- Я сам испугался этого, - мой ответ, наверное, прозвучал глупо, - я подумал - всё...
- Что - всё? - тихо засмеялась Валерия, прижимаясь ко мне. Запрокинув голову, она счастливым взглядом посмотрела на меня, и я стал целовать её снова и снова, нежно прижимая к себе.
- Не прогонишь меня? - спросил я, разглядывая её глаза. Вместо ответа она прижалась ко мне ещё крепче. Я поднял её на руки и направился в гостиную, но оказалось, что возле входа в кухню есть ещё одна задрапированная дверь.
- Это моя комната, - прошептала Валерия, нажимая на ручку. Я опустил девушку на край широкой кровати, продолжая обнимать. Нежность перехлёстывала через край, и я понимал, что люблю её до безумия, люблю только её, только её одну... Её сердечко билось, словно у маленькой беззащитной птички, я это хорошо чувствовал, лаская и целуя её грудь. Валерия отвечала на мои ласки, осторожно и нежно, но я делал всё, чтобы она не стеснялась и доверилась мне полностью. Это получилось у меня не сразу, но я и никуда не торопился.
Валерия обнимала меня и отдавалась вся, до самой последней клеточки своего тела, а я целовал и целовал эти клеточки, не пропуская ни одной точечки на любимом теле. В какой-то момент мне показалось, что Валерия всхлипнула, и я, приподнявшись повыше, посмотрел в любимые глаза. Нет, они были закрыты, а девушка улыбалась, и я снова приник к ней, погружаясь в омут бесконечного блаженства...
Чуть позже мы спокойно лежали рядом, обнявшись, и разговаривали. «Разговаривали» руками, кончиками пальцев, губами. Валерия всё время улыбалась, а я с удивлением думал, что мой сон сбылся почти в точности, даже те африканские ощущения и эмоции оказались похожими на полученные сейчас. Только в том моём сне девушка ожидала признания, еле сдерживая слёзы. А сейчас она улыбалась и выглядела счастливой.
- Я люблю тебя, Лерочка. С той самой первой минуты. Помнишь? - отпускать свою любовь даже на минуту мне не хотелось.
- Конечно. И я тоже с той минуты. Как только тебя увидела, сразу всё поняла...
- Что поняла? - нежно спросил я, желая услышать ещё раз признание любимого человечка. И я его услышал. И подумал, что быть более счастливым, чем сейчас, просто нереально.
Валерия уснула в моих объятиях, я же в эту ночь почти не спал. Рассматривая спокойное личико девушки, доверчиво прижавшейся к моему плечу, я думал о нашей любви, о нашем счастье. Я получил то, о чём мечтал много лет. А Валерия?...
Милая, нежная, хорошая моя девочка! Сегодня ты подарила мне не только себя. Сегодня ты вернула меня к жизни. Было в нашей близости что-то ещё, чего я пока не мог понять, как ни пытался. Но с этого дня я твёрдо знал, что в моей жизни есть только одна женщина, ради которой я готов на всё. Я люблю её и буду любить всегда, через сто или тысячу лет, это неважно. И неважно, где будет она и где буду я. Но принадлежать я буду только ей одной, потому что никаких других женщин для меня с этой минуты не существует.
Проснувшись, я не обнаружил рядом Валерии. Дверь была полуоткрыта, и я с удовольствием прислушивался к осторожным шагам и шорохам, доносившимся из других комнат. Что делает моя девочка? Этот вопрос я повторил вслух, выходя из спальни.
- Я завтрак готовлю. А ты выспался? - спросила Валерия, подходя поближе.
- В душ пойду, хорошо? - шутливо прикоснулся я к кончику носа девушки.
Душ я заставил себя принять прохладный, временами даже холодный - требовалось привести в порядок свои мысли. Как бы хорошо мне не было сейчас, предстояло объяснение с Валерией. Я обязан ей сказать, что не свободен. Признаться. А дальше? Как нам быть дальше? Всё, что ни приходило сейчас на ум, казалось нереальным. Нет ничего невозможного, вспомнилось мне любимое изречение Майкла. Американец часто бывал прав, может, и сейчас тоже.
- Что ты любишь на завтрак? - весело спросила Валерия, - овсяную кашу не решилась готовить. Кофе вот сварила. Или чаю налить?
- Я всеядный, Лерочка, - ответил я, - не нужно было так беспокоиться.
- Никакое это не беспокойство, - усмехнулась Валерия, - сырники да кофе - большого ума не надо. Да и труда тоже; самый обычный завтрак.
Говорят, утром всё не так, как ночью, между влюблёнными, но я ничего такого не чувствовал. Ощущения у меня были самые хорошие, почти семейные, вот только надо признаться побыстрее, и будь что будет. Наверное, меня больше не пустят на порог и ни разу не снимут трубку. Я задумался, подбирая слова для объяснения, и не уловил, что рассказывала мне девушка.
- Какие синие розы? - переспросил я.
- Это моя мечта. Я давно хочу вырастить синие розы. Этим занимаются многие специалисты, но лучшие результаты получили японцы. Но и они пока не вырастили настоящие розы.
- Где-то встречал такие цветы, - улыбнулся я, - а у вас в квартире много цветов, и все такие красивые!
- У меня в районе ещё больше цветов, - гордо ответила девушка, - и синие розы иногда случаются!
- Колдуешь потихоньку? - пошутил я, но она звонко рассмеялась и встала.
- Вот эти твои розы скоро станут синими. - Валерия любовно наклонилась к белым бутончикам, - не веришь?
- Верю, Лерочка. Надеюсь увидеть это чудо собственными глазами.
- Увидишь, конечно! Послезавтра они станут синими!
- Искусственный пигмент? - понимающе улыбнулся я, но девушка не дала мне договорить, прижимая ладошку к моим губам.
- Вадик, это мой секрет! И я когда-нибудь сама выращу синие розы, вот увидишь! А пока, да, искусственный пигмент. Краситель. И сахар. Ничего от тебя не скроешь, - Валерия нежно улыбнулась, и я почувствовал, что настал подходящий момент для объяснений.
- Лерочка, я тоже ничего не хочу от тебя скрывать, - начал я, и, встретив напряжённый взгляд девушки, споткнулся о собственные слова. - Не смог сказать тебе сразу, прости, пожалуйста. Я женат. У меня есть ребёнок.
Валерия чуть отодвинулась и посмотрела мне в глаза. Только бы не заплакала, пронеслось у меня в голове.
- Я это знаю, - тихо ответила Валерия, - с того самого дня.
- Как это - с того самого дня? - не поверил я.
- Да, Вадик. Медсестра случайно упомянула, а потом я, конечно, узнала всё абсолютно точно. Специально оставила пакет с вещами, вечером собиралась за ним поехать. Но ты привёз мне его сам.
- Привёз, медсестра очень переживала. Просила отвезти. Боялся ехать, конечно.
- Боялся кого, меня? - рассмеялась Валерия, - ты что, Вадик!
Я что-то отвечал, радуясь, что меня не выгнали немедленно. Но серьёзный разговор не был окончен.
- Лерочка, я не люблю громких слов, но всё то, что я говорил тебе ночью, правда. Могу поклясться тебе в этом, могу повторить хоть сто раз - я люблю тебя и только тебя. Люблю и не могу потерять. И как теперь быть, я, конечно, буду решать этот вопрос, ты не думай...
- Я ничего не думаю, Вадик! - быстро перебила меня Валерия. - Я, наоборот, боялась, что ты плохо обо мне подумаешь. Что я с первым встречным... Я пыталась забыть тебя, но ничего не получалось. Ты позвонил перед отъездом в Африку, и я не знала, что говорить, волновалась, несла какой-то бред. Про бегемотов.
- Да у меня у самого сердце чуть не выпрыгивало из груди. И я тоже хотел тебя забыть, но не смог. Ты мне снилась, я во сне любил тебя, и у нас всё было! В Африке сон такой был, - добавил я, встретив удивлённый взгляд девушки.
- Да ты развратник, Вадик! - фыркнула Валерия, - ты просто развратник!
Напряжение в разговоре спало, и я обнял любимую. И повторил всё о своих чувствах.
- И что бы ни случилось, отныне я принадлежу только тебе. Ты моя единственная настоящая любовь. И первая. Первая, Лерочка! До тебя ничего подобного не было. И это не слова. Просто знай об этом, моя хорошая, моя любимая девочка. Я обязательно приму решение!
- Вадик, давай пока не будем об этом.
- Не хочу, чтобы ты считала меня подлецом, - не согласился я.
- Не буду считать. Давай пока просто жить. Как раньше. Если любовь настоящая, она всё выдержит. Время покажет, Вадик. Я сама сейчас не готова ни о чем таком думать. Я люблю тебя, и ничего больше не знаю. Время покажет, - повторила она.
Я прижал её к себе. Слушая стук её сердечка, я не знал, что ещё можно сейчас сказать. Валерия сказала за нас обоих, но я понимал, что это временно, ненадолго. Как мужчина, я обязательно должен принять решение. И приму его!
- Вадик, я хотела по магазинам пробежаться, - сказала Валерия с робкой улыбкой.
- В которых ничего нет, - рассмеялся я, - твой намёк понял! Мне следует убраться прочь на неопределённое время.
- И нет, - возразила Валерия, - хочешь, оставайся!
- У меня тоже дела, - заметив немой вопрос в глазах девушки, я добавил, - к вечеру освобожусь. Лерочка, у меня есть пациентка, она заведующая продуктовым магазином. Любые продукты купить не составит труда. А насчёт лекарств для бабушки вообще больше не беспокойся, принесу всё, что нужно.
- Хвастунишка, - засмеялась Валерия, - вот ты кто!
- А тебе ничего не хочется прямо сейчас? - спросил я с хитрой улыбкой.
Мы потянулись друг к другу одновременно. И я вновь целовал её руки, её губы, лицо и волосы. Целовал неистово, едва не задыхаясь от счастья. Она тоже целовала меня, очень нежно и ласково. Неуловимая робость и деликатность присутствовала в её ласках, в то же время давая мне самое глубокое наслаждение. И я понял наконец, что такого необычного было в нашей близости, и понял, что именно меня удивляло в Наташе. Я не сравнивал специально, просто инстинктивно понял - девственница Наташа оказалась более распущенной и развязной; не было у неё девичьей стыдливости и робости перед первым мужчиной. Ласки умелые, как у опытной женщины. Девственность не всегда означает девичью чистоту - именно это и понял я сейчас.
Понял потому, что Валерия была совершенно другой. Её хотелось называть только девочкой, и ею же она и была, в моём понимании. Светлая, чистая, прекрасная. Самая лучшая на свете.
(продолжение следует
http://www.proza.ru/2020/01/15/403