Бесконечный рок-н-ролл жизни любительского театра остался в прошлом. Талантливый актёр, тащивший своей харизмой все постановки, остался невостребованным. Выглядело так, что она спасла его.
Во время своего локального успеха он не замечал её. Она отвечала за документациюв доме культуры, который курировал театральную студию. Она не могла конкурировать с молоденькими актрисами и его немногочисленными, однако преданными поклонницами.
В него было трудно не влюбиться. Он не был красавцем, что принято говорить о мужчинах, у него были обаяние и животный магнетизм. С ним было легко и весело. Его игра подкупала даже тех, кто не разбирался в театральном искусстве.
Эта театральная студия была одним из немногих весёлых мест в провинциальном городе. Интриги, романы, сплетни, которые есть далеко не только в творческих коллективах, соседствовали с настоящим интересом к своему делу и беспечностью. Они собирали полные залы отчасти из того, что не было куда больше пойти, отчасти из-за энергетики людей, работающих на энтузиазме.
Закрытие студии ударило по всем. Распоряжение сверху формально заботилось о культуре, по факту убирало с дороги единственных верный ей людей. Некоторое время актёры собирались на обжалование этого решения, а потом на пьянки. Когда стало понятно, что ничего не изменишь, люди разбрелись по своим норам.
В этот момент она его спасла. Вместо запоя он пробовал создать семейный уют. С привычной работой у него не ладилось, поэтому она, образно говоря, стало его агентом и находила для него всевозможные халтуры.
Актёр стал шоуменом. Человек, играющий Дон Жуана и Моцарта, вёл свадьбы и корпоративы. Формально, он делал это так же легко и весело, как и играл на театральных подмостках. Только она видела, насколько эти вещи морально изматывают его.
Она находила для него небольшие роли в антрепризах других театров и второсортных сериалах. Это было не совсем то, о чём он мечтал, но всё-таки творчество. Они наивно смотрели телевизор и находили его на заднем плане или в массовке. Он с юмором относился к этой ситуации, хотя на самом деле стремился к большим и глубоким ролям.
Она ощущала, что усмирила его. Когда наступило относительное спокойствие, ему прилично платили и он не шёл пропивать эти деньги, пришло осознание, что он её не любит, а только позволяет себя любить. Он вообще не мог никого любить. Он светит другим и не чувствует этот свет.
Она хотела усмирить его, но полюбила хулигана. Она ощущала себя виноватой перед ним. Это не она его спасла, а он её. Он спас её от пустой однообразной жизни, в которой нечего вспомнить. Он один её смешил.
Когда-то ей казалось, что ребёнок укрепит их семью. Теперь она понимала, что он просто не сможет полюбить их ребёнка. Он не муж и не отец, он артист. Это было бы неправильно и по отношению к нему, и по отношению к будущим детям. Он её большой ребёнок.
Он пришёл домой с виноватой и счастливой улыбкой.
- Я влюбился, - сказал он с беспечностью, будто говорил это не жене, а лучшему другу.
Она не знала, что ответить. Возмущение, гордость, обида мешались в ней и готовили жёсткий ответ. Он без неё пропадёт, не будет халтур и ролей.
Тем не менее, она впервые за долгое время видела его счастливым. Он будто снова играл и произносил монолог, а не говорил с ней. Она увидела те горящие глаза, в которые влюбилась.
- У вас что-то было, - спокойно спросила она.
- Я не могу тебе изменять, поэтому и сказал тебе.
- Молодая?
- И невероятно красивая, - с наивной наглостью добавил он.
- Никому не нужен стареющий непризнанный актёр. Ты ещё вернёшься ко мне.
- Ты меня примёшь?
- Приходи.
Она далеко не было адептом свободных отношений. Тем не менее, перед ней стоял он настоящий, неприкаянный хулиган. Он дарил ей счастье, и она не могла быть для него преградой. Ей одновременно хотелось и того, чтобы у них что-то получилось, и чтобы он всё-таки вернулся.
Он крепко обнял её. Больше не было слов. Он мог только уйти. Он пошёл навстречу своему счастью. Так выходят из-за кулис на театральные подмостки.