Часы… Ещё идут… Несмотря на содрогающиеся стены дома от взрывов снарядов в двадцати минутах ходьбы от жилого микрорайона…
Война была рядом… Совсем близко…
Раньше – она тоже была… Но, тогда чуть-чуть дальше… Сейчас невидимая линия между жизнью и смертью неустанно приближалась… И, это были шаги смерти, которая вовсе не желала приходить к этим несчастным, испуганным людям… Лишь обстоятельства, установленные не здесь и не сейчас – да безапелляционный список в её руках – делали неизбежными шаги, которые были всё отчетливее и громче…
Самое поразительное, что в эти мгновения неистового артиллерийского обстрела, который накрывал непосредственно дома и улицы микрорайона, когда прекрасно понимаешь всю беспомощность своего положения, из-за невозможности повлиять на происходящее, в его голове не было, характерного для экстремальных точек напряжения человека, хаоса мыслей, связанного с поиском спасительного выхода. Всё решается судьбой – эта мысль, повторяясь, словно попавшей в западню на заезженной пластинке, иглой адаптера, переполняла всё вокруг. А что если, при всей нереальности, всё-таки, с учетом критичности ситуации, попробовать, если не договориться, то хотя бы поговорить с ней - с судьбой. Вдруг в его книге жизни, написанной ею, есть такая страница. Однако, все попытки, в спешке, написать на холсте происходящего образ судьбы, ни к чему не приводили. Из всего, что удалось – это её лицо. Суровое. Строгим взглядом взирающее на отрезки жизненного маршрута, которые он, в своё время, пытался у неё оспаривать.
Лежа на полу ему оставалось лишь ждать… Конца всему этому или же… Вообще, конца…
Стены и перекрытия дрожали. Было слышно, как рядом стекла с громким звоном вылетали из рам.
Всё стихло как-то внезапно… Окна его комнаты чудом остались неповрежденными… На удивление… Ибо, звон стекла до сих пор звучал в его ушах…
Поднявшись, он подошел к окну… Его взору предстал безжизненный двор, где деревья, как ему показалось, с укоризной смотрели на окна окружавших их домов. Столько лет они радовали людей первыми весенними листьями. Дарили прохладу, принимая на себя жгучие лучи летнего солнца. А сейчас их оставили беззащитными. Разве что ветер, легким прикосновением, гладил им кроны, пытаясь облегчить боль.
Сразу же за ними располагалась, ныне осиротевшая, детская площадка со сказочными фигурками, горкой, песочницей и… качелями.
Память по-своему усмотрению, не спрашивая, неожиданно начала доставать из архива эпизоды прошлого, увязывая их с настоящим. Не пытаясь его как-то подготовить, она сразу же напомнила события одного летнего вечера, когда возвращаясь с работы, он остановился рядом с игровой площадкой, наполненной радостными возгласами малышей, вспоминая как в детстве пытался построить в песочнице самый лучший в мире город в котором бы мама и папа всегда оставались молодыми и где в течение всего года вызревали спелые сочные арбузы. Тогда, раздавшийся женский смех, прервав нахлынувшие воспоминания, заставил его повернуться в сторону, где молодая мама раскачивала на качелях малыша. Поймав на себе взгляд, она в полуулыбке произнесла – «Маятник».
Ему трудно было объяснить самому себе как, произнесенное ею тогда единственное слово, только сейчас, спустя столько лет, открыло перед ним свое истинное значение.
Часы…
Не те, которые мы называем солнечными, измеряющими нам время светового дня или биологическими, указывающими на необходимость изменения суточного ритма человека и не электронными, с табло вместо циферблата, и даже не те, что на столах и стенах наших квартир будят нас по утрам, напоминая о дневных обязанностях, а вечером о программе телевидения.
Это совсем другие часы. У них, в отличие от остальных, своё особое предназначение. Это «Часы Жизни». Как часто, не задумываясь, мы произносим словосочетания – «первые минуты нашей жизни», имея в виду рождение, «наши лучшие часы», когда говорим о времени, проведенном с любимым человеком. Или давая характеристику, только что пройденному пути, подчеркиваем «последнее время…». При этом, они обладают одним очень важным, только им присущим свойством. Если все до них перечисленные часы могут иногда останавливаться, то они не имеют права на остановку…
В тот далекий день, качели служили маятником часов бессмертия, утверждавших себя в новом поколении.
Сейчас они стояли…
Мы все знаем, что жизнь многогранна в своих проявлениях. Но никто не знает какая из этих граней главная, со своим маятником в часах жизни, остановка которого может подвести черту под точкой невозврата…