Глава 20 Поспешные сборы и короткие проводы.
-Все нормальные люди направляются в путь с утра.
-Ну, так это нормальные (маг и ученик)
До замка им выделили троих воинов. Почётный эскорт сопроводил их до самого замка, где мага и несостоявшуюся невесту уже ждали. Встретили. Препроводили к благородной хозяйке долины. Мешки сняли с конской спины, потащили с собой на всякий случай.
-Мне бы получить плату по составленному контракту, - с места в карьер взялся мэтр, который проникся всеобщим тревожным настроением.
-Как? Вы сразу уезжаете? Больше не погостите? - на лице хозяйки долины брезгливое разочарование. Вряд ли она жаждет лицезреть мэтра и дальше. Неужели её так раздосадовал тот факт, что дочь кузнеца выжила? А может, она вовсе ожидала другого исхода битвы?
-Да дела, знаете ли, благородная тана, дела. Поэтому попрошу в счет платы выделить нам лошадей, продуктов, и людей для дороги.
-Я распоряжусь, что бы приготовили необходимое, - повелительный жест, и расторопные слуги побежали исполнять приказание, - а вот людей дать не могу.
- То есть, вы отправляете нас на верную смерть? - подала голос девушка.
-Да как ты смеешь, нахалка, вмешиваться? Ты забываешься!
-Смею, - кивнула девушка, - в ваших же интересах забыть о прежних разногласиях, собрать и выпроводить нас поскорее. Пока хозяин долины не проснулся.
-Конечно, мы можем подождать. Молодой герой будет щедр, как все победившие герои! Наверняка, он выделит мне самое лучшее! Наверняка, наградит по-королевски! – мэтр выдал красивый жест и горделивый взгляд.
-И не отпустит меня по известным нам причинам, - добавила свой аргумент девушка.
В ответ- взгляд полный ненависти, быстро сменившийся на холодное безразличие.
-Что ж. Я вынуждена признать вашу правоту. Но людей могу дать лишь троих: без сына распоряжаться его людьми я не могу.
-И ещё. Я забираю вороного коня.
-Это конь моего сына!
-Скажите, что наглая девка его свела, - подсказала Элька.
-Забирай, - подозрительно легко согласилась тана, отсылая посетителей мановением руки, и даже соизволила одарить злой улыбкой, - доброго вам пути.
Тяжелые резные створки двери прикрыли. Тана Эльгира вскочила со своего стула с высокой спинкой. Заметалась по залу. Порвала в злости батистовый платок, да и швырнула обрывки в горящий камин. На прокорм огню.
Жадные языки осторожно лизнули скомканную материю. Распробовали. И торопливо поглотили. Дверь скрипнула. Разгневанная хозяйка долины обернулась, чтобы разогнать докучливых слуг, посмевших нарушить уединение. Но это был не слуга. Это был воин. Стоял и смотрел на неё внимательно и выжидающе, а на тонких губах его играла чуть заметная усмешка.
-Чего ты ждешь!? – не выдержала тана Эльгира, метнувшись ближе к наглецу.
-Ваших приказаний, благородная тея. С превеликим почтением и пониманием готов исполнить любое ваше распоряжение, - многозначительно и чуть насмешливо глянул ей в глаза, и с нажимом повторил, - любое.
Казначей отсыпал мэтру причитающуюся плату. Во двор вывели двух оседланных лошадей, к спинам ещё двух были прикручены какие-то мешки и тюки. Словом, слуги сработали оперативно. Особняком конюх держал огромного вороного, что нетерпеливо бил копытом и ржал. Ещё трое слуг верхами, при виде которых девушке захотелось плакать: им выделили старых слуг на таких же старых конягах. Как говорится, на тебе Боже, что нам негоже.
При виде такого эскорта, мэтр неприлично помянул матушку таны, и задумался, а не устроить ли скандала. От раздумий его отвлек вислоусый воин, молча сунувший в руки арбалет и заплечный мешок с чем-то тяжелым. На расспросы отвечать не стал. Молча покачал головой и удалился. Эльке повезло больше: горной козочкой к ней подскочила Мита, тоже передала мешок и арбалет. На заплаканном личике девчушки красовался здоровенный синяк и царапины.
-Кто это тебя так? – ужаснулась дочь кузнеца.
-Я… я сама упала. На лестнице. Там хлеб, мясо и плащ из козьей шерсти. Прощай, - прошептала девчушка, отступая назад, повернулась и побежала, но все же не выдержала, и обернулась, - Береги себя!
Арбалеты и продукты в мешках. Понятно.
-Я не беру этих стариков! - решил мэтр.
-Берём, - возразила девушка, - иначе, это будет расценено, как оскорбление дому. Мы их отошлем позже, к вечеру.
Если у них будет этот вечер.
Их не провожали, как победителей. Их вообще не провожали.
У Белой скалы их ждал кузнец. Вооруженный, с крепким низкорослым коньком в поводу, тяжело нагруженным тюками. Ветер трепал его волосы, повязанные кожаным ремешком на лбу, играл конской гривой и забирался под плащ. Но отец словно и не замечал этого, застыв в седле.
И только лошадь его мотала головой, звенела удилами, да перебирала копытами. В одном из свертков девушка опознала свернутые гобелены. Конечно. Куда же отец без них. И похоже, к их отъезду он готовился основательно и заранее.
К её удивлению, кузнец отказался перегружать часть поклажи на вороного, что единственный щеголял спиной, покрытой нарядной попоной. Без всяких грузов.
Их караван тронулся в путь. Последней ехала Элька, что придержала своего коня, и оглянулась на оставляемую за спиной родную долину.
Последний раз. Решение её покинуть пришло к девушке несколько дней назад. Окрепло и выросло. Но, как же нелегко сейчас было. Возникло ощущение незаконченного дела, чего-то забытого, что ляжет тяжким грузом, и станет тянуть за душу долгими осенними вечерами, напоминая о себе шёпотом дождя.
А может, прилетит с порывом ветра, поманит несбывшимся и далёким. Несбывшимся счастьем. Утерянной любовью. Изломанными крыльями.
-Не жалей, дочка, - рядом встал коняга отца, - и не плачь.
-Я не плачу. Это всё ветер.
- Ты всё сделала правильно.
-Отец! Мы забыли кота! Барса пропадёт без нас!
-Как же! Забудешь такого, - кузнец усмехнулся в усы, - вона, сидит. Притих в седельной сумке. Сразу сообразил, что к чему. Как только собираться начал. Сам в сумку и запрыгнул.
Я же его хотел Берте оставить. А потом, думаю не утянет ноша: чай, не снежного ирбиса повезём. Осилим как-нибудь. Держи вон свой лук лучше. И колчан со стрелами. Пригодится ещё.