1957 год.
Посвящается моей сестре Шуре.
Год множества событий, печальных и радостных, исторических и знаковых для нашей семьи; событий, наполненных заботами о дне сегодняшнем и надеждами на будущее.
Весенняя сессия успешно закончилась. Второй курс позади. Впереди – каникулы. В Москве летом состоится VI-й Международный молодёжный фестиваль и не исключено, что в нашем общежитии на Котельнической набережной будут проживать гости столицы; я твердо решил ехать домой – в Воробьёвку. Изрядно соскучился я по дому, родным местам, где прошло моё детство, наполненное очень даже большим содержанием.
Зимой, когда мы были в Свердловске на производственной практике на «Уралобуви», умерла моя любимая бабушка Мария Андреевна. Я не смог побывать в Воробьёвке и проводить её в последний путь.
Сборы были не долгими; ночь в поезде, и вот я уже в Воронеже, где целый день гулял по красивейшему городу, который, как и многие города Советского Союза, успел залечить тяжёлые раны, нанесённые войной. Утром следующего дня, поезд доставил меня на станцию Ширинкин. Пять километров на почтовом грузовике, и я объятьях моих родных. Хорошо покушал нашу простую деревенскую пищу, запил молоком из погреба и отправился на кладбище навестить бабушку.
Могилка оказалась в хорошем месте, - недалеко от ограды, в окружении кустов сирени. Я навёл небольшой порядок, посыпал песочком, постоял и отправился домой. По дороге думал, что наступит такое время, когда я сделаю красивую оградку, и мы все будем ухаживать за могилкой нашей дорогой бабушки. По дороге встретились давно знакомые люди, которые интересовались моей студенческой жизнью. Дома мама рассказала, как зимой, очень снежной, утром на второй день после смерти бабушки, зашёл к нам Кузьма Михайлович Губин и сказал, что дорога на кладбище расчищена и могилка подготовлена. Добрый был дядя Кузьма, дошедший в войну до Берлина. Похоронили, помянули.
Я лёг поспать и проснулся уже под вечер. Вечером посидели во дворе на скамейке, которую ещё лет пять назад сделал я из толстого бревна, оструганного рубанком под удобную для сидения площадку. Мария Ильинична, конечно - же присутствовала при нашем разговоре до наступления темноты. Пожелали друг другу доброй ночи и отправились спать.
Утром за завтраком, мама сообщила мне целую программу моего «отдыха». Надо было прополоть огород, нарвать щерицы и берёзки для поросёнка, как можно скорее почистит катух, где находился поросёнок, навести порядок в сарае, где «живут» куры и ещё кучу разных дел, которые находились в ожидании «рабочей силы».
Я взял тяпку и отправился на огород, который находился в продолжение усадьбы Райпотребсоюза. Учительские 20 соток периодически меняли своё место, но этот участок был передан нам ещё весной 1953 года. Картошка; по боковым краям – фасоль; несколько кустов гороха и в конце, сотки три – кукурузы для добавки в корм домашней живности. И ещё я обнаружил несколько кустов огурцов, которые ждали давно полива. Приступил к работе по правому краю. Вскоре ко мне подошёл муж бухгалтера Райпотребсоюза Волковой. Прэймак, как у нас говорили люди старшего возраста – Волкова и её муж, жили в гражданском браке. Мы были немного знакомы. Этот человек работал закройщиком в нашей швейной мастерской имени Зои Космодемьянской и шил, в основном, юбки для женщин, иногда и кофточки для не очень требовательных особ нашего села. Поприветствовали друг друга, и он поинтересовался, «шо и дэ я роблю». Я ответил, что учусь в Москве, в институте. «И чим жэ ты будэш»? - спросил этот важный человек, в соломенной шляпе калачеевского производства, в сорочке – косоворотке, подпоясанной толстым цветным шнурком и брюках свободного покроя. Я ответил, что по окончании института, буду работать на обувной фабрике инженером - технологом. Немного подумав, закройщик сказал: «Та и то кусок хлиба на старисть». Пришлось согласиться – кивком головы. А сам подумал: « Кусок хлиба з маслом». Немного подождал, пока этот великий деятель отвяжется, но он не собирался уходить. Я потихоньку продолжил полоть огород.
Провёл я на огороде добрых два часа, устал и засобирался домой. Стало ясно, что без мешка, я не смогу всё, что собрал, отнести домой. С тяпкой и скрученной травой для приготовления корма поросёнку, я отправился домой. Отдохнул. Взял большую сумку и пошёл забрать ещё с огорода: - десяток початков кукурузы, практически все огурцы; подкопал десяток картОшин, которые уже можно было сварить, сверху прикрыл всё это травой и отправился домой.
По пути, около рынка, встретил Николая Ивановича Зинченко – нашего школьного физрука. Он с тремя ребятами устанавливал на хорошо расчищенной площадке столбы для волейбольной сетки. Всегда летом, когда приезжали студенты на каникулы, на волейбольной площадке устраивались сражения местных волейболистов с командами студентов. Команду местных возглавлял Николай Иванович. В те годы в ней играли Федя Пащинский, Славик Корнеев, Алексей Дмитриевич Рыбников, Вася Чубуков. Иногда приезжали команды из Мужичьего и Затона. Очень приятно поговорили. Николай Иванович пригласил меня поучаствовать в баталиях; я сказал, что поучаствую в качестве болельщика. Я просто знал, как они рубятся, я так не мог.
Дома меня ждал прекрасный обед.
После обеда был составлен план очерёдности дел. Первое, что надо было сделать – это почистить у поросёнка. Работа требовала «спецодежды» и такая, конечно - же нашлась – старые папины галифе, гимнастёрка военных времён, сапоги резиновые и мамин берет. Инструмент имелся самый разнообразный. Несмотря на сопротивление Васьки – так мы звали нашего поросёнка, всё это «добро» в течение часа было перенесено на огородик за сараем и присыпано землёй. Я постелил Ваське новую солому, наполнил его невысокое ведро, подвешенное на цепи к балке стропил, сваренной едой и он начал питаться. Конечно же, перевернул рылом ведро, и большая часть еды вывалилась, на этот раз, на солому, а не в жижу. Как ни в чём не бывало, Васька продолжил трапезу. Закончив работу, я переоделся, сел на велосипед и отправился на речку.
Младший брат Лёня, этим летом, по школьной программе, продолжал с одноклассниками укреплять периметры оврагов посадкой кустарников, получаемых из питомника лесхоза. Шура – заканчивала профтехучилище в Воронеже при Механическом заводе, и мы жали её приезда через месяц.
По плану завтрашнего дня, я должен был подготовить глину – подштукатурить стены сараев там, где это надобилось и затем, спустя пару дней, когда подсохнет, - побелить. День сложился удачно, работа была выполнена в лучшем виде. Вечером посидели во дворе. Я весь двор вымел метлой, как всегда требовала бабушка Таня в Богучаре, когда мы гостили у неё, да и бабушка Маша, тоже любила чистоту везде. Папа сообщил новость: - началась уборка урожая, и, по его мнению, не участвовать в этом важном для государства деле, просто нельзя. Никто и не возразил. Я уточнил, что надо делать и когда. Папа ответил, что завтра надо побывать утром в правлении колхоза и там уточнить.
Утром, позавтракав, я отправился во 2-ю Воробьёвку, в правление колхоза «Дружба». В правлении встретился с бухгалтером Цапковым. Он сказал, что все на токах, а председатель - Михаил Лукич Горлов, ещё вчера дал всем задания и сегодня, чуть свет, помчался на поля.
В ожидании какой либо машины, я зашёл к Рючиным повидаться. Встреча с дядей Лёшей и тётей Шурой была очень приятной. Рассказали они про Толика, про Славку. Толик обещал к концу лета заехать на недельку. У меня появилась надежда увидеться. Напоили меня свежим молоком.
У правления появился ГАЗ – 51 и я, попрощавшись, направился к машине. Водитель оказался знакомым, звали его Федор. Я сказал Фёдору о своих намерениях, и он даже обрадовался. «Будэмо возыть зЭрно на элеватор» - сказал Фёдор, и мы направились на ток бывшего колхоза 17-й партсъезд. На току «всё крутилось и вертелось». Ждать не пришлось, - погрузчиком загрузили машину, предварительно застелив лантухом углы кузова, и поехали на Ширинкин, где располагалась контора «Заготзерно» и элеватор. Проезжая мимо дома, я попросил Федю три раза посигналить. Посигналили.
Приехали. Лаборантки проверили зерно и дали «добро» на разгрузку во второй приёмник. Мы заехали на автомобильные весы, где одновременно ведётся учёт веса сдаваемого зерна по номеру автомашины и, получив разрешение, проследовали на разгрузку. Разгрузка оказалась минутным делом – заехали на помост, раскрыли борта, придерживая лантухи и через 5 минут, смахнув веником остатки зерна, закрыли борта и съехали с помоста. Вновь заехали на весы, взвесили пустую машину, и отправились на ток колхоза. Шесть рейсов и день к концу. С последнего рейса, я остался дома, а на завтра договорились, что с первым рейсом, от дома, я поеду на элеватор. Условие Федей было принято. Стояла отличная погода и в колхозе все дела, связанные с уборкой урожая, шли хорошо. На току работала кухня. Всех участников уборки урожая сытно кормили. Поварихи получали только благодарности.
Зерно, в течение пяти дней, перевозили вместе с ещё двумя машинами, которые были направлены на уборку урожая Облисполкомом.
На шестой день нас направили на самый удалённый клин, площадью примерно шесть гектаров. Там, комбайнёр на Сталинце – 6, с тракторной тягой - ДТ -54, методом прямого комбайнирования, убирал последнюю ниву бывшего колхоза 17-й партсъезд. Наша задача состояла в том, чтобы зерно перевозить на центральный ток для дальнейшей подготовки к сдаче на элеватор. Навстречу нам мчался ГАЗ – 67. « Лукыч з Павликом» - определил Федя. Водителем у Михаила Лукича Горлова, в этот период, был Супрунов Павел – средний брат Супруновых, что жили у нас на горе. Младший – Михаил, был моим хорошим другом. Старший – Илья Иванович, заведовал универмагом. Торговали вместе с женой.
На току мы узнали, что Михаил Лукич дал команду – зерно с этого участка обработать, как это положено и направить в качестве семенного фонда в склады колхоза, находящиеся на центральной усадьбе. Комбайнёр, почтенного возраста - наш земляк, увидел мой интерес к процессу уборки и предложил поработать на подборке половы. С довольствием я согласился, хотя понимал, что моя одежда совсем не соответствовала этой работе. Федя немного вздремнул, а когда бункер наполнился зерном, комбайнёр дёрнул за какой - то шнурок и своеобразным свистом разбудил Федю, хотя расстояние до машины было не маленькое. Федя подъехал, включили шнек и загрузили машину по уровню бортов. Федя сам отвёз зерно, а я продолжил воевать с половой. Полова собиралась в специальный копнитель и вывозилась на МТФ для корма скоту. Пока убирали этот клин, я работал на полове. Комбайнёр давал мне постоять у штурвала, и я справлялся с этой работой. Вот, собственно, этим и закончился мой труд на уборке урожая. В правлении колхоза я узнал, что расчёты будут сделаны после окончания всех работ, посчитают трудодни и на них выдадут натурой зерно. Домашняя живность оценит мой труд, подумал я. Дома были рады моим успехам, а я рассчитывал на пассивный отдых. Хотелось съездить на велосипеде на Вэлыку ричку, на Панскэ, на Вязовэй пруд - любимые места нашего отдыха. Удалось побывать везде.
Через неделю отдыха, папа сказал, что в этом году хотят закончить мост через нашу речку, возведение которого затянулось «на века» - как говорили люди. С правой стороны от дамбы была устроена пилорама, где рабочие вручную пилили доски из дубовых стволов, доставляемых из Шипова леса. Руководил всем процессом Захар Роменский. Требовалась поставка брёвен из Шипова леса. Папа, конечно, сделал такое предложение мне. Я много был наслышан о дубовой роще Шипова леса, но ни разу там не был. Это был тот самый лес, где Пётр Первый строил корабли для похода на Азов. Там и населённые пункты были - Пузево, Гвазда, Клёповка. Было очень интересно увидать своими глазами всё это. И вот мы с шофёром на ЗИС – 130, с длинным прицепом едем в Шипов лес. Водитель не в первый раз и дорогу знал хорошо. Заехали в Бутурлиновку, повернули налево и через 15 километров въехали в лес, где работали Воробьёвские заготовители. Шофёр установил в удобное положение машину и рабочие, с нашим участием, по накатным брёвнам, начали загрузку. Дело было не лёгким и даже опасным. Накатили шесть брёвен, длинною от пяти до шести метров, заключили их между двумя парами стоек, которые были откинуты при погрузке и обе пары, с помощью толстых верёвок, скрутили шестами, закрепив их такими же верёвками к брёвнам. Погрузка была выполнена. Перекурили все и мы отправились в Воробьёвку. Ехали не спеша, не третей передаче. Через три часа, мы были у моста. Роменский высоко оценил нашу работу и работу рабочих, которые выполняли погрузку. Машину разгрузили. «Трэба ще» - сказал он. Немного отдохнув, мы отправились вновь в Шипов лес. За пять дней работы, мы привезли необходимое количество брёвен. Роменский предложил мне «поробыть ще». Надо было обрезки части стволов превратить в дрова для учителей и врачей Райцентра. Обрезки были распилены поперечными пилами на чурбаки, длиной пятьдесят сантиметров и их надо было поколоть. Мне дали колун и я начал колоть дрова. Не очень получалось, хотя эта работа для меня была совсем не новой. Роменский увидел мои проблемы, подошёл и начал наблюдать. «Шось пагано колэтця» - сказал я. «А ты хэкав»? – спросил дядя Захар. «Ни, нэ хекав» - ответил я. «Так хэкай» - сказал дядя Захар. Я начал «хэкать» и дела пошли как надо. Заготовкой дров я занимался дня четыре с «гаком». Дядя Захар поблагодарил меня и сказал, что через неделю мне надо будет зайти в Доротдел Райисполкома за документом на получение денег в Воробьёвском отделении Госбанка. Документ мне выдали, и деньги в сумме 210 рублей, я получил в Госбанке. Меня даже поздравила кассир Госбанка – мама Вали и Нины Лисовых. Валя была старше на один год, а Нина была одноклассницей. Они учились в ВУЗах Воронежа и Мичуринска. До возвращения в Москву, я решил не расходовать этих денег.
Приближалось время приезда в отпуск Нины Гранкиной – моей подруги. Нина училась в Вечернем полиграфическом институте в Краснокамске Пермской области. После окончания школя, Нина уехала к сестре Зине, в Краснокамск, где поступила на печатную фабрику Гознак в качестве рабочей. В сентябре была принята в Вечерний полиграфический институт. Институт был филиалом Московского полиграфического института. Нина писала мне, что отпуск запланирован на время, после очередной сессии, которая закончится в средине августа, в Москве.
17 августа я поехал к Девяткиным на Ширинкин и узнал, что утром приехала Нина. Валя уже неделю была в гостях – дома. Валя училась в Институте народного хозяйства имени Плеханова, в Москве. Тётя Надя попросила Люсю – младшую дочь, сходить к Гранкиным и сказать Нине, что я у них. Тётя Надя Девяткина и Гранкин Иван Иванович были сестра и брат. Ещё в школьные годы двор и дом Девяткиных, с патефоном и большим количеством пластинок, были местом моей встречи с Валей Девяткиной, Ниной Гранкиной, Ниной Красновой. Через несколько минут, Нина пришла. Мы встретились и признались друг другу, что очень соскучились. Тётя Надя угостила нас чаем с конфетами и пирожками с яблоками. Послушали патефон. Сидели долго, тетю Надю интересовало всё, что происходит в нашей жизни, и мы всё рассказывали ей и друг – другу. С Ниной я договорился, каждый вечер, в 20 - 00, встречаться у клуба. Встречались и уходили, или я увозил Нину на раме велосипеда к Долгому лесу. Там мы нашли очень удобное место, с видом на лес и просиживали в приятных беседах до совсем тёмного - темна. Я провожал Нину до клуба и по накатанной дороге, вслепую, гнал на велосипеде в Воробьёвку. Счастливее меня никого не могло быть, думал я. Моё счастье длилось полторы недели. Надо было отправляться на учёбу в Москву.
Шура уже неделю была дома, в Воробьёвке. Она успешно закончила свою специальную подготовку и была направлена в город Рубцовск Алтайского края на тракторный завод токарем. У Шуры было тоже много интересов, она встречалась со своими друзьями. Днём мы были дома и все вместе проводили время за беседами и необходимыми работами. Проведывали нашу дорогую бабушку Машу.
На 28 августа я назначил время своего отъезда. Вечерами ещё несколько раз встречался с Ниной. Она намерена была уезжать в Краснокамск в первых числах сентября.
Попрощались мы с Ниной 28 августа, на перроне нашего вокзала.
Шура днём раньше уехала в Воронеж, а на 28 августа у них был назначен отъезд в Рубцовск.
Счастливое время прошло быстро, и впереди нас ждали новые события.
Бывший студент МТИЛПа – Орлов Владимир
г.Москва. 27 декабря 2019 года.