ГЛАВА 11
"... НО ВЕЗЕНЬЕ - НЕ ПРОСТОЕ РЕМЕСЛО..."
Высокая крепостная стена окружала каменный городок с узкими улицами, немного похожий на средневековый. Любознательный Клой буквально прикипел к единственной щёлке, достаточной для того, чтобы что-то понять. Он видел мелькание добротных невысоких домов из охристого камня, грязное месиво от растаявшего первого снежка, ухоженные кустарники и крошечные садики за каменными оградками. Но лучше всего Клою, увы, удалось разглядеть булыжную мостовую и подпрыгивающие грязные высокие колёса собственной повозки, а также повозок, проезжающих мимо…
- Простите, - приветливо обратился Клой к одному из заросших типов, радуясь, что он никогда не станет такой образиной. – А вы откуда будете?
- У-у-у-у-трататата-дудуду-гыгыгы! – жалобно промычала образина, брызгая слюной и откидывая волосы со лба, и подняла к Клою щёлочки-глаза. Клой увидел безгубую трещину рта и две дырочки вместо носа, а на лбу – три костяные закорючки вроде рожек. – Кхе-кхе-у-у-у!!!
- Ему мосся в голову ударзила, зскоро тересс рогзики польётсся, - ехидно прошепелявила вторая образина. – Как по башке вдарзили – так и засклинило. Дар ресси потсерял.
- А за что вдарили?
- А за то, что вломзились без пригласссения. Пёрли мы на поизски звоего Бурлюмисса напролом, а тут эти в бубенссиках высскотили. Он хотел зсквозь них прозскотить – а бурлюмки тёркнулись, нас и словзили.
- Простите, а Бурлюмисс – это кто? – осторожно поинтересовался Клой.
- Как кто? Тебя тсего, тоззе перекозсило, видать? Бурлюмисс – это Люмисс, зсамый бурковатый Маг! Мимо него никто не прозскочит. А нам ссего надо было – взего-то бурлюмку закусатить. Заблудзились – ну, и влипли… Кудудуду…
- Ну да, ну да, - растерянно поддакнул Клой. На этом разговор завершился.
Дворец корламонского короля являлся истинным дворцом, что весьма контрастировало с извечными представлениями земных жителей и слухами о нравах и степени цивилизованности корламонского племени. Это было мощное каменное сооружение своеобразной кладки, несомненно, очень древнее и изначально являвшееся укрепленным фортом, с невысокими широкими жилыми башнями, узкими окнами, развевающимися на макушках вымпелами и штандартами, витыми балкончиками вдоль крыши и четырьмя высокими сторожевыми башнями с бойницами по бокам. Центральная часть дворца представляла собою двухэтажное помещение для приёмов и заседаний.
Друзей ввели в обширное фойе, обшитое деревянными панелями, прогнали по каменной лестнице, крытой шкурами, на второй этаж и ввели в боковую комнату. Первым в комнату вошёл чудаковатый косоглазый парень с татуированным лицом, и за ним в приоткрывшуюся дверь удалось увидеть анфиладу скупо и строго обставленных залов.
- Я – толкмач, - сказал он важно, - и буду толковать королевскую волю.
Постарайтесь не омрачать слух высблгродс – и вас не побьют палкой больно.
В анфиладе послышались тяжёлые, гулкие шаги.
- Министр! – гаркнул над ухом толкмач. – На плллл - гыйг!
Стража, угрожая жезлами, тычками заставила всю четвёрку рухнуть на колени, и никто не посмел артачиться, даже ершистый Дуан, ибо жезлы, по всему, являлись контактными электробичами, и лучше было не дожидаться, пока они ткнутся в тело. Стража продолжала направлять на них жезлы до тех пор, пока в комнату кто-то не вошёл и тихий, мягкий голос не скомандовал: - Отставить. Встать.
Дуан, Элис и Клой так и не уяснили до конца роль толкмачей – видно, их должность была чисто символической, оставшейся с давних времён, а ныне заключалась, скорее, в доведении до ума пленников повелений немногословного начальства. Либо под словом «толкмач» подразумевалось нечто совсем иное.
Жезлы отпрянули. Друзья поднялись – и увидели дородного корламона с лицом круглым и проницательным, в богатой расшитой одежде, красных сапогах и шапке с посеребрёнными бубенцами.
- Твоё имя? – коротко спросил он, ткнув пальцем в Сёму.
- Семён, - мрачно ответил парень.
- Семёнг отныне поступает в дворцовую гвардию охраны. Трёхразовое питание, тренировки, обучение, закал. Уйгуг!
Стража подступила к нему – от Элис не ускользнуло, что на непроницаемых лицах мрачных воинов проявилось уважение, и они не хватают и не тыкают в Сёму жезлом, но терпеливо выжидают, когда он сам сделает первый шаг.
Но Сёма бросился к Элис, и она, точно мама, обняла его.
- Всё замечательно, Сёма, тебя ждёт интересная жизнь, – сказала Элис ободряюще и потрепала мальца по голове. – Мы не забудем о тебе. Постараемся навестить. И ты не забывай нас!
- Не забуду… - прошептал удрученный парень.
Сёму увели.
- Обычные ошибки, типичные заблуждения – что корламоны дикари, вырожденцы, людоеды, - промолвил министр. – Но замечу, что от вас зависит, узнаете ли вы их с этой стороны. Или же приобщитесь к древней культуре. Предложение короля беспрецедентно по своему милосердию. – Министр выдержал паузу, встал, прошёлся по кабинету, оглядел всех троих спокойным, равнодушным взглядом, словно убедившись, что они готовы воспринять эту милость.
- Городу нужны защитники, - без лишних предисловий сказал министр, весомо и строго. – А войску нужны воины. Вы зарекомендовали себя бойцами и можете дать хорошее потомство. Мужчины могут дать семя. Женщина может рожать. Тогда будете жить в тепле, и кушать много. Иначе – каторжные работы.
Клой только вздохнул и виновато развёл руками – увы, он вряд ли сумел бы подарить потомство, даже если бы очень захотел. А обманывать город, жить на халяву в комфорте без принесения реальной пользы считал ниже своего достоинства. Да и обман рано или поздно выявился бы. Элис схватилась за голову и так истово замотала головой, что её косы расплелись. Ответы министру были понятны, но он никак не продемонстрировал своего к ним отношения.
Оставался Дуан. Взгляды обратились к нему. Дуан вспыхнул, хотел что-то сказать – но оглядел притихших друзей, а, может быть, вспомнил Сойенг, и тоже отрицательно покачал головой. Дуан мог бы поклясться, что в глазах министра промелькнуло сожаление.
- Значит, идёте на стройку, - резюмировал министр и коротко скомандовал страже: - Уйгуг!
Друзей вывели из комнаты, потом – из здания. Пока их неторопливо вели к транспортному вагончику, они успели с оконечности высокой лестницы окинуть город беглым взглядом. Им открылось несколько хаотичное нагромождение невысоких, но опрятных каменных домиков, с весёленькими цветными крышами и дымящими трубами, немного оживляющими пасмурное предзимье. Задерживала взгляд тройка причудливых высоких зданий: бесчисленные пристройки с балкончиками, башенками с колоколами и часами, разноцветными галереями, сферическими куполами-наростами, торчащими нелепо там и сям полупрозрачными геометрическими колоннами, лепились к башням как бы невпопад, чудом удерживаясь на весу. Клой подумал, что это вполне могут быть религиозные сооружения, символизирующие саму Скалу Фа с её ступенями, и что Скала Фа является истинным сокровищем истории культуры, собранием артефактов и диковин.
Но их снова погрузили в вагончик – и на этом экскурс в чудеса закончился. Ибо их доставили прямиком на рабочее место – к разрушенной крепостной стене. Друзей поместили в холодную хижину из двух каморок с крохотными зарешеченными оконцами под потолком, запирающуюся на ночь снаружи…
Вместе с остальными каторжниками, позвякивая сигнальными бирками на лодыжках, они учились работать с немногочисленной техникой. Возили в тележках на гравитопах камни (этой привилегии удостоились только Клой и Элис, остальные возили камни вручную). Укладывали камни с помощью тех же приводов-антигравов, забивали сваи, собирали хворост для костров и скудный мусор в мусорные контейнеры, месили особый суперпрочный цемент (последние запасы, оставшиеся после ухода Богов), и выкладывали на раствор мозаику с изображениями корламонских покровителей-небожителей. А также поднимали сброшенные орудия на сторожевые башни и стену, крепили механизмы автолуков (подобия пулемётов, стреляющих стрелами). И два раза в день съедали по скупой, но сытной миске каши с заячьими потрохами и орехами.
Почти каждый вечер Сойенг приходила в их хижину, принося скромные корламонские лакомства – маковники и ореховики на меду, засахаренные грибы и овощи. Она подолгу сидела, глядя на Дуана восторженным взором, а раз в неделю, в единственные выходные полдня, уводила его, с сигнальным ремешком на щиколотке, в свою персональную кибитку с телепортационным устройством. Дуан отсутствовал почти до утра.
- Свободные тут нравы. Убил воина – бери его семью или сделай нового воина, - сказал Клой, глядя не без зависти им вслед. - Того и гляди, она его окрутит, и останется наш Дуанг корламонским воином и отцом обширного семейства.
Элис только вздохнула. Больше всего она боялась, что Клой окажется прав, и Дуан делает это не из вредности по отношению к ветреной Гелинор, но по доброй воле и обоюдной симпатии. Радовало и оправдывало Дуана только то, что его связь с корламонской девушкой не была преступной и, по всему, поощрялась властями, а детишки Дуана и Сойенг были бы прелестными!
- Похоже, мы застряли тут надолго, – продолжал Клой тоскливо. – Вот тебе и научная деятельность. Я даже не успел спросить, есть ли у них учебные заведения. Неужели я настолько перестал походить на интеллектуала и превратился в ярого громилу-мечемашца?
- А мне тут даже нравится, – сказала Элис, сильно сомневаясь, звучит ли её голос достаточно убедительно. – Здоровый физический труд на созидание. На свежем воздухе. Корламонцы не так уж страшны. А Дуан, кажется, вообще не прочь осесть тут. А что? Он – крепкий мужчина, станет хорошим воином. Вот только мама никогда не оживёт, а я так и завяну старой девой без своего короля. Вы как хотите, а я, пожалуй, своё отработаю – и в один прекрасный день сделаю ручкой: «Чао, рагацци, бай-бай!»
- Это можно сделать гораздо раньше. Взять Сойенг в заложницы, завладеть транспортом и – тю-тю!
- Клой, и ты это сделаешь? Или сможешь подбить Дуана?
- Увы, конечно, нет.
Мимо работающих пленников каждый божий день туда и обратно вереницей тянулись повозки и грузовые транспорты – Элис видела фермерш с детьми, везущих в город дары полей и огородов, охотников и рыболовов со своими трофеями – они появлялись из очередного пункта перепрыга вдруг, словно выскакивали из воздуха, и трусили к городским воротам. Элис обратила внимание Клоя на то, что в городе почти одни женщины – даже охотой промышляли корламонки. Видимо, работы армии хватало с избытком, нашествие сменяло нашествие, и воинство не успевало пополняться, производителей не хватало. Потому-то друзьям и было сделано почётное предложение: стать продолжателями рода одной из корламонских семей. Элис с ужасом и содроганием подумала – а вдруг рогатым образинам тоже будет сделано подобное предложение? И родятся у симпатичных черноволосых корламонок, скуластых, обаятельных и светлоглазых, волосатенькие и рогатенькие детишки без носов. Нет, только не это! Пусть лучше Дуан…
Краткие переговоры с собратьями по плену тоже мало что давали из полезной информации. Кто-то просто заблудился в мирах, вывалился на шестую ступень – и был взят «тёпленьким». Кто-то был послан в королевство наёмным убийцей, чтобы уничтожить короля, которого никто и никогда ни разу в жизни не видел. Кто-то мечтал убить корламона и завладеть телепортатором, а кто-то являлся профессиональным малефиком и явился – по собственному почину - для наведения злых чар и порчи на корламонский край.
Половина из потерявшихся уже дали согласие осесть в корламонском королевстве и работали, потому что больше работать, собственно, было некому. Особняком держались шестеро немолодых мужчин, которых все сторонились, и которых Элис прозвала «коматозниками». Замедленные движения и пустые глаза делали их похожими на лунатиков, и каждое действие терпеливые стражники «объясняли» им лёгкими уколами жезлов. Но силой при этом «коматозники» обладали колоссальной.
Оказалось, что это и есть те самые злостные пакостники-малефики. Только после того, как они побывали в Храме (те самые причудливые и нелепые сооружения), их колдовство застыло внутри них, погрузилось в магический полусон, не обретая выхода, и превратило их в подобия марионеток. «Но они всё равно остаются весьма опасными субъектами», - шептал Элис смуглый весельчак Буутакибу, в своё время заблудившийся в мороке. – «Они ждут кодового слова, которое освободит их от чар, и тогда начнётся колдовская война! Поэтому для корламонов страшнее всего не вояки, а серьёзные маги».
- Прямо так уж и война, – сомневалась Элис. – Зачем же их тогда здесь держат? Может, лучше заточить в казематы или отправить на фиг к хреновой бабушке?
- Хреновая бабушка? А вы уверены, что эта дама более сильна и сведуща в светлой магии? И её фиг сумеет их удержать?
- Без всякого сомнения! В моём мире достаточно отправить на фиг и ещё кое-куда – и приставалы отваливаются сами.
- Почему же вы не поделитесь секретом с корламонами? – удивился Буутакибу. – А, понимаю, засекреченная магия…
Буутакибу уже подобрал для себя молодую плодовитую вдовушку и вечером, под завистливые и косые взгляды неподдающихся, отчаливал домой. А утром являлся сытый, довольный жизнью, и насвистывал себе под нос разудалый мотивчик.
Так они проработали почти два месяца, вечером валились без сил на свои жёсткие матрасы. Клой попутно увлёкся изучением автолуков и внёс несколько дельных предложений и усовершенствований, за что их поощрили выходным днём и прогулкой по городу. Корламонские вдовушки ласково и зазывно улыбались, друзей досыта кормили и поили местным пивом, приглашали в баню и даже тянули в хоровод танцевать.
Танцевали коренастые и мускулистые местные девушки несколько тяжеловато и резковато – сказывалась привычка к тяжёлой физической работе и участие в боях. Элис обратила внимание, что у многих, подобно Сойенг, были травмы – шрамы, отсутствие пальцев рук или хромота, и ещё раз оценила по достоинству их мягкость по отношению к пленникам и благородство.
Зато пели они удивительно хорошо! Хлебнув пива, Клой и Элис с удовольствием подпевали им, изрядно коверкая слова и вызывая взрывы хохота.
А тем временем затянувшаяся поздняя осень грозила наконец-то смениться зимой. В одно прекрасное утро друзья изрядно замёрзли в своих меховых спальниках, а когда открыли глаза, то увидели, что из щелей льётся ослепительно белый свет.
Это значило только одно – что в долине выпал долгожданный снег.
В этот день первым делом работникам выдали дополнительную порцию горячей каши и впервые – сладкого тёмно-коричневого напитка, похожего на смесь кофе и какао с привкусом муската, по паре тёплых носок и меховую парку с капюшоном, а также пуховые спальники вместо меховых.
А ближе к обеду на бесшумной, начищенной повозке явился сам министр. Он осмотрел наполовину отремонтированную стену, аккуратно собранные в кучи горы строительного мусора, ждущие переброски, и изволил хмыкнуть в качестве поощрительной улыбки. И направился к Дуану, Клою и Элис.
- Вы хорошо трудитесь, - молвил министр. – Король собирается вас амнистировать. Исключительно в силу личной доброты. – И министр, поджав губы, скорбно вздохнул: мол, лично я этого не одобряю, но, увы, воля короля…
- А потом? Что потом? – заговорили, перебивая друг друга, грязные и усталые каменщики.
- Вам предложат выбор. Либо вы обзаводитесь семьями и остаётесь, и доказываете свою лояльность в бою. Что вы однажды уже отвергли и, как я понимаю, отвергнете вновь. Либо вас отправят по этапу назад, вниз, к подножию. И даже помогут покинуть Скалу. Со всем комфортом, согласно технике безопасности.
- А если попросить Короля о величайшей милости и умолять позволить нам двигаться дальше вверх? В качестве исключения?
- Исключено! – отрезал министр.
- Но почему? В силу каких таких причин…
- В силу вашей исключительной рьяности. Такие, как вы, опасны для Скалы.
Министр удалился.
- Какая несусветная чушь. Какая твердолобость, какая ригидность, – сказал расстроенный Клой. – Скажите на милость, чем мы можем повредить Скале?
- Наверное, он имел в виду, что мы способны достичь Бриллиантовых Дорог. А знаешь, мы можем гордиться, что наши скромные умения ценят так высоко.
Сойенг прибежала этим вечером взволнованная и расстроенная. Она увела Дуана, как обычно, но Дуан вернулся очень скоро.
- Что, от холода любовь к кибитке примёрзла? – скорее грустно, чем ехидно спросил Клой. Но Дуан впервые промолчал, не ответив колкостью.
- Ждите, – коротко ответил он.
- Что – ждите?
- Увидите.
Нет, девушка не принесла им мечи на блюдечке с золотой каёмочкой, но каким-то чудом ей удалось притащить рюкзак Элис, в котором в целости и сохранности находилась драгоценная аптечка и последние брикетики сухого пайка. Кроме рюкзака Элис, она тащила мешочек с любимой Дуаном засахаренной морковкой и раздутую торбу. Девушка кинула вещи на пол, распаковала торбу и достала из неё расшитый корламонский балахон.
- Айкай! – приказала она, указывая на неё. Дуан повиновался. Девушка захлопала в ладоши – заросший Дуан поневоле оказался весьма похож на корламона. Потом Сойенг взяла Дуана за руку и повела к выходу, прижимая два пальца к губам в понятном всем жесте молчания.
Друзьям оставалось только ждать, что придумают Дуан и Сойенг для их спасения, или же эта привилегия предназначалась влюблённой Сойенг только для темпераментного Дуана? Им пришлось прождать не менее часа, и Элис и Клой перемигивались и отпускали невесёлые шуточки в адрес счастливчика Дуана, упали духом. Наконец за хижиной послышались странные, смачные шлепки, утробные вскрики и сдавленный шёпот.
Затем в хижину ворвался Дуан и первым делом бросил Клою и Элис их мечи. Затем достал из кармана размагничивающий ключ и избавил всех троих от сигнальных браслетов. Сойенг заставила их надеть такие же в точности меховые парки и шапки с шариками, как у себя.
- Каким образом… - заговорил Клой, но Дуан жестом прервал его: - Не время. Уходим.
Выбравшись наружу, Элис первым делом увидела кучку обездвиженных стражников. Сойенг махнула им рукой и прошипела нетерпеливо: - Айганг! Айганг!
Они запрыгали следом за Сойенг – без неё, конечно, они никак не смогли бы тут сориентироваться. И через три перепрыга оказались вблизи одной из застав внешнего охранного периметра области Туфойгу. Там их встретил Сёма – в красивой парке, новеньких меховых сапогах и персональной теле-шапке.
Первого охранника на внешнем периметре обезвредили Сойенг с Сёмой. Потом Сойенг с рёвом бросилась на шею Дуану, повисла на нём, обвив шею – и спрыгнула, обрисовала круговым жестом живот и счастливо улыбнулась, а потом попятилась задом, чертя на снегу жезлом магические линии и знаки. И – исчезла. Элис могла поклясться, что в её глазах стояли слёзы…
- Сойенг наконец-то беременна, у неё будет двойня, она счастлива и теперь может меня отпустить, - сказал Дуан с явной грустью. – Хотя теперь ей это решение далось много тяжелее…
- Двойня? Откуда она знает?
- Сказала, что чувствует. Кода она родит воинов, её отца повысят.
- А что, соплеменники не могут обеспечить потомством? – съязвил Клой.
- Многие воины бесплодны – этому каким-то образом способствуют телепортаторы, и мутации, видимо, имеют тенденцию накапливаться. Так что байки о кровожадности корламонов беспочвенны. Напротив, этот народ заслуживает уважения и охраны как этническое меньшинство. Они рады заполучить в свои ряды новых людей. Чистых корламонов остаётся всё меньше. Единственное, чего они не прощают – измены. И никогда не просят дважды. Теперь слушайте внимательно. Шапки, как вы знаете, суть телепортаторы, перенос происходит через специальные узлы. Маршрут задаётся мысленно. Сойенг показала мне карту – мы выпрыгнем неподалёку от моста через ущелье.
- Каким образом Сойенг… - начал, было, Клой.
- Сойенг – дочь начальника охраны. В тот роковой день она прибыла на заставу номер девять вместе с отцом на инспекцию. Знаешь, откуда у неё шрам? Она вместе с отцом участвовала в защите Йонга. Уяснил, ревнивец? А Семёнг… то есть, Сёма, помог увести наши вещи и отмыкатели охранных браслетов. – И Дуан первым надел шапку.
- Парня нужно отправить назад, и желательно – пониже. Предположим, к пещере Алливис. А дальше – её работа. Пожалуй, я его подстрахую заклинанием маэстро Набарра, - сказала Элис, и все согласились. – Сёма! Ты не забыл за три года дорогу сюда?
- Чтоб мне провалиться! Такое не забудешь.
- Помнишь вторую ступень, территорию колдуньи Алливис?
- Ну да, классная тётка. Мой шеф там три дня в заморочку валялся!
- Тогда думай о второй ступени, Сёма, – приказала Элис. – Сосредоточься. Напряги извилины. Чем сильнее поднатужишь, тем больше шансов, что не лопухнёшься и не свалишься Сатталу на башку. Действуй – теперь твоё спасение в твоих руках. И не поминай лихом, чувачок! – Элис потрепала его по щеке и отвернулась, и быстрым шагом направилась к друзьям. Они подождали, пока чувствительный Сёма справится с нахлынувшими эмоциями.
Он постоял растерянно и вдруг нерешительно крикнул вслед: - Эй!
Элис обернулась: - Да?
- Знаете, а я, пожалуй, никуда не пойду, останусь тут, - сказал он более уверенно.
- Как? Ты же так боялся корламонов? Хотел домой?
- А чего их бояться? Они ничего ребята. И мне тут неплохо, и девушкам ихним я очень нравлюсь, и обманывать первого министра неохота – он ведь со всею душой ко мне, как к сыну родному. А я его вдруг обману. А? Нехорошо. А что я внизу забыл? У меня там и нету никого. Сирота я. Один маг был – и тот с катушек съехал. А может, и вы… того…
- Что – того, Сёма?
- Ну, останетесь? Говорят, на Скале опасно. Шансов спастись – никаких. Чем дальше – тем хуже. Сойенг тревожится за вас…
- Нет, Сёма. Мы уже прошли полдороги. Даже больше. Извинись за нас перед королём. Кстати, а лично ты видел короля? Ходят слухи, что его и нет вовсе.
- Не-а, не видел. Он никому не показывается. Только указания по внутреннему фону отдаёт. И всё видит и знает. А есть он или нет – конечно, есть! Только неизвестно, в каком виде.
- Ну, нам пора. Прости, что бросаем, но у нас нет времени тянуть резину.
- Да ладно, я понимаю. Вам есть, за чем лезть. Так что ж, пожалуй, прощайте, не поминайте лихом и спасибо за всё-всё!
Шапка на Сёме дрогнула, Сёма ойкнул, замахал рукой, его фигура замигала – и вдруг исчезла.
Что ж. Хоть одному из них улыбнулась удача.