Азбука Ахматовой - Петровых, Пильняк, Писарев

Юрий Прокуратов
Азбука Ахматовой - Мария Петровых, Борис Пильняк, Дмитрий Писарев
* * *
Петровых Мария

ПЕТРОВЫХ МАРИЯ СЕРГЕЕВНА (1908, Ярославская губ. - 1979, Москва), поэт. Когда Ахматова жила в Москве, то у Петроых  был ее второй  московский дом.

9 января 57. Анна Андреевна попросила меня показать поточнее, что я в данном случае имею в виду. Достала “День поэзии” с подоконника.

Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим.

- тут бы могло дальше двигаться гладко, но нет, стих идет в высоту, дыхание изнемогает:

Пока еще дышим...

Голос исчерпан, но нет! На следующую строку нет духа, но поневоле берешь:

(Пока еще дышим.)
И я сквозь рыданья

Трудно дается это “И я”!
Тебя заклинаю: назначь мне свиданье...

Секунду бы отдыха, но нет

(Тебя заклинаю: назначь мне свиданье!)
Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье.

После всего на этом втором “назначь” - просто давишься.
- Да, - сказала Анна Андреевна, - дыхание обрывается как раз после строки “пока еще дышим”, Дыхание - жизнь. В этом месте голосу трудно не умереть. Человек задыхается, мечется голова, впору за кислородом посылать. Маруся не словами - дыханием написала о разлуке, жизни, смерти.
               
15 ноября 64. С  большой горечью о Марии Сергеевне.
- Мария Петровых – один из самых глубоких и сильных поэтов наших. Она читала вам свои стихи? Убедились?.. а ей всю жизнь твердили: вы – не поэт. Она поверила. У нее теперь психоз: нигде не читать свои стихи и никому не давать печатать их. Даже когда предлагают, просят.
(«Я могу только так, из души в душу», - вспомнились мне слова Марии Сергеевны.)
Л. Чуковская. Записки об Ахматовой
* * *
Пильняк, писатель

Пильняк Борис Андреевич (1894 - 1938), списатель, расстрелян как японский шпион.

При каждой встрече предлагал Ахматовой руку и сердце.

Но погубила его, как и Бабеля, близость к НКВД. Обоих тянуло дружить и кутить с высокими чинами оттуда: “реальная власть”, острота ощущений да и модно было. Их неизбежно должно было всосать в воронку.
                А. Найман, “Рассказы о Анне Ахматовой”

5 июня 55. Когда мы переезжали через пруд, освещенный закатом, Анна Андреевна произнесла четыре строки из своего стихотворения Борису Пильняку:

И по тропинке я к тебе иду.
И ты смеешься беззаботным смехом.
Но хвойный лес и камыши в пруду
Ответствуют каким-то странным эхом…

11 июня 55. По моей просьбе она продиктовала мне и стихотворение Пильняку, – я помнила пруд и конец, но позабыла начало. А теперь оно у меня целиком.

Все это разгадаешь ты один…
Когда бессонный мрак вокруг клокочет,
Тот солнечный, тот ландышевый клин
Врывается во тьму декабрьской ночи.
И по тропинке я к тебе иду…
и т. д.
– Совсем не помню, когда оно было написано, – сказала Анна Андреевна, окончив диктовать. – А вот что помню: незадолго до той поездки в Переделкино, о которой тут речь, я написала стихотворение Пастернаку. Пильняк тогда сказал: «А мне?» – «И вам напишу». И вот когда довелось написать!
* * *
29 февраля 56. Рассказала нам, что на ней хотел жениться Пильняк.
- Он был вполне человеком 22 года – и тлько, - сказала она. (Я не совсем понимаю это определение.) – Корзины цветов, когда ехал на Север и на возвратном пути. Меня удивляла такая настойчивость: мы даже дружны особенно не были.
Л. Чуковская. Записки об Ахматовой.

Памяти Бориса Пильняка

Все это разгадаешь ты один...
Когда бессонный мрак вокруг клокочет,
Тот солнечный, тот ландышевый клин
Врывается во тьму декабрьской ночи.
И по тропинке я к тебе иду.
И ты смеешься беззаботным смехом.
Но хвойный лес и камыши в пруду
Ответствуют каким-то странным эхом...
А, если этим мертвого бужу,
Прости меня, я не могу иначе:
Я о тебе, как о своем, тужу
И каждому завидую, кто плачет,
Кто может плакать в этот страшный час
О тех, кто там лежит на дне оврага...
Но выкипела, не дойдя до глаз,
Глаза мои не освежила влага.

1938

* * *
Писарев Дмитрий

ПИСАРЕВ ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ (1840, Орловская губ. - 1868, Дубулты), публицист, критик.

19 августа 40. В нашей юности молодежь стихов не любила и не понимала. Толщу было ничем не пробить, не пробрать. Стихи были забыты, разлюблены, потому что наши отцы и матери, из-за писаревщины, считали их совершенным вздором...
                Л. Чуковская. Записки об  Ахматовой