Первым медведя, ради которого, собственно, и вылетели на охоту с вертолета трое приятелей охотников, заметил пилот Саня. Вернее даже не медведя, а человека, сидевшего на самой верхушке телеграфного столба.
- Смотрите! Медведь под столбом! – летчик даже привстал со своего кресла. – Он загнал человека на столб! Зверь караулит человека!
И действительно! Все увидели здорового медведя-шатуна, который выписывал круги вокруг столба. Человек же на столбе о чём-то страшно кричал. Охотники тут же стали расчехлять винтовки и клацать затворами. Прапорщик Рыжов своего оружия не имел, но чувствовал себя стрелком самым опытным. Потому заметался, вдоль кресел:
- Завалим медведя - человека спасем!
- Стреляю!– заорал артист Бабаян. - Шатун у меня на мушке! Именем католикоса всея Армении и главного армянина Гарегина II, – зашептал он молитву, тщательно прицелился и нажал на курок. Грохнул выстрел. До ушей охотников сквозь свист лопастей вертолёта и гул мотора, донеся звериный крик. В ту же секунду медведь рухнул на снег, дрыгая лапами.
- Попал! – победоносно заорал Бабаян. – Я убил его!
-Убейте его! – донес порыв ветра голос со столба. – Товарищи, родимые! Спасите!
Между тем шасси вертолета коснулось земли, лопасти ещё крутились, а охотники уже спрыгнули на снег и бросились к добыче. Добыча лежала почти совсем, как человек поджав под себя лапы, а со столба спускался незнакомец. Им оказался местный почтальон. Повсюду валялись газеты, журналы, письма и другие разные бумаги.
- Так вы что же с лыжами на ногах залезли на столб?- доктор Хайкин не мог в это поверить.
- Нет, пристегнул их на столбе, чтоб не потерялись!- шарил почтальон глазами вокруг. – Что за вопрос! Жизнь спасая, и с палками залезешь! Мне вас сам бог послал, дорогие охотники. Спасибо вам.
Пожал руки спасителям, плюнул в сердцах в сторону убитого медведя и шустро заскользил по лыжне вдоль леса. А пилот Сеня притащил здоровый кусок брезента, охотники перевалили на него тушу медведя и потащили её к вертолету. Когда взлетели Бабаян достал из рюкзака малосольный огурец и захрустел им.
- Это же надо с первого выстрела свалить шатуна!- сказал доктор Хайкин. - Повесьте её у себя в театре, на сцене. Это такой реквизит, что в любой пьесе будет кстати.
Вдруг медведь, лежащий, казалось бы, без всяких признаков жизни, засопел, захрипел и стал вставать на четвереньки. Охотники в ужасе оцепенели.
- А-а-а-а! Медведь живой! Он живой! Нам всем кранты! Бабаян, артист погорелого театра! Стрелок Ворошиловский! Что ты натворил? Стреляйте кто-нибудь!– заорал прапорщик и влетел в пилотскую кабину.
-Не стрелять!- тоже заорал летчик Саня. – Не сметь стрелять! Упадем, разобьёмся!
А медведь встал на задние лапы и водил белками безумных глаз, как будто выбирал первую жертву. Из глубины салона вертолета выскочил Хайкин. В руках он держал здоровенную совковую лопату.
-Саня! Открывай боковую! Мы вытолкнем его на свежий воздух! Мы катапультируем его к чертовой матери!- закричал артист Бабаян. Все втроём стали яростно размахивать перед мордой зверя стволами своих оружий. Шатун замешкался и в какой-то момент получил по зубам страшный удар совковой лопатой. Это Хайкин молниеносно двинул ему лопатой по белым клыкам. Тот страшно зарычал, зашатался и, цепляясь когтями за обшивку вертолета, вывалился из салона через открытый дверной проём.
-Жаль! Как жаль! Такая шикарная шкура медвежья улетела! – застонал ему вслед Пронин. Дверь быстро задраили.
– Но как он выжил?- недоумевал прапорщик Рыжов. Все молчали. Каждый по-своему переживал случившееся. Бабаян сказал:
-Такое случается! Зверя контузило! Лобная кость оказалась такой прочности, что пуля срикошетила.
В полной тишине возвращались на вертолетную площадку. Жалко было шкуры не убитого медведя.
…Несколько глотков водки, которой на посошок угостили почтальона охотники, делали свое дело. Не чувствуя усталости он сноровисто скользил по лыжне. Всю дорогу мысленно благодарил его величество случай, который послал ему ребят спасателей. Незаметно начало смеркаться. Вдали показались крыши районного центра и желтые пятна окон трехэтажных домов. Внезапно какая-то неведомая сила толкнула почтальона взглянуть в небо. В ту же секунду перед глазами мелькнуло что-то бесформенное и лохматое. Некий неопознанный объект, как мешок неизвестно с чем рухнул на лыжню. Это откуда-то сверху свалился знакомый медведь! Почтальон с душераздирающим визгом рванулся в сторону и в мгновение ока оказался на придорожном столбе. Опыт стремительно взбираться на столбы в этот день он, слава богу, приобрел. Со сноровкой мартовского кота лихо взлетел на него. А знакомый почтальона прислонился спиной к столбу, сложил на груди лапы и приготовился ждать, когда почтальон созреет, как яблоко и упадёт. Но тот, обхватив столб покрепче ногами, уставился в небо. Не летят ли спасатели? Медведь же языком зализывал окровавленный нос и рычал в предвкушении почтальонского мяса. Почтальон положил голову на пахнущий смолою столб, закрыл глаза. Покачивая лыжами, он завыл. Завыл протяжно и жалостливо. Так воют волки на звезды. Фамилия, кстати, его была Печкин.