Переход метро. Вечер. Поток людей, спешащих домой, хлынул в подземку из своих многочисленных душных кабинетов. Среди них по переходу уверенно шагала упитанная черноволосая женщина в дерзкой юбке жгучего черного цвета. Прозрачные колготки плотно обтягивали ее полноватые бедра. Высокие каблуки громко чеканили по бетонному полу. На плече дамы небрежно болталась новая, но дешевенькая глянцевая сумочка.
— Я бывшему хотела на выходные ребенка оставить, — раздраженно произнесла дама, повернув голову вполоборота назад. — С девочками в клуб собирались сходить единственный раз в году, представляешь, а он, скотина, умотал на рыбалку со своими алкашами.
— Ну может в другой выходной договоритесь? — устало произнесла ее худенькая спутница, семенящая вслед на стройных ножках, упакованных в старые джинсы.
В одной руке худенькая дама несла пакет, через который просвечивались несколько пластиковых лотков и литровая стеклянная банка, которые, судя по болтанию пакета, были пустые. В другой руке она держала дорогую кожаную сумку.
Похоже, что дамы были коллегами по работе. Обеим было на вид уже за тридцать, а в глазах читалась многолетняя усталость от возни с детьми и семейного быта. Женщины сделали еще несколько шагов и остановились на платформе в ожидании поезда.
— Да в какой другой раз? Мы в клуб с девками полгода готовились! То одна не могла, то другая. И вот, наконец-то, все собрались, а этот скот, как всегда, все испортил. Как и всю жизнь мою! Жалею, что сразу не развелась, протянула до последнего, а теперь вот даже ребенка некому оставить.
Пышка сложила руки на груди, посмотрела по сторонам и, наклонившись к собеседнице, более тихим голосом продолжила:
— Все-таки козлы все эти мужики. Я с утра ехала тут в метро, вагон битком. Сидит рядом мужичок толстенький, от него разит за километр, словно не мылся неделю. Вплотную ко мне, значит, сидит и елозит задом. Потом руки свои плешивые кладет себе на колени и как бы невзначай так пальцами на мою ногу попадает. Представляешь? И начинает водить их туда-сюда!
— Да ты что?!
— Ну! Прикинь! Я ему как по руке двинула, поднялась, пошла к дверям на выход. Так этот мракобес на меня смотрит довольный и ухмыляется.
Пышка, нахмурив брови, нервно смахнула с плеча невидимую пыль и добавила:
— Вот уверена, что дома у него жена с детьми, которой он в любви клянется, а сам, скотина, баб в метро лапает!
Некоторое время дамы стояли молча, каждая думала о своем. Худышка, не отрывая взгляда с названия станции, выложенного плиткой на стене, тихо произнесла:
— Везет тебе. А меня вот никто не лапает.
Пышка изумленно посмотрела на свою попутчицу.
— Мать, так у тебя муж есть!
— А что толку?