Глава.2
Нет острых ощущений всё старьё рваньё и хлам.
Того гляди с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы что ли сверху иль автобус пополам
Вот это дело, это подходяще.
Повезло наконец...
Владимир Семёныч
Я дополз до кровати, но лучше мне не становилось, а рвать меня уже оказалось нечем, только спазмы. Последний стакан чая я выпил утром. Жена позвонила водителю, с которым я приехал и он привёз нашего сельского фельдшера,... через час. В селе, где я живу вся медицина - ФАП, в котором один фельдшер, он же и акушер. К счастью фельдшер, Людмила, опытный медик. Посмотрев меня, она предположила, что это симптомы инсульта и, не сомневаясь, вызвала скорую из соседнего села. Минут двадцать, пока скорая ехала до нас, она проделала несколько неотложных процедур. Поставила два укола и катетер в вену. Приехавшая на скорой вторая фельдшер, тоже Людмила, вкатила мне лошадиную дозу нужного лекарства уже через готовый "порт".
Недолго посовещавшись, обе Людмилы вынесли вердикт: госпитализировать, причём, не в районную больницу, а сразу в город. Решение единственно правильное, то, что могли, они сделали. Путь до райцентра вдвое короче, но там могли сделать только то же самое, что и они здесь. В городе же есть томограф и, вообще, больница намного профессиональнее. И, главное, она распоряжением крайздрава обязана принимать больных и из другого района. Одно лишь обстоятельство напрягало медиков: до города Чайковский аккурат в два раза дальше, и время в дороге тоже. Мне же не становилось лучше, но выбора не оставалось. Поставив меня на ноги, обе Людмилы повели меня в скорую, или скорее, понесли. Жена быстро собрала, что считалось необходимым и поехала с нами. Дорогу я помню смутно, лежать я мог лишь на животе уткнувшись головой в согнутую правую руку, на спине или боку меня рвало, понять, жив я или уже нет - сопровождающие не могли. Фельдшер и жена пытались со мной говорить, чтоб знать жив ли я ещё, но отвечать я не мог и только показывал им поднятый вверх палец свободной руки.
Дорога, особенно первые двадцать километров - грунтовка, и не разгонишься, и трясучка, видимо, сознание я всё же терял. Выехали на асфальт, и водитель выжал из уазика всё. В час ночи оказались в городе. Последнее, что я запомнил - это инструктаж от фельдшера скорой: ничего не утаивать и ничему не сопротивляться. Однако, ещё попытался выйти из машины сам, но тут же угодил в кресло - каталку и двое суток потом своими ногами не ходил.
Тут всё завертелось мгновенно. Взяли на анализ кровь. Не оказалось свежей флюорографии - свозили на неё и так же мгновенно. Сделали компьютерную томографию и вызвали невролога из отделения. Посмотрев мою реакции на её несложные пассы она вынесла вердикт:
- Инсульт или нет - это бабка надвое сказала, но пациент, несомненно, наш - в палату.
Меня сгрузили с каталки уже в палате сосудистого отделения. Тут же образовалась медсестра и поставила мне капельницу через катетер, матюгнув фельдшеров, что он детский. А у них другого просто и не было. Мне полегчало через полчаса, и я нашёл положение, в котором меня не штормило до рвоты. Жена договорилась, что ей можно остаться в палате до утра. Санитарка и она принесли кушетку и одеяло, и, вроде, всё устаканилось. Я уснул, пописав, как неходячий, в специальный кувшин. Смутно запомнил, что в палате есть ещё один постоялец, но разговаривать сил уже не осталось. Времени было два часа ночи.