- Ну, расскажи сказку. Ну, расскажи, - Маша продолжала конючить у себя в постели. Она елозила и ворочалась под одеялом так, что сбила простынь, которая измятой тряпкой сгрудилась у стенки.
- Хорошо, маленькое капризное создание, но после сказки ты сразу ложишься спать. – Глаза у девочки сразу загорелись, ей так нравилось, когда Володя рассказывал ей про рыцарей и драконов, и, конечно же, про принцесс которых «вырывают из лап злых колдунов». – Но в начале надо расправить постель, а то ты тут все так расколошматила.
Девочка послушно встала, а молодой человек стал перестилать белье. По окончанию ритуала, Володя включил маленький ночник, потушив верхний свет, присел на палас около кроватки ребенка.
- Слушай, но не перебивай и обязательно закрой глазки. Я проверю, - наигранно сердито сказал он. Маша моментально зарылась в подушку и одеяло, оставив поверх только свой курносый нос.
- Итак, далеко-далеко, за тридевять земель, далеко за океаном, в тридевятом королевстве, жили-были король и королева. – Володя посмотрел на огни, мелькающие в прорези занавесок, и продолжил:
- И все в этом королевстве было хорошо: и поданные счастливы, простой люд, земля была плодородна. И все, кто приезжал туда, непременно хотели остаться.
Но в печали был правитель, не было у него детей. Как ни старались супруги, ничего из этого не выходило. И в один прекрасный солнечный день решила королева пойти в сад, набрать спелых фруктов. Долго она ходила, но так и не нашла ничего. Решила королева отдохнуть, присела под деревом и задремала, а проснувшись, увидела перед собой старуху страшную и горбатую, все ее лицо было в морщинах, и молвила она: «Я знаю кто ты. Ты королева этого государства и живешь в вон том замке, - старуха ткнула своей клюкой вверх на гору, где расположились палаты. – Все говорят о твоей щедрости, одари старую женщину». Не было у королевы с собой ни злата, ни серебра, но сжалилось сердце над бедной старой женщиной, и сняла королева с пальца своего перстенек с аметистом, отдала она его нищенке, случаем забредшей в сад, и отвечала: «Нет у меня с собой ни злата, ни серебра, чтобы одарить тебя бедная женщина. Возьми этот перстень с аметистом, если продашь его, выручишь себе на пропитание». Взяла старуха подарок, повертела его в скрюченных пальцах и отвечала: «Спасибо тебе, повелительница, но вижу грусть в твоих глазах. Слух дошел до меня, что нет у вас детей, так знай, через год родятся у тебя три дочери: первая – красавица, кожей бела, губами ала, вторая – на ум остра и сметлива, третья же людей будет видеть насквозь. Но судьбу не обманешь». Не успела она договорить, как поднялся ветер, деревья пригнулись к земле, и исчез след той нищенки. Пошла королева в свои покои ни жива, ни мертва.
Год спустя родились у короля и королевы три дочери: первая – красавица, кожей бела, губами ала – все жители королевства ходили любоваться ее красотой, вторая – на ум остра и сметлива, многие совета просили у нее и никогда не слышали отказа, третья же людей видела насквозь, все их дурные и праведные поступки.
- Может быть ты продолжишь и дорасскажешь эту сказку мне? – В дверном проеме стояла молодая девушка, склонив голову. Володя обернулся, Настя еще раз посмотрела на него и прошла в зал. Маша тихо сопела, обняв любимого медвежонка, причмокивая во сне. Молодой человек, стараясь не шуметь, поднялся с пола и вышел вслед за девушкой.
- Я никогда не думала, что ты так ладишь с детьми. – Настя расположилась на диване, подогнув под себя ноги.
- Сестра приезжает из командировки во вторник, так что «школа молодого родителя» скоро закончится. А так ничего подобного, на самом деле, я злое и бесчувственное животное, - Володя ухмыльнулся краем губ и посмотрел на девушку. Она опустила глаза, а на щеках появился румянец. Несколькими днями раньше, обидевшись на какую-то абсолютно незначительную мелочь, она разразилась тирадой. Ей было стыдно. – Ладно, что прошло, то прошло. Побесились и забыли, иди сюда. – Володя притянул ее к себе за плечи. Она, влекомая рукой, покорно положила голову ему на колени и прикрыла глаза:
- Извини, я была не права. Меня еще долго будет выедать это чувство вины. Ты расскажешь мне продолжение этой сказки?
- Почему ты считаешь, что это сказка? Это абсолютная правда, да, я немного приукрасил эту историю для Машки, а так это было на самом деле. Так что мне рассказать? Сказку или реальную историю?
- Можешь рассказать сказку, а потом реальную историю? Так любопытно услышать, что же было на самом деле.
- Сказка будет с хорошим концом. Сестры росли, родители не могли нарадоваться ими. Но случилось страшное. Злой колдун решил захватить и поработить народ королевства. Но выступили против волшебника жители и победили. И жили они долго и счастливо. Вот и все.
- Да, - с некоторым разочарованием в голосе, сказала Настя, - если честно, я никогда особо не любила сказки. А сейчас от фразы "долго и счастливо" стало даже немного грустно.
- Значит, реальную историю ты уже не хочешь слушать? - Молодой человек положил свою ладонь поверх ее волос и начал гладить голову, перебирая пальцами локоны.
- Наоборот, даже интересно, кто были эти люди в жизни. - Насте очень хотелось, чтобы Володя продолжил рассказ, ей очень нравилась его манера говорить, мягко и плавно.
- Ну, раз хочется... - он вздохнул и откинулся на спинку дивана, - слушай.
Город, где я родился и вырос, был сам по себе небольшим. Два огромных завода стали для него образующими. Несколько школ, детских садов, а из развлечений два парка и единственный на тот момент кинотеатр. До сих пор я вспоминаю те времена с какой-то нежностью. И ощущение, что вокруг витает запах только что расцветшей сирени, красно-коричневой масляной краски, в которую были окрашены половые доски в нашей маленькой квартирке, запах старых газет и свежего хлеба. А лето! Ты вставал, завтракал и шел гулять, а домой возвращался затемно. О мобильных телефонах и речи не шло, только соседки-старушки докладывали матери: "А тваво в полеске лисапедом накрыло. - А когда мать бледнела и хваталась за сердце, продолжали: - Да жив он, жив! Чой с ним станется". И появляется чувство досады, разочарования и страха, что получишь хороший нагоняй от матери за сбитые колени и порванные штаны, когда неудачно затормозил и свалился с велосипеда. Как бы мне хотелось вернуться туда, в то беззаботное время. Для нас не было ни вчера, ни завтра, а было только сейчас.
Наша семья – мои родители и я со старшей сестрой, жили в квартире первого этажа трехэтажного дома. Сейчас на его месте красуется свечка многоэтажки, а тогда это был обычный дом барачного типа с деревянными лестницами и перекрытиями, с проходными комнатами и покосившимися крылечками. Такие дома остались и их много, особенно на периферии.
На последнем этаже две квартиры из трех занимали сестры: Нона, Дина и Марта. Каждый летний вечер они выходили из дома, размещались на лавочке около палисадника и рукодельничали. Какие великолепные коврики и салфетки вязала крючком старшая из сестер Нона, обычные нитки в ее руках сплетались в витиеватые узоры, средняя Дина, хоть и была практически слепа, но спицы просто летали у нее в руках, а младшую, практически, нельзя было увидеть без иглы и пялец.
У многих с течением времени сложилось превратное отношение к старушкам, сидящим около подъездов, сколько анекдотов сложили. И вина же в этом не только бабушек, любящих перемывать косточки.
Так вот, сестры в принципе были скупы на разговоры, и даже между собой им хватало пары слов, чтобы понять друг друга. Они не были, как Машка бы сказала «буками», нет, они всегда были приветливы и могли поддержать беседу, что-то посоветовать, но не были пустозвоншами-болтуньями. И как всегда говорила Марта: «Меня утомляют долгие разговоры».
А ребятня в округе всегда знала, куда можно забежать попить воды или умыться, чтобы потом опять присоединиться к своим друзьям на прогулке, а родители при этом оставались бы в неведении. Старшее же поколение помогало старушкам, не оставаясь при этом в накладе.
Настя попыталась вытянуть ноги, Володя встрепенулся от тумана воспоминаний, поняв, что девушка уснула. Аккуратно подняв ее голову со своих коленей, он встал и уложил ее на подушку, накрыв сверху пледом.
Пройдя на кухню, он достал с сушки свою любимую кружку и заварил чай. Спать еще не хотелось, а воспоминания продолжали разрывать его мысли. Взяв свой горячий напиток, он прошел в зал и направился на балкон, украдкой бросив взгляд на спящую девушку. Настя вытянулась в полный рост и прижала к груди подушку, уткнувшись головой в подлокотник. "Две любительницы сказок", - промелькнуло в голове. Прикрыв за собой дверь, Володя расположился в кресле и пошарил рукой по внутреннему подоконнику, в поисках сигарет и зажигалки. Сделав глоток и прикурив, он вернулся к своим раздумьям.
Память вырывала дни и минуты событий прошлого. Первый класс, походы в кино, любовь. "Хм, когда я с ней расстался, я лез на потолок от безысходности, а сейчас, даже лицо будто расплывается". Он закрыл глаза и попытался восстановить портрет этой девочки. Как же ее звали? Катя, да Катя. Русые волосы, зеленые глаза. Но все попытки оказались напрасными, в любом случае перед ним оказывалась Настя, с ее веснушками, легким прищуром, морщинками на носу и ямочками щек, когда она смеялась.
Володя улыбнулся.
Он сделал очередную затяжку, посмотрел в окно поверх скатов крыш. Летняя жара еще не успела смениться осенней прохладой и дождями, хотя сентябрь давал уже о себе знать. Легкий по-осеннему прохладный ветерок заставил его поежиться.
Когда же он узнал историю сестер? Это, наверное, было, когда ему исполнилось лет пятнадцать. Тот день не задался с самого утра. Сначала его вызвали на уроке, потом ему прилетел в затылок футбольный мяч, что искры полетели из глаз. За контрольную по физике учительница поставила «три».
«Что же было дальше? – Произнес он шепотом, - да, я шел понурившись. Мне под ноги попал камушек, я стал его пинать, и уже перед самым домом я ударил по нему так сильно, что он случайно попал в ногу Марте.
Женщина, как бы нехотя оторвала голову от вышивки, повернулась ко мне и глубоким голосом с легкой хрипотцой сказала:
- Молодой человек, если вы считаете нормой пинать что-то лежащее у вас под ногами, то Вы должны обратиться к тренеру юношеской команды по футболу, если же это была случайность, то я жду от Вас объяснений, в противном случае, мне придется обратиться к Вашей матушке.
Честно признаться, на тот момент я оторопел и всё, что я смог выдавить из себя, было:
- Извините меня, я не нарочно. Я не хотел. – Мой голос куда-то пропал, складывалось ощущение, что двигались только губы. Это был первый раз, когда одна из почтенных дам заговорила со мной.
- Нона, Дина, молодому человеку, по-видимому, не удобно общаться в столь оживленной обстановке, надеюсь, Вы будете не против, если я приглашу сего молодого человека на чай. – Она встала, указывая своей слегка трясущейся ладонью в мою сторону. Сестры утвердительно кивнули ей в ответ. – Что ж, молодой человек, прошу Вас к себе, за одно, и расскажете, почему так фривольно вели себя.
Мои ноги подкосились и я, будто ведомый непонятной силой, поплелся вслед за ней, как бычок на бойню. Марта сделала движение, приглашая меня вперед. Деревянная лесенка скрипнула, я начал считать про себя: один, два, три. Сзади слышались хрип и дыхание, но обернуться я не посмел. Вот и последний лестничный пролет, бежать некуда: сзади Марта, впереди дверь одной из их квартир.
- Проходите, проходите, молодой человек, дверь открыта. Действительно, взявшись за ручку, дверь распахнулась, передо мной возник абсолютно другой мир.
В прихожей на стене расположилась вешалка для верхней одежды, и висело обрамленное зеркало в полный рост, под вешалкой калошница и подставка для зонтов.
- Проходите-проходите, молодой человек, не стесняйтесь. – Она слегка подтолкнула меня в спину и я очутился в зале. Комната была наполнена светом и казалась еще больше, чем была на самом деле. Хозяйка усадила меня за большой круглый стол, покрытый белой скатертью с нежной цветочной вышивкой, а сама отлучилась в кухню. В этот момент я почувствовал себя таким маленьким, среди этого массива. Огромный шифоньер и сервант стояли по одно сторону, постель и радиола по другую. Но мое внимание привлекла не мебель, а нечто другое.
Я не удержался от любопытства, встал из-за стола и стал разглядывать фотографии, мирно ютившиеся на одной из стен комнаты. Там были фото с каких-то соревнований, где одна из сестер заняла призовое место, и фото на скамейке около неизвестного клуба, и фото на фоне Кремля, но больше всего меня заинтересовало только одно.
- Что, молодой человек, Вас так заинтриговало в этом портрете? – Спросила, зашедшая в комнату Марта. В ее руках красовался заварник в китайском стиле и пиала с вареньем.
- Это мой прадед, я, правда, видел его только на фотографиях, но я точно могу сказать, что это он. – Выпалил я, но сразу же осекся.
- Ваш прадед, если Вам рассказывали родители, был сельским врачом. – Пожилая женщина, посмотрев на меня и улыбнувшись, продолжила сервировать стол.
- Нет, с чего вы взяли, он был руководителем детдома. – Я сам не ожидал от себя такого упорства и смелости, хотя, буквально, десять минут назад был готов провалиться под землю от страха и стыда.
- Я Вас поняла. Присаживайтесь, - она указала на место напротив себя. - Это было гораздо позже. Константин Николаевич, закончив университет, приехал к себе на родину, где и был направлен сельским врачом к нам в деревню, он жил очень скромно, жалованье ему давали небольшое, но ему хватало. Пациентов тоже хватало, кто с занозой придет, кто с чирием, то в другую деревню к роженице поедет, так и жил. Люди ему были очень благодарны, и несли всё то, что могли, чтобы поддержать местного лекаря. В основном еду, да ткань на одежду. Бедно жили, времена такие. Но было все не так просто. Пришла советская власть, на селе пошли погромы. Вступил в колхоз, считай не жить тебе. Конечно, не везде так было. Отец наш с сестрами один из первых, кто вступил в колхоз, да не просто, а председателем стал. Нам тогда, как раз лет по десять было. Вы пейте чай, а то совсем остынет. – Марта пододвинула ко мне чашку и варенье. – Вот, а бандитов было – уйма. Как говорили потом соседи, пошел на поле отец, так и не вернулся, а мать на вилы подняли в устрашение тому, кто тоже захочет власть поддержать. А дом ненавистного председателя сжечь решили. Ехал Константин Николаевич из соседней деревни, увидел, как крыша дома заходится, он знал, что в доме дети и бросился искать нас. Вытащил из огня, спас. Только благодаря ему живы-то и остались. У Дины правда глаза после этого так и не восстановились».
Усталость давала о себе знать. Володя сделал последнюю затяжку и потушил сигарету. Расположившись рядом смирно спящей девушкой, он задремал. Перед его глазами возникла старая уже покосившаяся избенка, и как один из бандитов кидает горящее полено под крышу, как угли начали тлеть, и разгорелась крыша. Пытаясь спасти детей, он выламывает дверь, полог дыма застилает глаза. Не разбирая ничего вокруг, он шарит руками, где может достать, дыхания не хватает. Вот одна под лавкой, он нашел их, он хватает девочку за верхнюю рубашку и оттаскивает ее по полу к двери, другой рукой он опять ныряет под лавку, вторая. Третьей – нет. Из последних сил вытолкнув тельца двух девочек через порог, он ползет в дальний угол избы, уже не разбирая что-где находится. От жара огня уже нестерпимо болит спина. Но он должен найти еще одну сестру.
Володя подскочил на диване, его сердце бешено колотилось в груди, ноги запутались в одеяле, он резко скинул его на пол. Холодный пот катился градом. От его движений проснулась Настя. Она обняла его, и, опершись своим подбородком о его плечо, стала шептать:
- Это просто кошмар, только дурной сон.
- Да, только сон.
Володя поднял глаза. На полке шкафа стояла рамка с фотографией, сумрак размывал лица изображенные на ней. Но он знал, что на него смотрят с нее семь улыбающихся лиц: его прадедушка, прабабушка, и их дети – двое сыновей и трое дочерей: Нона, Дина и Марта.