Эта фотография сделана 15 октября 1999 года, когда из Израиля впервые приехала наша Ирка Кабайте и мы все по этому случаю собрались у Кацули.
Я, честно говоря, одна бы туда идти никогда не решилась: я вот уже 40 лет никак не могу запомнить, где стоит Кацулин дом. У меня такое впечатление, что каждый раз перед моим приходом этот дом специально переставляют. В общем, если бы друг мой Саня не зашел бы за мной на работу, вряд ли бы я решилась предпринимать поиски Кацулиного дома в одиночку. А так мы были вдвоем - и мне было не страшно.
Санька предусмотрительно поставил машину на платную стоянку, мы затоварились веселящими и взбадривающими напитками в родном магазине "Каунас" и поехали в Каролинишки. По дороге оказалось, что Сашка тоже помнит местонахождение Кацулиного дома очень приблизительно. Потому что в те несколько раз, что мы доходили дотуда всем классом, мы уже были так хороши, что дом находили наощупь.
Я не подала виду, что испугалась, открыла как ни в чем не бывало записную книжку и продиктовала адрес: улицу и номер дома - 10. Мы бодро вышли из троллейбуса и пошли по указанному мной наобум азимуту. Шли мы долго.
Мои опасения оправдывались. Нумерацией домов в Каролинишках явно заведывал какой-то шутник и большой любитель ребусов. Там, где по моим представлениям раньше находился Кацулин дом, на одном пятачке сходились 3 улицы. И все дома на этом пятачке были десятые. Но от разных улиц. Кацулиной улицы среди них не было...
Я решила не подавать вида и предложила Саньке пройти дальше. Потом еще дальше... Когда начало смеркаться, мы вышли к зданию Собеса. Впереди был лес. Санька с опаской поинтересовался, куда это я его веду. Видимо, я была очень похожа на голодного волка, а он сразу почувствовал себя Красной Шапочкой и испугался, что я тащу его в лес, чтобы там съесть.
Я решила оправдаться в его глазах и вытащила из сумочки карту города. Выражение лица у Саньки стало совсем нехорошее. Тем более, что разобраться по карте у меня ни фига не получалось.
Мы стали кружить вокруг Собеса. В пакете у Саньки жалобно позвякивали бутылки. Темнело. Где-то неподалеку в квартире у Кацули томилось и остывало горячее, а мы никак не могли дотуда дойти...
- Ты что, аппетит мне нагуливаешь? - спросил Санька, когда мы сделали четвертый "круг почета" вокруг здания Собеса. Мне было стыдно, холодно и голодно.
Мимо прошла запойного вида дама с какой-то облезлой дворнягой на бельевой веревке. Дворняга была такая же замерзшая и голодная, как мы с Санькой. И тут меня осенило: я подлетела к даме и спросила ее, не будет ли она так любезна и не покажет ли мне пальцем, с какой стороны приходит гулять Ирочка с таксиком по кличке Магик.
Санька не выдержал и засмеялся тихим смехом человека, дошедшего до ручки. А дама как ни в чем не бывало сказала: "Магик с Ирочкой? Да вот из этого дома!" - и показала пальцем на дом, вдоль которого мы прохаживались туда-сюда уже минут 40...
Когда мы, наконец, вошли в Кацулину квартиру, оказалось, что мы - первые. Народ подтянулся минут через 20, причем толпой. Женька Ковалев вошел, держа в руках табличку с номером дома. Он вкратце изложил, что именно думает про архитектора района, про его маму и про других ближайших родственников. И заявил, что номер с дома сорвал преднамеренно и желает поставить его на Кацулино окно на 5-ом этаже для лучшей видимости: чтобы он служил сигналом для остальных заблудившихся. Типа как цветок в окне у профессора Плейшнера...
По ходу праздника, когда уже все были в сборе, кто-то взял гвоздь, нацарапал рядом с десяткой на табличке букву "А" - и десятый "А" гордо сфотографировался.