6
Снег уже засыпал ее следы, ведущие к машине, скоро он засыплет и ведущие от нее. Да, погода помогает ей, Судьба делает свое дело в этой истории, ведь каждая смерть, как и каждая жизнь – плод ее работы. А я ее посланник, помощник, думала Фатима, шагая по глубокому рыхлому снегу, и пока контракт не разорван, она на моей стороне.
Впервые она спокойно шла, зная, что ее будут обыскивать, впервые ей ничего не надо было прятать и переживать, не найдут ли оружие, если что-то пойдет не так. Оружие-то было при ней, но вряд ли кто-то его увидит, и от этой мысли она получала просто колоссальное удовольствие. Громоздкая сумка с париками и косметикой совсем потеряла вес, и шаги, не смотря на глубокий снег, были легкими и танцующими. Дойдя до железных ворот, Фатима остановилась, поправила шарф, надвинула шапку поглубже, радуясь тому, что снег уже успел засыпать плечи и козырек, так она точно будет выглядеть как человек, долго добирающийся до места в такую погодку. Сбоку на стене был звонок, заботливо укрытый пластиковым козырьком, именно звонок, не домофон, отметила с удовлетворением Фатима, да и зачем тратить деньги зря, ведь охранник всегда может выглянуть и увидеть, кто стоит за оградой.
Глубоко вдохнув, она протянула руку и нажала на круглую кнопку звонка, тут же скользнув в свою первую роль приглашенного стилиста. Через секунду, Фатима даже не ожидала столь быстрой реакции, тяжелая задняя дверь клуба открылась, отодвигая толстый слой снега, и на пороге показалась высокая мужская фигура. А они меня ждут, отметила Фатима и тут же поправилась, хотя, конечно, ждут они вовсе не меня, и это очень радует.
- Кто там? – Проорал охранник низким угрожающим голосом.
- Парикмахер, - прокричала она в ответ, - меня вызывала танцовщица. Азия.
- Вас уже заждались, - недовольно проговорил охранник, шагая по двору широкими шагами, - ее менеджер, или кто он там, вас с дерьмом сожрать готов.
Отсюда и та скорость, с которой ты открыл дверь, подумала Фатима, что ж, без меня в любом случае не начнут. Охранник дошагал до ворот и начал возиться с ключами, связка, которую он достал откуда-то из недр своей дутой куртки, была поистине огромна. Но он, видимо, давно тут работал, потому что никакой заминки с поиском нужного ключа не возникло, он сразу отделил его от общей связки и сунул в замочную скважину.
- Чего вы так закопались? - Спросил он, открывая одну створку ворот и отходя в сторону, чтобы Фатима могла войти, - этот козел уже всех поставил на уши.
- Да погода, сами понимаете, просто ужасная. Ни такси, ни маршрутки, кое-как поймала частника, но ехал он как улитка. А по такому снегу как иначе? – Охранник неохотно кивнул, а Фатима спросила, - надеюсь, в салон он не звонил? Хозяйка потом с меня три шкуры спустит, если узнает, что я таких клиентов заставила ждать.
- Не знаю, - охранник запер ворота и жестом пригласил Фатиму пройти в здание, - вроде слышал что-то насчет того, что он кому-то звонил, но сказали, что вы уже выехали. А может, и не звонил никому, я-то на посту сижу, мне отлучаться нельзя.
Они дошли до широкого приземистого здания, с этой стороны было три окна, и Фатима разглядела поваров в белоснежных фартуках и колпаках, все три окна принадлежали кухне. Охранник потянул тяжелую металлическую дверь, пропуская даму вперед, но как только она переступила порог, тут же произнес:
- Стойте, я должен вас обыскать.
- Меня? – Удивилась Фатима, как будто и не предвидела ничего подобного, - но меня ждут…
- Это не займет много времени, - твердо сказал охранник, доставая металлоискатель, - в клубе важные гости, таковы правила.
И он пожал плечами, показывая, что это совсем не его прихоть, Фатима пожала плечами в ответ и поставила сумку на пол, вытянув руки в разные стороны. Сам коридор, куда они попали, был выкрашен в темно красный цвет, под потолком в ряд висели простенькие светильники, заливая все желтым светом, а над входной дверью была большая красная лампа в металлической сетке. Когда звонил звонок, она загоралась, догадалась Фатима, звукового сигнала не было, да и в таком шуме он вряд ли был бы полезен. Возле двери стоял стол и два стула – пост охраны, правда сейчас на месте был только один охранник, чему Фатима была только рада, работы тут на одного, а второй бы в это время пялился на нее, запоминая детали. Нет, это совсем ни к чему. Из кухни доносились ароматы кофе, фруктовых чаев и специй, но больше всего пахло свежей выпечкой. Дверь в кухню была недалеко от входа с правой стороны, оттуда вместе с ароматами лился яркий синий свет от флуоресцентных ламп, что-то гремело, слышались крики повара и смех посудомоек, или кем они там были.
- Поставьте сумку на стол, - скомандовал охранник, включая свой ручной металлоискатель, - и расстегните куртку.
Фатима выполнила, думая про себя, лишь бы он не попросил снять шарф, и лишь бы не появился его напарник. Охранник сосредоточено поводил рукой с детектором вокруг нее, не обнаружил ничего и нахмурился, как будто его это разочаровало. Для того, чтобы провести датчик возле ног, ему пришлось сложиться чуть ли не вдвое, настолько большой у него был рост, а выпрямившись, он возвышался над Фатимой, как башня.
- Ну что, не нашли гаубицу в рукаве? – Спросила она, даже не ожидая, что он ответит, просто того требовала роль.
- Нет, может, вы ее спрятали в каблуке? – Неожиданно улыбнулся охранник и убрал свой ручной металлоискатель куда-то в стол. – Теперь сумка, и я вас больше не задержу, а то этот истеричный сопляк и мне истерику закатит.
Фатима открыла сумку, наслаждаясь видом париков, расчесок, лаков и гелей, заколок и баночек с косметикой. Ну просто не к чему придраться, но ее глаза то и дело останавливались на блестящих как бриллианты стразах на тех самых шпильках, которые заменят ей самое сильное оружие.
Несколько секунд охранник просто пялился на такое разнообразие женских штучек, а потом осторожно, как будто боясь повредить хрупкие вещицы, начал ворошить пальцем парики и баночки с косметикой. Одну даже открыл. Понюхал, повертел в руках, Фатима еле сдерживала смех, так он напоминал ей мартышку и очки. Заколки и шпильки он даже смотреть не стал, да и что опасного они могли таить? Правильно, ничего, думала Фатима, это всего лишь инструменты мастера по созданию красоты, а мужчины в этом мало что понимают.
- Ну и арсенал, - покачал головой громила, закрывая сумку, - и как вы, женщины, во всем этом ориентируетесь? И самое главное: зачем вам такая головная боль?
- Эх, мужчины, мужчины, - Фатима защелкнула замочки на сумке, - самого главного вы понять и не можете. Нам это не в тягость, а в радость. Мы от этого кайфуем.
- И моя жена так говорит, - радостно кивнул охранник, как будто услышал хорошо знакомую и родную речь, - гримерка вон там, - он протянул громадную руку, - прямо по коридору и направо, там на двери увидите надпись.
Фатима подхватила сумку и, поблагодарив охранника, уже двинулась было по коридору, когда за спиной раздался новый голос.
- Что я пропустил? Это кто, Колян?
- Подождите, - тут же окликнул ее знакомый голос охранника, Фатима напряглась, - секунду.
Она оглянулась, в дверях кухни стоял такой же жлоб, разве что немного ниже ростом и поуже в плечах, в руках он держал тарелку с салатом и на ходу поглощал его.
- Мой напарник вас проводит, - предложил громила, - давай, Петруччо, сделай доброе дело.
В ответ Петруччо выразительно поднял тарелку и красноречиво посмотрел на своего партнера. Фатима так и стояла вполоборота, низко опустив голову, и ждала.
- Может, сам и проводишь? – Осведомился Петруччо, - я вообще-то ем. У меня законный перерыв, я просто услышал голоса и вышел, а мог бы и не выходить. Так что, сам иди, а меня еще чай ждет. А вообще, у нас заблудиться негде, так что не переживай.
- Он прав, - тут же вставила Фатима, - меня итак заждались, так что побегу.
Громила пожал плечами и гневно посмотрел на Петруччу, сейчас кому-то влетит, подумала Фатима, удаляясь как можно быстрее, но до нее все равно долетел гневный голос первого охранника, отчитывающего своего ленивого напарника.
- …знаешь инструкцию. Еще один прокол, и я доложу старшему смены, понял?
А мне ведь опять повезло, подумала Фатима, шагая мимо дверей в кладовки и подсобки, он мог бы появиться гораздо раньше, мог бы пойти со мной, но все повернулось как нельзя кстати. Да, человеческий фактор всегда помогла ей в работе, так было и, она надеялась, так будет.
Коридор был недлинным, она дошла до того места, где он поворачивал направо, всего-то за минуту, ощущая на спине следящий взгляд охранника, он бы и сам ее проводил, но оставлять пост без присмотра не мог, а его напарник все еще обедал. Стой, стой, подумала Фатима, бросив осторожный взгляд на пост, когда поворачивала, мне помощь не требуется. Охранник действительно смотрел на нее, только теперь он сел за стол, а второй скрылся в кухне.
Коридор, по которому она шла, как бы раздваивался, с одной стороны был поворот направо, куда она и повернула, а с другой - большая широкая арка, ведущая в коридор поуже и покороче. Выход в зал, догадалась Фатима, музыка здесь уже была слышна, правда пока только в форме сильных басов и высоких частот. За поворотом оказалось всего три двери, все гримерки, одна дверь была на противоположной стене, за ней находилась лестница, Фатима приоткрыла дверь пошире, лестничные пролеты уходили вверх и вниз. Да тут сам черт заблудится, подумала она, гадая, какая из гримерок нужна именно ей. Она подергала за первые две ручки, двери оказались заперты. Придется стоять под дверью, как опоздавший школьник, подумала Фатима, подходя к третьей двери. Эта оказалась не заперта. Фатима медленно приоткрыла дверь и попала в маленькую квадратную комнату без окон, заваленную костюмами и картонными декорациями. Слева громоздился большой шкаф, почти до потолка, справа у стены стоял туалетный столик с большим зеркалом, обрамленным лампочками, напротив двери - старенький диван и рядом с ним большое зеркало во весь рост. Едва Фатима открыла дверь, как ее отражение шагнуло навстречу, она сама себя не узнала, и это ее порадовало, значит, грим удался.
Но в комнате она была и правда не одна, за туалетным столиком сидел мужчина в черном костюме и теребил свой красный галстук, когда она вошла, он не повернулся.
- Прибыли, значит? - По голосу чувствовалось, что сейчас он прыгнет на нее и загрызет, - вам когда сказали явиться?
- Э-э, извините, - начала Фатима, - погода…
- Мне плевать на погоду! – Неожиданно заорал он, - плевать на ваши проблемы! Вам сказано было в 9, и хоть цунами, хоть тайфун, в 9 надо и быть!
Фатима сначала опешила, а уже через секунду улыбалась под шарфом, этот орущий придурок до ужаса походил на петуха со своим красным галстуком и подергивающейся головой. А у меня ведь осталась одна лишняя порция яда, подумала она, может, подарить этому говнюку «Поцелуй Амазонки»?
- Я сейчас побегу за Азией, - лицо у него покраснело и стало цветом почти как галстук, - и лучше вам побыстрее приготовить ее к выступлению. И не думайте, что я не позвоню в ваш салон и не выскажу все, что думаю о заведении и его управляющем, который не может организовать собственный персонал. Это же надо, почти сорвать выступление!
Он подскочил к двери, отпихнув Фатиму, уже закрыл дверь, но снова просунул свою дерганую голову.
- Ее менеджер вам устроит и будет прав, на его месте я бы вообще вам не платил.
И он громко хлопнул дверью на прощание. Слава Богу, подумала Фатима, борясь с искушением угостить этого нервного козла порцией яда. Не сейчас, уговаривала она себя, раскладывая сумку на туалетном столике, может, потом, если останется время, а сейчас работа и только работа, я здесь не ради него.
Блаженная тишина длилась всего несколько минут, она как раз успела разложить парики и щетки и приготовить шпильки, как дверь снова распахнулась, на этот раз громко ударившись о стену, и в комнату влетел, сверкая глазами тот самый, похожий на карикатуру гея, с которым она беседовала всего пару недель назад. За ним не спеша шла сама Азия, но остановилась в дверях, ожидая, когда ее менеджер разберется с опоздавшим стилистом.
- Что вы себе позволяете?! – Завизжал менеджер Азии, - нам пришлось 40 минут сидеть с гостями, вместо того, чтобы тщательно готовиться к выступлению! Там такие люди сидят в зале, какие вам и в страшном сне не снились, и вы по тупости, не иначе, заставили их ждать!
Фатима молча смотрела на него, все еще скрываясь за шарфом, в ней боролись злость и смех, опасное сочетание.
- А теперь вы стоите тут как баран, вместо того, чтобы быстро извиниться и приступать к работе, - продолжал менеджер, карикатурно сверкая глазами, - и где вас таких недоделанных только берут! Ну что б я еще хоть раз обратился в ваш чертов салон! Непременно позвоню директору!
Фатима все так же молча изучала его, гадая, убить его сейчас или оставить напоследок. Здравый смысл предлагал повременить, ведь договариваться с ди-джеем и клиентами должен все-таки он.
- Даже не знаю, стоит ли вам платить после такой выходки! – И тут безразличие Фатимы окончательно достало его. – Да снимите же хоть чертов шарф, когда я с вами разговариваю!
В мгновение ока он подлетел к ней и дернул за болтающиеся концы шарфа.
- О Господи! Боже ты мой! – Вскрикнул он, когда шарф сполз, выставив напоказ уродливые шрамы, покрывающие лицо стилиста. Один шел по диагонали от правого виска до левого уха и подтягивал верхнюю губу, еще один поменьше змеился от правого глаза до шеи. За дверью изумленно ахнула Азия. – О, … я.. простите…
Ему явно стало не по себе, чего нельзя было сказать о его подопечной, секундный шок прошел, и Фатима отчетливо услышала, как она тихонько сказала:
- Наверное, это не первое опоздание к важным клиентам. Кто-то, должно быть, не выдержал.
И невероятно, но она захихикала. А вот боевой настрой менеджера как рукой сняло. Он нервно провел ладонью по волосам, оглянулся на Азию, наставил на нее указательный палец, она тут же замолчала.
- Так вам нужен гример, - спросила наконец Фатима, - или я могу отправляться домой. Учтите, я так и сделаю, если вы откажитесь платить.
- Ах вы еще условия ставите? – Однако угрозы и гнева в голосе больше не слышалось.
- Да, - Фатима с вызовом посмотрела на него, полностью игнорируя Азию, просунувшую от любопытства голову в гримерку, - мне терять нечего, после вашего звонка работы у меня все равно не будет, а последний раз работать за бесплатно я не буду.
- Ладно, не кипятитесь, - капризно сказал он, втаскивая Азию за руку в комнату, - у нас очень мало времени, если сделаете все отлично, я не стану звонить начальству и чаевых не пожалею. По-моему, честные условия. У вас почти час, справитесь?
- Обижаете, - фыркнула Фатима, и жестом пригласила Азию сесть в кресло.
Высокая и грациозная девушка вплыла в комнату и изящно опустилась на кресло перед зеркалом, с трудом уместив длинные ноги под туалетным столиком. На ней было платье и туфли на шпильке, высота которой вызвала у Фатимы легкую тошноту. Да они же высотой с Эйфелеву башню, подумала она, с ужасом представляя, что и ей уже через час придется не только ходить, но и танцевать в таких.
Делая вид, что роется в сумке, она оглядела свою «клиентку», она впервые видела ее так близко, и красота девушки просто поражала и гипнотизировала ее. У нее было лицо ангела, кожа цветом напоминала молочный шоколад, красивые полные губы, не будь ее кровь разбавленной, они были бы слишком большими, но природа, смешав краски и гены, создала поистине шедевр. Раскосые глаза, не черные, как казалось в полумраке, а ореховые с зелеными искорками, красивые узкие кисти с длинными ровными пальцами, аккуратный нос, сама форма ее лица была идеальной. А чего стоили эти длинные шелковые волосы, спадающие на роскошную грудь. Будет чертовски жаль убивать тебя, подумала Фатима, искренне сожалея, как будто должна была уничтожить произведение искусства. Она достала из сумки большую массажную щетку, надо было потянуть время и понять, уйдет ли этот истеричный клоун или нет, и уже тогда выбирать план.
- Значит так, - менеджер уселся на старенький диван, глаза его от возбуждения прямо-таки горели, - все как обычно, первый танец «Бэби-бой», Шон Пол и Бейонсе…
- Я собиралась танцевать с платком, - возмущено возразила Азия, отвернув голову от расчески, которой Фатима водила по волосам, разрушая старую укладку.
- Не важно, что ты там собиралась, - отмахнулся менеджер, - послушай меня. В зале сидит сам Артур Абрамян, ну тот, с охраной, который приглашал нас за стол. Знаешь, кто он? – Азия быстро кивнула. - Так вот. Он сказал, что хочет увидеть тебя в деле. Во всей красе, так сказать. Поэтому ты танцуешь «Бэби-бой», и показываешь этому «кошельку» все, на что способна, а уж потом он пригласит тебя на приват, и мы станем очень богаты. Поняла меня?
При упоминании денег и влиятельных людей глаза Азии заблестели, это очень портило ее ангельское личико и совсем не гармонировало с образом богини. Но ведь один раз она уже прокололась, когда начала смеяться над шрамами парикмахера, так что Фатиме стало лучше, она поняла, что скрывается за этой красивой оболочкой. Спасибо, подумала она, ты, сама того не зная, сильно облегчила мне работу, еще парочка таких номеров, и мне даже захочется сделать это побыстрее.
- Так, костюм я сейчас достану, - суетился менеджер, вскочил с дивана и начал дергать дверцу шкафа, открыл, пошуршал целлофаном, покрывающим костюмы, а потом извлек на свет вешалку с чем-то бирюзовым и блестящим. – Вот! В этом ты и выступишь! Просто сногсшибательно! Отпад! Он точно не устоит!
- Сегодня я все равно станцую с платком, - упрямо сообщила Азия, разглядывая себя в зеркало, по лицу было видно, что отражением она довольна.
- После приват-танца с Артуром танцуй хоть буги-вуги. – Радостно сообщил мужичок и расхохотался, - у нас сегодня еще два танца в этой конюшне, так что, станцуешь, что пожелает твоя красивая голова, но первый танец, как я сказал.
Азия пожала плечами. Фатима уже решила убить обоих, когда менеджер наконец закрыл шкаф и попятился к двери.
- Ладно, я пошел, обговорю все с ди-джеем и осветителем, жду тебя в зале. – Он строго посмотрел на Фатиму, - сделайте из нее конфетку, не пожалеете.
И он вылетел в коридор, громко хлопнув дверью. Пора, решила Фатима, времени катастрофически мало. Она потянулась к сумке, намереваясь достать шпильку или ту самую неиспользованную иглу и отправить Азию развлекать танцами ангелов на небесах, но вспомнив, как она смеялась над шрамами на ее лице, решила, что ее публика обитает в более жарких местах.
- Может, хватит копаться, - капризный заносчивый голосок как будто резанул по нервам, - вам же сказали, я спешу. Мне еще выступать, меня ждет толпа людей, так что шевелитесь, если не хотите жалоб.
Фатима повернула голову, все еще наклоняясь над сумкой, лицо непроизвольно скривилось, она подумала, с каким бы удовольствием свернула этой противной сучке шею, всего один сильный удар, потом резкий поворот, и ее красивая голова останется без поддержки. А еще лучше, сделать ей такие же шрамы, над которыми она смеялась, только настоящие, подумала Фатима, такие сучки больше всего боятся лишиться своей красоты, ставят на нее всё, поэтому без внешности у них нет и жизни, просто ничего не остается.
Мысли пронеслись в доли секунды и улетели, она знала, что не сделает ничего подобного. План был не такой, а она не отступала от плана, единственное, что ее радовало, так это улетучившееся чувство жалости к прекрасной Азии, теперь убить ее было удовольствием.
- Значит так, - Азия даже не заметила скривившегося лица и возникшей паузы, она была полностью поглощена собой и предстоящим выступлением. Она смотрела в зеркало и видела себя уже в новом образе. Все всегда смотрели на нее, и она сама привыкла всегда смотреть только на себя, не замечая ничего и никого вокруг. – Мне надо сделать такие локоны, - она начала водить руками, показывая длину, - у вас же есть шиньоны? Лучше бы они у вас были. Так вот, собрать их в прическу, а отельные пусть висят вот так.
Фатима полезла в сумку, достала прядь светлых волос с креплением на конце, а вместе с ней и одну из шпилек, и встала за спиной Азии. Та оживленно рассказывала, как ее надо накрасить и как заколоть волосы, совершенно не подозревая, что проживает последние секунды своей недолгой красивой жизни.
- Вот. – Фатима сдернула колпачок с заточенного конца шпильки, - сейчас приложим и подберем цвет.
Она приложила прядь к голове, в волосах блеснула стразами шпилька, и Фатима уколола танцовщицу в то место за ухом, куда обычно наносят духи. Азия даже не поняла, что что-то случилось, ровно через три секунды голова ее упала на грудь, а тело начало заваливаться вбок. И все это время Фатима стояла у нее за спиной, как ангел смерти.
- Черт возьми! – Вырвалось у нее, - а ведь не врал толстяк!
Она не то чтобы сомневалась, подействует ли яд, но все же как-то была неспокойна, свое оружие она знала и не раз использовала, оно было пристрелянным, как говорят, а вот это оружие было для нее совершенно новым и неиспытанным.
- Ну, вот и все, - она не могла сдержать улыбку, яд действовал просто превосходно, - твои танцы в этом мире закончились. Может, ты извлечешь уроки из прожитой жизни, например, такие, как смех над покалеченным человеком.
Она метнулась к двери и заперла ее, а потом стащила тело танцовщицы, на удивление легкое и невесомое, ведь мышцы тяжелее жира, а в Азии его не было ни грамма, и потащила к шкафу. Она сразу поняла, что судьба послала ей еще один подарок – этот большой шкаф, в котором отлично поместится тело. Она открыла дверцы и запихнула Азию в шкаф, висящие костюмы скрыли ее лицо, чему Фатима была только рада, девушка умерла так быстро, что даже не успела это понять, поэтому в глазах до сих пор были видны ее последние эмоции, как будто она вовсе и не умерла, а просто застыла. Фатима даже пощупала пульс, конечно же, его не было. Она закрыла дверцы, как будто стирая память о том, что в этой гримерке была еще одна девушка, теперь сидящая на дне шкафа и такая же безжизненная, как и ее последнее пристанище, и повернулась к зеркалу.
- Теперь Азией буду я, - сообщила она своему изменившемуся отражению, - теперь я – Богиня Танца.
Времени оставалось мало, а ей надо было полностью изменить внешность, поэтому Фатима больше не позировала пред зеркалом и не толкала речи, а принялась за работу. Первым делом она сняла парик и вытащила линзы, ее волосы, собранные в пучок и спрятанные в сетку, распускать не стала. Без парика и серых глаз она уже узнавала себя, хотя шрамы и меняли лицо, но это лицо уже не было чужим, Фатима улыбнулась. Парик и линзы она положила в сумку, там они потерялись в куче общего барахла, теперь пришло время одежды, и только потом - светлый парик и макияж.
Она начала быстро снимать с себя шарф, пальто и сапоги, даже от бюстгальтера пришлось отказаться, затем сняла с вешалки костюм, в котором должна была выступать Азия. Проходя мимо зеркала в одних трусиках, Фатима отметила, что ее кожа по тону теперь ничем не отличается от коричневой кожи настоящей Азии, правда лицо было белым, но с этой проблемой легко справится грим. Пальто она повесила в шкаф, стараясь не смотреть на длинные ноги мертвой танцовщицы, остальную одежду свалила на диван, там она будет незаметна, если вдруг в гримерку кто-то зайдет, потом она сможет сказать, что пошла посмотреть выступление, когда из Азии опять перевоплотится в парикмахершу.
С крючка возле двери она сняла бирюзовый наряд, в котором должна была танцевать Азия, и сорвала с него пластик, предохраняющий от пыли. Она критически оглядела костюм, в бедрах он будет маловат, да и в плечах тоже, а вот шаровары слишком длинные, не конец света, но все же не совсем ее размер. Бедные и загнанные в угол не выбирают, подумала она и сняла с вешалки костюм, выбора все равно не было.
Первым делом она натянула шаровары, как она и предполагала, в бедрах они просто трещали по швам, но тут ничего изменить она не могла, разве что надеяться на добротность швов, а вот с длинной справиться оказалось гораздо проще, чем она думала – внизу каждую штанину стягивал шнурок, так что она просто завязала его повыше. На Азии, правда, они сидели совершенно по-другому, но это уже не имело значения. Я похожа на Тараса Бульбу, подумала Фатима, глядя, как свободные штанины шаровар спадают на щиколотку, даже прическа подходит. Решив проблему со штанами, она начала надевать лиф, и тут снова возникли проблемы – бретельки были слишком коротки, плечи у Азии были не такими широкими, а руки не такими тренированными, поэтому бретельки пришлось просто отрезать.
- Чудно, - прокомментировала Фатима, пряча отрезанные полоски в куче вещей на диване, - вношу свои дизайнерские решения в этот скучный костюм.
Объем грудной клетки у Фатимы тоже отличался от Азии, зато грудь была примерно одного размера, так что, хоть с чашечками проблем не возникло. Она застегнула лиф на крайнюю застежку, отметив, что Азия всегда застегивала на первую, об этом свидетельствовал почти вывернутый крючок, и посмотрела на себя в зеркало, странным образом костюм сидел идеально, она выглядела даже соблазнительнее той, для которой он был сшит.
- Черт, - улыбнулась Фатима, - вот тебе и генетика.
Сегодня ; турецкой крови сыграет ей на руку как никогда, и как бы она ни отгоняла эти мысли, в таком виде она себе нравилась, очень нравилась. Как будто была рождена носить шаровары и расшитые камнями лифы, не хватало всего двух вещей. Одну из них она собиралась добавить прямо сейчас – из сумки она достала завернутую в пакет золотистую полупрозрачную повязку и примерила ее к лицу. Над золотистой тканью засверкали ее черные глаза, когда-то много веков назад красавицы в таком виде сражали мужчин одним взглядом, брошенным поверх закрывающей лицо материи. Сегодня будет так же. Не хватало теперь только длинных черных волос, ее настоящих волос, и образ был бы идеальным, но у Фатимы были другие планы, в сумке дожидался своего часа золотистый парик, уже уложенный в прическу. Она достала его, расправила и повесила на пластиковую голову, специально стоящую тут для таких целей, сначала надо было привести в порядок лицо.
- Чудеса пластической хирургии, - торжественно прошептала она и начала осторожно снимать наклеенные шрамы.
Их она убрала в сумку, завернув в пакетик, чтобы они не высохли, ей ведь предстояло еще обратное перевоплощение, потом стерла с лица пудру и нанесла грим. Через несколько минут из зеркала на нее смотрела настоящая мулатка, она бы сама не поверила, что это маскарад, поэтому результатом осталась довольна. Во время танца повязка будет приоткрывать ее лицо, поэтому никаких шрамов на нем быть не должно, как и белых участков. Теперь оставалось приделать волосы, воткнуть в них шпильки и выходить.
Глаза, правда, у нее не такого цвета, но в темноте этого никто не заметит, главное, чтобы не заметил этого придурок, ее менеджер, до начала выступления, а после это будет уже не важно, она просто убьет его. Фатима надела парик, чувствуя нарастающее волнение, все-таки это была безумная идея, совершенно отчаянная и сумасшедшая, как и вся ее жизнь, но о том, чтобы отступить, она и не думала. Она уже здесь, уже превратилась в Азию, уже купила яд и сейчас воткнет шпильки в волосы, она выучила танцы, она много работала и теперь ни за что не бросит это дело почти у финиша. Тем более, что ей и самой было интересно, как все пройдет, и удастся ли ей обмануть такую старую лису как Артур.
Она красилась, укладывала волосы, надевала украшения Азии, внешне совершенно спокойная, но внутри бушевал настоящий ураган. Они всегда старалась держаться в тени, быть незаметной, а сегодня должна была выйти на сцену пред сотнями людей и делать то, чего раньше никогда не делала, тут было от чего заволноваться. И все же она не сомневалась в успехе, ей было страшно, но и интересно ничуть не меньше, она любила бросать вызов прежде всего себе, понимая, что самые сладкие победы – это победы над собой. Руки подрагивали, а сердце билось где-то в голове, но она знала, что как только ступит на сцену, это пройдет, потому что, когда она начинала работать, ничто уже не могло ей помешать, ничто не имело значения, кроме цели и пути к ней.
Когда она закончила, было уже без 10-ти 12, через десять минут все решится, черное или белое, пан или пропал. Она достала из сумки оставшиеся 9 шпилек, стразы на них горели как настоящие бриллианты, и начала осторожно вставлять в прическу. Последняя отравленная шпилька заняла свое место, когда кто-то дернул за ручку двери, а потом раздался удивленный нетерпеливый стук. Фатима замерла, мгновенно решая, что делать, впустить и убить, или продолжить играть роль и рассчитывать, что этот кто-то уйдет сам или не заметит подмену. Сначала надо выяснить, кто там, успела подумать она, когда в дверь снова постучали, а потом послышался уже знакомый ей голос менеджера Азии.
- Детка, ты чего закрылась? – Прогнусавил он, продолжая ломиться в запертую дверь. – Ты готова? Потому что зал уже бушует, все ждут тебя. Твой выход через 5 минут, крошка, так что поторопись.
Она почти не сомневалась, что сможет повторить танец Азии, но вот насчет голоса она уверенна не была, поэтому промолчала, соображая, что же делать, этот козел уж точно сумеет отличить настоящую Азию от поддельной. Оставалось только одно – открыть дверь и поместить его рядом с его подопечной.
- Азия, ты в порядке? – В голосе появилась настороженность, пора было что-то решать, - Детка, впусти меня.
Фатима уже направилась к двери, приготовив иголку, ту самую, которая в этот вечер все никак не могла добраться до цели. Она протянула руку и уже начала поворачивать замок, когда за дверью послышались новые голоса, Фатима замерла и прислушалась. Из-за шума она не могла разобрать, о чем они говорят, но тревоги в голосах не слышалось, она немного успокоилась.
- Азия? – Снова этот идиот, - ты должна мне ответить, я волнуюсь. И не только я. Ты в порядке?
- Угу! – Как можно громче ответила она через дверь, - я почти готова! Дайте настроиться!
Она изо всех сил старалась сымитировать голос танцовщицы, но он прозвучал фальшиво даже для нее, однако ее, видимо, спасла музыка и шум, потому что менеджер, казалось, ничего не заметил.
- Я должен идти, прослежу, чтобы все включили точно, и займу место в зале, - последовала пауза, - Азия, ты уже должна выйти, поторопись. Гримерку можешь не запирать, охрана присмотрит. Я пошел.
- Угу. – Она снова ограничилась минимальным ответом.
- С Богом! – Тихо проговорил прямо в дверь менеджер, - покажи им, кто королева бала.
И наступила долгожданная тишина. Фатима вернулась к зеркалу, еще раз оглядела себя. Сейчас она и сама бы с трудом поверила, что перед ней не настоящая Азия, тот же цвет кожи, та же точеная фигура, разве что чуть пошире в бедрах и плечах, те же длинные светлые волосы, уложенные в красивую прическу. Только лицо было другим, но его скрывала золотистая, в тон узорам на костюме, повязка. Браслеты на руках от запястья до плеча скрывали мускулы, которых у настоящей Азии не было, а падающие на плечи длинные локоны из прически прятали широкие плечи, отвлекали от них внимание. Конечно, при детальном рассмотрении кто-то мог заметить различия, кто-то, кто хорошо знает Азию, но таких в зале было немного – один человек.
- Давай, - прошептала она, показывая поднятый большой палец своему отражению, - и пусть все получится.
Со дна сумки она достала туфли на высоченной шпильке, если различия в размерах одежды еще можно было подправить, то с обувью она сделать ничего не могла. Она не знала размер Азии, но это ее и не интересовало, костюм без вопросов она пронести не могла, а вот туфли легко уместились в огромной сумке стилиста. Даже если их и заметили бы, вопросов вполне можно было избежать, а вот объяснить, зачем стилисту костюм, было бы гораздо сложнее. В последний раз она поправила свои необычные шпильки в волосах, отметив, что они очень подходят к наряду и горят, как настоящие бриллианты, а потом повернула замок и вышла в коридор. Сначала он показался ей пустым, но как только дверь за ней закрылась, откуда-то вынырнул тот самый мужик с красным галстуком, он улыбался и откровенно пожирал глазами ее тело.
- Прелестная Азия, - вдохновенно произнес он, протягивая ей руку, - позвольте проводить вас на сцену.
Фатима молча протянула ему свою руку с наклеенными длинными ногтями и кокетливо опустила глаза. Началось, подумала она, пока он вел ее через лестничные пролеты к железной двери с простой надписью СЦЕНА, первого я уже обманула. Они прошли в ту дверь, за которой она видела лестницы, но не стали подниматься или спускаться, просто прошли мимо первого лестничного пролета и попали в короткий коридор, невидимый из-за двери, поднялись на три ступеньки и оказались перед дверью. Арти-директор, или кем он там был, открыл ее и пропустил Азию вперед, грохот музыки обрушился на нее, как молот, усиливая волнение, ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди и поскачет обратно в гримерку, так сильно она уже давно не волновалась. Они попали в длинную комнату с двумя выходами, завешанными черными занавесками, она слышала шум зала, звон посуды и смех, от сцены ее отделяла лишь эта черная материя. Стены были увешаны чьей-то одеждой и фотографиями тех, кто когда-то проходил через эту комнату: какие-то размалеванные девушки, какие-то мускулистые парни, целые группы в костюмах, какие-то люди в платьях и смокингах… Фатима видела все, каждую трещинку в стене, каждую стразу на костюмах, висящих на крючках, волнение сдавило ей грудь, обострило восприятие и лишило возможности дышать.
Она заметила полуголую девицу, сидящую на стуле возле стены и массирующую свои длинные ноги, из одежды на ней были только длинные бусы под жемчуг и прозрачные трусики. Она подняла голову, посмотрела на Фатиму и снова вернулась к своему занятию, взгляд был совершенно пустым.
Красный Галстук провел Азию к левому выходу и отодвинул занавеску, они оказались на сцене, скрытые только раздвинутым занавесом, Фатима видела большой зал, теперь он казался ей просто огромным, как футбольное поле, видела людей, сидящих за столиками и танцующих на танцполе, правда видеть она могла только половину зала, но и этого ей хватило, чтобы ужас сковал ее парализующим железным кольцом. Несколько секунд они постояли там, а потом Красный Галстук увел ее обратно в комнату, Фатима шла на негнущихся ногах, ненавидя себя за это.
- Выходите лучше отсюда, - прокричал он, чтобы перекрыть грохот музыки, - когда ведущий вас объявит, свет погасят, поэтому я вам показал сцену, все как вы заказывали, свет гаснет, а с первым аккордом включается прожектор. Сейчас кончится трек, и вас объявят.
Фатима как будто перестала понимать речь, она только отчаянно заставляла себя не упасть и не забыть танец. Арт-директор ослепительно улыбнулся ей, потом поцеловал ее руку и прошел к правому выходу.
- Все с нетерпением ждут ваше выступления, - прокричал он напоследок, - и я больше всех!
И он скрылся за черным занавесом, Фатима увидела, как он спускается по боковой лестнице со сцены, никто не обратил на него никакого внимания. А на меня будут пялиться все эти люди, ловить каждое мое движение, подумала она, и ей стало дурно.
Она снова зашла в комнату, но осталась стоять возле выхода, ведь с первыми словами ведущего она должна была уже выйти за занавес и ждать, пока погасят свет. Сама сцена была сделана как длинный подиум с круглой площадкой в начале и в конце, когда выступали стриптизерши, там устанавливали шест, но сейчас его сняли. Как взлетная полоса, по всей длине сцена была освещена тянущимися по краям неоновыми трубками, именно этот свет должен был направлять ее, когда в зале воцарится темнота.
- Леди и джентльмены! – Музыка стихла так внезапно, что в зале послышались крики людей, пытающихся что-то говорить под грохот музыки и не успевших перестроить громкость голоса.
Начинается, подумала Фатима, ощущая в груди огромный ледяной шар. Каждая мышца тела подрагивала и танцевала свой собственный танец, она и не помнила, чтобы когда-нибудь так волновалась. Откуда-то из зала на сцену поднялся пухлый конферансье в красной жилетке и черных брюках, в пухлых ручках он сжимал микрофон с такой же красной головкой. Он стоял на первом круге сцены, совершенно не глядя на Фатиму, которая с первым его словом вышла и стала за занавесом.
- Леди и джентльмены! Дамы и господа! – Торжественно произнес толстяк и поднял свободную руку в каком-то крученом жесте, Фатиме это напомнило танец гейш, который она видела в кино, они там тоже так же выкручивали руки. – Мне очень жаль прерывать ваш отдых на танцполе, но поверьте, причина у меня очень и очень серьезная.
В зале воцарилась тишина, слышался только шепоток. Люди прекрасно понимали, почему стихла музыка, и все с нетерпением ждали выхода Азии.
- Вы здорово танцевали, - продолжил конферансье, неспешно прогуливаясь по сцене, - и уверяю, у вас еще полно времени, чтобы продолжить в том же духе, НО!
Он резко остановился, поднял указательный палец, напоминающий сардельку.
- Сейчас пришло время уступить место той, кто знает о танце всё. Почему? Потому что она и есть танец! Потому что она – воплощение пластики и ритмики! Потому что в ее теле живет музыка, и каждая клеточка ее тела транслирует эту дикую песнь молодости и сексуальности вам, дорогие леди и джентльмены.
Он сделал театральную паузу, а потом резко вскинул руку и прокричал:
- Итак, встречайте, только сегодня в клубе «Три Кита», богиня танца, несравненная А-а-азия-а-а-!
Гром аплодисментов накрыл зал, казалось, крыша не выдержит и рухнет, и, может быть, Фатима была бы этому рада. Свет погас. Началось, подумала она и шагнула на сцену.
В темноте, принимая исходное положение, она чувствовала их взгляды, они трогали и щупали ее как тысячи невидимых рук. Она не видела зал, но ощущала каждым сантиметром кожи. У меня не получится, мелькнула мысль, но тут сквозь пелену страха прорвался властный голос самой Фатимы. Получится, твердо проговорил этот голос, еще как получится, и не смей отступать.
И тут заиграла музыка, и на нее упал яркий луч света. На доли секунды ее охватил паралич, а потом она сделала первое движение, и страх, как будто пелена, упал и растворился в этом ярком свете. Мыслей не было, ни одной, а тело само делало свое дело, как будто Фатима и впрямь всю жизнь танцевала. Она точно ловила ритм, повторяя каждое движение Азии почти безупречно, конечно, она внесла свои изменения, особо сложные движения она просто убрала, но ведь никто не знал об этом. Никто, кроме менеджера, тихо сидящего у барной стойки и внимательно следящего за каждым движением девушки на сцене.