Помехи в радиоэфире.
Мысли о политике человека далекого от политики. Что не напишешь о политике, получаются предложения-штампы. Даже если ты наивен в политике как мышь, начиная о ней рассуждать, ты усваиваешь специфический циничный тон. Скука, от которой сводит скулы. Но есть мастера, которые рисуют мясом и кровью. Наполеон и Жуков. Их творения восхищают (ужасают) поэтов. Пушкин костерил царя Александра, воздавая ему должное.
Политики такие же люди как все.
Не хочется, ох не хочется, скатываться на позицию дикаря, который тщится понять, как там все устроено у белых людей, а, не поняв, говорит «Глупые бледнолицые!». Тогда, как бледнолицые, дурак, выдернули из под тебя матрас, на котором ты раньше спал.
Кесареву отдавай кесарево.
Первое прикосновение к политике: отец, сидящий в кресле с газетой. Одно из бессмысленных скучных дел взрослых. «Я должен быть в курсе последних известий!»
Водитель большого грузовика. Или шагающего экскаватора. Половина мира приходит в движение, не верится, что причина ты. Тебя трудно не заметить!
Государством управлять это вам не автомобиль!
Толпа в Одесском парке, разбившаяся на группки. В одних обсуждают футбол, а в других политику. В каждой группке есть стукач. Рыбак, который ждет, закинув удочку. Приманка для глупой рыбы.
Рыбак рыбака видит издалека.
Листовки, которые призывали голосовать на выборах в городской совет за правильного кандидата. Концовка двадцатого века. Мы изготавливали их средневековым способом, которым делали гравюры. Расклеивали всю ночь по городу руками черными от типографской краски. Войти в политику очень легко. Можно подложить бомбу под чью-то властную задницу, и затем сесть на ее место самому, в ожидании что под твою тоже что-то подложат.
Не боги горшки обжигают.
Люди, облеченные властными полномочиями. Тут сплошь одни штампы. Что делать, эти современные люди заняты очень древним делом и делают его не лучше своих дремучих предшественников. Похожие один на другого, как братья. У моего друга мажора отец был секретарем обкома партии. Помню его насмешливое участие к моим мелким для него проблемам. Проблемы сына его тоже смешили. Отец приготовил ему блестящее будущее. Сын спился.
Конечно, город выглядит немного иначе, когда на него
смотришь из окна обкомовской "Волги".
Я видел его в кулуарах партийного съезда, среди таких же, как он. Солидных, уверенных в себе, упитанных, холеных людей. Они неестественно чисто выбриты, промыта каждая складочка кожи, из носов выщипан волос. Запах дорогих духов. Ничего не изменилось в повадках обитателей властных коридоров. Их трогательный снобизм. Они урвали для себя кусочек бессмертия. Один из миллиона взойдет на вершину, и останется в истории, остальные будут утешаться, глядя на тех, кто стоит ниже: «Боже, как живут все эти ничтожества!»
Какая польза человеку, если он приобретет
весь мир, а душу свою потеряет.
А что, разве не ничтожества? Самая жалкая категория увлекающихся политикой – почитатели и ненавистники политических фигур прошлого и будущего. «Скажи, как ты относишься к Сталину?» Вечер испорчен. Я правильно отношусь к Сталину, но я не мечтал оказаться в одной компании со сталинистом.
«А как ты относишься к Путину?» Если отвечаешь неправильно, из категории свой попадаешь в категорию чужой. А дальше – широкая дорога канатоходца и… Мразь! Недоносок! Гнида! (Не можешь считаться человеком, невзирая на внешнее сходство с оным)
Генерал, Ваши карты дерьмо, я – пас.
Говорят, Платон, который попал в советники в тирану Дионисию, был пинками изгнан из дворца. С суконным рылом не стоит лезть в калачный ряд. Ты забыл перед этим убить свою душу. Таких теперь много: «Я пять лет работал на Старой площади и знаю всю их кухню». Тебя похлопали по плечу, и ты растаял, как девушка. Ум – социальный лифт? Как бы ни так! Тебя за твой ум водили как за веревку теленка, что бы потом заколоть и съесть.
Любая власть от бога, но не любая во благо.