Саша Пушкин

               
      Где и когда он появился на белый свет Саня не знал, как не знал и того, кто его родители. Почти у всех детдомовских были если не живые мать и отец, то хотя бы какие-то воспоминания о них. Кто-то смеясь, рассказывал, как лупцевал его ремнём пьяный папка, а кто-то со слезами повествовал, как мамка на всю ночь закрывала его в тёмной холодной кладовке, когда к ним в гости приходил дядя Витя. У кого-то из детдомовских были братья или сёстры, дедушки или бабушки, у Саньки же не было никого: ни родителей, ни брата, ни сестры, ни дедушки, ни бабушки, ни даже дяди, или тёти – никого. Сколько он не ворошил память, там был только детский дом, с его панцирными койками, обшарпанными стенами, застиранным бельём, проштампованным казёнными печатями, пшёнкой на завтрак и строгими, зачастую злыми, воспитателями. 
     Но ни только отсутствием родителей выделялся он среди шумной детдомовской братвы. Дело в том, что у него была известная всей стране (да что там стране – всему миру) фамилия Пушкин, а уж сочетание этой фамилии с именем Саша, делало мальчика просто знаменитым. И детдомовские пацаны, и девчонки с завистью говорили ему: «Ну и что, Санёк, что у тебя нет предков, зато ты родня самого Пушкина… Ну пусть не родня, а тёзка, всё равно клёво! Эх, если бы у меня была такая фамилия, то я бы…» Что было бы дальше, если бы ребята, говорившие эти слова были Пушкиными, они не знали, но Саньке всё равно завидовали.
      Когда ему исполнилось десять лет, старенькая нянечка, работавшая в сиротском доме чуть ли не с его основания, рассказала историю попадания Пушкина в детдом. Выяснилось, что много лет назад, тёплой июньской ночью, постовой милиционер обходя свой участок, обнаружил у подножья памятника великого поэта, молчаливо взиравшего с высоты своего пьедестала на ночную Москву, среди красных гвоздик, возложенных к постаменту по случаю очередной годовщины рождения знаменитости, завернутого в пелёнку плачущего грудного ребёнка. Бережно взяв дитя на руки, постовой, позвонив из ближайшей телефонной будки дежурному по отделению, сообщил о находке. Так Саня, (а это был он) официально появился на свет. Родителей его не нашли, но когда встал вопрос под каким именем и фамилией записать подкидыша в реестр смертей и рождений, знавший историю его нахождения, директор детдома, человек не лишенный чувства юмора, ни на секунду не задумываясь, сказал: «А что нам голову ломать по этому поводу. Мальчика нашли у памятника Александра Сергеевича, в день рождения великого поэта, а значит и быть ему Пушкиным Александром.  А уж отчество можно дать от моего имени – Николаевич. Давно мне хотелось, прикоснуться к славе великих, а тут такой случай – грех упустить», – сказав это, директор засмеялся. На том и порешили: записать подкидыша, как Пушкин Александр Николаевич, рождённый в городе Москва, шестого июня одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года. Узнав историю своего «рождения», Саня смирился с судьбой, успокоился и перестал ждать, что кто-то, однажды придёт в детдом и скажет: «Здравствуй, сынок, вот наконец мы тебя и нашли».
    Жизнь в детском доме была не сладкой, но Саша не знавший другой, её таковой не считал. Он, как и все детдомовские, рано повзрослел, начал курить, умел постоять за себя и твёрдо усвоил, что надеяться, кроме как на себя. ему больше не на кого. Единственное, что его раздражало, да что там раздражало, можно сказать мешало жить, как не странно, была его знаменитая фамилия. Покуда он учился в начальных классах, и по всем предметам у них была одна учительница всё было хорошо, но когда перешёл в среднюю школу вот тут всё и началось…
       На первой неделе учебного года Саня был дежурным по классу. Обязанности дежурного были несложные: следить за тем, чтобы доска перед каждым уроком была чистой, доложить учителю кто из учеников отсутствует и по какой причине, ну и сделать уборку в классе по окончанию занятий. Забегался, заигрался мальчишка и забыл протереть доску на перемене. И как на грех, это случилось перед уроком немецкого языка, который был первым в их классе. Учительница немецкого языка по рассказам старшеклассников была   излишне строга и придирчива к ученикам, поэтому четвероклассники уже заранее её побаивались и не любили.
       Не успел прозвенеть звонок, как дверь открылась и в класс вошла коротко стриженная, худая женщина с жёлтым, как пергамент лицом, одетая в деловой костюм серого цвета. Окинув взглядом разрисованную рожицами доску, она не здороваясь спросила скрипучим голосом: «Кто дежурный?» Поднявшись, Саня ответил: «Я». «Кто я? У тебя что нет имени-фамилии?» – вперившись злым взглядом в ученика, снова спросила «немка». «Александр Пушкин», – ответил тот. По классу пробежал лёгкий смешок. Приняв ответ ученика, как дерзость, учительница изменилась в обличье; её жёлтое лицо пошло пятнами, и она не сдерживаясь, закричала: «Разгильдяй, ты ещё смеешь издеваться надо мной! Вон из класса!» Саша безропотно вышел коридор.  По поводу случившегося он особо переживать не стал, и сразу же отправился на улицу покурить с пацанами в кустах, но по дороге встретился ему директор школы, и узнав за что его выгнала «немка», отвёл, назад, в класс. Там он объяснил учительнице, что мальчика действительно зовут Саша Пушкин, и ей как опытному педагогу, нужно было ознакомиться со списком учеников и потом уже принимать взвешенные решения. «Немка» от вежливой выволочки директора трижды поменяла цвет лица, но смолчала. Санька стоя у доски ехидно улыбался, а по классу периодически шелестел смешок. После того публичного унижения, он для учительницы немецкого стал злейшим врагом. 
    На всякие шуточки, типа: «А уроки за тебя кто будет делать? Пушкин? Я что тебе Пушкин, чтобы за всё отвечать? А свет кто будет выключать? Пушкин что ли?» -  Саня уже давно не обращал внимания. Но однажды в шестом классе на уроке литературы, когда проходили творчество великого поэта, случилось вот что. Он, стараясь подчеркнуть, близость с своим великим тёзкой, выучил наизусть и рассказал длинное стихотворение Александра Сергеевича.  Учитель литературы, фронтовик, большой любитель выпить и творчества великого русского поэта, успевший на большой перемене принять фронтовые сто грамм со своим однополчанином в школьной кочегарке, и от этого будучи в приподнятом настроении, выслушав мальчика, восхищённо сказал: «Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын!» Кого он хвалил поэта или ученика, никто в классе не понял, но все, приняв эти слова на счёт стоящего у доски Сани, дружно засмеялись, и ему по этому поводу было очень обидно.
      Но самую роковую шутку знаменитая фамилия сыграла с ним, когда он заканчивал восьмой класс. К этому времени парнишка, благодаря тому, что стал заниматься боксом, окреп, раздался в плечах, и по этой причине заметно выделялся среди своих одноклассников. Всё в его жизни складывалось хорошо; и с учёбой ладилось, и мечта была после восьмого класса поступить в техникум, и даже влюбился он той весной в замечательную девчонку.  Четыре года проучился с ней в одном классе и как-то не замечал её, а этой весной, вдруг увидел, что она необычно красива и стал по-детски неумело оказывать знаки внимания.  Катя, так звали девочку, была домашняя, но несмотря на то, что в школе, местные детдомовских сторонились, Саню не оттолкнула (видимо, понравился ей он), и завязалась у них дружба; стал её паренёк провожать домой, гуляли иногда вместе держась за руки, в кино ходили несколько раз. Но не одному ему нравилась Катя, учившийся в девятом классе местный хулиган Вовка Боровиков по прозвищу Боров, который уже год предлагал девочке дружить с ним, но всегда получал отказ, узнав, что Катя встречается с восьмиклассником Пушкиным, во всеуслышание, усмехнувшись, заявил: «На всякого Пушкина найдётся Дантес!»
       И однажды, когда Саня и Катя возвращались вечером из кино, в арке проходного двора их встретили Боров и два его дружка. Увидев идущую парочку, Вовка ухмыльнувшись, сказал: «Ну, что, Пушкин, готов к дуэли с Дантесом?» Его дружки в предвкушении зрелища громко засмеялись. Боров был старше Саши и выше его на полголовы, да и драться одному против троих ему ещё никогда не приходилось. Если бы рядом не было Катерины, Саня быть может и не стал бы ввязываться в драку, и тогда скорее всего сбылись бы все его мечты, но судьба поставила его перед выбором: на глазах дамы сердца с позором покинут поле боя или с честью умереть на нём. И он подумав, что если его тёзка не струсил перед Дантесом, то и он не должен   позорить честное имя Пушкиных.
       Чтобы удар кулака был весомее, он зажав в правой ладони несколько валявшихся в кармане медяков, вытащил руку из кармана. Когда ухмыляющееся Вовкино лицо приблизилось на расстояние вытянутой руки, Саша, вложив в кулак все свои силы, ударил его в подбородок. Что-то хрустнуло, и Боров, как подкошенный упал на землю. Его дружки не ожидавшие такой развязки не зная, что делать, растерянно смотрели на своего поверженного главаря. Не дожидаясь, когда они опомнятся, Пушкин развернувшись к тому, что был справа, левой рукой провёл крюк в челюсть. Удар получился не сильный – вскользь. От него Вовкин дружок пошатнулся, но удержался на ногах. Но вместо того, чтобы броситься в драку, он повернувшись побежал во двор, следом за ним, не дожидаясь, когда Санин кулак дотянется до него, побежал и второй дружок Борова. Катя ошеломлённая происходящим, не в силах вымолвить слово стояла у стены.
      Вечер был испорчен, проводив девчонку домой, Саня, озираясь по сторонам добрался до дома. На следующий день его арестовали. У Вовки оказался перелом челюсти, и его папа занимавший какой-то пост в райкоме партии, настоял на том, чтобы детдомовский бандит, изувечившая его сына был привлечён к ответственности по всей строгости закона. За злостное хулиганство и нанесения тяжких телесных повреждений, Пушкину дали три года. Так рухнули его мечты и надежды.  Когда все одноклассники сдавали экзамены за восьмой класс, он уже прибыл отбывать наказание в исправительно-воспитательную колонию для несовершеннолетних, расположенную в небольшом городке Белгородской области.
     Три года, проведённые в колонии Саня, вспоминать не любил, Да и что там вспоминать – тюрьма, есть тюрьма. Весёлого там ничего не было.  Правда пока находился за колючей проволокой школу среднюю окончил, ещё на токаря выучился, да вот наколки на руках, так сказать память на всю жизнь остались – смыть бы, да не смоешь. Отбыл своё, вернулся в Москву, устроился токарем на завод «Серп и Молот». Жизнь налаживаться стала: общежитие дали (комнату на троих), зарплата хорошая, друзья-товарищи, подружки появились.
    Как-то по осени, Серёга, сосед по комнате пригласил Саню с Васей вторым соседом, на свою свадьбу, в деревню к родителям. Пушкин на свадьбе, да ещё деревенской, никогда не был, поэтому согласился с большой охотой. Больно интересно было посмотреть, как это всё выглядит, сватанья, выкуп и прочие дела. Всё в деревне Сане понравилось и природа, и люди радушные, гостеприимные, готовые поделиться последним, и обряды свадебные. А когда сели за стол и началось гулянье щедрое русское, с размахом, и открытой душой, а тем более, когда жених Серёга громогласно объявил, что у него на свадьбе присутствует Александр Пушкин, и указал на Саню, то что тут началось… Все сразу захотели с ним выпить, тянулись через стол чокнуться стаканом с мутным самогоном, некоторые, кто попьянее лезли целоваться, а одна довольно симпатичная молодая женщина усевшись рядом, игриво посмотрев, сказала: «А вы правда Александр Пушкин?»  Разгорячённый выпитым Саня, поддерживая игру, перекрестившись, ответил: «Вот те, крест святой, что я Саша Пушкин, и няню мою звали Арина Родионовна…»  Женщина, окинув его сверху донизу изучающим взглядом, промолвила: «Паспорт покажите…» Ошарашенный таким поворотом, парень из внутреннего кармана достав документ в зелёной обложке, протянул соседке. Та раскрыв его внимательно изучила все страницы паспорта. «Правда, Александр Пушкин… И к тому же холостой, и прописка московская…» – чуть слышно сказала она. Что было дальше, Саня вспоминал с трудом. Помнил только, что после того, как симпатичная соседка пролистала паспорт, она налив по полстакана ему и себе самогонки, многозначительно посмотрев на него сказала: «Меня зовут Наталья… Гончарова… Давайте, выпьем на брудершафт…»  Как они чокнулись стаканами и переплетя руки выпили, а затем поцеловались, парень ещё помнил. Как он с Натальей отплясывал «Семь сорок» и «Барыню», помнил урывками, а вот что было дальше напрочь вылетело из головы.
    Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо и говорил: «Вставай, Санёк, вставай!» С трудом разлепив глаза он увидел жениха Серёгу. Тот обрадованный, что удалось разбудить друга, волнуясь, скороговоркой сказал: «Сань, тебе срочно нужно уезжать. Наташка Гончарова уже по всей деревне разнесла, что сбылась её мечта, и она эту ночь провела в постели с Александром Пушкиным… А её муж Петруха такой ревнивый… Он ночью дежурил на насосной станции, поэтому на свадьбе не был, но у него смена скоро закончится… Тебе, Санёк, лучше исчезнуть до этого из деревни».  Когда Пушкин осознал положение в котором он оказался, то остатки хмеля мгновенно выветрились из головы. «Что же делать?» – спросил он своего друга. «Что делать? Через пятнадцать минут отправляется автобус… Если не успеешь, я не дам и копейки за твою жизнь, Саня…» – ответил Серёга.
      Отыскав среди сваленной в кучу чужой одежды, свой изрядно измятый пиджак, Пушкин, наспех умывшись, быстрым шагом, поминутно озираясь, двинулся к остановке. Когда до стоящего там автобуса, оставалось метров сто, за его спиной послышались крики и шум. Оглянувшись, он увидел, что метрах в двухстах позади его, бежала босая, в розовой комбинации его вчерашняя знакомая Наталья, а за ней мчался с ружьём в руках бородатый мужик. «Где этот чёртов Пушкин? Застрелю гада!» – ревел бородатый. И хотя на улице было довольно прохладно, от уведенной картины, Саню бросило в жар, и он понёсся к остановке. Заскочив в автобус, он, обращаясь к водителю, закричал: «Гони, братуха!» Тот, не понимая о чём речь, удивлённо посмотрел на Пушкина. Но тут, на улице раздались один за другим два ружейных выстрела и мелкая утиная дробь, градом застучала по обшивке и заднему стеклу автобуса. Посмотрев в зеркало и увидев, там бегущего с ружьём бородатого мужика, молоденький шофёр, перевёл испуганный взгляд на Саню, затем забыв закрыть двери, трясущейся рукой повернул ключ зажигания и включив сразу вторую передачу рванул с места… «Двери, двери закрой!» – крикнул Пушкин. Водитель нажал на клавишу и двери захлопнулись почти перед самым носом ревнивого мужа. Увидев, что угроза жизни миновала, Саня облегчённо вздохнув, упал на сиденье. Шофёр, чуть оправившийся от шока, с интересом посмотрев на него, спросил: «А чего он за тобой с ружьём гнался?» «К жене приревновал», – ответил тот. «Ну, брат, повезло тебе, скажу я», – задумчиво покачав головой ответил водитель и зябко передёрнув плечами, нажал на педаль газа.
    Поездку в деревню на свадьбу Серёги и приключения Пушкина ещё долго, со смехом, вспоминали его друзья. Но время неумолима двигалась вперёд, и в жизни Сани всё стало на свои места. Работа, дом, опять работа, получка, аванс, опять получка, отпуск, друзья-приятели, случайные подружки, опять отпуск. Но неожиданно в стране началась какая-то перестройка и всё пошло вразнос. Из разных щелей на божий свет повылазила всякая нечисть. Возникли кооперативы, рэкетиры, воры-карманники и домушники. Защищаясь от последних, люди массово начали устанавливать металлические входные двери, но их всё равно обманывали и обворовывали. Не обошла эта беда и общежитие где много лет проживал Пушкин. Там в течении одной недели произошло несколько краж.
      Опер уголовного розыска, приехавший в общежитие для раскрытия преступления, пошёл по самому лёгкому пути. Порывшись в картотеке МУРа, на предмет ранее судимых, он обнаружил, что проживающий в общежитии Пушкин Александр Николаевич, в одна тысяча девятьсот восьмидесятом году был осуждён за злостное хулиганство на три года лишения свободы, и Саню, как основного подозреваемого, опер отправил в следственный изолятор номер два, именуемый в народе Бутыркой. И повесили бы на Пушкина все эти кражи, да скорее всего и не только эти, если бы не одна роковая случайность.
       Дело было несложным, и по мнению милицейского начальства, чтобы его направить в суд, нужно было всего лишь подшить нужные бумажки в папочку, по этой причине отдали его только что пришедшему после юридического института молодому следователю, девушке с красивым именем Люба. Та, по своей неопытности, к делу отнеслась со всей серьёзностью, и установила, что у Александра Пушкина по всем предъявляемым ему эпизодам есть неопровержимые алиби – в момент совершения краж он находился в людных местах, что подтвердили многие свидетели. Против установленных фактов возражать никто не решился и, следователь Люба возвратила дело в отдел уголовного розыска, а Пушкина выпустила из Бутырки.
      Но самым удивительным в этой истории было то, что и следователь и подследственный больше всего радовались не тому, что восторжествовала справедливость и невиновный вышел на свободу, а наоборот, что он попал в тюрьму, так как за время следствия они успели полюбить друг друга. И теперь встречаясь с девушкой, Пушкин обязательно говорил: «Милая, как я рад, что попал в тюрьму, если бы я туда не попал, мы бы никогда не встретились». На что Люба отвечала: «Это не мы встретились, Саша, это ангелы нас свели. У каждого из нас есть ангел-хранитель. И я где-то читала, что так как зачастую людям найти свою половинку сложно, поэтому их ангелы путешествую по небесам ищут тех, кто ему симпатичен. И только после того, как один ангел отыщет другого, и поцелует его, они влюбляют на Земле своих подопечных». Но независимо от того свели их ангелы, или судьба, Саша и Люба были влюблены в друг друга, счастливы и дело у них шло к свадьбе...
    Где-то дней за десять до этого знаменательного события, пошёл Саня на вещевой рынок, (благо их расплодилось в Москве не считано) купить белую рубашку и новые туфли. Ходит он бродит между рядами, присматривается, приценивается к товару, выбрать никак не может. Когда он уже решился на покупку, вдруг видит, что идут по проходу два милиционера. Ну идут и идут, ему то что до этого. Стоит Пушкин вертит в руках лакированные туфли, размышляет брать или не брать. Но как на грех, проходя мимо него, зацепился внимательным взглядом сержант милиции за расписанные синими татуировками Санины руки и толкнув в бок своего напарника, глазами указал ему на них.  Напряглись сразу милиционеры, как сторожевые псы и взяв в полукольцо Пушкина, потребовали предъявит документы. «Какие документы? Я рядом здесь живу – общежитие «Серп и Молот…» – возмущённо сказал Саня. «Документы!» – снова потребовал сержант. «Я же сказал нет у меня с собой документов», – ответил парень. «Фамилия?» – спросил блюститель порядка. «Пушкин…» – не задумываясь о последствиях, произнёс незадачливый жених. Многозначительно переглянувшись с напарником, сержант вкрадчиво спросил у Сани: «Может у тебя и имя Александр?» «Да, Александр… Откуда вы знаете?» – наивно ответил тот. Услышав ответ оба милиционера громко рассмеялись. Внезапно прервав смех, сержант отстегнув висевшие на поясе наручники, громко сказал: «Руки!» От окрика Саша вздрогнул и по инерции вытянул перед собой обе руки. Старший наряда ловко защёлкнул на его запястьях браслеты.  Перед тем как затолкать задержанного в жёлтый с синей полосой УАЗик, милиционеры вывернув ему карманы нашли там триста двадцать рублей и пачку лезвий «Нева». Деньги сержант сунул к себе в карман, лезвия, как вещественные доказательства приобщил к протоколу задержания. Наручники с Пушкина сняли только в «обезьяннике» отделения милиции.  Сержант доставивший его туда, сказал дежурному: «Товарищ капитан, это точно тот, что уже неделю режет сумки и кошельки на рынке. Посмотрите на руки, там вся его биография. И лезвия в кармане. Вдобавок издевается над нами, говорит, что зовут его Александр Пушкин… Он это, не сомневайтесь, товарищ капитан».
       Когда сержант уехал продолжать патрулирование, Саня, понимая, что ему нужно как-то выпутываться из этой истории, обратившись к дежурному произнёс: Товарищ капитан, у меня невеста в пятьдесят третьем отделении следователем работает, позвоните, она привезёт мои документы». Капитан, прекрасно понимая, какими неприятностями для него может обернуться, если это действительно окажется так, как говорит задержанный, ответил: «Называй номер и фамилию невесты». Через час, после звонка капитана, Люба, при полном параде и с паспортом своего жениха в сумочке вошла в дежурку пятьдесят третьего отделения. А ещё через полчаса, получив от вызванных капитаном по рации, сержанта и его напарника деньги и извинения, Саня со своей невестой, вышли на улицу. Посмотрев в небо Пушкин, вздохнув полной грудью сказал: «Знаешь, милая, мне так надоело попадать в разные передряги, и если со мной ничего до свадьбы не случится, то я поменяю свою фамилию на твою». Улыбнувшись, Люба ответила: «Я буду этому только рада, любимый». Так Саня и поступил, теперь в графе имя и фамилия его паспорта написано: «Александр Матросов».
12 января 2020года Борис Беленцов