Клавдия Петровна Зверева не могла уснуть декабрьской ночью. Женщину мучил голод. До пенсии еще целая неделя, а деньги кончились. Всему виной был неожиданный счет за электричество. В контре напутали, сделали перерасчет, повысили тариф, а в холодильнике теперь пусто. В буфете хранилась в запасе начатая пачка гречки, но ее надо было растянуть на несколько дней. Свет Клавдия Петровна включать теперь боялась, сидела в темноте, притаившись, закутавшись в старую, изъеденную молью шаль. На улице ярко светили фонари. Несмотря на глубокую ночь, шли дорожные работы. Меняли бордюры и заодно металлические ограды вдоль газонов. То и дело деловито подъезжали автоцистерны, сливали цемент и уносились в темноту.
Новый бордюр был черным и гладким. На вид как отполированный мрамор, но не блестит. Половину улицы заасфальтировали заново, а другая половина напоминала зону боевых действий, как в сорок первом после бомбежки: ямы, груды глины, щебень, куски асфальта. Клавдия Петровна решила прогуляться – все равно не уснешь. Тем более, что на улице потеплело, а дома промозгло: старые батареи нагревались еле-еле, отдавали тепло скупо. Она накинула пальто и пошла в сторону, где работы закончились, присматривалась на ходу к бордюру. На каждой плите были высечены профили градоначальников и царей из учебников истории: Иван Грозный, Петр Первый и так далее до нашего времени. Ничего не скажешь, культурно. Взгляд не оторвешь. И ведь так искусно вырезаны эти проклятые профили – гладко, без задоринки, хоть языком их лижи… Клавдия Петровна сама себя сочла чокнутой. Наверное, от голода, но ее так и тянуло к этим матовым плитам. Она встала на колени, нагнулась и лизнула плиту… Нет, она еще не выжила из ума: во рту был четкий, знакомый с детства вкус качественного горького шоколада…
Пенсионерка вернулась домой, порылась на антресолях, достала молоток и стамеску. Она спустилась снова на улицу, отошла чуть подальше и неумело дрожащими руками принялась долбить по плите. Кусочки твердого драгоценного шоколада откалывались и сыпались на асфальт. Клавдия Петровна набрала полный пакет и, воровато озираясь по сторонам, засеменила к родному подъезду. Вроде ее никто не видел. Она занавесила занавески, включила на пять минут настольную лампу на кухне и тщательно рассмотрела добычу. Да, без всяких сомнений, это был самый настоящий шоколад. Внутри, правда, заметна гранитная крошка, но шоколад можно было расплавить на газу в кастрюльке и слить в мисочку. Примеси оседали на дне. Через два часа, насытившись и сбегав на улицу за новой порцией шоколадных обломков про запас, Клавдия Петровна уснула глубоким спокойным сном…
Через неделю пополз слушок и к бордюрам потянулся уже весь дом. Опасались патрулей, но напрасно. Никому и дела нет до заброшенной улицы на окраине. Сначала долбили плиты по ночам, потом и днем, не стесняясь. Бывший слесарь Иваныч притащил перфоратор на аккумуляторах. Левую сторону улицы обглодали мгновенно, взялись за правую. Народ радовался, что власть расщедрилась на сладкую жизнь, но были и опасения внезапного наказания. Сплетни ходили разные, дескать, жена префекта приобрела фабрику какао-порошка… а может и не жена, а сестра жены. Умные люди утверждали, что летом все к чертям собачьим расплавится и утечет вместе с дождями, все равно бордюр будут менять, так нечего стесняться.
Заметив интерес населения, подходили и дорожные рабочие – гастарбайтеры. Предлагали обмен: две бутылки водки и кило колбасы на целую бордюрную плиту в восемьдесят четыре килограмма, и не надо ничего откалывать. У кого еще были деньги, охотно менялись, потом выплавляли крошку и продавали шоколад на рынке. Наловчились даже отливать в красивые формы из фольги и заворачивать в цветную бумагу. Подходили жители постарше и победнее из соседних домов. Средний класс брезговал. Одетые в шубы дамочки и мужики в зауженных черных пальто, спешили мимо к модным иномаркам, смотрели с ненавистью на толпу копошащихся на дороге пенсионеров, морщились и уматывали по своим делам. Вечерами за общим чаем с шоколадом завязывались задушевные разговоры. Травили байки про Советский Союз и его внезапное исчезновение.
К весне бордюры доели, и, как предсказывали знатоки, власти уложили новые – летние, тугоплавкие, из медицинской стали. История забылась, обросла выдумками и фантазиями. Слесарь Иваныч предсказывал новую волну дорожных работ к декабрю. Может опять шоколад поставят, а может и чего повкусней завезут, например, твердый сыр. С народом теперь заигрывают, скоро выборы.