CHAPTER IX
After that Saturday that we made garden, we tried our best to get out to Old Salem on Saturdays, but something always happened, except one Saturday. One time I had to make garden again, one time I had to help Mitch make garden, another time pa and ma went to Pleasant Plains to a picnic and I had to stay and take care of Little Billie, for Myrtle went, because I had gone with pa and ma somewhere, I forget where it was, and it was Myrtle's time. Somehow Myrtle was always in my way, but ma said I was selfish and I suppose I was. Finally on the Saturday before school let out, we went to Old Salem, taking two shovels and two picks. We didn't do much, just looked around, and found a lot of foundations where buildings had been when the village was there, and got the lay of the land. We left our tools with the miller at the mill. He said all right, but told us to wait for the next rainbow, and then follow it up and get a bag of gold. "Never you mind," said Mitch. "Others have found treasure and so can we." He told the miller we were digging in the woods, because he said to me if it leaks out we're after these old cellars and places, there'll be a slough of diggers out here lookin' for treasure, and they'll get it before we do.
But first after school was out something interfered with our goin' on. It was this: Robbins' Circus had come to town, and his son, who was awful handsome, was a bareback rider, and had set the town wild, and Zueline came to Mitch and made him get up a circus. That took time, for we had to practice.
We went to the real circus, Mitch and me, and earned the money ourselves. It was this way: Pa said, "You boys spend so much time foolin' around about treasures, why don't you earn some money?" So Mitch's pa made up a lot of pop-corn balls and we sold 'em on the street and got money that way to see the show. It was the most beautiful circus in the world—such lovely ladies, and a clown who sang "Never Take the Horseshoe from the Door."
Then we got to work to get up our circus. Zueline had her Ayrdale and we cooped him up for a lion; we put the cat in a box for a tiger, and the rooster for an ostrich, and Mitch caught a snake, and I had my pony to play Robbins' son, and Myrtle was goin' to be the woman who et fire. Mitch practiced for the trapeze, and he had to practice a lot, for when he was 4 or 5 years old, he cut his foot in two with an ax and after that the toes were a little numb and didn't work as well as they did before.
Mitch said that in Europe they had a royal box for queens and princesses, so he built a kind of box for Zueline to sit in, and see the circus, and draped it with rag carpets and put a mirror in it. It was awful pretty.
Mitch was gate-keeper and manager. We had some bills printed by Onstott, the printer, which said "Miller & Kirby's Renowned Circus and Menagerie" and a lot of things, naming the performers and all that. But I must say we had our troubles. First Kit O'Brien and his gang came down to break up the show. He tried to come in without payin', but Mitch settled old scores this time. He hit Kit a punch in the mouth and knocked out his baby teeth, which were danglin' and needed to be pulled anyway. He bled like a pig and ran up the hill hollerin', "I'll get even." But that settled that.
Then Myrtle burned her mouth trying to chew cotton on fire, and Mitch's toe went back on him while hangin' from the trapeze. He fell, but didn't hurt himself much; only the audience laughed, even the princess Zueline in the box. I rode the pony pretty well, but he was too big for the ring in the barn, and Charley King who tried to sing "Never Take the Horseshoe from the Door" forgot part of it, and had to back into the corn crib which was the dressin' room.
Outside of these things, the show was a success—only this was the day Mitch began to get acquainted with Charley King and George Heigold, which was a bad thing, as I'll tell later.
So the circus was over and we took up the treasure again. Mitch said—we mustn't let another thing interfere. And so we went to work at Old Salem.
As I said, we found a lot of old foundations and we scraped and dug around in all of 'em, mostly; and I never see so many snakes. Mitch could take a snake by the tail and crack his head off like a whip; but I was afraid to see him do it because there was hoop snakes around, and their tails is pisen. Nigger Dick told me he saw one roll down hill one time and just as it got to an oak tree, it took its tail out of its mouth and struck the tree with the stinger of its tail. The next morning all the leaves on the tree was withered. That is how pisen a hoop snake is. Well, of course there was lots of black snakes and they can wrap you. One wrapped Kit O'Brien once; and he waited till it got itself so tight that you could see through its skin, then he touched it with a knife and it bust in two and fell off of him.
Well, we didn't find a thing, though once when we struck some tin cans, I thought sure we'd hit it.
By and by one day when we was diggin', I looked up and saw an old feller standin' watchin' us. He was awful old, maybe more than eighty, and he just looked at Mitch and me and finally said, "Lost somethin', boys?" Mitch said: "I suppose you might say so till we find it." Then the old feller said: "I hope you'll find it, for you look hot workin' here in this hot sun, and you are workin', I declare." Mitch's face was red and he looked earnest, and I suppose I did too.
I don't know whether the old feller had talked to the miller or what, but finally he said, "'Tain't likely you'll find any treasure here. It's all been taken away long ago. Every place is like a mine, it produces a certain amount and that's all. This place produced great riches, boys, but it's a worked out place now. It's a dead mine." Then he stopped a minute and talked to himself a little and looked around and said: "Yep, this is the foundation of the Rutledge Tavern where Linkern lived. Yep, I know because right over there is where Dr. Allen lived; and over this a way was preacher Cameron's house, and here was the road, and down yonder was Linkern and Berry's store, and back thar was Offets store. Yep, it all comes back to me now. There was more'n twenty houses here, shops, stores, schoolhouses, and this tavern; and here Linkern lived, and I've seen him many a time around here. And I'm glad to see you boys diggin' here for you might find treasure. Peter Lukins, the shoemaker had his place just three houses over, right there, and he was a miser, and they thought he hid his money sommers around here."
"Well," said Mitch, under his breath, "no more cheating to the county. Law or no law, if we find it there, your pa will never know it. We've had one experience and that's enough." So he said out loud to the old feller—"Where is Peter Lukins' place?" And the old feller said: "Climb out of thar and I'll show you."
We walked over about a hundred yards maybe, and here was another foundation all full of dead weeds and new weeds, and so grown up you could hardly see the stones at first, and not a stick of timber left, except a log lying outside the foundation. The older feller sat down and began to talk.
"I left this country in '65," he said, "for California, and now I'm back to Menard County, Illinois, to die and be buried with my people over at Rock Creek. And I'm goin' about seein' the old places onct again. You see, there ain't anything left of the village of Salem, but it all comes back to me, and I can close my eyes and see the people that used to walk around here, and see Linkern. And I'll tell you a story of a man who found treasure here."
Mitch looked awful eager and bright-eyed, and the old feller twisted off some tobacco and began to chew and get the thread of his story.
"It was this a way," he began. "There was a man here who was clerkin' in one of the stores; and one day a feller drove up and said 'hallow' and this clerk came out of the store and says, 'What is it?' The traveler says, 'Here's a barl I have no use for and don't want to carry on my wagon any furder, and I'll sell it to you.' And the clerk says, 'I ain't got no use for the barl.' 'Well,' says the traveler, 'you can have it for fifty cents, and it will accommodate me; and besides I don't want to just throw it away.' So the clerk says all right, and gave him fifty cents and took the barl in the store and put it in the corner. It was kind of heavy too—had somethin' in it—had treasure in it, as you'll see. And after a few days this here clerk took the barl and turned it upside down and there was treasure."
"How much?" said Mitch. "Gee, but that was wonderful."
"Well," said the old feller, "you can believe it or not, it was treasure too much to count. You've heard of a man bein' suddenly rich and not realizin' it, or havin' somethin' given to him that he didn't know the value of, and findin' out afterwards. It was just this way."
"Well," said Mitch, "why didn't he count it, right away, or was it diamonds or rubies?"
"He couldn't count it all right there. It couldn't be done, because it had to be weighed and tested and tried out, and put on the market; for you might say some of it was rubies, and to know what rubies are worth takes experience and time and a lot of things."
Mitch got more and more interested and I did too. Then the old feller went on.
"But that ain't sayin' that this clerk didn't know it was treasure—he did—but it was treasure that he had to put work on to bring out all its value."
"Melt it up," said Mitch, "or polish it maybe."
"Yes," said the old feller, "melt it up and polish it, and put his elbow grease on it. And nobody but him could do it. He couldn't hire it done. For if he had, he'd a lost the treasure—the cost of doin' that would have wasted all the treasure. And this the clerk knew. That's why he didn't know what it was worth, though he knew it was worth a lot and he was a happy man."
"Well," said Mitch, "what was it—tell me—I can't wait."
"Books," said the old feller—"two law books. Blackstone's Commentaries."
"Oh, shucks," said Mitch.
"Shucks," said the old man. "Listen to me. Here you boys dig in the sun like niggers for treasure, and you'll never find it that a way. It ain't to be found. And if you did, it wouldn't amount to nothin'. But suppose you get a couple of books into your head like Abe Linkern did, and become a great lawyer, and a president, and a benefactor to your fellows, then you have found treasure and given it too. And it was out of that barl that Linkern became what he was. He found his treasure there. He might have found it sommers else; but at least he found it there. And you can't get treasure that's good that the good of you wasn't put into it in getting it. Remember that. If you dug up treasure here, what have you put into the getting of that treasure? Just your work with the shovel and the pick—that's all—and you haven't got rich doin' that. The money will go and you'll be where you was before. But if there's good in you, and you put the good into what you find and make it all it can be made, then you have found real treasure like Linkern did."
Mitch was quiet for a minute and then said: "Don't you 'spose the man who sold the barl to Linkern knew the books was in there? Of course he did. And if he did, why didn't he take the books and study and be president? He couldn't, that's why. If you call books treasure, they ain't unless they mean something to you. But take money or jewels, who is there that they don't mean somethin' to? Nobody. Why there're hundreds of books around our house, that would do things if they meant anything. And I've found my book. It's 'Tom Sawyer.' And till I find another I mean to stick by it, as fur as that goes. One book at a time."
I don't know where Mitch got all this talk. He was the wonderfulest boy that ever lived, but besides he heard his pa talk things all the time, and his pa could talk Greek and knew everything in the world.
We sat talkin' to this old feller till pretty near sundown, when we said we must go. We threw the tools into Peter Lukins' cellar and started off, leavin' the old feller standin'. When we got to the edge of the hill which led down to the road by the river, we turned around and looked, and saw the old feller standin' there still, black like against the light of the sun. Mitch was awful serious.
"It must be awful to be old like that," said Mitch. "Did you hear what he said—come back to Menard County to be buried with his folks—and all his folks gone. How does a feller live when he comes to that? Nothin' to do, nowhere really to go. Skeeters, sometimes I wisht I was dead. Even this treasure business, as much fun as it is, is just a never endin' trouble and worry. And I see everybody in the same fix, no matter who they are, worryin' about somethin'. And while it seems I've lived for ever and ever, and it looks thousands of miles back to the time I cut my foot off, just the same, I seem to be close to the beginnin' too, and sometimes I can just feel myself mixin' into the earth and bein' nothin'."
"Don't you believe in heaven, Mitch?" says I.
"No," he says, "not very clear."
"And you a preacher's son!"
"That's just it," says Mitch. "A preacher's son is like a circus man's son, young Robbins who was here. There's no mystery about it. Why, young Robbins paid no attention to the horses, animals, the band—things we went crazy about. And I see my father get ready for funerals and dig up his old sermons for funerals and all that, till it looks just like any trade to me. But besides, how can heaven be, and what's the use? No, sir, I don't want to be buried with my folks—I want to be lost, like your uncle was, and buried by the Indians way off where nobody knows."
Then Mitch switched and began to talk about Tom Sawyer again. He said we're the age of Tom Sawyer; that Linkern was a grown man when he found the books; that there was a time for everything, that as far as that's concerned, Tom might be working on something else now, having found his treasure. "Why, lookee, don't the book end up with Tom organizing a robbers' gang to rob the rich—not harm anybody, mind you—but really do good—take money away from them that got it wrong and don't need it, and give it to the poor that can't get it and do need it?"
By this time we was clost to town. The road ran under a hill where there was the old graveyard, where lots of soldiers was buried. "Do you know," said Mitch, "them pictures your grandma had of soldiers stay in my mind. They looked old and grown up with beards and everything; but after all, they're not so old—and they went away and was killed and lots of 'em are buried up there—some without names. Think of it, Skeet. Suppose there should be a war again and you'd go, and be blown up so no one could know you, and they'd put you in a grave with no stone."
"Ain't that what you want, Mitch?"
"Yes, but you're different, Skeet. And besides, it's different dyin' natural and bein' buried by the Indians in a lovely place, and bein' killed like an animal and dumped with a lot of others and no stone. If every boy felt as I do, they'd never be another war. They couldn't get me into a war except to defend the country, and it would have to be a real defense. You know, Skeet, we came here from Missouri, where there was awful times during the war; and my pa thinks the war could have been avoided. He used to blame Linkern, but he don't no more. Say, did you think of Linkern while we were diggin' to-day? I did. I could feel him. The sky spoke about him, the still air spoke about him, the meadow larks reminded me of him. Onct I thought I saw him."
"No, Mitch."
"Yes, sir—you see I see things, Skeet, sometimes spirits, and I hear music most of the time, and the fact is, nobody knows me."
"Nor me," says I. "I'm a good deal lonelier than you are, Mitch Miller, and nobody understands me either; and I have no girl. Girls seem to me just like anything else—dogs or chickens—I don't mean no disrespect—but you know."
By this time we'd got to Petersburg, and up to a certain corner, and we'd been talking about Linkern so much that a lot of things came to me. And I says: "See this corner, Mitch? I'll tell you somethin' about it—maybe to-morrow."
**
Глава IX
После той субботы, когда мы разбили сад, мы старались изо всех сил выходить в Старый Салем по субботам, но что-то всегда происходило, кроме одной субботы. Однажды мне пришлось снова разбирать сад, однажды я должен был помочь Митчу разбить сад, а другой раз, когда папа и мама отправились на пикник в Плезант-Плейнс, и мне пришлось остаться и позаботиться о Маленькой Билли, потому что Миртл пошла, потому что у меня был ушел куда-то с папой и мамой, я забыл, где это было, и это было время Миртл. Каким-то образом Миртл всегда была у меня на пути, но мама сказала, что я эгоистичен, и я полагаю, что был. Наконец, в субботу перед выходом в школу, мы пошли в Старый Салем, взяв две лопаты и два кирки. Мы ничего не делали, просто осмотрелись и нашли много фундаментов, где были здания, когда там была деревня, и получили участок земли. Мы оставили наши инструменты у мельника на мельнице. Он сказал, что все в порядке, но велел нам дождаться следующей радуги, а затем проследить за ней и получить мешок с золотом. "Не бери в голову," сказал Митч. «Другие нашли сокровище, и мы тоже можем». Он сказал мельнику, что мы копаем в лесу, потому что он сказал мне, что если он просочится, мы за этими старыми подвалами и местами, здесь будет кучка копателей, ищущих сокровища, и они получат это, прежде чем мы сделаем.
Но сначала после школы что-то мешало нам идти дальше. Это было так: цирк Роббинса приехал в город, а его сын, который был ужасно красив, был всадником без седла и привел город в бешенство, а Зулин приехала в Митч и заставила его встать в цирк. Это заняло время, потому что мы должны были практиковать.
Мы ходили в настоящий цирк, мы с Митчем и сами зарабатывали деньги. Это было так: Па сказал: «Вы, мальчики, так много времени тратите на поиски сокровищ, почему бы вам не заработать немного денег?» Поэтому папа Митча сделал много попкорновых шаров, и мы продали их на улице и получили деньги, чтобы посмотреть шоу. Это был самый красивый цирк в мире - такие милые дамы и клоун, который пел «Никогда не бери подкову от двери».
Затем мы приступили к работе, чтобы встать в наш цирк. У Зуэлины был ее Айрдейл, и мы сразились с ним ради льва; мы положили кота в ящик для тигра, а петуха - для страуса, и Митч поймал змею, и у меня был пони, чтобы сыграть сына Роббинса, а Миртл собиралась стать женщиной, которая стреляет. Митч тренировался для трапеции, и ему приходилось много практиковаться, потому что когда ему было 4 или 5 лет, он разрезал ногу пополам топором, а после этого пальцы стали немного онеметь и не работали так же хорошо, как они сделали раньше.
Митч сказал, что в Европе у них была королевская шкатулка для королев и принцесс, поэтому он построил своего рода шкатулку для Зулин, чтобы сидеть в ней и видеть цирк, и драпировать ее тряпочными коврами и ставить в нее зеркало. Это было ужасно мило.
Митч был привратником и менеджером. У нас было несколько печатных листов, напечатанных Onstott, типографом, в которых было написано «Известный цирк и зверинец Миллера и Кирби», и много чего, называя исполнителей и все такое. Но я должен сказать, что у нас были проблемы. Первый Кит О'Брайен и его банда спустились, чтобы разрушить шоу. Он пытался войти без оплаты, но на этот раз Митч установил старые результаты. Он ударил Кита кулаком в рот и выбил его молочные зубы, которые были вялыми, и их все равно нужно было вытащить. Он истек кровью, как свинья, и побежал на холм, крича: «Я успокоюсь». Но это решило это.
Затем Миртл сжгла рот, пытаясь сжечь хлопок в огне, и палец Митча снова упал на него, пока он висел на трапеции. Он упал, но не сильно пострадал; смеялись только зрители, даже принцесса Зулин в ложе. Я катался на пони довольно хорошо, но он был слишком большим для кольца в сарае, и Чарли Кинг, который пытался петь «Никогда не бери подкову от двери», забыл часть этого и был вынужден вернуться в кукурузную кроватку, которая была гардеробная комната.
Помимо всего прочего, шоу было успешным - только в этот день Митч начал знакомиться с Чарли Кингом и Джорджем Хейголдом, что было плохо, как я расскажу позже.
Цирк закончился, и мы снова взяли сокровища. Митч сказал - мы не должны позволять другим вещам вмешиваться. И вот мы пошли на работу в Старый Салем.
Как я уже сказал, мы нашли много старых фондов, и мы царапали и копались во всех них, в основном; и я никогда не вижу так много змей. Митч мог взять змею за хвост и отрубить ему голову, как кнут; но я боялся увидеть, как он это сделает, потому что вокруг были обручальные змеи, и их хвосты были подняты. Ниггер Дик сказал мне, что он однажды видел один скатившийся холм, и когда он добрался до дуба, он вынул свой хвост изо рта и ударил дерево жала хвоста. На следующее утро все листья на дереве засохли. Вот как выглядит обручальная змея. Ну, конечно, там было много черных змей, и они могут тебя завернуть. Один завернутый Кит О'Брайен один раз; и он подождал, пока он не станет настолько плотным, что вы могли видеть сквозь его кожу, затем коснулся его ножом, и он разорвался надвое и упал с него.
Ну, мы ничего не нашли, хотя однажды, когда мы ударили несколько жестяных банок, я подумал, что мы попали в нее.
Вскоре, когда мы начали копать, я поднял глаза и увидел, что старый валяющий смотрит на нас. Он был ужасно стар, может быть, старше восьмидесяти, и он просто посмотрел на Митча и меня и наконец сказал: «Потеряли что-нибудь, мальчики?» Митч сказал: «Полагаю, вы могли бы так сказать, пока мы не найдем его». Тогда старый валлиец сказал: «Я надеюсь, ты найдешь это, потому что ты выглядишь горячо, работая здесь, на этом жарком солнце, и ты работаешь, я заявляю». Лицо Митча было красным, и он выглядел серьезным, и я полагаю, что я тоже.
Я не знаю, говорил ли старый Валлер с мельником или что-то еще, но, в конце концов, он сказал: «Скорее всего, вы не найдете здесь никакого сокровища. Все это давно забрали. Каждое место похоже на мое , это производит определенное количество, и это все. Это место принесло огромные богатства, мальчики, но сейчас это отработанное место. Это мертвая шахта ". Затем он остановился на минутку, немного поговорил сам с собой, огляделся и сказал: «Да, это основание Таверны Ратледж, где жил Линкерн. Да, я знаю, потому что именно там, где жил доктор Аллен, и над этим путь был дом проповедника Кэмерон, а здесь была дорога, и там внизу был магазин Линкерн и Берри, и назад был магазин Оффетс. Да, все это возвращается ко мне сейчас. Здесь было более двадцати домов, магазинов, магазины, школьные дома и эта таверна; и здесь жил Линкерн, и я видел его здесь много раз. И я рад видеть вас, мальчики, копающие здесь, потому что вы можете найти сокровище. Питер Лукинс, сапожник, разместил здесь только три дома, и он был скрягой, и они думали, что он спрятал здесь свои деньги ».
«Ну, - сказал Митч, шепотом, - больше не изменяй округу. Закон или закон, если мы найдем его там, твой папа никогда этого не узнает. У нас был один опыт, и этого достаточно». Таким образом, он сказал вслух старому валкею: «Где место Петра Лукина?» И старый валлийский сказал: «Выйди из Тара, и я покажу тебе».
Мы могли пройти около ста ярдов, и здесь был еще один фундамент, полный мертвых сорняков и новых сорняков, и настолько вырос, что поначалу вы едва могли увидеть камни, и не осталось ни одного куска дерева, кроме бревна, лежащего снаружи. Фонд. Старший Феллер сел и начал говорить.
«Я уехал из этой страны в 65-м, - сказал он, - в Калифорнию, и теперь я вернулся в графство Менард, штат Иллинойс, чтобы умереть и быть похороненным со своими людьми в Рок-Крик. «Старые места снова действительны. Видите ли, от деревни Салем ничего не осталось, но все это возвращается ко мне, и я могу закрыть глаза и увидеть людей, которые раньше гуляли здесь, и увидеть Линкерна И я расскажу вам историю о человеке, который нашел здесь сокровище ".
Митч выглядел ужасно нетерпеливым и ясноглазым, а старик вырубил табак и начал жевать и получать нить своей истории.
«Это был способ, - начал он. «Здесь был человек, который был клерком» в одном из магазинов, и однажды подъехал феллер и сказал «святой», и этот клерк вышел из магазина и сказал: «Что это?» Путешественник говорит: «Вот барл, который мне бесполезен, и я не хочу нести свой универсал, и я продам его вам». И клерк говорит: «Я не пользуюсь барлом». «Ну, - говорит путешественник, - вы можете получить его за пятьдесят центов, и он меня устроит; кроме того, я не хочу просто выбросить его». Так что клерк говорит, что все в порядке, дал ему пятьдесят центов, взял в магазине бочку и положил в угол. Он тоже был тяжелым - в нем было что-то - с сокровищами, как вы увидите.
"Сколько?" сказал Митч. "Ну и дела, но это было замечательно."
«Ну, - сказал старый валец, - вы можете верить этому или нет, но это было слишком дорого, чтобы сосчитать. Вы слышали о человеке, который внезапно разбогател и не осознал этого, или что-то ему дал» что он не знал ценность, и узнал потом. Это было просто так ".
«Ну, - сказал Митч, - почему он не посчитал это сразу, или это были бриллианты или рубины?»
«Он не мог сосчитать все это прямо там. Этого нельзя было сделать, потому что его нужно было взвесить, испытать, опробовать и вывести на рынок; вы могли бы сказать, что некоторые из них были рубинами, и знать, что рубины стоят опыта, времени и множества вещей ".
Митч все больше и больше интересовался, и я тоже. Затем старый валец продолжил.
«Но это не значит, что этот клерк не знал, что это сокровище, - он знал, - но это было сокровище, над которым он должен был работать, чтобы раскрыть всю его ценность».
«Растопи, - сказал Митч, - или отполируй, может быть».
«Да, - сказал старый валец, - растопи и отполируй его, и наложи на него свой локоть. И никто, кроме него, не мог этого сделать. Он не мог нанять этого, потому что, если бы он имел, он бы потерял сокровище - стоимость дел, которые потратили бы впустую все сокровище. И это знал клерк. Вот почему он не знал, сколько оно стоит, хотя знал, что оно стоило много, и он был счастливым человеком. "
«Ну, - сказал Митч, - что это было, скажи мне, я не могу ждать».
«Книги, - сказал старый ворчун, - две книги по праву. Блэкстоун».
"Черт," сказал старик. «Послушайте меня. Здесь вы, мальчики, копаетесь на солнце, как негры, за сокровищами, и вы никогда не найдете его таким способом. Его не найти. И если бы вы это сделали, это ничего не значит». Но предположим, что вы получили в голову пару книг, как это сделал Эйб Линкерн, и стали великим юристом, президентом и благодетелем для своих собратьев, тогда вы нашли сокровище и дали его тоже. тот Линкерн стал тем, кем он был. Он нашел там свое сокровище. Возможно, он нашел его еще мрачнее, но, по крайней мере, он нашел его там. И вы не можете получить то сокровище, которое хорошо, если вы не положите в него добро. Запомни это. Если ты выкопал здесь сокровище, что ты вложил в получение этого сокровища? Только твоя работа с лопатой и киркой - это " все - и ты не разбогатеешь, делая это. Деньги пойдут, и вы будете там, где были раньше. Но если в вас есть добро, и вы вкладываете добро в то, что находите, и делаете все возможное, то вы нашли настоящее сокровище, как это сделал Линкерн ".
Митч помолчал минуту, а затем сказал: «Разве вы не говорите, что человек, который продал баррель Линкерн, знал, что книги там? Конечно, он знал. И если он это сделал, почему он не взял книги? и учиться, и быть президентом? Он не мог, вот почему. Если вы называете книги сокровищами, они не станут, если они что-то значат для вас. Но возьмите деньги или драгоценности, для кого они не имеют в виду что-то? Никто. Почему в нашем доме сотни книг, которые могли бы что-то сделать, если бы они что-то значили. И я нашел свою книгу. Это «Том Сойер». И пока я не найду другую, я хочу придерживаться ее, как и меха. По одной книге за раз ».
Я не знаю, где Митч получил все эти разговоры. Он был самым чудесным мальчиком, который когда-либо жил, но, кроме того, он постоянно слышал, как его папа разговаривает,
Мы сидели и разговаривали с этим старым валуном до самого заката, когда мы сказали, что должны идти. Мы бросили инструменты в подвал Питера Лукина и отправились в путь, оставляя "старого дежурного". Когда мы добрались до края холма, который вел к дороге у реки, мы обернулись и посмотрели, и увидели, что старый валец все еще стоит там, черный, как на солнце. Митч был ужасно серьезен.
«Должно быть ужасно быть таким старым», - сказал Митч. «Вы слышали, что он сказал - возвращайтесь в округ Менард, чтобы быть похороненным со своими родителями - и все его люди ушли. Как живёт Феллер, когда приходит к этому? Ничего не делать, на самом деле некуда идти. Скитеры, иногда Хотелось бы, чтобы я был мертв. Даже этот кладоискатель, какой бы веселый он ни был, просто никогда не кончается неприятностями и беспокойством. И я вижу, что все находятся в одном и том же положении, независимо от того, кто они, что-то беспокоятся. И в то время как кажется, что я жил во веки веков, и это выглядит за тысячи миль назад от того времени, когда я отрубил себе ногу, точно так же, я, кажется, тоже близок к началу, и иногда я просто чувствую себя смешиваясь с землей и ничего не ".
"Разве ты не веришь в рай, Митч?" говорит я
"А ты сын проповедника!"
«Вот именно так», - говорит Митч. «Сын проповедника похож на сына циркового человека, молодого Роббинса, который был здесь. В этом нет никакой тайны. Почему, молодые Роббинс не обращали внимания на лошадей, животных, группу - на вещи, от которых мы сходили с ума. И я вижу своего отца будьте готовы к похоронам и выкопайте его старые проповеди на похороны и все такое, пока это не будет похоже на какую-либо сделку для меня. Но кроме того, как могут быть небеса и какая польза? Нет, сэр, я не хочу быть похоронен с моими родителями - я хочу быть потерянным, как твой дядя, и похоронен индейцами далеко, где никто не знает ".
Затем Митч переключился и снова начал говорить о Томе Сойере. Он сказал, что мы в возрасте Тома Сойера; тот Линкерн был взрослым человеком, когда он нашел книги; что было время для всего, что в том, что касается, Том мог бы сейчас заняться чем-то другим, найдя свое сокровище. "Почему, локи, разве книга не заканчивается тем, что Том организует банду грабителей, чтобы грабить богатых - не вреди никому, не обращай на себя внимания - но действительно делай добро - забирай деньги у тех, кто сделал это неправильно и не нуждается это, и дать это бедным, которые не могут получить это и действительно нуждаются в этом? "
К этому времени мы были близки к городу. Дорога шла под холмом, где было старое кладбище, где было похоронено много солдат. «Знаете ли вы, - сказал Митч, - эти фотографии, которые ваша бабушка имела в руках солдат, остаются в моей памяти. Они выглядели старыми и взрослыми с бородами и всем остальным; но в конце концов, они не такие старые - и они ушли и были убит и многие из них похоронены там - некоторые без имен. Подумайте об этом, Скит. Предположим, что снова должна быть война, и вы пойдете и будете взорваны, чтобы никто не мог вас знать, и они бы ты в могиле без камня ".
"Разве это не то, что вы хотите, Митч?"
«Да, но ты другой, Скит. И, кроме того, он отличается тем, что он был естественным и похоронен индейцами в прекрасном месте, и его убили, как животное, и бросили с множеством других и без камня. каждый парень чувствовал себя так же, как и я, они никогда не станут еще одной войной. Они не могут втянуть меня в войну, кроме как для защиты страны, и это должна быть настоящая защита. Знаете, Скит, мы приехали сюда из Миссури Там, где были ужасные времена во время войны, и мой папа думает, что войны можно было избежать. Раньше он обвинял Линкерна, но не больше. Скажи, ты думал о Линкерне, пока мы копали сегодня? «Я сделал. Я мог чувствовать его. Небо говорило о нем, неподвижный воздух говорил о нем, жаворонки напоминали мне о нем. Вначале я думал, что видел его».
"Нет, Митч."
«Да, сэр, вы видите, я вижу вещи, Скит, иногда духи, и большую часть времени я слышу музыку, и на самом деле никто меня не знает».
«Ни я, - говорит я. - Я намного одиноче, чем вы, Митч Миллер, и меня тоже никто не понимает; и у меня нет девушки. Девушки кажутся мне такими же, как все остальное - собаки или куры - я не понимаю». не значит неуважение, но вы знаете.
К этому времени мы добрались до Петербурга и до определенного угла, и мы так много говорили о Линкерне, что многие вещи приходили ко мне. И я говорю: «Посмотри на этот угол, Митч? Я тебе кое-что расскажу - может быть, завтра».