Ну что же. Не посмотреть ли по традиции какую-нибудь фильму по случаю многодневного празднования Нового Года?
И посмотрела. Ткнула пальцем в «Текст» (2019) режиссера Клима Шипенко по роману писателя-фантаста Дмитрия Глуховского. Оговорюсь в самом начале, что роман я не читала, поэтому искренне надеюсь, что книжка стоящая.
Ну а теперь собственно к фильму, судари мои.
Так уж устроена русская современная кинематографическая драма: за какую нитку ни потяни – распускаешь обычно свитер Данилы Багрова, связанный из бороды Достоевского. Никак иначе, ничего не поделаешь. И бог бы с ним, с этим свитером. Удивляет другое.
По какому-то стечению нелепых обстоятельств, в которых оказались продюсеры картины, режиссером был назначен автор грандиозной работы с говорящим названием «Как поднять миллион. Исповедь Z@drota» благословенный Клим Шипенко (не знаю отчества, гуглить совсем неохота). Голос нового режиссерского высказывания звучит, как унылое назойливое бормотание старика на тему «просрали Россию». И именно это странно – мальчугану чуть больше тридцати. Непростительная глухота для режиссера, ничем не оправданное отвращение к нутру своего же поколения, учитывая, что он вроде как рупором действительности желал выступить, жечь, так сказать, экраном сердца людей. Не жжет, подсвечивает тускло при подсевшей батарее.
И я постараюсь не быть голословной.
Итак, главный герой Илья Горюнов (Александр Петров), бывший студент-филолог, отмотавший от звонка до звонка на зоне семеру за подкинутую наркоту, возвращается в подмосковную Лобню. Панорамы Лобни ничем не отличаются от видов этой же местности 90-х годов по ощущениям. С чего бы?
Авторы не стали жевать сопли: парень посыпался стремительно. Прямо от двери квартиры. Мама умерла буквально пару часов назад; с подругой расстался еще 5 лет назад по переписке с зоны, но она не переменила решения, когда Илюха пьяный вдрызг к ней заявился; друг вообще пришел спросить «как там на зоне?» по пути в аптеку. Как тут не огорчиться. Зэк Илья Горюнов рассчитывал же на другое. На что, интересно?
Ну то есть на первых десяти минутах сюжет уже навяз оскомой и начинает легонько так, опасненько проседать.
Мама в морге, но хоронить не на что, поэтому надо прогуляться, поискать заклятого врага, того самого молодого мента Петра Хазина и поболтать с ним за жизнь. Но разговор не задался. Поэтому теперь злой и мертвый Петя лежит в коллекторе, а у Илюхи зато его телефон - а, стало быть, и вся жизнь этого козла. Илья Горюнов становится богом. С чужим телефоном, если пароль знать (а Илья, когда буцкал мента проклятого, запомнил пароль-то) можно вершить судьбы прям лежа на диване.
Про актера Петрова много говорить не буду. Он все время орет, как потерпевший, дергается и брызжет слюной. Монологи в основном состоят из «сука*****». Диалоги на рыдании. Размышления на остекленевшем глазу. Ну может, у них там Станиславский чего из гроба подправил, может, так надо сейчас, не знаю. Ну в общем, плохо это все вышло по моему скорбному мнению.
Женскую роль доверили Кристине нашей Асмус (Нина). Ну тут совсем обсуждать нечего. Хотя можно парой слов обмолвиться о совершенно дикой по своей нелепости сцене любви между Петей и Ниной, снятой на телефон Хазина, и теперь как бы принадлежащей на правах победителя Илье. К этому интимному видео на середине просмотра с удовольствием и соответствующим результатом наш герой и присоединяется (мама тем временем в морге лежит мерзнет который день). Но у Илюхи дел за гланды. Сцена настолько тупо порнографическая, что прям диву даешься, как так вышло, что вроде уже половозрелый режиссер наш Климушка вон что киноэротикой считает. Ну ладно, тут уж, как говорится, лучше порно, чем никогда.
Петру же Хазину, я имею ввиду, живому Петру, не телефонному (Иван Янковский), авторы картины отвели совсем мало кинематографического пространства. Потомственный Янковский куда-нибудь да вытащил бы сюжет, сдается мне, ибо там дедушкин талант скребется прямиком в душу зрителя через актерские навыки внука. Но так уж вышло, что в основном, Иван играет труп. Страшно так играет. Правда. По мне, так на номинацию тянет. За лучшую роль трупа.
В общем, никто не спас Илью Горюнова. И не стал Илья Горюнов бунтарем против системы в широком смысле. Сначала Илюху посадили, а потом застрелили. А он и не при делах как будто бы.
Так и с фильмом. Плохую кассу сделал, мягко говоря. Другое ожидалось. Даже об Оскаре мечталось создателям поначалу. И ведь весь набор выдали зрителю: и самого кассового Петрова, и режиссерское высказывание от лица поколения, и бич общества в виде язвы виртуальной жизни, и порно всяко-разно. А не зашло.
Кстати, «Брат» в свое время, учитывая полное тогдашнее обнищание кинопроката, стал сенсацией. Его крутили из всех утюгов круглосуточно, и также самозабвенно цитировали.
А какую цитату можно припомнить из «Текста»? Вот эту: «Ты кончила, Нина?»
А, ну и вишенка на торте. В конце фильма жутко запуганный действительностью, упитанный и тщательно причесанный в барбершопе Баста - проникновенно излагает, как страшно жить.
Да что ж такое.
Р.S. И да, немного grammar Nazi. "Кипиш" пишется без мягкого знака (резануло глаз, когда Илья набирает кому-то очередное сообщение). Это слово из категории арготизмов, поэтому лингвисты расходятся в правильном написании: кипеш, кипиш, хипиш, кипеж и т.д. Но одно можно сказать с уверенностью. Это существительное мужского рода, поэтому пишется без мягкого знака на конце. Понятно?