Целина
30 августа, в 8-00, Воронежский поезд №25 доставил меня на Казанский вокзал. Метро «Комсомольская» - «Таганская» и я на Таганке. Через 20 минут я зашёл в нашу 144 комнату общежития на Котельнической набережной 21. В комнате был Найдан. Наши монголы приехали из Улан – Батора накануне. «Коля и Борис в институте, они едут на целину в Алтай» - сказал Найдан. Оставив свой фибровый чемодан с пожитками, я отправился в институт. 1420 шагов по набережной, через Горбатый мост и Большой Устьинский, и я в институте. Мне сказали, что все вопросы решаются в Комитете комсомола. Секретарём Комитета весной этого года был избран Ульяницкий Вячеслав – аспирант из Киевского технологического института лёгкой промышленности. Наш бывший секретарь Комитета комсомола – Сазонтов Геннадий был назначен Секретарём Кировского райкома комсомола города Москвы. Я поинтересовался у Ульяницкого, что нужно для того, чтобы поехать на целину. Он ответил, что такой возможности уже нет, - списки на сто человек были составлены ещё вчера и именные путёвки ЦК ВЛКСМ через час будут доставлены из Кировского РК ВЛКСМ и вручены студентам третьего курса. Мне сказали, что начальником назначен полковник военной кафедры Чистяков Павел Михайлович. Я пошёл на кафедру, повстречался с полковником, попросил его содействия в решении вопроса, но он сказал, что не имеет отношения к этому. Мне стало понято, что в стенах института решить вопрос поездки на целину, просто невозможно.
Я отправился на трамвае на площадь Павелецкого вокзала, где с восточной стороны находилось здание, в котором размещался Райком комсомола. Зашёл, предъявил студенческий билет и поднялся на второй этаж. Девушке в приёмной объяснил цель посещения. Она приоткрыла дверь кабинета секретаря и сказала: «К Вам пришли». Мне разрешили войти. Сазонтов, видимо со студентами, обсуждал какие - то вопросы. Мы любезно поздоровались. Я рассказал о ситуации, которая сложилась с поездкой на целину. Геннадий выслушал меня и сказал, что попытается помочь. Сняв трубку телефона, он набрал номер и в ожидании ответа, попросил меня написать полные - фамилию, имя, отчество. На конце провода появился собеседник и Геннадий, поздоровавшись, изложил ему мою просьбу. Видимо получив положительный ответ, он сообщил мои Ф.И.О. и поблагодарил собеседника. Геннадий нажал кнопочку на столе, вошла девушка из приёмной. Он попросил её сходить в МИСИ, в Комитет комсомола института, где уже пять лет находится Центральный штаб студенческих строительных отрядов, получить путёвку и принести её. Девушка отправилась, а секретарь РК ВЛКСМ Кировского района продолжил объяснять принципы организации предстоящих субботников по уборке территорий района, комсомольским вожакам учебных заведений и организаций.
Через минут двадцать, дверь открылась и девушка зашла в кабине, подошла к столу и положила на край стола документ светло - зелёного цвета со значком члена ВЛКСМ. Геннадий встал из – за стола, взял документ, стал в позу Пушкина и зачитал: «Комсомольская путёвка. Выдана Кировским райкомом комсомола товарищу Орлову Владимиру Дмитриевичу в том, что он в ответ на призыв Центрального Комитета ВЛКСМ изъявил добровольное желание и направляется на уборку урожая в районах освоения целинных и залежных земель в 1957 году. Секретарь Горкома ВЛКСМ Вольнов». Подошёл ко мне, я уже стоял «на вытяжку», вручил Путёвку и пожелал успехов. Я был счастлив. Поблагодарил за оказанную помощь и пожелание успехов. Геннадий Александрович был очень уважаемым человеком в институте, и когда весной у нас его забрали на повышение, нам было жалко. И, в тоже время, мы понимали, что это человек большого полёта! Ещё раз поблагодарив, я отправился в институт; пешком вдоль обводного канала. В институте зашёл в Комитет комсомола и, молча, предъявил Путёвку Ульяницкому. Он сделал запись в реестр и попросил зайти на Военную кафедру к полковнику Чистякову. Зашёл в 72-ю аудиторию. Там присутствовали полковник Чистяков и майор Танков. Я предъявил путёвку полковнику. Он внёс мою фамилию в свой реестр и посоветовал узнать у ребят, что необходимо иметь или купить для предстоящей поездки. Поблагодарив полковника и попрощавшись, я отправился в общежитие. В комнате были все, кроме Бориса. Он поехал в Клин к маме. Мы с Колей решили перекусить в нашем буфете и отправиться в Военторг, чтобы купить всё необходимое.
Полчаса по Москве, чуть потянутой жёлто – красным цветом, и мы в Военторге. Поднялись на второй этаж. Посмотрели все предметы, которые нас интересовали. Подошли к товароведу – распорядителю и поинтересовались, как купить нужные нам вещи, включая солдатский вещь – мешок, оплатить их и сложить в вещь – мешок для «удобства транспортирования». Товаровед улыбнулась и сказала продавцу, куда сложить всё наше «добро». Я попросил у продавца солдатский котелок с крышкой; для бритья – ванночку, стаканчик, помазок, станок, пакетик лезвий «Нева» и зеркальце бОльших размеров. Попросил солдатскую баклажку в х/б чехле защитного цвета; отмотать два раза по метру – вафельные полотенца, пару вигоневых носков и, конечно, вещь – мешок. Коля попросил тоже без полотенец и носков – у него они были. Всё было сложено в пластмассовый контейнер и поставлено у кассира. Подошла продавец, посмотрела и сказала, что недавно получили новые несессеры небольших размеров и что там есть всё, что мы отобрали для бритья, только вместо большого зеркальца – щётка для одежды. Я согласился на несессер. Коля всё оставил, как было. Кассир пробил на кассе все суммы, мы сложили всё в вещь – мешки, оплатили, поблагодарили и я попросил «Книгу отзывов и предложений». Подошла товаровед и сказала: «Ребята, в другой раз».
Я всегда встречал добрых людей в своей жизни, от рождения – до студенческих лет. (зубная врачиха в Воробьёвке – эвакуированная и Ульяницкий – исключение). У Коли вещей было чуть меньше. Мы надели вещь – мешки на себя – как учил майор Танков, и отправились домой, в общежитие. По дороге, зашли в булочную, в левом крыле высотки, купили два «студобеккера» - студенческих батона, зашли в гастроном, «докупили» водочки за 2-87- три бутылки, согласно ёмкости баклажек и скромную необходимость - отметить начало удивительного путешествия. В нашем буфете купили сардельки от Микояна, горячие. Найдан нас ждал. Он был большой любитель «русской кухни». Комната была укомплектована тарелочками, стаканчиками, вилочками и ложечками. Накрыли стол и отметили событие государственной важности.
Отъезд нашей группы был назначен на 8-00, 2-го сентября от института на трёх автобусах на Никольскую платформу, что за мостом от Рижского вокзала, - слева, где мы вместе со студентами других вузов Москвы, должны были отправиться в 10-00 железнодорожным составом на целину в Алтайский край. Эти все установки мы получили от полковника Чистякова в институте 1-го сентября. Нам дали телогрейки, брюки из лёгкой парусины и юфтевые ботинки. Всё это мы аккуратно свернули и сложили на 1-м этаже, сразу за дядей Ваней, который торговал газированной водой. Сверху положили записки со своими фамилиями.
За три года студенческой жизни, понятие «время» было отточено. Ровно в 8-00 мы с вещами и нашими вещь - мешками находились в автобусе. Как оказалось, трое студентов, по какой - то причине, не явились. Девчонки выстроились вдоль фасада института и шумно провожали отъезд автобусов.
Почти час мы ехали на трёх автобусах до Никольской платформы, какими - то сложными путями, даже ребята – москвичи удивлялись. Никольская платформа - это оказалась довольно большая площадка, на которой была масса народа. Справа, были какие - то довольно большие помещения. Вдоль площадки, слева, стоял состав из двенадцати товарных вагонов. Полковник уточнил номера наших вагонов. 7-й и 8-й, скомандовал он. Мы начали занимать наши «соломенные» плацкарты. В вагонах были устроены 2-х ярусные настилы, покрытые обыкновенной соломой. Противоположная раздвижная дверь была закрыта на крюки, а дверь с платформы была раздвинута влево и посредине проёма, горизонтально, была установлена строганная широкая доска - шестидесятка на ребро. Мы с Колей и Борисом заняли места посредине, справа; дальше место занял Витя Бойцов, Витя Морзев, Алик Князев. Алик, проживавший в «американке», больше был наш – общежитейский, чем москвич. Шумно «заселялись» москвичи. Командовал Саша Осипов. Он никак не мог угодить Мирону Левину, Мирон, как всегда, искал какую – выгоду, даже в телячьем вагоне. Суета длилась больше, чем полчаса; затем полковник проверил готовность и сообщил, что движение состав начнёт назад, затем паровоз выйдет из «вилки» и начнёт движение в нужном направлении – на восток. Мы уже потеряли интерес к происходящему за пределами вагона и ждали момента – отметить «начало новой жизни».
Наконец, такой момент настал. Коля достал свою баклажку, открыли одну банку тушёнки, - нам выдали по одной банке в солидоле; хлеб у нас был, и гранёные стаканчики были. Отметили. Обменялись мнениями и …. завечерело. Устроились по - удобнее, прикрывшись телогрейками и погрузились с сон.
Спали отменно. Рано утром потребовались естественные нужды. Способ был найден. Сняли с крюков заднюю задвижную дверь, чуть оттащили вправо, - по ходу движения поезда и, соблюдая законы гидравлики и гидродинамики, по очереди исполнили простейшие потребности. Я этот процесс изложил для того, чтобы у будущих читателей не возникало вопросов. Извините, если что-то не так.
Промелькнуло несколько полустанков и наш состав начал замедлять движение. Мы входили на какую - то большую станцию. Ей оказалась Рязань II. Почему Рязань, а не Ковров, как было по схеме ж/д, которая была у кого - то из москвичей, - не понятно. Было объявлено, что стоять состав будет 30 минут. Мы вышли. Я попросил Колю запечатлеть моё присутствие на фоне вокзала моей «Сменой». Было сделано. Первое посещение, конечно, общественного туалета. Захватили полотенца, котелки и отправились. Без всякой очереди посетили кабинки, над чугунными раковинами с кранами холодной и горячей воды и хозяйственным мылом – умылись. На перроне, где был разбор холодной и горячей воды, я набрал в котелок холодной, закрыл крышкой и потом подвесил котелок на какую - то шляпку гвоздя в вагоне. На всё понадобилось минут 20. Покурили и в путь. Полковник объявил, что обед будет в 13 часов. В вагоне было шумновато, обменивались впечатлениями о первых часах нашего пути на Восток страны. Витя Бойцов высказал желание - написать наш гимн. Мы все поддержали «эту точку зрения». Витя просил темы, которые надо отразить в гимне. С этим вопросом были трудности. Начали подтрунивать над Мироном, но Витя сказал, что Мирон не для гимна. Начали думать. До обеда было ещё далеко, и мы начали изобретать завтрак. У москвичей много чего было. У нас хлеб, как у всех – говядина Урюпинского мясокомбината в банках в солидоле, сгущёнка и так – понемножку кое - чего. Москвичи поделились. Позавтракали. Витя химическим карандашом на листке бумаги, увлечённо выписывал какие – то сочинения. Уже к 11-и часам он предложил послушать, и…. запел:
Дали нам по телогрейке, ватные штаны,
И на митинге сказали: - дуй до целины!
Колбасы купил и сала, масла – полкила,
На дорогу мне лепёшек мама напекла.
Эх!
Семьдесят рыл на нарах,
В грязных вонючих шкарах,
Кимарят и ночью и днём,
Кимарят, а мы всё поём.
Промелькнули полустанки, сёла, города;
Вы ложитесь спать, ребята,
А не то – хана!
Мы вам пели и орали, аж до хрипоты;
И позвольте на прощанье
Гаркнуть с высоты:
Эх!
Семьдесят рыл на нарах,
В грязных вонючих шкарах,
Кимарят и ночью и днём,
Кимарят, а мы всё поём.
Витя закончил пение. Раздались дружные аплодисменты. «Давай дальше»! - кричали ребята. «Дальше, – давайте темы» - сказал Витя. Феликс Сейфулин предложил спеть НАШ ГИМН уже на следующей остановке при походе в солдатскую столовую на обед. Предложение было принято единогласно, и начали учить текст. Нашлась бумага, карандаши и шариковые ручки. Приближались те, заветные 13 часов. Наш поезд прибыл на станцию «Арзамас». Состав зашёл на специальный путь, остановился. Мы все вышли. Полковник подошёл к нам и сказал, что будем обедать все вместе, так как это большая солдатская столовая. Мы осмотрелись и поняли, что расстояние до столовой вполне достаточно, чтобы исполнить наш гимн. Ещё раньше полковник поручил Феликсу командовать строем и быть запевалой. Голос у нег был замечательный. Феликс дал команду на построение. Построились. «В колону, по одному, шагом марш»! И…. запел: «Дали нам по телогрейке, ватные штаны…….. «. Все дружно подхватили! Полковник остановился и просто обомлел. «З а м е ч а т е л ь н о» - прокричал он. А люди на перроне уже аплодировали нам. Два куплета и дважды исполненный припев обрадовали всех. По - моему, каждый из нас хотел продолжения.
Вошли в столовую. Столы, по шесть мест за каждым, накрытые светлой клеёнкой, стояли в два ряда «до горизонта». Расстояния для посадки были вполне достаточны для свободного прохода. Первое – борщ со сметаной уже стоял на столах в фаянсовых больших тарелках. Хлеб белый и чёрный лежал в высоких вазах. Вилки, ложки – в лотках. Заняли места и приступили к обеду. Не хватало чесночка домашнего. Покушали. Вкусно. На второе – макароны по – флотски. Макароны находились в низких, круглых дюралевых ёмкостях; там же были большие ложки, которыми нужно было накладывать себе на фаянсовые тарелки из стопки, сколько хочешь. На третье – компот, какао, кофе с молоком, ацидофилин и кефир – кто что хочет. Отобедали мы по – царски. Удивительное дело, чем больше еды, тем меньше её можно скушать. Громко сказали «спасибо» хозяевам столовой и вышли на улицу. Слева от перрона вокзала был небольшой базарчик. Люди продавали овощи со своих огородов. Кто то, что - то купил. В основном – семечки тыквенные и подсолнечные. Коля купил небольшой арбуз. Меня ничего не привлекло. Подошло время посадки в вагоны и продолжение пути. Разместились, разлеглись и с началом движения, погрузились в сладкий сон.
На больших станциях поезд останавливался на 15 – 20 минут с тем, чтобы можно было посетить туалет, взять воду горячую или холодную. Наш состав шёл в режиме движения грузовых поездов. Его обгоняли скорые поезда в период наших остановок. Я выходил на станции Перевоз перед сном.
Утром вторых суток нашего передвижения, на станции Канаш, мы узнали от полковника, что обедать будем раньше обычного - на станции Зелёный Дол. Руководство решило предоставить возможность всем посетить город Казань – столицу Татарской АССР. Мы начали думать, как лучше провести время пребывания в Казани, так как много знали хорошего об этом городе, изучая Историю СССР в старших классах средней школы.
В нашем вагоне к утру появилась проблема. Коля скушал на ночь часть арбуза, который он купил на базарчике в Арзамасе и его прослабило. Коля достойно справился с проблемой утром на остановке Канаш. Но, но тема для куплета у Вити появилась… . Витя дополнил наш гимн словами:
«Коля съел арбуз. У Коли вспучился живот,
И теперь нам всем понятно – вот откуда прёт!
И хотя нам всем по – сердцу этот молодец,
Хорошо в вагоне щели, а не то пи . .ец!»
Витя громко зачитал своё творение, все были в восторге. Феликс предложил тихо прорепетировать гимн, включая новый куплет и исполнить гимн при походе в столовую на станции Зелёный Дол. Предложение было с восторгом принято. Промелькнула станция Урмары. Мы приближались к Зелёному Долу.
Длинный перрон, ветка налево и наш состав остановился параллельно главным путям, в 50-и метрах от них. «Зелёный Дол» - прочитали мы на фронтоне главного вокзала, который остался на уровне последнего вагона нашего состава. Вышли, построились в колону. Полковник стал справа от колоны. Феликс скомандовал: «Шагом марш»! «Запевай»! И тут началось…. . Пропели первый куплет, припев; затем новый куплет очень чётко…. . Люди на перроне приветствовали нас, размахивая руками и громко выкрикивая: «Молодцы»! Полковника чуть покоробило, он даже как – то сжался и начал громко советовать: «Ребята, вместо пи..ец, пойте «конец»! Но куплет был исполнен. У нас было такое впечатление, что полковнику понравилось. Может он подумал, что мы ещё можем что – либо сочинить по – мощней. Солдатская столовая на станции Зелёный Дол была больше, чем в Азамасе. Столы были на восемь человек. Организация питания была такой же. На первое нам дали харчо, на второе – тушёный картофель с мясом. На третье – всё тоже, что и в Азамасе. Вся еда была очень вкусной! Мы от души были благодарны работникам столовой. В котелки кое – кто перелил по бутылке кефира. Вышли на улицу. Стояла отличная погода при температуре около + 10 градусов. Мы обменялись впечатлениями, погуляли по платформе. Через 20 минут состав отправился.
Вскоре появились окрестности Казани. Местность пересечённая, много воды, большие парки. Наш состав был поставлен на левой стороне от главного перрона. Все вышли. Полковник объявил, что руководство нашего состава предоставляет пять часов свободного времени для посещения города. Коля, Алик Князев, Борис и я решили воспользоваться такси. На стоянке такси мы попросили таксиста ознакомить нас с достопримечательностями города. Алик предложил форму расчёта за услуги. Она была «нестандартной». Таксист согласился.
Он предложил схему посещений: Кремль, Казанский университет; Меховой комбинат имени Хусаина Ямашева и Обувная фабрика «Спартак» - это по нашему предложению, мы подумали насчёт будущих производственных практик и возможно – работы.
Приехали к Кремлю. Прошли на территорию. Все исторические здания выглядели помпезно. Здесь творили великие мастера, такие, как Тон К.А. Его Губернаторский дворец, несмотря на облезлость, выглядел не хуже, чем Московские соборы и дворцы. Чистеньким было здание Обкома партии. Масса памятных досок на стенах и зданиях. Вышли и поехали к Университету. Здание Университета по архитектуре было не хуже Московского на Моховой. На фасаде масса памятных досок, учившимся и преподававшим. Лобачевскому Н.И.; Зимину и Бутлерову – мы уже были знакомы с их трудами на лекциях профессора Абкина Н.А.; психологу Бехтереву. Не было памятной доски Ульянову В. И., который поступил в 1887 году в Университет. Может потому, что менее через год, он был отчислен за революционную деятельность. Можно было пройти в здание, но наша одежда могла ограничить наши желания.
Поехали к Меховому комбинату имени Хусаина Ямашева. Майор Танков, на занятиях по вещевой службе, рассказывал нам о подвиге коллектива комбината в годы войны. На комбинате были пошиты тысячи белых полушубков из овчины, шапок - ушанок, двупалых меховых перчаток. В этой одежде войска генерала Панфилова начали прорыв фронта немцев под Москвой. К 1944 году, Красной Армии имела большие успех на всех фронтах. Руководство Центрального фронта направило представление в Верховный Совет СССР о награждении комбината орденом Ленина. Указ о награждении был подписан М.И. Калининым. Мы вошли в вестибюль. На стене увидели художественно оформленный планшет, на котором был закреплён макет ордена Ленина и копия Указа Верховного Совета СССР. В бюро пропусков мы сказали, кто мы и попроси главного инженера или технолога. Спустя пару минут, пришёл главный технолог. Наш, МТИЛПовский выпускник 1955 года. Мы даже иногда виделись. «Сергей»- сказал он. По очереди, мы назвали свои имена. Сергей попросил вахтёра пропустить нас, и мы зашли в ассортиментный кабинет, который одновременно был и технологической лабораторией, и небольшим музеем. На десятки вопросов, мы получили ответы. Комбинат выпускал крашеные меховые детские пальто, детские меховые варежки, меховую подкладочную овчину, в первую очередь для обувной фабрики «Спартак». Сергей поинтересовался, знаем ли мы Стыллера Евеля. Я сказал, что Евель в нашей компании «в дни торжеств». Евель из Ногинска, учился на третьем курсе химического факультета, со специализацией – «Технология высокомолекулярных соединений»; умел рисовать маслом на холсте, акварелью – на чём угодно и слушал Увертюру Бетховена «Эгмот». У него была пластинка, а у нас – проигрыватель. Когда заходил Печёнкин Анатолий – наш друг, швейник, его коробило от этой могучей музыки, и он начинал крутить руки Евелю. Парень из Рязанской области, небольшого роста, Анатолий обладал удивительной силой. Евеля уже заметил профессор Макаров – Землянский (дед) и пророчил ему большое будущее. Время поджимало, и мы по-свойски попрощались и отправились на «Спартак».
Это было совсем не далеко. Подъехали к «Спартаку». Солидная проходная, видимо в Административном корпусе, справа – механические ворота. Зашли в проходную и Борис в Бюро пропусков, представился и попросил встречи с кем - нибудь из руководства. Сотрудник Бюро позвонила по телефону и попросила подождать. Вышел подтянутый, симпатичный человек и представился: - Карпман Бронислав Моисеевич, главный инженер. Мы тоже представились, честно говоря, - стесняясь своего вида. Бронислав Моисеевич спросил, что нас интересует. Я ответил, что мы уже знаем, в принципе, организацию производства обуви, - побывали на практиках на больших предприятиях, но вот не видели производство унтов. Главный инженер согласился показать нам это производство.
Сначала он показал участок закройного цеха, где раскраивается меховая овчина, как для верха, так и для подкладки. В заготовочном цехе мы увидели, как осуществляются скорняжные работы. Посмотрели, как собирается вся заготовка. Большой интерес представил пошив унтов – от посадки на колодку заготовки до крепления подошв и отделки. Очень сложный процесс - производство унтов. «Из того оборудования, с которым нам уже удалось познакомиться в лабораториях института и на практиках, построить более механизированное производство, просто невозможно» - резюмировал Борис и мы согласились. По всей видимости, главный инженер был доволен нашими интересами и мнениями. Он сказал: «Закончите институт, приезжайте работать к нам, и мы будем совершенствовать это очень нужное производство». Мы поблагодарили Бронислава Моисеевича и пожелали успеха в работе «Спартака».
Вернулись на вокзал, рассчитались с таксистом. Он был доволен. Выразил желание показать нам город на обратном пути. «Может быть» - ответили мы. Все уже собрались на перроне и обменивались своими впечатлениями. Кто - то из москвичей ухитрился даже рыбу поймать в большом озере или запруде. Через несколько минут последовала команда «по местам». Мы забрались на свои нары, поезд тронулся. Саша Осипов стоял у перегородки и «вёл репортаж» о жизни за бортом. Станции Высокая Гора, Арск. Уже темнело. Мы по - удобнее устроились и погрузились в сон. Спали здоровым крепким сном. Впереди был Свердловск.
Утром был
Кукмор, Красноуфимск, длинные перегоны и мы прибыли почти к 12 часам на станцию Ревда. Поезд зашёл на специальные пути, остановился. Подошёл полковник и скомандовал: «Построиться»! «Шагом марш на обед»! Построились. Феликс скомандовал: «Запевай»! И мы начали петь наш гимн не заменяя никаких слов. Людей было совсем немного, но они приветствовали нас. Столовая была такая же, как и на станции Зелёный Дол. Всё было готово. Был четверг – рыбный день. Мы отведали очень вкусной ухи из мурманской трески. На второе была жареная рыба – треска с пюре или картошкой – кто, с чем хотел и на третье – как обычно – чай, компот, кисель, кисло - молочная продукция. Громко поблагодарили поваров, и вышли на улицу. Через 20 минут поезд направился на станцию Свердловск – Пассажирский. Прибыли. Полковник объявил, что свободное время – пять часов. Я спросил у полковника, какой номер у нашего поезда и когда по расписанию мы будем в Барнауле. Он отрыл свой планшет и сказал, что поезд № 126 Л, расчётное время прибытия на станцию Барнаул – 16 часов по местному времени. Я решил при первой же возможности дать телеграмму тёте Марте о нашем прибытии в Барнаул. Мне очень хотелось встретиться с моими близкими родственниками, и в первую очередь – с бабушкой Таней.
Вышли на привокзальную площадь. Вокруг мне было всё неплохо знакомо. В январе – феврале я проходил практику на «Уралобуви» в качестве мастера участка закройного цеха. Кроили юфть жированную для солдатских сапог. Я попросил ребят немного подождать, сбегал в вокзал и дал телеграмму в Барнаул с данными о поезде и номере вагона. Вернулся к ребятам, предложил взять такси и поехать в Студгородок на «Уралобувь». Такси «заведовал» Алик. До Студгородка было – рукой подать. Приехали. Мне показалось, что вся эта территория зимой была несколько выше. Тогда стояли морозы – 50 град. по Цельсию, может по этому? Попросили водителя остановиться на бугорке, между проходной и бараками, где мы жили. Я предложил выйти из машины и рассмотреть всё вокруг с моим пояснением. И так: - Фабрика «Уралобувь» была спроектирована в 1934 году. По этому проекту в 1937 роду были построены: - Кутаисская обувная фабрика в Грузии, Кузнецкая обувная фабрика в Пензенской области и «Уралобувь в Свердловске. Фабрики одноэтажные Н- (аш) образной формы с центральным транзитным коридором, с верхним освещением фонарями шедовой конструкции, с остеклёнными окнами на южную сторону. Практику вёл начальник Технического отдела Абарбарчук , начальником закройного цеха был Капцан Яков Наумович, рабочие звали его между собой Яша. Яша был мастером спорта по волейболу и команда «Уралобуви» занимала второе место на первенстве города. Первое место занимала команда Политехнического института, который находился в трёх остановках трамвая от «Уралобуви». Дважды я был на соревнованиях и был просто удивлён мастерству игроков. Это были сражения, не то, что у нас в Воробьёвке в дни студенческих каникул. Хотя мы уже знали, что такое баскетбол, лыжные соревнования, борьба на татами. Нина Ерёмина и Миша Студенецкий рассказывали нам после возвращения из Мельбурна, с Олимпийских игр, в прошлом году о своих успехах. Наши баскетболисты стали серебряными призёрами Олимпийских игр. И, вообще, наш институт был уже пять лет чемпионом Москвы по баскетболу. Боря Гущин был в основной команде лыжников и имел 1-й разряд по лыжам на всех дистанциях. Алик Князев имел 2-й разряд по вольной борьбе.
Так вот, женская волейбольная команда, была чемпионом Свердловска. Команду возглавляла симпатичная девушка из отдела по использованию материалов – Светлана Ведерникова. Однажды она пригласила меня на очередную игру, которую они, к сожалению, проиграли команде какого – то НИИ. Видимо, чтобы «исправиться», Светлана пригласила меня на концерт своего брата в Большой театр Свердловска. Ведерников – бас пел в сопровождении фортепиано. Голос у него был просто могучий. Пел вещи из репертуара Шаляпина. В 1958 году Ведерникова пригласили в Москву, в Большой театр. Это лирическое отступление, но очень важное, с моей точки зрения.
Абарбарчук был человеком старшего возраста, имел средне - техническое образование, но знания и профессиональный язык бал на высоте. У нас были с собой дневники, которые выдали на кафедре, в институте и начальник Техотдела требовал вести их как надо. Для Абарбарчука профессор Зыбин Юрий Петрович, наш зав. кафедрой, был большим авторитетом. Дело в том, что во время войны, когда фабрика «Уралобувь», руководимая Абарбарчуком, как и все обувные предприятия, на Востоке страны, день и ночь производила сапоги для Армии. Юрий Петрович Зыбин ещё в начале войны изобрёл кирзу. Её производили в Иванове на комбинате искусственных подошв. Кирзу кроили в 6-ь - 10-ь слоёв. Производительность труда резко возрастала, и к началу 1943 года у Красной Армии не было проблем с обувью. На территории фабрики находилась котельная на угольном топливе, уголь завозился по специальной ж/д ветке; химцех, где готовились все клея и отделочные материалы, низковольтная подстанция, которая обслуживалась электриками предприятия. Со всеми техническими сооружениями нас ознакомили инженеры Технического отдела. Они несколько раз знакомили нас со всеми производственными потоками. Почему я говорю «нас», потому, что кроме меня на практике были Никитин Владимир и Сведомцев Николай. Они практику проходили в инженерных службах. Владимир и Николай были участниками Войны, инвалидами. У Владимира не изгибалась левая нога, а у Николая левой ноги не было, и ходил он на протезе, с палочкой. Ребята по – долгу просиживали у Абарбарчука и видимо, мучили его разными вопросами. Учились они отлично и видимо собирались стать важными руководителями отрасли.
Я показал ребятам двор с бараками и барак, в котором мы жили. Это одноэтажные сооружения из дерева с транзитным коридором, из которого был вход в помещения, площадью не больше 14 метров, каждое из которых, имело печное отопление. Во дворе были дровяники, в которых хранился пиленый и не пиленый лес, который надо было пилить и колоть. Это было в 100 раз хуже американки Алика Князева на Таганке. У моей хозяйки с приволжской внешностью, был сын пятиклассник с внешностью народов Севера. Люди они были очень хорошие. После второй смены, я всегда мог рассчитывать на чай с самодельными кренделями. Никитин и Сведомцев жили у одиноких работниц фабрики лет тридцати и были счастливы. Я с удовольствием пилил дрова поперечной пилой с хозяйкой и её сыном в выходные дни и колол их, как учил дядя Захар Роменский. Морозы были, что надо и дрова кололись хорошо. Однажды вечером по радио сообщили, что в городе – 52 градуса по Цельсию. Я решил попробовать, что это такое. Оделся в пальто, в те времена я носил папино зимнее пальто и малахай, хозяйка предложила свои валенки. Вышел на улицу и направился к трамвайному кругу. Шёл не спеша, покалывало лицо, нос прикрывал вязаной перчаткой. Дошёл до трамвайного круга, а назад пошёл уже, преодолевая трудности, - ноги не хотели двигаться. Добрался до двери барака, открыл с мощным потоком пара и какое - то время, - просто стоял. Зашёл в помещение, где меня уже ждал чай.
Мой рассказ не очень понравился ребятам, - я так почувствовал.
Мы отправились осматривать город. Город Свердловск - большой исторический город Советского Союза, начиная от времён Петра I – Демидова Никиты Демидовича и кончая сегодняшним днем, днём работы Уралмаша, Верх – Исетского металлургического комбината, Уралтяжмаша, большого количества уникальных музеев. Родина Ползунова Ивана – теплотехника, Ефима и Мирона Черепановых, сконструировавших паровоз. Родина Попова А.С. – изобретателя радио; Бажова Павла Петровича - писателя. Водитель ещё много чего знал, кроме наших знаний со школьной скамьи и рассказывал нам. Подъехали к Уралмашу. Вышли. Рассмотреть можно было только гигантский фасад – это был город в городе. Долго ходили по мощной плотине, рассматривая слегка гудящий гигант.
Затем подъехали к заводу «Уральские самоцветы». Рядом с заводом – Музей драгоценных камней Урала. Посетили музей. Горный хрусталь, топазы, аквамарины, аметисты, яшма и другие камни. Экскурсовод рассказала нам как в Екатерининские времена на этом месте была создана гранильная фабрика, которая готовила украшения для дворцов Санкт – Петербурга. Все эти камни просто восхищали; - ничего подобного представить себе было невозможно. Я подумал: - вот – бы нашим прекрасным школьным учителям побывать на экскурсии в этом замечательном уральском городе! Водитель много чего рассказал нам о жизни города и области в период Великой Отечественной войны. За сравнительно короткое время – такой мощный экскурс в историю Отечества! Мы были очень благодарны ему.
И, наконец, последний пункт нашего знакомства со Свердловском - Дом инженера Ипатьева Николая Николаевича. Это был дом, где в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, в полуподвальном помещении, была расстреляна семья Николая II-го. Каждый из нас, изучая историю по школьным программам, знал о расстреле царя и его семьи охранником Яковом Юровским. Наша преподаватель истории – Александра Дмитриевна Мыльникова рассказывала нам все подробности того периода.
В этот момент, я вспомнил, как моего дедушку Андрея забрали на 1-ю Мировую войну. Не посчитались с тем, что дома оставались шесть детей мал - мала меньше. Через два месяца бабушка Таня получила бумагу о том, что дедушка «пропал без вести». Он попал в австрийский плен и пробыл там три года, пока Лениным не был подписан кабальный Брестский мир. Дедушка вернулся домой. Другого дедушку – Петра, призвали в армию, где он служил в хозяйственном подразделении Ставки. Когда царь отрёкся от престола, все сдёрнули погоны и отправились по домам. Дедушка Петя пришёл домой и занимался в селе Лизиновка, чем попало. Вступил в колхоз имени «10 лет без Ленина». Дедушка Петя получил справку, о том, что он является членом сельхозартели имени «10 лет без Ленина» за печатью Правления, с тем, чтобы уехать в село Воробьёвка «для тамошнего проживания». Не было паспортов, а дедушка и бабушка хотели переехать в канун моего рождения в Воробьёвку. Эта справка находится в нашем семейном архиве.
Ребята рассказывали свои отношения к событиям того периода и даже спорили, употребляя брань. Борис сказал: «Ну, хватит, поехали на вокзал»! Мы сели в машину и с тяжёлой душой покинули это место, а затем и Свердловск.
Через полчаса поезд отправился. Было не ясно, какие города мы проедем с наступлением вечера и ночи. У нас оставалось в баклажке ещё по грамушке; выпили и закусили говядиной из баночек в солидоле. Спали отменно.
Утром Саша Осипов, как всегда, сообщил нам, что мы ночью проехали Тюмень и приближаемся к Омску. Проехали крупную станцию Ишим, затем Исилькуль, Москалёнки, Марьяновка и наконец – Омск. Нам объявили, что стоянка будет 20 минут. Сошли, набрали в котелки воды; кто горячей, кто холодной. Полковник сказал, что обедать будем на станции Татарск, где - то около 13 часов по местному времени.
Проехали несколько крупных станций; на станции Татарск поезд зашёл в уже привычную ж/д ветку, где располагалась солдатская столовая. Как же здОрово было организовано питание при передислокации войск! Вспоминали майора Танкова, его занятия на кафедре. Теперь только понимали, как прекрасно знал предмет майор Танков. «Спешились» и с нашим гимном отправились на обед. Полковник уже не реагировал на наше пение, да слушателей было совсем немного. Нас кормили борщом со сметаной, на второе – кусок жареного мяса с картошкой. На третье – всё как обычно. В этой столовой вся посуда была алюминиевая, и поэтому было шумно; да ещё многие постукивали ложками по тарелкам. Заправили котелки кисломолочными продуктами, поблагодарили поваров и вышли на перрон. Через 20 минут состав вышел из ветки на главный путь и поезд пошёл дальше – на Восток.
После станции Чаны, начались Барабинские степи, о которых мы знали из школьных учебников по географии. Шёл пятый день нашего путешествия. Почему «степи», - не очень было понятно. Может я забыл, о чём рассказывала Ксения Дмитриевна на уроках географии. Кругом были озёра, большие и малые, с зелёными берегами и белесыми – без растительности, - видимо солёные. Растительность на взгорках, - разная по высоте. Появлялись небольшие населённые пункты; луга со стадами коров и овец. По пути были станции – Убинское, Каргат, Чулым…. – даже названия какие – то странные. Эти станции располагались на небольших взгорьях. Вокруг станций были населённые пункты разные по площади. Какой-то не приветливый край. Вечером поезд остановился на каком - то перегоне. Подошёл полковник и сказал, что придётся подождать, так как что - то впереди случилось.
Я сошёл и направился к очень длинному водоёму. Вскоре я увидел приближающегося полковника. Он попросил не задерживаться.
Какой же внимательный и заботливый был наш полковник!
Был такой случай – мы в 16-й аудитории слушали лекцию по физике профессора Васильева. Вдруг студенты начали подкашливать, всё громче и громче. Профессор несколько раз потребовал не безобразничать и пригрозил прекратить чтение лекции. Вдруг приоткрылась дверь, и какой - то мужчина потребовал всем покинуть аудиторию и выйти на улицу. Оказалось, что рабочие вывозили старые наглядные пособия с военной кафедры и среди этих «пособий», оказалась небольшая бомба времён войны, с фосгеном. Рабочий уронил эту бомбу на бетонном крыльце чёрной лестницы, и она разбилась. Сквозняком потянуло в помещение и вызвало у студентов и сотрудников вот такую реакцию. В это время, полковник Чистяков проводил занятия в 73-й аудитории по тактике на ящике с песком. Учуяв запах, и моментально определив, что это, полковник дал команду студентам покинуть аудиторию и выбежать на улицу. Никто из студентов не пострадал. Когда мы выскочили на улицу, машины «Скорой помощи» уже прибыли и оказывали помощь, в основном, иностранным студентам. Почему то он пострадали больше всех. Вот такой был наш полковник.
Хорошо, что большое расстояние по Барабинским степям мы преодолели в ночной период времени. За станцией Чулым, началась равнинная местность до самых предместий Новосибирска. Очень длинные перегоны. На станции Коченёво состав остановился. Мы пропускали два состава: - пассажирский Москва - Хабаровск и грузовой с большим количеством вагонов. Полковник сообщил, что обедать будем в Новосибирске. Затем ещё длинный перегон и мы проехали высокий мост через Обь, повернули налево и прибыли на Новосибирск – Главный. Поезд зашёл в специальный тупик. Мы сошли, построились и без исполнения гимна (полковник просил), отправились в столовую. Люди приветствовали нас громко, размахивая руками.
Столовая, в отличии от предыдущих, была просто шикарная - свободная, с тюлевыми занавесками, с картинами на стенах и с очень вкусной едой. В фаянсовых тарелках мы отведали суп-лапшу с потрохами и на второе – по полкурочки зажареной, - как циплёнок – табака. В качестве гарнира - рис, пропитанный маслом. Хлеб, как у нас в студенческой столовой – белый, в больших вазах из плекса. Я с удовольствием выпил два стакана компота. Кисломолочные продукты были «стандартные». Как всегда, поблагодарили хозяев, и вышли на перрон. Полковник сообщил, что руководство предоставляет 6 часов на знакомство с городом.
Перешли через пути, вышли на большую площадь и с трудом дождались такси. Первое желание – это посмотреть знаменитый Новосибирский театр оперы и балета. Оказалось это не очень далеко. Мы больше часа осматривали это прекрасное монументальное здание, знакомились по афишам с репертуаром. Не такие уж мы были театралы, но понимали, что это Великий театр. Привычные московские названия классических оперных и балетных произведений. Среди исполнителей были знакомые фамилии заслуженных артистов. Было очень приято! Затем, попросили таксиста показать нам самые большие достопримечательности города. Были у Центрального парка культуры и отдыха, у Государственного университета, у Государственного технического университета. Объехали большое озеро с фонтаном в центре и плавающими утками. Посидели на скверике с видом на озеро. Затем таксист провёз нас по тенистым улицам с красивыми деревьями хвойных пород и лиственных, подёрнутых красно – жёлтым цветом. Проехав сравнительно большое расстояние, мы попросили таксиста вернуться в «исходную точку». Рассчитались, поблагодарили хорошего человека. Я решил раздобыть горячей воды и побриться. Надеялся на встречу с роднёй в Барнауле через восемь часов, как прогнозировал полковник. На перроне был в кранах кипяток. Набрал в котелок, предварительно сполоснув, горячей водой. Устроился в вагоне у дверного проёма, достал новенький несессер. Всё подготовил и, используя туалетное мыло, очень даже хорошо побрился. Намочил в котелке край вафельного полотенца, сделал приятный компресс. Пожалел, что не было одеколона. Посмотрел в зеркальце - другая жизнь! Оставалось несколько минут до отправления поезда.
Я вспомнил, как в 1954 году, когда я приехал в Москву поступать в институт, остановился у тёти Симы (бабушкиной сестры) и дяди Коли Тюриных на улице Жуковского, что в сто метрах от Чистых прудов. Они собирались по путёвке ехать в отпуск в Одессу. Я жил в их коммунальной квартире, пока сдавал экзамены. Племянница дяди Коли – Тамара, окончила Зооветеринарную Академию и отправлялась с группой выпускников под Новосибирск «разводить кур», как шутили Тамара и её подруга Нонна. Мы провожали их в Новосибирск с Казанского вокзала. Я думал, что Тамара где – то рядом; как там у неё успехи с «разведением кур»? В мае этого года под Новосибирском было открыто Сибирское отделение Академии наук СССР. Видимо, Тамара с подругами теперь работают в этом отделении, думал я. Поезд тронулся, и мы легли на нары отдыхать не уставши. Наступила ночь. Поезд шёл медленно, часто останавливался на каких - то станциях. Спали нормально. Наступило утро. К восьми часам показались окрестности Барнаула. Я встал, надел хорошую рубашку и приготовился к встрече. Когда остановился поезд, я просто обомлел! На перроне, напротив двери вагона стояли бабушка Таня, дядя Петя, дядя Гриша, тётя Марта, Света Данцева, маленькие Света и Таня Клейменичевы! Я сошёл на перрон и бросился в объятья дорогих мне родных. Бабушка прослезилась, да и я - тоже. «Шо робэтця, трЫ дни назад була Шура, тэпэр ты, Володя, як гарно»! Расцеловался со всеми. Двадцать минут мы тискали друг друга. Счастью не было предела!!! Вспомнили, как все вместе встречались в Богучаре девять лет тому назад, в 1949 году; как мы с бабушкой ходили на базар и покупали целую корзину раков и много чего приятного вспомнили. Бабушка вручила мне завязанные в платочке пирожки с картошкой, зажаренной луком. «Цэ тоби гостынэц од нас» - сказала она. Дядя Петя спросил, до какой станции мы едем, я сказал, что до Поспелихи. Он назвал время в пути – четыре часа с небольшим. «А ещё мы поедем на машинах, в какой - то колхоз, за 60 километров от станции»» - ответил я, - «так нас информировал полковник». Выходило, что до места потребуется около шести часов. Тепло попрощались. Поезд дал длинный гудок, и мы начали движение.
На этом участке наш состав тащил громадный паровоз ФД.
Миг счастья закончился. Я какое - то время стоял у перекладины и махал рукой; пристанционное пространство закончились, и наступила проза – «всюду жизнь». Присел на нары, развязал платочек с пирожками, раздал по одному тем, кто оказался рядом, и ребята начали расспрашивать меня о происшедшем. Рассказывал, как в детстве, сразу после войны, нас возили на лето к бабушке в Богучар. Вспомнилось много приятных моментов жизни у бабушки. Ребята поливали сгущёнкой пирожки и говорили добрые слова в адрес моей бабушки. Через пару часов появилась станция Топчиха. Поезд замедлил ход, но не остановился. Хотелось бы забежать в богоугодное заведение, но не удалось. Пришлось использовать новейший способ, изобретённый ребятами в пути. Немного прикурнул. Разбудил Саша Осипов. «Алейск» - крикнул он, и все зашевелились. Когда поезд остановился, я взял свою «Смену» и пошёл быстрым шагом к паровозу, чтобы рассмотреть поблизости этого монстра Советских железных дорог и возможно, сделать фото. Оказалось, что паровоз тянет состав задним ходом. Паровоз был действительно гигантский, в отличие от паровозов ОВ – «овечек», которые работали у нас на ЮВЖД. Видимо за ним был большой уход в депо, к которому паровоз был приписан. Черный цвет всего корпуса отливал лаком, много деталей было окрашено в ярко красный цвет; шатунно – кривошипный механизм и штоки блестели. На «лице» красовались большие буквы: - ФД. Клапан котла периодически сбрасывал давление; приятный звук при этом, подчёркивал величие этой прекрасной машины. Я прошёл несколько раз вдоль этого красавца, разглядывая отдельные детали. Затем, я попросил прохожего сфотографировать меня на фоне этой красоты. Моя просьба была удовлетворена. Поблагодарив товарища, я отправился к своему вагону. Ещё несколько минут, и мы начали движение на участке к конечной цели. В определённое дядей Петей время, мы прибыли на станцию Поспелиха. Забрав все свои пожитки, вышли на перрон. На перроне царила суета. Полковник попросил подождать и ушёл навести справки. Через десять минут мы уже занимали места на скамейках грузовиков, прибывших за нами. Их, грузовиков, было три: - два ЗИС-5 и один – ГАЗ – 51. Я и мои друзья забрались на ЗИС -5. На каждой машине было по шесть досок, повешенных крюками на борта. На одной доске помещалось шесть человек с пожитками. Телогрейки одели на себя; было не холодно, ехать надо три часа, как минимум. Решили не рисковать. Разместились, и полковник дал команду: «В путь»! Наш ЗИС–5 шёл вторым и уже через километров пять, мы почувствовали правильность принятого решения – насчёт телогреек. Кто - то даже подшучивал: «Жаль, что у телогреек нет капюшонов». Дело в том, что передний ЗИС поднимал такую пыль, что мы стали все одного цвет и на зубах даже скрипело. Потом кто-то пошутил, что мы едем в колхоз «Путь к коммунизму». Большинство шутку не поддержало, но подумали: «А может быть»? Проехав километров двадцать, повернули направо и остановились. Полковник решил проверить, - живы ли мы ещё. Мы смахивали с себя пыль и говорили ему, что у нас всё в порядке. Действительно, никто не скулил. В общем, за полтора часа мы прибыли к месту назначения.
Наш грузовик остановился у одноэтажного строения, на доске было написано: «Клуб колхоза имени Куйбышева». В клубе были такие же настилы из досок с матрацами, набитыми соломой, как и в вагоне. Вдоль восточной стенки стоял самодельный длинный стол на «двуногих треногах», как сказал бы наш полковник. На стойках были установлены рукомойники, и, и, как принято в деревне, - «за сараем – десерт» - уборная типа «сортир». Живите, трудитесь и ни в чём себе не отказывайте. Нас встретили «хлебом – солью». На этом самом столе лежал красивый круглый и пышный белый хлеб, четверти пахнущего настоящим салом - сала, с мясными прожилками, солёные огурцы и стояли трёхлитровые банки со свежим молоком. Помыли руки, умылись и сели за стол. Я подумал: - ну, сейчас начнётся! Все проголодались и забыли, что с чем есть. Каждый ел, как хотел. Уже через час, начали бегать за клуб, а перед сном, - совсем зачастили. Витя Бойцов потребовал новых тем куплетов для гимна. Но, как бы - то там не было, спали мертвецким сном.
Утро наступило в 7- 00 по местному времени, и это – в 3 - 00, по Москве, но за дорогу мы адаптировались к изменению времени по поясам. Умылись и сели за стол. К вечернему ассортименту прибавилась отварная картошка. Меню каждый скорректировал по своим понятиям. Картошка была очень вкусной.
До того, как приступили завтракать, я обратил внимание на два террикона чуть вдалеке. Это были похожие на «Эверест» возвышения, поросшие уже засохшим бурьяном. На самом верху виднелись белесые пики. Из того возвышения, что было подальше, шёл какой то парок или дымок. Конечно же – это были урожаи первых двух лет «освоения целины». А нам наши вожди говорили о небывалых успехах в освоении целинных и залежных земель в Казахстане и Алтае. Вот и мы приехали и видим рядом с собой ворох зерна нового урожая, и я думаю, чем же мы можем помочь в спасении этого богатства?
После завтрака, полковник рассказал нам о предстоящих работах. Так он показал на зерно – погрузчик, с каким – то непонятным приспособлением на стреле, стоящий у большого вороха зерна, и предложил кому-нибудь запустить эту «штуковину». Желающих, прям – сразу, не оказалось. Я подошёл и увидел, что это обыкновенный погрузчик с удлинённой стрелой, к которой прикреплён улитковый вентилятор. «Фенька» заключалась в том, что приводилась эта «система» в действие дизельком, который крутил генератор постоянного тока - таким, как у нас в Воробьёвке крутили кино - фильмы и дядя Митя Фисенко осуществлял работу радиоузла. Только здесь муфта соединения оси движка и генератора была разобрана, а следовательно и вентилятор висел просто так. Я открыл бачёк с соляркой, посмотрел, - всё нормально, подкачал карбюратор пускача, дёрнул за шнур, пускач затрещал, я перевёл рукоятку на вал дизелька и он запыхтел, выплёвывая кружочки чёрного дыма. Затем рассмотрел, как передаётся вращение маховика на барабан погрузчика. С помощью деревянного черенка накинул плоский ремень с маховика на барабан и вся система ожила. Я был очень рад. Полковник покачал головой и пошёл в сторону Правления колхоза.
Мы с Колей решили вдвоём выполнить работу по приведению в «годность» к сдаче на элеватор этого вороха зерна. Работали мы без перерыва около трёх часов. Работа шла неплохо, помогал ветерок. Пришлось очистить дополнительную площадь от старой травы, - эту работу выполнял Коля. Я смотрел за системой, слегка разворачивал её и подбрасывал деревянной совковой лопатой зерно на скребки заборника. Лёгкий ветерок был кстати. Вся эта не малая по объёму работа заняла два дня. Потом пришёл инженер с центральной усадьбы, поблагодарил нас за работу и сказал, что есть ещё зерно на другой площадке, его надо перевезти на лошадях и так же просушить. Нам дали «лошадиный транспорт» - пару гнедых, запряжённых в телегу с большим коробом из досок. С помощью этого транспорта мы перевезли зерно к нашей системе. Я заправил бачёк соляркой, и мы справились с поставленной задачей.
На следующее утро полковник прилюдно меня и Колю поблагодарил и поинтересовался, - кто может водить грузовые машины. Витя Морзев и я подняли руку. «Вам надо пойти на центральную усадьбу к тому инженеру, который приходил» - сказал полковник. Пошли. Инженер – молодой парень, дал Вите ключ и сказал, какие манёвры надо сделать по довольно большому двору, чтобы определить шофёрские возможности «претендента». На площадке стояло шесть ЗИС – 130. На одном из них мелом на бортах было написано - У – 126. Витя открыл двёрку, завёл двигатель и начал движение по схеме, предложенной инженером. Всё получалось не плохо, но припарковал он грузовик неважно и забыл поставить на ручник. Инженер посмотрел, - молча взял ключ у Вити, и отдал ключ мне. Я неплохо ездил с десяти лет на полуторке, которую давал мне шофёр Райисполкома, дядя Петя, для поездки на заправку, что была в пяти километрах от нашего села, при - чём, - при условии, если я помою всю машину водой со шваброй и тряпкой. «Справлялся же я с задачей, попробую и здесь» - подумал я. Занял место за рулём. Завёл двигатель и начал движение. На второй передаче выполнил всё задание и даже сделал по двору большую «восьмёрку». Припарковал грузовик на место, выключил двигатель и поставил на ручник. Вышел и протянул ключ инженеру. «Оставь у себя, завтра грузи зерно, повезёшь его на элеватор в Поспелиху» - сказал инженер и протянул мне картонку, на которой было написано чернилами – У – 126. «Это документ на вождение и учёт сдачи зерна на элеваторе» - добавил инженер. Я взял карточку и если признаться, - дрогнул. Молча, с Витей пошли домой. За ужином, нас посетил полковник. Он уже знал о происшедшем. Я попросил полковника разрешить возить зерно с Колей Федюшиным. Он согласился.
Утром, после завтрака, отправился за машиной. Встретил инженера и спросил о дороге на Поспелиху. Он вытянутой рукой указал направление, я не понял и переспросил его. Инженер сказал: «Поспелиха вон там», и протянул опять руку на юго – запад. Я подошёл к машине, завёл и поехал к вороху зерна. С Колей соломой заделали углы кузова, я включил систему и погрузка началась. Загрузили кузов не до краёв, так как я не понимал по какому «дорожному покрытию» поедем. Выключил систему, сели в кабину, переглянулись и ….. поехали.
Обогнули территорию местонахождения и взяли курс на юго – запад, на Поспелиху. Дороги никакой не было, но поверхность земли была покрыта белесым слоем – это был твёрдый солончак. Я перешёл на третью передачу, и уверенно продолжал движение, пока слегка не тряхнуло и пришлось проверить, что там случилось. Остановились. Вышли. В канавке было немного зерна. Собрать его было просто невозможно, и мы продолжили путь. Часа через полтора показались силуэты строений. Это была Поспелиха. Вырулили на грунтовый грейдер, и пошли на четвёртой передаче. Приехали на территорию элеватора. Я подрулил к помосту, на котором стояла лаборантка со своим инструментом. Она взяла зерно из трёх участков кузова и просила подождать. Через десять минут вышла и сказала, что зерно имеет повышенную влажность и его надо разгрузить на специальную площадку. Я заехал на весы, взвесились; проехал на площадку, раскрыли боковой борт и ссыпали зерно на землю. Веником всё смели, забрали солому, закрыли борт и поехали опять на весы. Взвесились, получили отмашку и отправились домой. Доехали быстро, на четвёртой передаче и оставили хороший след для будущих рейсов. Дома попили водички, загрузились и отправились в Поспелиху. После второго рейса пообедали и ещё два раза съездили. На следующий день, уверенно мы повторили день вчерашний за более короткое время.
Третий день начался как обычно, но на средине пути пошёл дождь. При подъезде к Поспелихе он усилился. Машину начало слегка водить. При подъезде к помосту, на котором стояла лаборантка, я перешёл вообще на первую передачу и тихо подрулил к помосту. Машину чуть потянуло, борт коснулся помоста, легко толкнул его и лаборантка упала. Я заглушил двигатель, выскочил, обогнул помост и помог ей подняться. «Ничего, бывает» - сказала лаборантка. Но откуда - то появился ГАИшник и потребовал картонку. Я дал ему мои «права». ГАИшник сказал: «Больше не приезжай». Пока лаборантка проверяла зерно, я уговаривал его вернуть мне картонку, но он и слушать не хотел. Мы взвесились и разгрузились. Пока возвращались домой, всю дорогу, в три и четыре этажа крестили этого служаку.
Приехал я на центральный двор и сказал о случившемся инженеру. Он тоже по – русски «поблагодарил» ГАИшника и спросил у меня, что я ещё могу делать. Я не знал, что ответить. Тогда инженер спросил, насчёт работы на комбайне в качестве штурвального. Я сказал, что понимаю эту работу и даже пробовал этим летом постоять за штурвалом Сталинца – 6. Инженер сказал, что это хорошо и надо поработать на Сталинце -6, как на подборщике скошенного лафетными жатками зерна. Тракторист на ДТ – 54 будет таскать комбайн. Я согласился.
Была суббота и я попросил инженера приступить к работе с понедельника. К ужину приехал на лошади полковник. Прочитал нам со страниц газеты «Известия» новости. Я попросил у полковника разрешения съездить завтра, в воскресенье, в Рубцовск, встретиться с сестрой, которая неделей раньше, приехала на тракторный завод из Воронежа на работу. Полковник дал согласие. Поблагодарив, я начал сборы.
Побрился, принял душ, хоть и холодный, подготовил рубашку клетчатую, новую, две майки, чтобы было теплей, почистил щёткой куртку, и почистил ботинки.
Утром на машине добрался до Поспелихи, сел в электричку и через час с небольшим, был в Рубцовске. На перроне узнал, где находится завод и общежитие. Оказалось не так далеко. Пешком дошёл до проходной завода и там мне объяснили, где находится общежитие. Пришёл к трёхэтажному зданию с большим красивым крыльцом и зашёл в помещение. За столом с надписью «Дежурная», сидела женщина старшего возраста. Я рассказал ей кто я и зачем пожаловал. Дежурная сказала мне, что специалисты - девушки, которые приехали из Воронежа, находятся на втором этаже в комнате № 8. Она разрешила мне пройти на второй этаж. Зашёл, подошёл к двери комната №8 и постучал. Разрешили войти. Открыл дверь и просто обмер: - Шура стояла на столе у окна и вешала тюлевую занавеску! Шура увидела меня, всё бросила, спрыгнула, и мы оказались в объятьях друг друга. Какое - то время, просто не могли говорить, - слёзы счастья захлёстывали. Обменявшись последними событиями, Шура предложила выпить чая. Подруга Шуры быстро всё устроила, и мы попили чай с нормальными бутербродами, по которым я изрядно соскучился. Времени с тех пор, как мы попрощались, прошло не так много, но события в нашей жизни произошли значительные. Конечно, всё было интересно. Шура предложила прогуляться по городу. Вышли и пошли к центру города, посидели на скамеечке на берегу реки. Шура рассказала о том, что в городе есть Гормолкомбинат, мебельная фабрика, швейная фабрика, машиностроительный завод. Молочные продукты очень вкусные. Им пообещали купить холодильник и тогда вопросы быта улучшатся. На тракторном заводе есть хорошая столовая, есть заводская поликлиника. Всем специалистам, прибывшим из Воронежа, выдали подъёмные, и девчата уже успели обновить свой гардероб. Завод очень большой и выпускает тракторов больше, чем Сталинградский. А ещё в городе в 1955 году побывали большие гости – премьер Индии с дочкой. Они побывали даже на целине в каком - то районе. Надо же, подумал я, – сидим за больше чем 4000 километров от дома и говорим о нашей сегодняшней жизни. Я рассказал, как мы доехали и что уже я успел сделать, а также, что ожидает меня с понедельника. Погода была очень тёплая, несмотря на начало октября и слабый ветерок. Говорить можно было долго, но на электричку надо было успеть. Вернулись в общежитие. Девчонки приготовили прекрасный обед и ужин. Покушали. Я поблагодарил за царский приём, попрощались и с Щурой отправились на вокзал. Электричка уже стояла у перрона. Купил билет. Обнялись, расцеловались, и я зашёл в вагон. Состав тронулся, и я отправился в Поспелиху. В Поспелихе мне повезло, была попутная машина, видно кого - то привозила к электричке. К 20 часам я был дома.
Утром, после завтрака, меня и тракториста забрал водитель на ГАЗ – 51 и мы поехали в поле. Приехали на скошенную и частично обмолоченную ниву. Познакомились у стоящего в гордом одиночестве агрегата: - «ДТ- 54 - «Сталинец – 6». Тракторист – Василий приехал из Хомутовского района Курской области; Касым Таиров - из под Мамадыша, что в Татарской АССР; ну, и я – студент из Москвы, родом с юга Воронежской области. Ребята приехали на целину убирать урожай и заработать денежек. Люди оказались весёлые и знающие своё дело. Вася проверил остывшие движки. Запустил двигатель трактора. Затем запустил двигатель комбайна; встал за штурвал и прокрутил хедер. Проверил наличие солярки в бочке, стоящей на обочине поля, попросил Касыма следующим рейсом привезти новую бочку. Остановил движки, дозаправил баки соляркой с помощью ведра и шланга, запустил движки; вместе мы закатили почти пустую бочку на кузов машины и Касым отправился на центральную усадьбу.
Вася начал инструктировать меня принципам работы за штурвалом с учётом состояния скошенной пшеницы, лежащей в валках на высокой стерне. Видимо прошедшим дождём валки прибило к земле и отдельные колоски даже пустили корешки. «Подбирать валки штифтовым барабаном хедера в таком состоянии будет не просто» - сказал Вася. Да и мне уже было понятна суть проблемы. Как бы там не было, а спасать хлеб надо.
Мы заняли свои места. Вася протронул; я установил высоту хедера, рукой сделал отмашку и мы «поехали». Комбайн раскачивало, часть стеблей оставалось на стерне, но я боялся опускать хедер ниже, так как можно было коснуться земли и тогда вся система может выйти из строя. Чётко работала система обмолота и уже по шнеку в бункер начало поступать зерно. Вася остановил трактор. Я сошёл вниз, и мы начали думать, как улучшить подборку валков. Вася решил, что он уменьшит скорость, а я должен чуть ниже держать хедер. Перекурили и вновь начали движение. Стало получаться по – лучше.
Мне показалось, что поле уходило, чуть ли не до горизонта и ширина была километра четыре. И всё это валки, валки, валки… . Во всей округе не было видно никаких населённых пунктов и строений. Какое - то море, которое трудно было себе представить.
Возникла ещё одна проблема: - ширина захвата хедером была 4,9 метра, а часть стеблей с колосками не помещались в ширину захвата. В общем, пришлось снять телогрейку, становилось всё жарче. Прошло часа два, и бункер почти был полон. Белой краской был очерчен уровень, и стояла цифра – 1, 8 м/куб. Было приятно.
Когда мы дошли до исходного положения, приехал Касым. Он привёз солярку и для нас – обед. Бочку с соляркой Касым сбросил на прежнее место, а обед разложил на материю, в которой был наш бед. Обед – никакой изобретательности: - по четверти сала, два каравая белого хлеба, десяток больших солёных огурцов и по трёхлитровой стеклянной банке молока. Надо было выгружать зерно из бункера, но Вася решил, что мы пообедаем, а потом – зерно.
Кушали с аппетитом. Всё было очень вкусно, запили молоком, оставшееся завязали в материю и Вася положил за спинку сидения в тракторе. Перекурили.
Касым подогнал машину, я включил шнек, и зерно посыпалось в кузов. Разгрузились. Вася попросил Касыма приехать по - позже.
Машина ушла, а мы с Васей занялись своим делом. Вася вёл трактор медленно, я внимательно следил за работой хедера. Хедер иногда цеплял землю, и Вася показывал мне рукой - выше, выше. Брал выше, - оставались стебли на стерне. Дошли до конца, а на обратном пути местами останавливались, собирала стебли и бросали их на ленту подборщика. Без аварий прошли по полю, вплоть до полного заполнения бункера. Остановились и стали ждать Касыма. Он приехал, как и просили. Разгрузили бункер. Попили молочка и Вася сказал, что до конца дня надо намолотить больше половины бункера, так как спать мне придётся на зерне в бункере. Касым уехал, а мы продолжили работу. Очень осторожно прошли два круга, и бункер был наполнен больше, чем надо. Темнело. Перекусили и начали устраиваться на ночь. Я залез в бункер, лёг на зерно. Мне показалось, что оно тёплое. Простелил телогрейку, и прежде чем лечь, начал осматривать всё кругом. Вдалеке виднелись огни населённых пунктов. Их было несколько, причём – на востоке и юго-востоке. Огоньки мерцали. Наверное, эти населённые пункты были далеко, думал я. Лёг на телогрейку, накрылся каким - то рядном, которое дал мне Василий, и небо с миллиардами звёзд, предстало моему взору. Начал «читать» небо, как учил Пётр Кондратьевич. Большая и Малая Медведица, Полярная звезда, Касиопея, появился звездопад , и…. И - заснул. Проснулся, когда начало светать. Сон был что надо! Сколько новых впечатлений за такой небольшой срок, подумал я. Забрал свои «постельные принадлежности» и слез на землю. Поздоровались. Полили друг другу водички, умылись. Перекусили, перекурили, запустили движки и заняли свои места. После первого круга, приехал Касым. Он привёз нам еду на сегодняшний день. Она была «стандартная», но попросил меня сказать, у кого взять котелок, чтобы привезти со следующим рейсом борща. Я сказал, что все ребята знают, где мой котелок, и попросил не забыть ложку. Вася сказал, что с ложками нет проблем. Выгрузили бункер и Касым уехал.
Мы уже «набили руку» и дела шли неплохо. В одном месте как то качнуло; раздался незнакомый звук, и хедер правым крылом упал на землю. Вася остановил трактор. Я сошёл. Оборвалась цепь Галя, которая приводила в движение хедер. Вася оценил ситуацию, изложил всё на «русском языке» и пошёл глушить двигатель трактора. Дальше последовало изучение курса «Детали машин». С курсом мы уже начали знакомиться на лекциях и семинарских занятиях, которые проводил преподаватель кафедры ТММ доцент Берес, но тут оказались такие дела, что в них мог разобраться только тракторист Вася. Василий снял с противовеса два тяжёлых чугунных диска, отвёл зубчатое колесо, снял с приводного зубчатого колеса цепь. Затем, достал из-под сидения трактора увесистую квадратную наковальню и положил её на землю у торца барабана подборщика. Уложить цепь на наковальню разрушенным звеном не удалось. Пришлось раскрыть замок цепи. Раскрыл и снял цепь. Звено цепи в результате перегрузки слетело с оси, и оно чуть изогнулось. На наковальне Вася отрихтовал звено, заправил на ось, подбил в упор до втулки и начал молотком развальцовывать ось. По оценке Василия, - получилось неплохо. Заправил цепь на зубчатое колесо барабана, застегнул замок, и все остальные элементы система, Вася установил в рабочее состояние. Смазал цепь солидолом. Я запустил двигатель, включил подборщик и он заработал. Вася убрал наковальню, запустил двигатель трактора. Весь наш агрегат был в рабочем состоянии. Перекурили. Сколько же всяких тонкостей в работе надо предусматривать, чтобы не заниматься совсем не лёгким делом, подумал я. Мы заняли свои рабочие места и продолжили работу.
Прошли два круга. Приехал Касым, но до выгрузки зерна, надо было пройти ещё два круга. Касым привёз нам борщ с головкой чеснока, и мы устроили шикарный обед. После обеда предложили Касыму поспать, а сами отправились подбирать и молотить хлеб. Прошли два круга, и бункер был заполнен под завязку. Касым уже ждал. Я загрузил машину и Касым, забрав пустые котелки, отправился на усадьбу. Касым рассказал, что на току ребята продолжают сушить зерно. Видимо управлял там этим делом Коля Федюшин.
Наша одиссея продолжалась двадцать один день, пока Касым не сообщил нам о необходимости заканчивать работу и к 23 октября прибыть домой – к месту проживания.
За это время полковник три раза побывал у нас в гостях и был очень доволен нашей работой. Он интересовался не только работой, но и нашим «бытом».
Мне хотелось посмотреть на себя в зеркало, - всё это время я не брился. Этот день настал.
Касым забрал последнее зерно, и мы вместе прибыли домой. В течение нескольких часов я приводил себя в относительный порядок – побрился с трудом, принял душ, сменил всю одежду и бельё. Борис Гущин машинкой поправил слегка мою причёску. Нас хорошо покормили. Мы обменялись своими впечатлениями о прошедшем времени пребывания на целине. Хмурым и не разговорчивым был Витя Бойцов. Он получил письмо из Москвы от Юноны Стасинопулло. Юнона сообщала, что Витина подружка – Валентина вышла замуж за Ивана Березина – швейника. Иван проживал в Комсомольске-на-Амуре и приезжал на занятия в октябре, как - как в сентябре кета шла на нерест. Её легко ловили, потрошили, солили и коптили. Иван привозил два чемодана копчёной кеты, а мы ходили вечерами на Павелецкую – товарную, разгружали картошку и сумочками таскали в общежитие, складывая под кроватью. Когда Иван приезжал со своими чемоданами, мы меняли картошку на кету. У Ивана было косоглазие и нам казалось, что глядя на нас, он точно определял соотношение: картошка – кета. В институте, как раз Валентина и отмечала в журналах присутствие Ивана на занятиях. И вот чем всё кончилось. Витя осунулся, стал не разговорчивым. Ребята говорили, что по этому поводу, он сочинил стихи и уже переложил их на музыку. Коля нажил себе мозоли на руках. Я тоже себя дважды шарахнул молотком по пальцам, хорошо, что у Васи была самодельная аптечка. Борис, малость поранил левую руку. Витя Морзев ходил с синяком на левой щеке. Алик Князев жаловался на желудок и глотал какие – то таблетки. И только Мирон «ходил гоголем», непонятно почему. Но, у всех было боевое настроение, кроме Вити, конечно.
Во второй половине дня полковник построил нас в две шеренги. Руководитель строительными отрядами города Москвы Комаров Илья Константинович, вручил нам всем Значки ЦК ВЛКСМ «За освоение новых земель» с именными и номерными Удостоверениями и коробочки с часами «Победа». Инженер колхоза с бухгалтером выдали нам заработанные деньги. Нам было очень приятно, что в ведомости на получение денег, за нас всех расписался наш полковник – Чистяков Павел Михайлович.
После всех процедур, полковник скомандовал: «Вольно, разойдись» и мы начали интересоваться суммами заработанных денег. Я насчитал – 1682 рубля! Это было шесть стипендий. Как оказалось, я заработал больше всех. Голову будоражили мысли об использовании этих денег, ведь я никогда не держал такую сумму в руках.
Мы начали подготовку к отъезду домой, в Москву.
Прощание с целиной состоялось утром следующего дня. Я поговорил с Васей – добрым человеком, обнялись, дали клятву помнить эти дни совместной работы и выразили сожаление, что оставшиеся валки вряд - ли кто подберёт и обмолотит до наступления зимы.
С Центральной усадьбы подогнали три грузовика. Мы с ребятами залезли на кузов машины Касыма. Полковник сел в кабину нашей машины. После посадки, посигналив трижды, машины направились в Поспелиху.
Через полтора часа мы сошли у перрона, где ожидал нас состав из цельнометаллических вагонов, производства ГДР.
Я тепло попрощался с Касымом. Мы разместились в плацкартных вагонах по шесть человек в каждом отделении. На каждое место были матрацы с подушками и постельные принадлежности. В пути у нас была возможность пить чай с сахаром. С такими удобствами можно было ехать хоть до Бреста.
В нашем купе заняли места Алик Князев, Коля Федюшин, Витя Бойцов, Борис Гущин, Миша Памшев и я. Мне досталась верхняя боковая полка. Вещи я положил в ящик под правой нижней полкой, которую занял Борис. Все заправили свои постели, и лишь Алик остался сидеть за столиком сбоку. Решили немного отдохнуть.
Отдохнули не все. Просили Витю хоть не спеть, но просто прочитать стихи. «Не дело это» - сказал Витя и отправился за гитарой в четвёртый вагон. В четвёртом вагоне ехали ребята из МИСИ, и у них была гитара. Вскоре вернулся, сел напротив Алика и ударил по струнам……. . Полились слова от всей оскорблённой души. 80 процентов – красивый русский мат, и очень складно! Мы начали оглядываться – нет ли кого из проводников или нашего полковника? На счастье – не было. Песня оказалась длинной; я понял, - скоро поедем в город Донской к Вите на свадьбу. Витя закончил петь и мы от души аплодировали ему.
Спустя некоторое время, пришёл полковник. Он сообщил, что состав идёт как скорый поезд, пройдём по прямой дороге через Пермь и Казань. Нас будут кормить на крупных станциях, где имеются солдатские столовые. И главное – прибытие в Москву ожидается 30 октября. Даже не верилось, что через пять дней, спустя два месяца, будем дома.
Обед ожидался в Новосибирске, в солдатской столовой, которая нам хорошо запомнилась. Приходили ребята из нашего вагона и из соседнего. Шутили, балагурили, рассматривали друг друга. Изменились мы здорово: - несуразные причёски, одежды, обувка. В таком виде по Москве можно ходить или ездить не долго, милиция может проявить интерес. Я думал, что нам, общежитейским, ничего не грозит – институт, пешком через мост и мостик и мы дома. Дождались Новосибирска, великолепно пообедали, и состав пошёл дальше.
Мы заняли свои места в вагоне. Алик предложил сыграть в картишки и положил колоду на столик. Ребята, четверо, сели и начали играть в «сико». Алик рассказал принцип игры. Она напоминала «очко». Видимо Алик в своей американке практиковал это занятие. Денежки пошли за пазуху аликиной рубахи. Прошло около часа, и Миша Памшев взмолился. Проиграв какую - то сумму, он захотел выйти из игры, но получил отказ. Тогда Миша сосредоточился и начал играть очень внимательно. Уже через полчаса он отыграл свои деньги. Миша положил карты на стол и резко произнёс: «Всё»! Возражать не стали.
Я смотрел со своей верхней боковой полки за игрой. Мне были видны карта Алика. Всё больше хотелось слезть и попросить карты. Слез, в конце – концов. Алик дал мне карты, я посмотрел – удача! Двадцать рублей были мои. Поставили ещё по пять рублей. Выиграл двадцать рублей Валька Помазан. Ещё – выиграл Алик. Потом опять выиграл Алик. Я предложил поставить по червонцу. Продул сразу. В общем, когда мои денежки уменьшились на четыреста двадцать рублей, я попросился выйти из игры. Погудели, но согласились.
В детстве, на речке, мы играли в «очко» «на шалабаны», – щёлкали по голове проигравшего. Я вспомнил те времена и подумал: «Лучше бы играть на шалабаны». После этой игры, я больше никогда не играл в карты на деньги; только в подкидного дурака, иногда. Алик за дорогу выиграл кучу денег, и теперь было ясно, кто больше заработал на целине. Периодически я стоял у окна тамбура и смотрел на наши просторы. Думал о том, кто придумал эту целину? Столько затрат, а результаты, на мой взгляд очень скромные, если не плачевные. Ведь у нас, на юге Воронежской области собирали по 28,5 центнеров с гектара и это на шестой части обрабатываемых земель. Колхозы вели хозяйство по шестипольной системе земледелия. Мы, школьники, были знакомы с этой системой В.Р. Вильямса. Нас возили в Институт имени Докучаева, что под Таловой и мы видели, что может делать человек по повышению плодородия почвы. Наши великие учёные рассматривали землю, как живой организм. На срезах мы видели процесс жизни земли.
В нашем колхозе «Дружба» строго придерживались шестипольной системы земледелия.
Из Воронежа требовали вносить минеральные удобрения, но наш председатель – Михаил Лукич Горлов и слушать не хотел. Чтобы «не засорять почву», как он считал, сваливали эти удобрения в овраг, загороженный плотиной. Рисковал Михаил Лукич, но урожаи хлеба в колхозе были одними из – лучших, – в три с половиной раза выше, чем на целине. А пшеница, какая была? – никаких вопросов не возникало на элеваторе.
В окне проплывали перелески, маленькие и большие населённые пункты, поля и много не обрабатываемой земли. «Какие возможности мы имеем»?- думал я, глядя на эти просторы. Имея такое богатство, можно решать любые вопросы жизни нашего Общества, думал я. Вот в таких раздумьях пролетело ещё три дня и мы приближались к столице нашей Родины Москве.
Утром пятого дня путешествия, мы прибыли на Казанский вокзал. На площади перед вокзалом, нас ждали всё те - же автобусы, что увозили нас от института до Никольской платформы. Заняли мы места в автобусах. Многих москвичей встречали родители. А мы отправились на Осипенко 33. Приехали. Нас встречали преподаватели, Ульяницкий и наши девчонки. Оставив казённое имущество в институте, мы отправились в общежитие. Бориса, Колю и меня встретил в нашей 144-й Найдан. Все иностранцы в период нашего отсутствия, занимались совершенствованием русского языка. Найдан начал хвалиться знаниями, а мы, шутками – прибаутками подкалывали его. Кровати были заправлены чистым бельём – это тётя Шура – кастелянша, так встречала нас. Комната была чистой. Мы благодарили Найдана за комфорт. В институте нам стало известно, что занятия начнутся после Октябрьских праздников.
Витя Бойцов решил уехать домой, в город Донской. Борис решил уехать в Клин, а Коля – в Дмитров.
К вечеру, я взял бельё, большую мыльницу с мылом, полотенце и отправился в Устьинские бани. В банях купил мочалку и с удовольствием побывал в парной дважды и под душем. Посмотрел на себя в зеркало, что висело на стане, и мне показалось, что я чуть ли не блондин. Пришёл домой. Утром сходил в парикмахерскую – в левом крыле высотного здания. Каждые полтора месяца я подстригался у одной и той – же парикмахерши – Веры Ивановны. Вера Ивановна, наверное, никогда не встречала такого клиента. Удивилась и спросила, что произошло. Мне показалось, - она подумала, что меня на время фестиваля куда-то отправляла милиция. Я рассказал, где был, и все парикмахерши успокоились. Подстригла меня Вера Ивановна просто великолепно. Показала зеркалом, как выглядит скобочка, как височки на одном уровне, ещё раз расчёской причесала волосы на левую сторону; чуть подула вокруг феном. Шипр не предлагала - не артист из центрального корпуса высотки. Как всегда, - за 1руб.50.
После парикмахерской, я отправился в ГУМ за покупками. На втором этаже рассмотрел в отделах почти всё, что мне было нужно. Купил динамовскую футболку, трусы, плавки и носки для занятия в спортзале. Валентина Сергеевна, преподаватель, ругала нас, когда мы кувыркались на матах, сверкая своими «прелестями» и требовала купить плавки к нашим семейным трусам. Купил два комплекта нижнего белья. Купил две рубашки - светлую и из шотландки - в красно-сине-жёлтую клетку. Купил тёмно – синий костюм фабрики «Большевичка»; тёмно – синий шерстяной плащ с водостойкой пропиткой. Купил туфли рантового метода крепления, на кожаной подошве с верхом из хорошего чёрного велюра, на кожаном наборном каблуке с износоустойчивой набойкой, - Московской модельной фабрики. Плащ был просторный, и я купил пуловер шерстяной на случай холодов. Теперь стояла задача: - как это всё донести до общежития.
Мне помогла одна продавщица. Она всё аккуратно свернула, положила на лист толстой серой бумаги, завернула и перевязала несколько раз бумажной верёвкой. Завязала узелком и сделала петлю для руки. Я очень благодарил её и обещал прийти и написать благодарность в «Книгу жалоб и предложений» после праздников. Что потом я и сделал. С покупками добрался до общежития. Все вещи развесил на плечиках и повесил в гардероб; часть сложил в шкафчик, который стоял у моей кровати.
До праздников оставалось время. Я позвонил тёте Симе и тёте Маруси с автомата, в Барнаул - Данцевым и Клейменичевым с Центрального телеграфа; написал письма Нине, Шуре и домой – в Воробьёвку.
6 ноября всё приготовил: - погладил, почистил. Утром 7 ноября оделся и пошёл в институт. Когда пришёл, то девчонки и ребята спросили меня: «Вовка, откуда ты такой взялся»? «Как откуда? – с целины» - ответил я.
Так закончилось время «тряпошных» туфель.
Я взял флаг РСФСР и стал в праздничную колонну. Наш Кировский район ходил под самой трибуной Мавзолея, я видел с близкого расстояния всех наших руководителей, во главе с Хрущёвым. После демонстрации, мы собрались у нас в комнате и отметили 40-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.
Бывший
целинник – Орлов Владимир.