По следам одного неодушевленного чеховского персонажа.
К пятнадцатому.
Звучат фанфары. Все встают. Начинается привычный монолог. Мысленно присоединяюсь.
-Дорогая, многоуважаемая вишенка на тортике! Приветствую тебя. Двадцать лет ты на вершине этого взбитого воздушного великолепия.Не сомневаюсь, пролежишь здесь до четвертьвекового юбилея. А дальше...как карта прикажет. Или карма.
И пусть лежащие поодаль белоснежные сливки уже изрядно горчат, ты, как и в начале славного пути, великолепна. Славно время тебя не берет. Все так же рдеют бока и задорно торчит черешок.
И пусть основательно подгнила основа этого внешне великолепного тортика, ты уже никогда не опустишься в его неведомые, темные глубины. Ты же символ этого великолепия.
Ты-бест!
Аллилуйя!
***
...а монолог нескончаем и тягуч. И вспученные от газов сливки почти засыпают. И больше века длится день.
Ну, а я, на цыпочках отойдя от чеховского шкафа, загляну к булгаковскому персонажу. Что он там советовал перед обедом? Не читать советских газет?
Спасибо, не читаю. А вот на вишенку, украшающую общий тортик, смотрю с интересом. Я же не могу почувствовать носом, что окружающие её сливки уже давно прокисли. Да и она сама, если присмотреться, не так свежа и прекрасна. Время не щадит даже главное украшение этого общего великолепия и праздника жизни.
Увы, когда нибудь на этом месте появится новая вишенка.
Но что это изменит?
Ничего...
***
Вы скажете, некорректно сравнивать описанный Антоном Павловичем шкаф с персонажем. Согласен. С другой стороны, не напоминают ли вам иные личности лишь вишенку на тортике?
Мне, глубоко субъективно и оценочно, да. Но это мое личное мнение.