Я не заметила в ней ничего необычного, когда мы познакомились. Не худая и не толстая, не умная и не глупая. Она производила впечатление доброй и честной, но очень скучной леди. Жена президента банка в провинции. Двое детей.
Даже муж её и то был интереснее. Он работал шахтером. Но ему на голову упал кирпич. Он поступил на лечение к моей маме - она работала невропатологом в республиканской больнице. Лечился достаточно долго, но вылечился. По заключению после реабилитации получил два запрета - пить алкоголь крепче пива и возвращаться к старой работе.
Пошёл на курсы бухгалтеров, после окончания которых решил жениться на соседке по парте (Люде) и поступил на работу в крошечный банк, через год после чего стал его президентом. Шахтерская твердолобость плюс неумение видеть контекст после травмы и говорить двумя-тремя простыми предложениями, потом молчать. Ещё он улыбался при виде знакомого.
Они решили поженится, когда родился второй ребёнок. Когда Люду привезли на роды, весь медперсонал удивился - роженица была с налакированной причёской, модной в начале нулевых и при полном маникюрно-педикюрном наборе. Родила девочку.
Спустя полгода я стала часто видеть её машину около университета. Она стала учить английский и занималась с одной из наших профессоров. После окончания курсов бухгалтеров, у неё выработалась привычка ходить на занятия. Курсы бухгалтеров не пригодились, но возможно пригодятся другие курсы.
По английски она говорила с претензией на безупречную правильность. У неё был акцент, даже не русский, а как я потом поняла, Башкирский. Звучало немного смешно, но, по моему лингвистическому убеждению, акцент - это первое, что приходит и последнее, что уходит. Даже после инсульта люди сохраняют акцент.
В принципе, все было у них правильно. Он руководил банком, она занималась творчеством.
Я часто смотрела на них - Андрей пил своё пиво (всегда один и тот же сорт), она сидела - всегда с напышеннно светским видом, с чересчур маникюром и даже если в ней еще что-то можно было заметить, то и это тоже будет чересчур. Это как геи - слишком женственные, чем сами женщины, или Русские евреи, которые тоже plus russ, que le Russ meme.
Так и эта пара - слишком светская, чтобы бы считаться истинно светской, слишком вместе, чтобы думать, что им это все доставляет удовольствие.
На дне рождения одного из наших общих друзей, именинник пригласил меня на танец. Тут только я заметила, что Люда и Андрей сидят вместе. Он со спокойной улыбкой на лице и бокалом пива в руке. Она аккуратная такая, вела неспешную беседу со своими соседками, хотя было видно, что им эта беседа не так интересна.
- Саш, почему ты не пригласишь Люду на танец?
- Во-первых, мне доставляет истинное удовольствие танцевать с тобой (Сашка всегда был джентельменом), а, во-вторых, я думал ты знаешь - Андрей не отпускает Люсю от себя. Ей запрещено уходить из поля её зрения, а танец с другим мужчиной вообще грозит абстракцией. Я раз чмокнул её в щеку, когда дарил подарок на день рождения, так Андрей два года ей припоминал, что она целовалась с другим. А сам он танцевать не может - отголоски того кирпичного удара.
Я была в шоке. Не так все гладко, как она это рисовала в действительности.
Потом мы натолкнулись на них в поезде. Было первое января, состоятельные люди уездного города Н направлялись на отдых. Единственный фирменный поезд на Москву вёз их до аэропортов.
Расположившись в купе, мы отправились в вагон-ресторан. За соседним столиком сидел Андрей - с улыбкой на лице и кружкой пива в руке. С ним рядом сидела Люда, их сын и младшая дочка. Семейное спокойствие - такое, что отец семейства может позволить себе выпить пива.
Моя тетушка, приняв немного коньяка, то ли от выпитого, то ли от расстройства, что самолеты из нашего уездного города Н не летают первого января, решила напоить всех. Я с трудом помню подробности этого кутежа в поезде. Помню, что мы задружились с проводниками, дали им по тонне, они нам приносили какие-то вкусные вещи не из меню. Они жаловались, что они часто голодают и завидуют своим пассажирам, что у тех есть еда, и они путешествуют. Наша компания тогда отдала им все своё съестное, а взамен получила мягкую поющую игрушку - обезьяну.
"Они тогда были такими пьяными", - говорила потом Люда про нас.
Эта обезьяна до сих пор стоит у меня на кухне и до сих пор поёт ту глупую песенку.
...Прошло несколько лет. Я с дочерью гостила в Милане у друзей. От нечего делать мы ходили по галереям.
Выходили мы из очередной галереи - по-моему, современного искусства и на выходе увидели, как четыре девушки и один парень, на вид всем чуть за сорок, рисовали. Моя дочь тоже любит посещать мастер классы в Третьяковке, она и попросила меня подойти и посмотреть, что они там рисуют. Я услышала, как одна девушка спрашивала преподавателя на английском - с акцентом, который мне уже довелось слышать.
- Люда?
- Да?
Она узнала меня, несмотря на то, что прошло столько лет.
- Я тут на плэнере.
- Здорово.
Она это так сказала, как будто мы вчера расстались, и я знала, что у неё будут другие планы, но вот она решила вдруг поменять и пойти порисовать в галерею в Милане.
Я посмотрела на картину.
Тут мне придётся описать эту картину. Я раньше лучше всех в школе писала сочинения, в том числе и по картинам.
Что ж, начнём.
На переднем фоне полотна можно увидеть три ярко-красных мака на тонких стеблях. Цветы изображены разной длины, но это показывает, что не зависимо от длины, каждый цветок должен тянуться к Солнцу.
Небо изображено светло-голубым, местами даже белым - фон настолько светлый, что порой стирается грань между облаками и небесным полотном.
Кроме того, полупрозрачность фона неба картины способствует создания контраста между передним и задним фонами картины. По всей вероятности, именно это и хотел написать художник - изобразить контраст ярких цветов мака и ватно-светлого неба.
Очевидно, что погода не солнечная, но назвать её пасмурной тоже нельзя. Насыщенный алый цвет маков показывает, что цветы растут на достаточно ярком, теплом солнце. Может быть, это раннее утро или вечер, когда солнце не такое яркое.
В целом, картина поражает яркостью и контрастами красок. Возникает ощущение, что автор картины создавала её с радостью, стремясь передать своё видение прекрасного.
- Лен, а тебя в Фейсбуке можно найти?
Мне вдруг вспомнилось, как один знакомый, который живёт в Германии, не расслышав и Приняв Фейсбук за Фоанкфурт, ответил на это, что туда сложно людобираться из его города, да и смотреть там нечего.
- Я там размещаю, что пишу.
Вечером я открыла её страницу. Гладиолусы, Лилии, цветы, один морской пейзаж в светлых тонах. Редковатые одобрительные комментарии. В своём комментарии я написала "Какие краски! Тебе стоит взять псевдоним Луиза Стриклэнд и уехать творить на Таити".
Ответ не заставил себя ждать: "насколько я знаю Гоген творил на Таити, а про Стриклэнда я не слышала". Но на утро пришло сообщение: Ой, Лен, это ж ты про Луну и грош Моэма? Там герой ещё был Чарльз Стриклэнд. Я помню, когда на курсы английского ходила, мне рассказывали. А муж мне сказал, что не отпустит меня на Таити"
"Значит, ты выбираешь грош?" - пишу я в ответ. "Не поняла?" " Забудь".
Спустя некоторое время я увидела запрос на добавление в друзья от ее мужа Андрея. Какого же было мое удивление, когда на всех фотографиях Андрей был с другой дамой. На некоторых так же - со счастливой полуулыбкой и стаканом пива в руке. Оказывается, они развелись.
«Люд, а тебе теперь можно на Таити?», - написала я ей в сообщении.
«Нет», - «Андрей не пускает».
«Но он же уже не муж».
«Но оплачивает мое творчество».
Я открыла её страницу и начала хохотать. На курсы живописи я не ходила, но нелепо выглядят маки, хоть убейте.