1978 год. Январь. Воскресенье. Ранее утро. Стук в дверь.
За дверью Далхат Таумурзаев. Весь в снеге.( а жили мы тогда вдали от трассы)
-Надо ехать.
- Проходи, Далхат.Не болгъанды?Что случилось? -Бегиев
-Почему случилось. В Верхней Балкарии видел камень необыкновенный. Надо мне его измерить, сфотографировать, а тебе надо его увидеть. -А ты лучшего дня для этого не нашёл?
-А чем этот день то не хорош?
-Тем, что снег по колено, тем, что я ещё сплю, тем, что на этот день у меня другие камни.
-Так ты не едешь?
-Далхат, давай и ты сегодня никуда не поедешь.
-Я то поеду, а ты иди, продолжай спать.
Бегиев выбегает за ним, возвращается один.
Поехал сам тогда в Верхнию Балкарию Далхат Таймурзаев измерить камень один.
В этом эпизоде много от того, что было для него главным, как он жил, как умел подчинять второстепенности важному.
Узнав, что в Булунгу живет старик, который помнить одну старую песню, садился на автобус и ехал туда. Мог только в выходной. В остальное время - работа другой.
И так всю жизнь. Неустанно, одержимо, с наслаждением
собирал духовные сокровища народа.
А о камнях он написал книгу. О играх, о песнях, обрядах- он столько успел собрать, написать, уберечь...
..Отношение представителей гуманитарной науки к трудам Далхата Таймурзаева неоднозначно.
Есть такое удобное, пластилиновое слово.
Это при том, что однозначность в этой сфере вроде невозможна, как, впрочем и в других. Разное оно. Многозначное. Разные и представители сфер.
Но во имя справедливости следует, на мой взгляд признать следующее:
единолично, Далхат Таумурзаев собрал материал, дающий научные темы и фактическое обоснование для целого штата филологов. Это при том, что по обстоятельствам частной жизни эту огромную работу он осуществлял в свободное время и абсолютно бескорыстно. Заработок, позволяющий содержать большую семью, к сожалению, не был связан с делом, являющимся его призванием, его страстью, неизбывной, бескорыстной любовью. И его биография уточняет возможности человека, перекраивающие пространство времени, когда есть значимые цель, самозадание, идея.
Книги Д. Таумурзаева «Элия», «Эрирей», «Игры» несут в себе своеобразную археологическую функцию, предметную информацию о духовной истории карачаево-балкарского народа, уточняя, выпукло прочерчивая ее самобытность.
В этих работах ясно различаются отголоски души древнего человека, его недоумение, восторг, вложенные в песнь, в жест, в мелодию, которые являются заговором, молитвой. В них - приметы, предания, поверья, обычаи и все « литературные богатства» этноса. Они изумляют качеством народного воображения, поэзией, новизной.
В обрядах, многие из которых собраны им, ярко, колоритно, проявляется «именно та краска, производить которую природа научила лишь этот народ и без которой общая картина утратит свою полноценность» (Отар Чиладзе).
В «Эрирее» рельефно выступает состав, энергетика этой краски. И оживает, считывается мировоззрение предков, для которых мир природы является продолжением, частью жизни рода, собственной жизни и одновременно носителем языка надежды.
Тайны быта, сотканные таким мировидением, бесценны уровнем этнической насыщенности, мемориальным смыслом.
В данном ракурсе особенно весома и уникальна книга Д. Таумурзаева «Игры», изданная в 1979 году. В ней собран, исследован наглядный, достоверный научный материал с единственным и первым отражением в национальной культуре явления Игры.
Игры и как философии, и как карнавала, и как модели народной педагогики, и как интеллектуального и спортивного состязания, и как одного из ценных, емких этнографических явлений, сообщающих о культуре праздника, маски, жеста, бытия. Тщательно квалифицированных, уточненных более 260 вариантов народных игр - это 260 имен, внутренних сюжетов, ситуаций, вариантов, подводящих к самоузнаванию. И даже по ним можно прочертить контуры духовного портрета нации, установить иерархию эстетических и этических ценностей, логику выбора, предпочтений, фантазий.
Эти функции способны реализовывать и пословицы, и поговорки, загадки, последовательно собираемые Д. Таумурзаевым. Частично опубликованные в журнале «Минги-Тау», они органично выстраивают опоры этического кодекса народа.
Более 500 народных песен, обнаруженных, зафиксированных Д. Таумурзаевым. являют собой феноменальный клад, постигать, расшифровывать который, думается, будут исследователи будущих поколений.
Герои, языческие боги, персонажи истории, жизни, мифов сменяя друг друга, повествуя о битвах, эпидемиях, праздниках, о любви, отчаянии, вере. И в этих песнях присутствуют звуки, ритмы набегов, побед, поражений, в них сохранена внутренняя мелодия времен, событий.
Песни "Элия», «Голлу», «Къаратор», «Тетина», «Къарачач», «Тепана». «Аталай», «Атарал», «Жел келеди» и т. д. являются проводниками к уникальной, музыкальной культуре карачаево-балкарского народа, в которой в силу многих обстоятельств сохранилось немного.
Подготовленный совместно с композитором Асланом Дауровым сборник, включающий 150 песен с нотными записями, способен немного приоткрыть этот мир.
Следует подчеркнуть, что значимость подвижнического труда Д. Таумурзаева усиливается на фоне трагедии балкарского народа в новейшей истории. Известно, что депортация повлекла за собой ряд постановлений, приговаривающих к уничтожению уже то, что осталось и имело отношение к определению «балкарский». Из архивов, музеев, библиотек не просто изымалось и отправлялось в спецхранилища, а тщательно и планомерно сжигалось и уничтожалось все, что подвластно было уничтожению из истории, культуры карачаево-балкарского народа. С особым усилием выкорчевывались, естественно, те свидетельства и факты, которые несли о народе позитивную, объективную информацию.
Многие, многие годы Далхат Таймуразов был увлечён идей открыть в республике «Таш Бахча» - Музей Камня под открытым небом.
Писал письма, обращения, ходил по кабинетам.
Только по извечной причине равнодушия, осторожности, безграмотности наших чиновников эта идея сегодня не реализована. Ибо финансовые затраты минимальны, а экспонаты давно собраны. Камни - и как нерукотворные памятники искусства, и как исторические свидетели реальных событий, и яркие факты бытия народа и модели творчества природы, вечности, лепка их случайных совпадений капризов.
Установленные по логике музея, они будут выполнять ряд функций и, в частности, стать неповторимой, яркой достопримечательностью нашей республики.
Вербальным приложением к музею должна была стать его «Каменная книга». Или - Балкария в камне, что точнее.
В ней история имен, предназначений, происхождений 280 камней.
Думается, что каждый народ, издавна живущий в горах, имеет свою «Каменную книгу», с информацией об особенностях, возможностях камней, среди которых он обитает, которые понимает, дает собственные имена.
В книге Д. Таумурзаева 250 биографий, паспортных данных камней, охватывающих все сферы бытия этноса, которые являются также неподдельными паспортными данными самого этноса, одними из отпечатков его духа, объяснением происхождения его звания, имени. «Каменная книга» также незаменимый источник для ученых, решающих тайну ментальности горных народов.
Отрывок из статьи.
Песни «Баян-таш», «Асмаран-таш», «Урфо-таш» напоминают нам об образности и музыкальности самой природы. Открытие Д. Таумурзаевым незнакомого большого поэта Мокаева Зантууду с установленными датами рождения (1705) и смерти (1840) - событие, значимость которого еще предстоит осознать. И, наверное, подобный факт в любой национальной культуре должен вызвать живой интерес хотя бы исходя из элемента сенсации. Но это как предположение. Подготовленные к печати поэмы этого автора, существенно меняющие историю нашей литературы, ожидают своего читателя и исследователя. Обывательская версия, засевшая в сознании ряда представителей науки и литературы, сводится к тому, что тексты поэм произвольны и недостоверны. Версия предельно удобна для оппонентов и в такой же степени несерьезна. А при ее последовательном продолжении, думается, следует констатировать, что личность, способная создавать такие произведения и в таком количестве, обладающая таким воображением, таким интонационным оркестром, если и не гений, то феноменальное дарование. При этом бескорыстно отдающее свое имя безымянному народному сказителю. Ведь и при поверхностном прочтении поэм Зантууду ощутимы ритм, краски, аромат иного, дальнего, безвозвратно утерянного времени. И уже только этим они бесценная для культуры находка, а в них сюжет, образы, мифология, космогония, призывающая к расшифровке. Но, к сожалению, есть опасения, что современниками шифры к Зантууду останутся неразгаданными. И вновь смутная надежда вновь на потомков.
Один из выдающихся фольклористов мировой культуры - де Пуле - сокрушался: «Разве подобные работы вызывают у нас, не говорю сочувствие, но хоть должного уважения? Я столько наслушался нелепых сомнений в пользу этих исканий, что и рукой махнул. В этой области у нас образцовая отсталость». Думается, что Далхат Таумурзаев понимает эти слова как никто другой и мог бы их существенно усилить.
Но, несмотря на это обстоятельство, он один из счастливых людей, захваченных прекрасной и большой страстью. Она помогала и помогает преодолеть многие испытания и недоразумения, сохранить надежду и силы на встречи с поэзией, которую он обнаруживает во всем, силы на разгадку памяти у слова, человека, камня.
И хочется пожелать, чтобы еще многие годы его поиски утерянных знаков, неясных примет, забытых истин вознаграждались находками и пониманием.