От автора. К XXIII веку сложилась ситуация, когда Земля и Внеземелье, включавшее обитаемые поселения на Луне, Марсе, стали иметь разные тренды развития. Причудливым образом они перекрещиваются на далёкой научной станции около Плутона.
Серия рассказов "Плутонианские хроники", посвященных будням станции "Плутон-Орбитальный", хронологически привязана к событиям, изложенным в сериале "Вебсик".
"Клон" - восьмой из рассказов задуманной серии, предыдущий рассказ - «Свободная девушка».
1
«Спальное» кресло мягко «чмокнуло», приняв тело в свои объятия. Внешне кресло ничем не отличалось от тех, которых предлагают пассажирам в салонах межпланетных лайнеров. Но скрытая в нём начинка во время сна обрабатывала клонированное тело нужными резонансами, энергиями, информационными посылами, чтобы оно могло полноценно функционировать весь день. Это заменяло длительные занятия на тренажёрах. Вставив в подлокотник кресла пластиковую карточку, на которой были записаны все индивидуальные настройки, Ван Лбер расслабился и закрыл глаза. Погас верхний свет, затенилось «окно» с марсианским пейзажем за ним, осталось только «ночное» освещение – мягко светящийся плинтус на полу.
Зачесалась поясница, но ворочаться в кресле или вставать не хотелось. «Перечешется», подумал клон. В самом деле, через некоторое время возникший зуд сам собой исчез. Световые пятна перед глазами сменились бархатной темнотой, на закрытые веки повеяла приятная прохлада – это из подголовника кресла неслышно вылезли тоненькие трубочки обдува. До ноздрей они донесли ионизированный вкус «горной свежести». Ван сделал глубокий вдох.
Он был натуральным марсианским клоном и ни сколько не страдал от этого. Он просто жил той жизнью, которая его окружила с момента осознания себя. В родной Марсианской Автономии никакой разницы между натуральными клонами и людьми не было. А зачем она? Внешне он – человек, если не смотреть на пупок и не искать детородных возможностей. Рожать потомство клоны не могли и в отношении естественного влечения между полами пребывали в полном спокойствии. Именно по последней причине Ван К. Лбер не мог понять, почему спутница молодого землянина Нина его так взволновала и всё стояла перед его глазами. Когда он готовил встречу с землянами на Новый год, то получил информацию, что Нина – подруга и соученица Милены Кисс, о которой в Автономии знали все. Не оказать услугу такой особе было просто невозможно. Услуга – услугой, её оказал и забыл, занёс землянку в свой список контактов – и достаточно. Спутник девушки – молодой пилот Алексей – клону тоже понравился. Он был как две капли воды похож на колониста-пилота, с которым Вану приходилось несколько раз летать в Пояс астероидов на рудники. Того звали Алексом. Там – пилот, тут – пилот, странное совпадение… Клон опять несколько раз глубоко вдохнул, растягивая выдох и прогоняя с ним всякие мысли, но приём не помог. Что-то крепко засело в подсознании и мешало.
Клон открыл глаза. Личный отсек по форме напоминал большое яйцо. Это была традиция Купола. На Марсе все жилые отсеки высшего яруса их Купола располагались над поверхностью и тупыми концами своих «яиц» выходили наружу, позволяя своим избранным обитателям насладиться видом планеты через круглые иллюминаторы. По правде сказать, мало кто из них стоял, смотрел и наслаждался. «Неизбранные» обитатели селились внизу, под поверхностью, их «яйца» тоже имели иллюминаторы, но с видеопластикой. На станции «Плутон-Орбитальный» члены марсианских миссий могли выбирать вид за иллюминатором: Плутон, звёзды или Марс. В помещении был стол, экран терминала, за мягкими панелями скрывались всякие шкафы и ящики для вещей. В «остром» конце помещения-яйца скрывался санитарный блок. Поняв, что сегодня заснуть не удастся, Ван резким движением вытащил из подлокотника карту. Кресло обиженно свистнуло, включилось верхнее освещение, раскрылось «окно».
Раскраска стен была «психоделической», антистрессовой. Осталась от кого-то из членов предыдущей миссии. Ван не стал его менять. К стенам он был равнодушен. Он подошёл к столу, выдвинул из-под него высокий, как в кафе-баре, стул с маленькой спинкой на изогнутом кронштейне. Если не спать, то работать. Праздное времяпровождение не делает настоящему клону чести. Оно, конечно, возможно, особенно в личные часы, но всё равно… Марсианин стукнул по крышке стола пальцем и она тотчас приподнялась, приоткрывая скрытый ящик. У ящика было множество мелких отделений – коллекция минералов. Ван провёл над ними рукой, выбрал какое-то одно и вытащил из него синий камешек – синий марсианский кристалл. Потом просунул руку вглубь, покопался и извлёк тонкий обруч из белого металла. В центре обруча был сделана круглая площадка с выемкой. Клон поднёс к ней камень и надавил пальцем. Раздался лёгкий щелчок и кристалл оказался охвачен с трёх сторон поднявшимися с площадки на обруче лепестками. Ван бережно надел обруч на свою голову. Кристалл засветился.
Клон прошёл к креслу и снова сел. Вставлять карточку было не нужно: кресло теперь находилось на связи с синим кристаллом и поддерживало интенсивную мыслительную работу. В обычном состоянии человеческий мозг способен параллельно осмысливать до семи стратегий, тренированные эксперты могли «держать в уме» до пятнадцати, а «кристалл» позволял им анализировать до двухсот. Конечно, по сравнению с возможностями супермозга на квантовых чипах такие цифры могли вызвать только улыбку, но не всегда была возможность использовать супермозг. На станции «Плутон-Орбитальный» он у землян был, но марсианская миссия не хотела до поры до времени раскрывать некоторые секреты и к ним не обращалась, а свой не могла привезти: а Автономии он только один и был. Поэтому в дальних командировках для «мозговых атак» часто использовали специально отобранные кристаллы. Подземные народы на Земле поступали почти так же, можно сказать, что они стали пионерами данной методики.
Ван К. Лбер имел свою личную рабочую библиотеку камней. Места она много не занимала и путешествовала с ним. Среди них был земной шунгит, обнаруженный на Луне ханнерит, камни с рудников на астероидах. Синие кристаллы Марса занимали особое место. Первую пещеру с ними открыл на Марсе известный марсианский художник Одд. Он же первым ощутил их действие: увидел во сне запечатлённые кристаллами картинки древнего Марса. Потом нашли синие кристаллы в других местах. Считается, что они были в контакте с древними жителями Красной планеты, которые с неё ушли. В Марсианской Автономии верили, что синие кристаллы помогли им уйти к звёздам и помогут нынешним поселенцам. Марс – не место для жизни человека, у него два пути: либо измениться под условия планеты, либо изменить её. Если оба пути неприемлемы, то – уйти.
Ван прижал пальцами к вискам тонкие дужки обруча с кристаллом. Под подушечками пальцев пробился пульс. Обычно это помогало поймать «волну камня» и начать диалог. Но сегодня и проверенный приём не сработал. Ван окончательно не понимал, что с ним происходит. Он стащил с головы обруч и пригорюнился.
Клоны так же грустят или радуются, как естественнорождённые. Только им с самого начала существования внушают, что показывать эмоции – стыдно и недостойно. Клон должен быть всегда сдержанным и бесстрастным. Но он же не робот… А кто он? На Земле в недрах научных лабораторий давным-давно рождались животные, клонированные на генном уровне методом «переноса ядра» – использование для создания эмбриона неоплодотворённой яйцеклетки, ядро которой заменяется ядром соматической клетки. Памятник первой клонированной овечке Долли, прожившей шесть земных лет и давшей потомство, украшал парк в Центральном офисе Генофонда на Мексиканском побережье. Клонирование человека на Земле было запрещено и стало преступлением. Однако, период природных катаклизмов и массовых эпидемий, потрясших планету, фактически привёл к вырождению человечества как вида, спасти его от вымирания могла только генная инженерия – общепланетная стратегия управляемой рождаемости, за которую отвечал Генофонд. Это, действительно, спасло демографическую ситуацию и помогло, когда выяснилось, что экспансия человека во Внеземелья оплачивается невозможностью иметь здоровое потомство. Земля стала колыбелью человечества в прямом смысле этих слов. Только аисты на ней почему-то в Красную книгу попали после катаклизмов. Их роль принял на себя Генофонд.
На Марсе клонирование не стали запрещать только в куполах Марсианской Автономии. Сама Автономия отпочковалась от земной колонии после того, как стало ясно, что никаких перспектив в адаптации к планете у человека нет, а саму планету переделать не по зубам. Автономия стала искать свой путь, установила свои порядки, в том числе разрешила работы по клонированию и помогла перенести с Земли достижения одной фирмы, преуспевшей в этом, но почему-то уничтоженной на Земле. Марсианский клон существенно отличался от земного. Он не рождался, он создавался специальными биосканерами, которые слой за слоем, микрон за микроном воспроизводили в биомассе твёрдые, мягкие, нервные и прочие ткани будущего организма, руководствуясь сканированным образом. Слои тканей пропитывались специальным &-составом, который сращивал их в единое целое. Этот же состав до поры до времени выступал консервантом и жидкой средой для биомассы. Ранее близкую по технологии методику придумали трансплантологи, по ней формировали искусственные органы для замены. В отличие от клонирования разумных существ, клонирование органов-доноров было разрешено повсеместно и процветало. Но сборка клона из органов и создание как единого целого – это две большие разницы, как говорится.
Дальше начиналось самое сложное и представлявшее марсианское ноу-хау. Долгое время самым принципиальным ограничением в клонировании была невозможность повторения сознания. Речь могла идти только об условной идентичности, при которой за базис берётся идентичность однояйцевых близнецов. Противники клонирования настаивали, что по этой причине снижается практическая ценность клонов. Но сканирование разумов у них возражений не вызвало по той причине, что теоретически разум мог быть помещён в квантовый супермозг и обрести жизнь вечную. В марсианской технологии сканы разумов переносились в супермозг на промежуточном этапе. Когда в сформированный биомассой клон в области пупка вживлялся концентрат синего марсианского кристалла, то через некоторое время и нервная система и мозг новоклонированного оказывались готовы к записи заготовленного скана разума, что и выполнялось на последнем этапе. Стоит ли говорить, как это оживило исследования по телепортации! Идея Марсианского Исхода приобрела зримые очертания.
Ван К. Лбер не знал, обладателем чьего разума он стал. Эта информация входила в «тайну рождения». Но, судя по тому, что среди клонов было очень много внешне похожих, в ценных для повторения разумах имелся дефицит. В плутонианских миссиях сплошь и рядом участвовали клоны Шеддарды, значит, они лучше других подходили для данной цели. Клон не должен думать, от кого он произошёл, и писать родословные. Это за него уже подумали.
С биомассой работали в Автономии очень много, в ней выращивали библиотеки тканей, используемых при клонировании. Ван старался не думать о том, что он сам создан из таких тканей. Это в классическом варианте у человека всё просто: папа встретился с мамой и получились дети, которых до поры до времени убеждали, что их родителям приносят аисты в готовом виде. Аист – это земная птица такая, большая и длинноклювая, не надо путать с Автоматизированным Источником Стабильной Темпоральности, который в поте лица разрабатывал Ван К. Лбер для достижения своей цели. К клонированию он не имел никакого отношения, честное марсианское!
У Вана было тело, был разум, была цель и смысл существования. Он не чувствовал себя биороботом или каким-то ущербным существом. Цель существования была осознана и сформулирована им самим в процессе недолгого периода обучения. Она была представлена на суд Совета учителей и защищена в ходе часовой дискуссии. Со смыслом существования было немного сложнее. Смысл всегда был связан с философией, игрой высокого ума. На Земле в философии преуспели, но от ущерба планету это не спасло. На Марсе философов было совсем мало, их почитали, как блаженных в глубокой древности человечества. К ним приходили и вели долгие беседы искатели смысла. У Вана К. Лбера времени на долгие беседы не было, ему нетерпелось приступить к достижению блестяще сформулированной и защищённой цели. Но без определения смысла существования клон не получал «карточку жизни» и не мог покинуть помещения Училища для самостоятельной жизни. Бессмысленная жизнь Марсу была не нужна. Были такие клоны, которые затруднялись в определении смысла своей жизни и прибегали к «магическому шару», но далеко не всегда случайный выбор этой игрушки говорил истину. Поэтому Ван К. Лбер совершил паломничество к философу, выбрав ближайшего по местонахождению. Ответ философа озадачил искателя: смысл существования для него был в том, чтобы делать добро. Но деваться было некуда, мудрец изрёк и закрыл свой рот, искать что-то иное не хотелось и Ван согласился считаться «доброделом». Ему показалось, что на выпускной церемонии сами учителя смотрели на него с сочувствием.
Совершенно неожиданно для себя Ван К.Лбер получил назначение возглавить очередную исследовательскую миссию на Плутон. Оно никак логически не вытекало из достигнутых им на пути к цели результатов. На научно-исследовательской станции «Плутон-Орбитальный» Марсианская автономия, колонистом которой был Ван, арендовала целый грузовоз, перестроив его внутренности под лабораторию. Официально в ней изучались проблемы телепортации расходуемых ресурсов, прежде всего – воды. Решение этих проблем обещало новую эру для всего Внеземелья, поэтому работы субсидировались щедро. Но Марсианскую автономию интересовали не только ресурсы. На Плутоне ставили опыты по телепортации, с квантовой телепортацией наигрались вдоволь, поэтому попытались завезти туда биомассу и хотели телепортировать через её среду.
Постоянного экипажа у марсианской лаборатории на Плутоне не было. Одна за другой прибывали исследовательские миссии, имевшие разные задачи. Некоторые из них прибывали только для установки нового оборудования. Предыдущая миссия, которая должна была доставить на станцию биопамять с интегрированными в неё сканами членов миссии, провалилась. По оплошности сопровождающего груз клона, он не был перемещён в приготовленный для него бассейн при аккомодаторе репортационного устройства, а оказался у землян, и самоуничтожился, доставив всем на станции массу хлопот. Виноватыми марсиане себя не чувствовали, потому что договор аренды предусматривал форс-мажор, но повторить эксперимент не решились.
До сегодняшней встречи с двумя землянами Ван К. Лбер не мог сказать, какое именно добро и сколько его он должен был сделать. От него всегда требовалась просто работа. Она была интересна и шаг за шагом приводила к раскрытию обозначенной им цели и – отодвигала её. Коллеги заметили, что он всегда готов прийти на помощь, если это требовалось, поэтому помимо своей работы у Лбера всегда были какие-то другие занятия. Возможно, это и было «добродельством», сам Ван не задумывался на сей счёт.
У землян пострадал молодой человек, попав в зону аномалии. Тот самый, молодой пилот. Узнав о несчастье, Ван не колебался – отправил предложение о встрече. Земляне пришли. Девушка с боцманом станции Кеном Зелёным. Он им изложил свою идею. Удивительно, но они согласились! Девушка подтвердила согласие. Сложность была в том, что на Марсе никто ничего не знал и не давал согласие. Времени запрашивать его не было, Ван решил действовать сам. Коллеги по миссии ни о чём спрашивать не станут, у них свои задания. Сканеры смонтированы, но не опробованы, значит, на завтра план такой…
Клон выпрямился в кресле, вернул на голову обруч с кристаллом и начал обдумывать ход предстоящих работ.
Продолжение http://www.proza.ru/2020/01/17/1047