Кир решил протиснуться между двумя лучами – красным и зеленым. На всякий случай он прикрыл ладонью глаза от яркого света лазеров, перенес вес тела на левую ногу и медленно поднял правую, стараясь удержать равновесие.
Аккуратно, аккуратно, все получается…
Когда правая нога должна была точно коснуться пола – намеченной Киром треснувшей плитки по ту сторону от лучей – никакого пола под ней не оказалось. Кир взмахнул руками, перепугавшись, уже готовый к тому, что сейчас со всех сторон посыплются сшибленные им с полок приборы и склянки. Но те тоже куда-то делись.
Не понимая, что происходит, он бросился к тому месту, где еще недавно была железная дверь с окошком, ведущая из лаборатории в коридор. Нужно ли говорить, что дверь тоже без следа растворилась?
И вообще, вокруг была только пустота, темнота и далекий звук льющейся воды. Ни тепло, ни холодно. Пальцы рук словно онемели, а ноги стояли непонятно на чем – на какой-то упругой мягкой поверхности, вроде засеянного мятликом газона.
– Не может быть, – сказал Кир, чувствуя, что готов закричать от страха. – Спокойствие, только спокойствие. Паника не поможет. Я – пустота и свет…
Он снова закрыл глаза и сосредоточился на дыхании, повторяя себе, что все в полном-полном порядке, хотя его чувства кричали об обратном.
Немного придя в себя, он попытался определить, откуда идет звук. Если это не обман эхо, где-то справа мерно лилась вода. Кир медленно повернулся на пятках, надеясь, что «газон» под ним не исчезнет, и осторожно пошел на звук, ощупывая носком ноги путь перед собой.
Шагов через пятьдесят к журчанию добавился резкий запах, который не был ни приятным, ни отвратительным, а каким-то странным, какой не встретишь в обычной жизни.
Кир остановился и медленно глубоко вдохнул, пытаясь разобраться, что могло так пахнуть. Что-то очень редкое, но знакомое. В голове проносились цепочки образов – кадр за кадром, словно в безумном ролике. На краю сознания вертелся кусок дегтярного мыла, которое ему все пыталась подсунуть бабушка с какой-то ей одной известной целью. (Бабушки – существа загадочные!) Но пахло явно не им. Запах сопровождался звенящим шумом.
Мысли Кира перескакивали одна к другой, но все больше крутились вокруг какого-то неясного дома, засевшего в его памяти.
…солнце, летнее утро, центр Москвы, узкая пустынная улица, груда кирпичей на разбитом тротуаре и жуткий шум какой-то машины…
И еще – что-то неожиданное, яркое и опасное.
Древний особнячок со строительными лесами, рядом с которым рабочий в очках и синем комбинезоне пилит кусок гранита дисковой пилой так, что искры долетают до противоположной стороны улицы, разбиваясь о стену дома напротив.
«Запах жженого камня, вот что это!» – обрадовался Кир.
Стоило сделать это открытие, как тут же самой собой сделалось и второе: он вспомнил, что в заднем кармане джинсов лежит мобильник. У него с собой есть источник света! Как можно было забыть?
– Хорошо же я перетрусил! – Усмехнулся Кир, подбадривая себя.
Но мобильника в джинсах не было – он тоже куда-то делся вслед за лабораторией и всем остальным. Хуже того, не было, кажется, и кармана. Во всяком случае, Кир так и не смог попасть в него дрожащими пальцами.
Ладно, решил он, и продолжил идти вперед.
Еще пятьдесят шагов. Звук пилы исчез. А к запаху резко, будто кто-то невидимый щелкнул выключателем на стене, прибавился яркий свет – сноп лучей вырезал как прожектором в темноте каменный оголовок колодца с блестящей цепью, свисающей с массивного ворота. Вокруг валялось каменное крошево, будто кто-то только что закончил работу и еще не успел прибраться.
Кир с облегчением вздохнул – кажется, теперь все в порядке – и сделал два шага к колодцу. Ворот сам собой провернулся. Кир шагнул еще и остановился. Железная рукоять описала полукруг и тоже остановилась, немного подтянув цепь.
– Теперь ясно: я потерял сознание, когда в меня все-таки попал лазер. Странно, но пока это лучшее объяснение. Значит, нечего волноваться, все это не на самом деле.
– Я бы так не сказал, – ворчливо ответил кто-то из-за колодца.
– Да-да, конечно! По закону жанра здесь должен быть еще персонаж – мое… как его там… альтер-эго. (Кир был весьма начитанным молодым человеком.)
– Как знаешь, – философски ответило «альтер-эго».
– Вот-вот. Я тут главный. А тебя не видно, потому что ты в моей голове.
– Меня не видно потому, что я с другой стороны колодца, дурак.
Кир сжал кулаки и ускорил шаг. Слово «дурак», даже сказанное собственным альтер-эго, его задело.
Ворот колодца немедленно загремел, наматывая длинную цепь. Когда Кир подошел к нему, над краем висело полное прозрачной воды ведро. Киру остро захотелось погрузить в нее лицо и напиться.
– Можешь пить, если хочешь. Это твой колодец, в конце концов.
Мой колодец? Глупости какие… Кир припал к краю ведра и вволю напился. Вода была необыкновенно вкусной.
– Так, теперь покажись! – скомандовал он бодрым голосом, стараясь подавить нервозность – даже во сне бывают моменты, когда по-настоящему начинаешь дергаться, даже понимая, что спишь.
– Ты уверен? – с издевкой ответил голос.
– Нет, – честно признался Кир.
Кир обошел колодец и увидел – о ужас…
…маленького человечка в кургузой шляпе, вооруженного бородавкой на носу. На вид человечку было лет шестьдесят – типичный возраст сказочного гнома. И одет соответственно – в коричневую куртку и штаны пузырями, заправленными в сапожки.
– И? – Спросил его Кир.
– Что и?
– Вы кто?
– Я-то известно кто. А вот… Ты что, весь сюда заявился?! – вдруг вскричал человечек, подскакивая как мяч.
Кир не понял его вопрос:
– Что значит…
– Дай-ка руку! – Перебил его человечек, сердито щурясь.
– Извините, но я бы предпочел…
– Дай мне руку немедленно!
Сбитый с толку Кир протянул человечку руку. Тот схватил его ладонь, два раза перевернул, словно рассматривая башмак или найденную в саду улитку, затем, не отпуская, достал из кармана лупу и внимательно обследовал ногти.
– Приехали, – грустно выдохнул человечек и обессиленно сел на землю. Шляпа скатилась ему на колени.
– Куда приехали? – Кира начала раздражать вся эта катавасия. – Цирк какой-то. Конкретнее изъясняйтесь, пожалуйста!
– Идем.
Человечек, не глядя, подобрал шляпу, встал и махнул рукой. На маленьком лице застыло выражение глубокой задумчивости.
– Идем, идем, мало времени. После расскажу. Да переставляй же ноги, в конце концов!