Директор

               
Двух пропавших рыбоохранников искали трое суток. Их распухшие тела, в чёрных кожанках, прибило к берегу песчаной косы Посольского сора утром четвёртого дня. Следствие так и не установило – утонули ли они сами, или им кто-то сильно помог. Склонялись ко второму варианту,  но не хватало улик. Хотя друзьям погибших выводы следствия были неинтересны – они твёрдо и однозначно определили для себя – ребят убили. И эта определённость ничего хорошего посольским браконьерам не сулила…

                1.

В толпе оформляющихся на базу отдыха выделялась организованная группа мужчин спортивного вида. Их, уже изрядно поднабравшихся, возглавлял директор ДЮСШа из небольшого прибайкальского посёлка. Размахивая беспалой рукой, словно Наполеон на Бородинском поле, он отдавал команды кому куда заселяться, кому какие вещи заносить, что делать в первую очередь, что во вторую. Мужики подчинялись беспрекословно. Директор был в авторитете.
А метрах в трёхстах от базы отдыха, на обдуваемом ветрами крутояре, среди прибрежных кривых берёз несколько пацанов ставили палатки. Ни денег, ни путёвок, чтобы заселиться на базу, у них не было, да они туда и не рвались – в палатках и привычнее, и романтичнее. Молодость ведь – время независимости и становления своего я.
И была у них ещё одна причина, чтобы не заселяться на базу – почти все они числились воспитанниками той спортивной школы, тренеры и директор которой эту базу оккупировали. Случай их свёл – и тем, и этим было несколько неудобно от такого соседства: мужики приехали в кои веки отдохнуть, что подразумевало крепко выпить и немного побраконьерничать, и у пацанов цель была схожая. Только выпить у них было немного – всего две бутылки дешёвого «Агдама», а больше того они хотели  просто покупаться, позагорать и  половить рыбу. А уж какая там попадётся, мелкая или крупная – без разницы. У мужиков с собою – пара рюкзаков с сетями, у мальчишек – только удочки и новый спиннинг, которым они ещё не умели пользоваться.
Пацанам с самого начала крупно повезло – пока другие вновь прибывшие отдыхающие оформляли своё проживание – они успели застолбить в прокате  большую деревянную лодку и потом полдня самозабвенно, заплыв метров на четыреста от берега, ловили окуней да сорожку.
После обеда потянул ветер и клёв стих. Отогнав лодку к пирсу, мальчишки,  в небольшой низинке, среди кривых байкальских берёзок, с подветренной стороны палаток запалили костерок. Из семей они были небогатых, потому и кашеварить умели все. Гуртом и кашеварили. Аппетит на свежем воздухе нагуливается быстро, так что и уха, и прожаренная на рожнах сорожка, под бутылочку липкого «Агдама», были сметены в один момент.
Из-под навеса, что напротив турбазы, где расположились тренеры, неслись песни, хохот и пустопорожняя разноголосица. Там в полном разгаре был обед с обильным возлиянием.
Часа через полтора из-под навеса вышел и нетвёрдой походкой к домику заведующего турбазой подался самый молодой из тренеров. После непродолжительных переговоров стороны, видимо, пришли к соглашению, так как из домика заведующего тренер вышел уже с лодочным мотором на плечах. Сидящие за столом разразились радостными  воплями. Мотор при помощи ключей и какой-то матери поставили на ближайшую лодку «Казанку», залили бензин.

                2.

С третьей попытки, прочихавшись, мотор завёлся. И пьяная компания, наплевав на расклеенные на стендах у навеса плакаты о запрете лова рыбы сетями  и опасность встречи с рыбоохраной, тут же, напротив турбазы, лодкой стала заводить дугою мелкоячеистую сеть. Сеть была большая, и мотору тащить её к берегу сил не хватало. Оглядевшись, директор командирским рыком подключил к делу  пацанов, благо на тех были сапоги с высокими голенищами. 
Пока заводили сеть, пока тянули её к берегу, на пирсе и прибрежной полосе собралась толпа любопытных и праздно отдыхающих. Помощи от них было ноль, но советы сыпались, как из рога изобилия.
Мальчишки, упираясь в песчаное дно сапогами, замученные длительным купанием,
по-мелкому мстили своим тренерам – некрупных щук, окуней и сорогу, что проходили через их руки, вынимали из сети и прятали в голенищах. Так, что, скоро сапоги были полны живой рыбы.
Крупные сазаны в сеть не шли, они уходили, перепрыгивая через верхнюю тетиву. Их прыжки вызывали всплески эмоций наблюдавших за выбиранием сети. Особенно переживал беспалый директор. Он бегал вдоль берега, материл и подчинённых, и пацанов. Ему казалось, что из-за их медлительности вся хорошая рыба из сети уйдёт. Но сам помочь в воду не лез. Оборачиваясь к собравшимся на берегу,  директор слезливо-возмущённо жаловался на непокорную рыбу, которая ну никак не шла в сеть! Особенно отзывчиво на его стенания отзывались трое крепких мужиков в чёрных кожанках. Директор, почувствовав в них родственную душу, в основном к ним  и обращался.
Постепенно сеть выползала на берег, тренеры и добровольные помощники вынимали из неё рыбу и складывали в вёдра. Мелкой рыбы, окушков и сороги было много, попалась и парочка очень приличных щук, но сазанов в улове не было – ушли все.
Как только сеть была полностью выбрана, а рыба упокоилась в вёдрах и тазах, мужики в чёрных кожанках, как по команде, одновременно вынули из внутренних карманов и раскрыли удостоверения – рыбоохрана.
Любопытствующие шарахнулись в сторону. У сети и вёдер с рыбой остались тренеры и беспалый директор.
Замешательство длилось недолго.
Выбив из рук одного из инспекторов удостоверение, директор метнулся к рюкзаку и выхватил из него охотничий нож-тесак. За его спиной скучковались  тренеры. Толпа зевак отодвинулась подальше к кустам. Мало ли…
Инспекторы стояли спокойно, только правые руки положили на замки кожанок.
- Не дурите, мужики! Соберите сеть и пройдёмте с нами, – старший из инспекторов рыбоохраны глядел на взбешённого директора.
Но того, видимо, совсем переклинило по пьяному делу. Набычившись, выставив вперёд нож, он, матерясь и выкрикивая оскорбления,  медленно шёл на инспекторов. Следом, беря рыбоохранников в полукольцо, двигались тренеры. Скверная вырисовывалась картина.
Пацаны, придерживая за проушины раструбы сапог, чтобы не вывалилась из них рыба, навострились делать ноги. Им совсем не светило влезать в драку, а уж тем более в поножовщину. Не за тем сюда ехали. Но директор, видимо, считал иначе.
- Куда намылились, мать вашу! Обходите козлов сзади!
Ни убежать, ни выполнить команду пацаны не успели.
Инспекторы не стали дожидаться приключений. Недавняя смерть их друзей к шуткам не располагала. Когда расстояние между рыбоохранниками и пьяной толпой сократилось до неприличия, инспекторы, распахнув кожанки, из кобур вынули пистолеты. Мальчишки в оружии разбирались – это были ТТ…
Вот только нападавших пистолеты не остановили: кто-то посчитал, что стрелять инспекторы не будут, мол, на понт берут, кто-то просто в сумерках и пистолеты-то не разглядел. А кому-то, как директору, ярость отключила соображение.
Сухо и коротко щёлкнули выстрелы. В опустившихся на берег сумерках чётко было видно, как из стволов вырывалось короткое пламя, фонтанчики песка взметнулись у ног нападавших. Тренеры и толпа зевак шарахнулись в разные стороны. Перед инспекторами остался только директор. И отступать, по всему было видно, он не собирался. Наклонившись вперёд, широко раскинув в стороны руки, размахивая ножом, матерясь и брызгая слюной, медленно надвигался он на инспекторов.
Старший из рыбоохранников покачал головой и, чуть приподняв руку с пистолетом, ещё раз выстрелил тому под ноги. Это, наконец, остановило  директора. Выпрямившись, он округлившимися глазами водил по сторонам, словно возвращаясь к реальности. Этой секунды замешательства хватило рыбоохранникам. Один из них ногой выбил из его рук нож, второй рукоятью пистолета ударил в висок. Директор мешком рухнул на землю. Тренеры было рванулись к нему, но моментально наведённые в грудь пистолеты остудили их пыл.
- Ещё раз повторяю – соберите сеть и следуйте за нами, - инспектор внимательно оглядел нападавших.
Тренеры нехотя стали собирать сеть.
Пацаны, пока на них не обратили внимания, боком-боком, за кусты, и рванули к палаткам. Метров через триста наткнулись на бежавших им навстречу трёх мужиков в чёрных кожанках. Рыбоохрана.
- Пацаны, где стреляли?!
- Там, за турбазой, на берегу!
- Наши?
- Ваши, ваши…
- Живы?
- Да пока все живы!
Мужики прибавили ходу...
Мальчишки, добредя-добежав до своих палаток, опорожнив сапоги от рыбы, переобулись в кеды и кинулись обратно на берег. Интересно же…
На берегу сидел оглушённый директор. Какая-то сердобольная баба перевязывала ему голову. Инспекторы стояли перед толпой, один из них ножом директора кромсал сеть. На мелкие куски. Делал он это с нескрываемым удовольствием. Тренеры стояли поодаль и матерно комментировали происходящее.
Затем старший из инспекторов отошёл к лодке. Покопался в ней, вынул канистру с бензином. Подошёл к остаткам сети, вылил на неё всё, что в канистре было. И бросил в эту кучу зажженную спичку. Взметнулось пламя.
 Директор, глядя на пламя, заорал:
- Что ж вы, суки, делаете?!
- Сам ты сука. Из-за чего – из-за рыбы снулой на людей с ножом кидаешься. По нарам скучаешь?
Инспектор шутить не собирался.
Но директор не унимался и, брызжа слюной, прокричал в сторону старшего:
- Тебе чего, гад, рыбы на уху жалко? Она твоя, что ли?
- А твоя? – инспектор наклонился к сидящему на песке директору – Запомни и заруби себе на носу: когда берёшь не своё, всегда будь готов к тому, что и у тебя это не твоё заберут. Соизволенья твоего не спросят. Не твоё всегда не твоим будет…
- Ну, что, вяжем его? – словно в никуда спросил один из инспекторов.
- С дерьмом этим возиться? – старший покачал головой:
- Протрезвеет - завтра сам нас найдёт. А не найдёт – ему же хуже! – и, обернувшись к тренерам, добавил:
- И вы тоже завтра - к нам. Не хотите больших проблем, придёте. Ну, а нет – проблемы я вам обещаю. И очень большие. Нож мы конфискуем, а рыбу, вы же, я так понимаю, ухи жаждете похлебать? – рыбу можете забирать. Только, я думаю, невкусная уха у вас сегодня будет. Рыболовы, мать вашу!
Минут через десять на берегу никого не осталось. Пламя,  пометавшись под байкальским ветерком, прогорело быстро. На почерневшем от пепла песке валялись оплавленные недогоревшие куски сети...
Под навесом турбазы, за столом, сидели тренеры во главе с директором и водкой снимали стресс.
Директор время от времени что-то невнятно кричал, кому-то грозил, пытался назначать виноватых, искал то заступников, то сочувствия, но мало кто его слушал. Те, кто был трезвее, понимали, что рыбоохрана, после недавней гибели своих друзей, любого, даже за мелкие прегрешения порвёт на куски без больших разбирательств – чтобы неповадно было, а те, кто принял на грудь больше чем надо – уже ничего не помнили. 
Но, честное слово, даже они директору не завидовали…