Всё произошло очень быстро. Вечером после работы мне позвонила коллега и сообщила о том, что скончалась Евдокия Павловна Калинина. В такие печальные моменты я теряю самообладание и не могу выстроить чёткий план дальнейших действий, поэтому тут же позвонила подруге, с которой мы вместе работаем в школе. Мы долго вспоминали заслуги покойницы: ветеран труда, высокие результаты учеников на экзаменах по химии… «Вот, и про нас когда-то так будут говорить», - произнесла подруга, тяжело вздохнув. В конце разговора мы решили позвонить председателю первичной профсоюзной организации. Алла Иванова, от природы человек хваткий и деловой, поохав, почти сразу разрешила все проблемы: взялась написать некролог, собрать деньги на венок и поставить в известность директора школы. Я немного успокоилась после разговора с ней, потому что план наших действий теперь мне был понятен. Через 10 минут Алла Ивановна перезвонила и спросила, когда именно будет вынос тела покойной. Этот вопрос поставил меня в тупик, потому что звонившая мне коллега сообщила только, что Евдокия Павловна скончалась вчера. Больше я ничего не знала, поэтому мне пришлось снова перезвонить той, которая и сообщила печальную новость. Оказалось, что ей тоже звонила коллега, а та узнала от учителя из другой школы, которой какой-то знакомый из больницы сообщил, что умерла Евдокия Павловна Калинина с улицы Кускова. С родственниками не разговаривал никто! Всё это я быстренько пересказала председателю первички, и так как Алла Ивановна в силу своих общественных обязанностей знала всех и всё, она тут же начала обзванивать соседей покойной. Не получив ни от одного из них внятного ответа, позвонила бывшей снохе Евдокии Павловны – та тоже первый раз услышала эту новость, очень расстроилась, обещала разузнать обстоятельства. К концу вечера некролог был написан, администрация школы, да и полгорода в придачу оповещены, деньги на венок собраны. Не знали мы только самого главного: когда состоятся похороны. На всякий случай я изменила расписание на следующий день так, чтобы трое из учителей смогли принять участие в траурной церемонии.
Сомнения начали закрадываться в мою голову только тогда, когда Алла Ивановна в очередной раз за этот вечер позвонила мне и сообщила, что по последним сведениям Евдокия Павловна жила не на улице Кускова, а на Ускова, но мы решили, что просто кто-то оговорился. Ещё через полчаса Алла Ивановна сообщила мне, что учитель информатики нашей школы сегодня утром лично здоровалась с покойной, то есть вчера она умереть не могла, если это и произошло, то в течение первой половины сегодняшнего дня. Я запуталась окончательно! Что делать? Никто ничего не знает, номеров телефонов сына и дочери скоропостижно скончавшейся у меня нет, а звонить самой умершей мне казалось глупым. Уже ближе к ночи, когда ситуация до конца так и не была ясна, я всё же решилась набрать заветный номер в надежде на то, что трубку возьмёт сын, я выражу свои соболезнования и узнаю точное время похорон. Два гудка-вызова отдавались в моей голове так, как будто я звонила в подземное царство мрачного Аида, сердце готово было выскочить, и вдруг вместо ожидаемого взволнованного мужского баса я услышала приветливое, с присущей только этому голосу приятной хрипотцой: «Здравствуйте, слушаю вас». Это был голос Евдокии Павловны Калининой, и я уже не сомневалась, что жить она будет долго и счастливо!