Соседку бабу Катю я вижу почти каждый день.
Она живет в нашем подъезде, на первом этаже. Я - на втором.
Часто, в течение дня, выходя гулять с собакой, я вижу соседку выглядывающей в окно своей маленькой кухоньки.
Даже в 6 часов утра можно ее там обнаружить, хотя, казалось бы, в такое время надо спать сладким сном.
Но, может быть, у бабушки бессонница.
Я взяла за правило всегда здороваться с бабой Катей - доброе слово, как говорится, и кошке приятно. Проходя мимо ее окна и видя задумчивый взгляд соседки , либо громко говорю "Здравствуйте!", либо просто киваю.
Она улыбается и кивает мне в ответ.
Кажется, соседка живет одна.
Не видела даже, чтобы ее из-за ее двери выглядывала кошка.
Зато я заметила странный запах, исходящий из ее квартиры.
Дело в том, что иногда баба Катя приоткрывает дверь и подолгу стоит на пороге, то ли ожидая кого-то, то ли задумавшись, то ли попросту проветривая квартиру.
Есть у нее такая привычка.
И в такие минуты пройти по узкому коридорчику первого этажа просто невозможно. Я стараюсь пробегать, не задерживаясь ни на секунду.
Из-за соседкиной двери несет невыносимой вонью, как будто в одной из комнат у нее лежит больной, годами не поднимающийся с постели, родственник.
Какое-то время я так и думала.
Муж утверждал, что это просто "запах старости".
А может быть, запах идет с подвала? Все-таки у бабы Кати первый этаж.
Но почему у других соседей с первого этажа все нормально?
Даже когда бабушка закрывает дверь своей квартиры, некоторое время после такого "проветривания" на площадке первого этажа еще стоит тяжелый запах.
Так или иначе, задать прямой вопрос я так и ни разу и не решилась. Хотя и собиралась.
Еще на первом этаже есть квартира Станислава Павловича.
Станислава Павловича я знала давно, еще с детских лет.
Когда мы с родителями переехали жить в этот дом, он уже жил здесь со своей женою.
Тогда его можно было бы назвать мужчиной в возрасте. Но уже тогда он носил очки и аккуратную интеллигентскую бородку. Росту он был высокого и выглядел весьма спортивно.Он был из тех мужчин, которые не теряют силу духа не при каких обстоятельствах.
Жена его, Августа Ивановна, тоже была личностью интересной. Некоторое время она была старшей по подъезду, и это наложило свой отпечаток. Августе Ивановне всегда и до всего было дело, ее громкий и уверенный голос часто звучал на лестничной площадке. Если случалась какая-то, не дай бог, авария, внеплановое отключение света или воды, Августа Ивановна брала на себя переговоры с ЖЭУ, звонки, выяснение всех обстоятельств. В целом, она была женщиной неплохой, но с годами становилась все более и более занудливой, цеплялась к соседям по мелочам. Она могла остановить человека на лестнице и завести какой-то скучный, беспредметный разговор. Помню, когда по юности я стала увлекаться танцами фламенко и мне нужно было тренироваться дома - соседка высказала свое недовольство. Ей мешали мои тренировки, у нее болела голова от постоянного стука. Ведь квартира Станислава Павловича и Августы Ивановны была прямо под нашей.
Мне пришлось тогда оставить свое увлечение.
Соседи много времени проводили на даче, за городом. Могли уехать туда по весне и вернуться только осенью, когда начинались холода. Но в те годы Августа Ивановна уже сняла с себя все полномочия старшей по подъезду и могла позволить себе "отдохнуть".
Станислав Павлович был более лоялен и гибок, чем его супруга. Помню, как он просил не принимать близко к сердцу ее категоричность.
Не помню, в каком году умерла Августа Ивановна. Кажется, это было уже так давно...
Станислав Павлович погрустнел. Его интеллигентская бородка с годами превратилась в длинную и окладистую, в стиле группы "ZZ top". Все больше появлялось в ней седых волос, пока она не стала седой полностью. А еще у него появилась неизменная тросточка в руке. Однако мужчину это не портило. Что творилось у него в душе, я не знаю, но для окружающих он продолжал оставаться весьма бодрым и спортивным старичком.
Если бы сейчас, в наше время, у кого-нибудь из наших соседей умерла бы жена, мы бы скорее всего об этом не узнали или узнали бы с большой задержкой. Но тогда, 20 лет назад, были другие времена. Жители нашего подъезда были как одна большая семья. Новости узнавались быстро. Люди были не так эмоционально скупы, умели сочувствовать и сострадать. Поминки проводились в квартире родственника, а не в ритуальном центре. Никто ничего не скрывал. Считалось, что человек, потерявший родственника, нуждается в помощи, сострадании. А не в том, чтобы его оставили в покое, как это принято сейчас.
Итак, Станислав Павлович похоронил жену. Больше он не женился, продолжал жить в квартире один. Конечно, у них с Августой Ивановной были дети, внуки...Но они жили отдельно. Иногда внучка приезжала в гости. Она жила где-то в области. Про других его родственников мне ничего не известно, да здесь это и неважно.
Сосед, несмотря на солидный уже возраст, не сидел дома сиднем. Я регулярно видела его то в магазине, то прогуливающимся с собачкой (да, одно время у него была какая-то дворняжка, потом она куда-то делась), то он возился в гараже, то просто дышал свежим воздухом около подъезда. Он любил поговорить, пофилософствовать. Разговаривал он и с молодежью, и с бабушкам-соседками. То ударялся в воспоминания, что было 30-40 лет назад. То пытался продвигать идеи здорового образа жизни. Почему-то я не помню ничего конкретного из наших с ним разговоров. Все темы бесед рассеялись как дым. Для меня, собственно, было важным то, что соседом он был беспроблемным, он ни на что не жаловался, ничего ему не мешало, всегда был добр, улыбчив, дружелюбен.
Квартира Станислава Павловича была как раз напротив квартиры бабы Кати.
Я часто замечала их беседующими на лестничной площадке. Они улыбались друг другу,смеялись, вели какие-то понятные одним им разговоры.
Я, собственно, не вслушивалась, хватало своих проблем. Дома муж, сын, собака - забот полно...
Потом однажды я увидела, как Станислав Павлович выходит из баби-Катиной квартиры, и, прощаясь, идет к себе. Но и тогда у меня не возникло никаких мыслей по этому поводу. Ну выходит и выходит, мало ли. Может, баба Катя попросила ей что-нибудь починить, например, розетку. (К тому времени я уже знала, что она точно живет одна, и никаких лежачих родственников у нее нет.) Либо он зашел ей рассказать о каких-нибудь общих знакомых, которые у пожилых людей наверняка были.
В общем, мой мозг отметил просто этот факт, но задумываться над ним не счел нужным.
Вспомнила я об этом факте, когда однажды, это было несколько месяцев спустя, увидела бабу Катю стоящей, как обычно, на пороге своей квартиры. Только взгляд ее был устремлен не вверх, на почтовые ящики, а на дверь подъезда. В это время туда как раз вошел Станислав Павлович, и баба Катя ласково проговорила:
- Лапочка мой идет...
И, оставив дверь открытой, двинулась ему навстречу.
Я в это время, выгуляв своего такса, шла наверх, к себе домой. Последнее, что я заметила краем глаза, это то, что соседи встретились на лестнице, и, кажется, начали обниматься.
Тогда-то до меня и дошло: елки-палки, а ведь у них любовь!
Смысл слов бабы Кати и тональность ее голоса не оставляли никаких сомнений.
Придя домой, я рассказала об увиденном мужу.
- А ты что, только сейчас это поняла? - хмыкнул он. - Я давно видел, как они друг с другом "воркуют".
- Я тоже видела, но не понимала.
- А это говорит только о степени неразвитости твоей интуиции.
Хм. Милый. Интуиция-то у меня развита нормально, просто изобилие домашних дел не дает этой интуиции и слова вякнуть. Она просто погребена под этими стирками-готовками. Это же какой-то перпетуум-мобиле семейной жизни.
Я, конечно, не стала эти мысли озвучивать вслух, просто подумала.
Я не знала тогда, что в тот день последний раз видела Станислава Павловича живым.
Прошел месяц.
За этот месяц я ни разу не увидела соседа. Сначала я подумала, что мы просто не совпадаем по времени, ведь он пенсионер, и может выходить из дома тогда, когда ему удобно. Потом в голову пришла мысль, что, наверное, он заболел и попал в больницу. Спросить было не у кого, потому что я сама выходила из дома редко - вся наша семья по очереди грипповала. Сначала муж, потом сын и, наконец, очередь дошла до меня. На фоне постоянного насморка обострился хронический гайморит, что вызвало свои сложности.
И вот позавчера, выводя своего такса на прогулку, я увидела около соседской двери молодого парня. В руках у него были ключи, и он эту самую дверь открывал.
Я вспомнила его. Это был муж внучки, я его видела несколько раз - он привозил на продажу деревенское молоко. Жители подъезда охотно брали. Я и сама брала, потом делала из этого молока вкуснющие блины.
Я придержала пса и поздоровалась.
Парень ответил на приветствие.
Я полувопросительно сказала:
- Что-то я Станислава Павловича давно не видела...
- Так он умер, в октябре еще, - просто сказал парень и распахнул дверь квартиры.
Я пролепетала что-то банальное, наподобие "вот я так и думала, а жаль..."
Такс рвался с поводка, у него были свои дела, которые ему было необходимо сделать, ему было наплевать на наши интеллигентские разговоры.
- Ну, девяносто лет все-таки, - обронил муж внучки и скрылся в квартире.
- Да, понятно... - я наконец опомнилась.
...Артошка с удовольствием купался в снегу, фыркал и отряхивался. Закончив прогулку, потрусил назад к подъезду.
Муж приготовил на ужин печенье на пиве.
Сегодня я видела бабу Катю. Точнее, сначала я заметила слегка приоткрытую дверь ее квартиры. Ее придерживала чья-то ладонь. Баба Катя не стояла за дверью, как обычно, она...ползла по направлению к двери, опираясь коленями о холодный пол.
Я сказала ей "Здравствуйте", кивнула и вышла из подъезда.
Мне стыдно...что я сказала ей только это...
А в квартире Станислава Павловича уже второй день ремонтные работы. Второй день не смолкает дрель. Всеведущая баба Лена с четвертого этажа говорит, что теперь внучка Станислава Павловича точно переселится из деревни в город.
11.01.2020