Как-то мне на глаза попалась такая строчка: «Я бы предпочёл получить от вас пощёчину, чем безразличие». Об этом же есть и у Сергея Довлатова: «Глубокая безучастность есть форма неоспоримого признания». Только речь пойдёт о пощёчине, которую залепил Осип Мандельштам одному гражданину. Кто бы засомневался сегодня во всенародном признании поэта? Пришедшая много лет спустя после смерти литературная слава сделала его легендой, воплощением несчастливой поэтической судьбы. Мне же весьма интересна история с деньгами, точнее история с оплеухой, которую получил от Осипа знаменитый советский писатель Алексей Толстой. Всё началось с денег. А именно с суммы в семьдесят пять рублей, которую взял в долг у поэта его сосед по общежитию другой армянский поэт Амир Саргиджан. На самом деле это был Сергей Бородин - посредственный советский прозаик. Он взял у Осипа в долг и не торопился отдавать. Придумывал разные оправдания, которые обычно придумывают люди в таких случаях. Наверное, думал, как многие сегодня: «Бабки брал чужие, а отдавать надо свои! Жалко!» Короче ситуация знакомая каждому! Семьдесят пять рублей деньги по тем временам немаленькие. Мандельштам, как всякий нормальный еврей, был немного меркантильней прочих и хотел получить долг побыстрей. О чём и заявил жене лжеармянина Саргиджана, когда увидел, как та тащит полную корзину еды и две бутылки вина. Представляю негодование Осипа! У самого в доме шаром покати, а тут такой пир. Он громко возмутился: «Как интересно получается! Ему долг отдать не могут, а какой-то писателишка икру трескает и вином дорогим запивает!» Слово за слово, завязалась банальная ссора, к которой подключился сам Сагирджан и пустил в ход кулаки. Досталось и поэту и его жене Надежде Яковлевне, которая бросилась разнимать дерущихся. Мандельштам не стерпел: долги это ещё куда ни шло! Но избиение, оскорбление чести жены было чем-то запредельно низким. Он подал на Сагирджана в товарищеский суд. Судьёй был писатель Алексей Толстой. Решение вынес очень мягкое. Сагирджану постановили вернуть срочно долг, а оскорбление жены Мандельштама вообще оставили без внимания. Такого поэт простить не мог. Он очень тяжело переживал эту обиду и горел жаждой мести. Однако хотел отомстить уже не Сагирджану, а председателю суда Толстому, вынесшему столь несправедливое решение. Спустя два года, в 1934 году встретившись в издательстве с Толстым Мандельштам отвесил ему пощёчину и добавил: «Я наказал палача, выдавшего ордер на избиение моей жены!» У живого классика отвисла челюсть! Трубка курительная выпала изо рта! Горький подлетел к избитому, вставил трубку куда надо и сказал: «Потерпи! Мы ему покажем, как бить русских писателей!». Вот как смалодушничал и каким лицемером проявил себя знаменитый писатель Толстой! А ещё «красный граф!» А так называемый буревестник революции тот вообще показал себя змеем пролетарским! Сегодня уже нельзя утверждать, что только оплеуха стала последней каплей, после которой поэта арестовали и отправили в лагерь. Возможно пощёчина, а возможно и стих о Сталине. Помните? «Мы живем, под собою не чуя страны». А теперь только скупые, ранящие сердце горестные факты. Арестанта доставляют на станцию Черусти и отправляют по этапу в лагерь на Дальний Восток. 27 декабря 1938 года в возрасте 47 лет Осипа Эмильевича не стало. Пред смертью им велели раздеваться и сдавать одежду в жар-камеру. А затем перевели в другую половину помещения, где было еще холоднее.
Пахло серой, дымом. В это время и упали, потеряв сознание, двое мужчин, совсем голые. К ним подбежали охранники. Надели каждому из мертвецов бирки и на них написали фамилии: "Мандельштам Осип Эмильевич, ст. 58, срок 10 лет". И москвич Моранц Моисей Ильич, с теми же данными. Затем тела облили сулемой. Ни дата, ни место смерти не являются точными. Тело Мандельштама и всех заключенных, не переживших зиму, похоронили в братской могиле. Утверждать, что это не легенда, а истина нельзя, так как местонахождение могилы поэта до сих пор неизвестно. Его жена Надежда Мандельштам так и не сумела отыскать ни одного свидетеля смерти мужа. Это бесчеловечное убийство - медленное умерщвление великого поэта, как возвращенная ему оплеуха фашистско-большевисткой России. Кто помнит тех сталинских выродков? А Мандельштама сегодня читает весь мир! «Сколько же, - думаю я, - Мандельшамов, Бабелей, Вавиловых, Мейерхольдов и других ЧЕЛОВЕКОВ утоплено в дерьме униженного социалистическим рабством народа - стукачей, живших на заклание! Народа или быдла? Моя память об Осипе Эмильевиче была бы слабой без этого стихотворения.
* * *
Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
* * *
Репрессии были массовыми, но такой Поэт был один. Вечная ему память.