Люстра.
А я что? Я ничего, лампочки кручу. Где надо выкручу, где надо вкручу. Ну, или там ещё чего электрического. Офисный народ со всем уважением. А начальство не любит. И с каждым днём сильнее не любит. И то, за что любить? Приходишь к нему, начальству, лампочку вкрутить, а оно торопится. Совещание срывается, вон, чашками звенит, каблучком постукивает. А начальников много, не как раньше, директор да главный инженер. Нет! Прогресс! Теперь их… много. До хрена! И все важные! И все не любят. Нет, раньше любили. А как не любить? Там где надо — не горит, не крутит, не холодит, или наоборот, греет, горит, сильно горит, с дымом, где не надо. Компы чёрные, а кабинеты душные. Тяжко работать, когда проблемы с электрикой, тяжко. Вот и полюбили меня, пригласили. В прекрасное настоящее, с перспективами!
Отладил, наладил, отремонтировал. Всё как часы, ну, кроме лампочек, тут уж материал расходный. Вот и хожу, кручу их. И чем дольше кручу, тем больше начальство и не любит меня. За такие деньги? Лампочки? Это же не совещания проводить! Ну, я то привычный. Знаю постоянство начальственной любви, опыт то не пропьёшь. Потому у меня очередь, из таких начальников, предлагающих горячую любовь. Так что осталось повод дождаться. Который обычно заключается или в уменьшении денег, или дворнику помогать. Или ещё кому. Работать надо!
Потому, когда женский голос в телефоне пригласил к одному из начальников, который и мог всё это проделать, то летел я к нему на лёгких крыльях. А что? Вот он, повод, отдохну с месяц, да и занырну в очередное прекрасное настоящее. С перспективами. Уж и самому скучно, лампочки крутить. А характер у меня не скучный, не любит скуку.
Захожу, лицо постное, правила блюсти надо. Тешить начальство, его прозорливость. А оно суетится, стул пододвигает, к столику в углу кабинета, меня усаживает. Кофе дымится, шоколад плавится. В сейф лезет, коньяк достаёт. Любимый! Сам достаёт, сам разливает, секретаршу не кличет! Караул…
Накатили, поговорили. Нормальный мужик. Хвалит. Дескать редкий ты человек, уже и не делают таких. Спецов. Да и просто с такой душой. Ладно, не крути попой, говори что надо, а то у меня сердце не выдержит, такое слушать.
- Люстру отремонтируй? - И глаза жалостливые.
Я поперхнулся, посмотрел на потолок.
- Дома. У меня.
Ну ладно, ко мне с душой, и я не изверг.
Приехали. Квартира большая, богатая, золото везде. А в зале люстра, ещё той, советской дефицитной роскоши. Чешская, хрустальная, на цепях чуть не до пола. С рожками.
- И?
- Да вот, свернул, по пьяни, один рожок набок.
- И?
- Так тебе жена и слово не скажет.
- ?
- А я увольнение достойное, с компенсацией!
Ну ко мне с душой, и я не изверг.
Тащи полотенце, не резать же руки. Притащил. Скривился, весь. Хрясть! И рожок на месте. Выдох.
- А посидим? Вспомним? Жену в министерство, не скоро будет. Да ладно, отвезёт водитель. До дома!
Сидим. Выпиваем. Люстру вспоминаем, подарок тёщи. Он тоже из простых, а вот, карьеру сделал. Потом.