«БЫЛА БЫ ПАМЯТЬ ВПЕРЕДИ...»(1)
Человек умирает — взрываются звезды...
Сколько звезд! В черном небе из них карусель.
Ждем весны, будто новые весны
Нам заменят любимых и наших ушедших друзей...
Геннадий Мирошниченко.
«Отражение. Поэма об ушедших друзьях»
С Геннадием Георгиевичем Мирошниченко (Миром) мы были знакомы 30 лет, и я всегда знал его как духовного человека, и именно в том смысле, когда духовность отражает жизнь во всей ее целостности и гармонии. Геннадий Мир, никогда и ни в каком виде, не принимал трагизма в представлении действительности и всегда побуждал людей уходить от бездумного существования к размышлениям над своей жизнью, исходя из вечных и мудрых истин, призывал от вершины к вершине восходить к Богу. Сама его жизнь строилась на законе справедливости, но понимаемом не как «око за око», а этическом, милосердном. Потому и пространство вокруг него всегда и везде было наполнено добром и любовью. Геннадий Георгиевич поддерживал все, что продвигало к созиданию и творчеству хорошего, имеющего позитивный потенциал, и он всегда проповедовал — движение к этому возможно только через любовь, ибо Бог и есть Любовь. Геннадий Мир понимал: в этом — высшая духовность, так как несет добро всем, это — «единственное радикальное средство для обуздания раскрепощенных инстинктов». Только у человека, исповедующего такой принцип, всегда будет спокойна совесть. Он также акцентировал внимание на противоречии культа частной собственности всем духовным принципам и на великом предназначении России, которая «может в очередной раз теперь спасти мир уже не от нашествия» врагов, а от саморазрушения, когда накопительство и бездонное потребление становится идолом для людей и даже целых народов.
Я хорошо знал Геннадия Мирошниченко как товарища по оздоровительному бегу. Мы познакомились в созданном им клубе «Марафон», где я стал одним из активных участ-ников в его организации и деятельности. Это был не единственный в Туле такой клуб, но в немалой степени отличался от остальных своей устремленностью к марафону (42, 190 км) и к сверхмарафону. «Мы стремимся поддерживать уровень тренированности, достаточный для того, чтобы в любой момент пробежать 20—30 км без чрезмерных усилий»(2),— говорил в интервью Геннадий Георгиевич. Среди нас были и рекордсмены — Александр Комиссаренко, Олег Виноградов и другие. Но главной целью членов клуба,— среди которых самым молодым был студент Сергей Никулин (19 лет), а самым старшим по возрасту — Николай Иванович Овчинников (55 лет),— было здоровье и выносливость. Ваш покорный слуга многократно пробегал «трусцой» дистанции в 30 км.
Геннадий часто задумывался над тем, «что такое наша любовь к Природе и что такое ее Любовь к нам», что «в беге открываешь ее во всей силе», сливаешься с Природой «настолько, что, увлекшись, теряешь ощущение времени и забываешь обо всем на свете» ... испытываешь внутренние положительные эмоции, ярко воспринимаешь внешнюю красоту ... что «это дает восприятие надежности жизни, контакт с Высшим...».
Геннадий Мир был хорошим другом, настоящим товарищем. Это нашло выражение в его поэзии:
Мы без друзей — как листья без ветвей...
...
Я ненавидел хитрость меж людей,
Делящих все на чернь и на князей.
Кто любит это — тот искусный лжец,
В глазах — политик, по делам — подлец...
Очень сильный образ, ибо нет ничего большего, что связывает людей, чем дружба и любовь, они подобны древу жизни, которое корнями уходит в Землю, а ветвями в Небо:
Как далеки мы, старые друзья!
И наши годы вдаль уносит ветер...
Я понимаю — возвратить нельзя!
Но как без друга жить на белом свете?…
... Моим друзьям хочу признаться,
Последнюю сжигая нить,—
Как плохо с другом расставаться,
Как плохо друга хоронить...
Как эти стихи верно и емко отражают состояние моей души, когда я узнал об уходе Г. Мира. Думаю, многие друзья Геннадия испытали те же самые чувства:
... И я пришел к нему с повинной —
В лицо родное посмотреть.
Мир изменили вполовину,
И неизменна только смерть.
А я спешил его увидеть
И нес, как девушке, цветы,
А он лежал в немой обиде
Среди прощальной суеты.
Когда-то вместе мы смеялись
И вместе пели и росли,
И одинаково влюблялись,
Но вот по-разному пошли.
Лежит спокойно с черным шрамом,
И ничего не слышит мать.
Он так хотел прожить недаром
И никогда не отступать.
И я пришел к нему последний,
У ног печально постоял,
Сглотнул слезу, как мякиш хлебный,
Последний раз его обнял...
И как правильно звучит призыв Геннадия Мира:
Друзья мои, да пусть все — в прошлом!
Была бы память впереди.
Дорогой Геннадий, ты навсегда останешься в нашей памяти!
(1) Из поэмы Геннадия Мира «Отражения. Поэма об ушедших друзьях».
(2) «Мы — за длительный бег». Вел беседу В. Дагаев. Из газеты «Молодой коммунар» от 27.11.84 г.
2016 г.
© Шафран Яков Наумович, 2019