Повесть
Такой холодной и дождливой весны в афганском Рушане даже старики не помнят. Они рассказывают, что и до этой весны были дожди, но умеренные. Уже неделю, как льет ливень, и погода не думает улучшаться. Льет с понедельника. В первый день шел мелкий дождь с перерывами, на другой день он вдруг стал усиливаться и лить как из ведра. К полудню стал утихать немного и сразу же на западе появилась радуга, красуясь как павлин, но погода переменилась, поднялся ветер и опять пошел сильный дождь. В среду, днем, ближе к полудню, а вечером, ко сну, дождь стал затихать. В четверг лил целый день безостановочно. Шел с таким усилием и напором, что ты, будто находишься где-то в Индии. Арыки стали многоводными от дождевой воды, а воды в горных речках поднялись. От полноводья даже в сапогах невозможно было ходить по улицам. Стало очень трудно, и людям, и домашнему скоту. Особенно тем, у кого закончились корма для животных. На сеновале было пусто. От стогов даже не осталось и следа. У кого были ивы, тополя и вербы, тем было легче, а те, у кого и этого не было - находились в плачевном состоянии. Те, у кого в саду росли деревья тута, стали их уничтожать, а молодыми побегами и ветками кормили коз. Старые ветки и сухостой складывали в дровяном сарае.
Интересным было то, что ослы в этот сезон бескормицы (неурожая) не издавали ни звука. Голод сделал их очень рассудительными. Как только их хозяева входили в дом, они как шустрые индийские макаки, без единого звука, бросались в сторону садов. Пока садовник хватался, они уже сдирали кору с молодых тутовых деревьев, тополей и ив.
В эти дни в равнине Йорх, там, куда из Чоснуда проворный человек доберется за полчаса, появилась первая зеленая трава и жители Чоснуда радовались первой весенней зелени, но из-за дождей невозможно было там пасти недавно родившихся козлят и ягнят. Состояние мелкого рогатого скота было катастрофичным из-за нехватки кормов. Посмотришь на коз и козлят, а от них осталась кожа да кости. У постриженных овец можно было сосчитать ребра. Падеж скота увеличивался с каждым днем. У старушки - вдовы, Силчай погибли пять коз, у Палла корова со своим теленком, у Лишкарбека из Шейхоба – конь и стадо овец. Все случилось от нехватки кормов и холода на весенних пастбищах. На пастбищах Човеда также от холода погибло много скота, а женщины там болели и были слабы. Некоторые слегли от лихорадки, другие - от гриппа. А состояние пастухов было не только плохим, но и смертельным. Говорят, только семидесятилетний дядя Кадам был беззаботным. Положит немного проклятого опия под язык и, гоня перед собой стадо, идет за ним распевая песни, кружась в танце подобно дервишам. Как-то он, наставляя, сказал другим пастухам:
- Что это, вы, так беспокоитесь о своих стадах? – Стадо для вас или наоборот? Дожил я до семидесяти лет, но жаль, что, ни разу не достиг желаемого. В ненастье вот эти дырявые сапоги, обутые на мои ноги, а на полу моей хибарки разостлана одна старая дырявая кошма. Не ел я каждый день халису (каша из пшеничных отрубей с мясом) и не вкушал хлеб с медом. Благодать этого мира не увидел даже Александр Македонский, а такому оборванцу - пастуху, как мне, она во сне даже не приснится. Поэтому, мне все равно - падает ли с небо дождь или камень. Я еще в состоянии добыть овсяную лепешку и ширчай (черный чай с молоком и солью). Нет у меня зависимости от опия. В холода, от усталости немного положу под язык и не чувствую не голода, не жажды.
Это был рассказ дяди Кадама. В его старом хлеве овцы были настолько голодными и худыми, что сердце его обливалось кровью. Дядя Кадам был сострадательным, а его семья об этом даже не знала. Как-то ночью, под кайфом от опия вошел он в хлев и громко, в голос стал плакать. Его соседка, сплетница Хубик, увидев это и распространила все на весь Чоснуд. Некоторым женщинам она рассказала у родника, другим передала на муборакбоде (обряд празднования по случаю рождения ребенка) Донистамо. Хубик была из числа тех женщин, не умеющих держать язык за зубами.
Утром в пятницу, а точнее во время утреннего завтрака, начался дождь с ветром. Лил как из ведра. Старые кибитки чоснудцев стали похожими на сито. Крыши протекали везде: от спального дома до кухни и кладовой, от гостевой комнаты до веранды и хлева. Из-за дождя и грома подняться на крышу не представлялось возможным. Звуки грома были так сильны, что в домах маленькие дети стали плакать и кричать. От этих звуков, казалось, вот-вот мир будет затоплен селью и уничтожен. Почти три часа гудел сильный ветер, тряся все вокруг. Он был таким, услышать который, врагу своему не пожелаешь. Ветер Вахана перед ним был ничтожным. Цветами абрикосов, слив, черешен и вишен была устлана земля. Некоторые деревья только зацвели, другие уже отцветали. Земля под деревьями сразу стала бела от цветов, как от снега. Ветви грецких орехов и тутовников были сломаны. Глядя на сломанные ветки, сердце обливалось кровью. Едва появившиеся листья на ветвях, тут же погибли от ветра и дождя. Ночью, временами то с одной стороны, то с другой стороны Чоснуда слышались звуки сели. Эти нескончаемые звуки оглушали и ослепляли людей. Как только загремел гром, в тот час же становилось светло от молнии, и через мгновенье все вокруг погружалось опять во тьму, словно в темную бездну.
Вчера похолодало. Люди стали беспокоиться: а вдруг вода в арыках заледенеет, и, если такое случится, тогда от позднеспелых сортов абрикоса навряд ли будет урожай. Такое состояние и такие проблемы были у всех, начиная от Гумайдары до Рубота. К счастью, несмотря на вчерашний ночной холод, вода не замерзла. Люди немного воспрянули духом. Вечером все, стар и млад, мужчины и женщины, направились в джамоатхану (молельный дом у исмаилитов). После молитв и восхвалений люди слезно начали просить Бога, чтобы он простил прегрешения народа и одарил Рушан миром, покоем, теплом и озарил их солнцем. Кажется, Бог услышал молитву людей, и к вечеру небо открылось, хотя дождь не переставал лить. У людей на улице одежда становилась мокрой от дождя, но не было так уж холодно. Таким приятным и теплым был вечерний дождь, что и не описать.
Мулла (священник) Чоснуда, Миразор, сегодня утром, как обычно, рано встал. Его жена, Саидабегим, спала крепким сном. Чтобы не разбудить жену, Миразор осторожно отодвинул одеяло и встал с постели. Затем накинул свой гилем (шерстяной халат) на плечи, он в темноте, наощупь, с трудом добрался до веранды. На веранде было светлее, чем в доме, но намного холоднее.
Там, Миразор, надев свои ичиги и галоши, вышел наружу. Во дворе прохладный ветерок прошелся по лицу и тем самым освежил его. Старик озабоченно огляделся вокруг, словно хотел найти что-то новое для себя. Но разглядеть старик во дворе ничего нового – не смог. Тот же дождь, тот же прохладный ветерок, та же веранда, та же старая лестница на углу веранды, та же ванна рядом с курятником. Черные грозовые тучи спустились так низко, что не было видно ни гор, ни холмов. Запах сырости чувствовался очень остро, а весеннего тепла не было и в помине. Ночь уступала свое место дню, медленно светлело. Чтобы не промокнуть, Миразор тяжело дыша, побежал в сторону туалета. Туалет находился в стороне, за большими камнями, среди овсяного поля. Старик дважды поскользнулся, но смог добраться до нужного места. Зайдя в туалет, он тихо прошептал: - Старость – не радость!
Увидев мужа за порогом Саидабегим принесла ему теплую воду в кувшине и проводила его до места омовения. Положив ему в руки полотенце и мыло, она бегом вернулась в дом, чтобы ее тонкое платье, безрукавка и платок не намокли.
Миразор дважды встряхнув головой, медленно вошел в гостевую. Сначала он взял с полки молитвенный коврик, затем присев ближе к сандали – (низкий столик, с горячими углями, которого накрывают одеялом и используют для согревания ног), Миразор начал совершать утренний намаз. Почти десять минут старик читал молитвы, восхвалял Аллаха и семейство пророка Мухаммада. В конце своего намаза Миразор со слезами на глазах стал просить у Бога мира, благоденствия и благословения. Завершив намаз, он провел обеими руками по лицу и громко произнес: «Амин!».
Во дворе сноха Миразор, Чилла, держа в одной руке веник, а в другой корм для кур шла в сторону курятника. Поздоровавшись со своим свекром, она стала кормить кур. Ровно через пятьдесят дней исполнится четыре года со дня свадьбы Чиллы и Мирамбахша, но детей нет. Не понятно, что творилось в душе Мирамбахша, но Чилла очень переживает за то, что нет у них детей. Вот уже два года, как Чилла работает учительницей в школе Чоснуда. Муж, не найдя работы в школах Рушана, уехал в ущелье Зардев. Там он работает учителем математики. В свободное от уроков время Мирамбахш проводит частные уроки, на которые ходят школьники из других кишлаков. Зимой он возвращается домой, а в остальное время находится в Бадахшане. Получается, большую часть времени в году муж с женой находятся в разлуке. Сейчас Мирамбахш находится дома. По его словам, в Зардеве, после празднования Навруза, в школах – каникулы. Директор школы, где работает Мирамбахш, попросил у него подарок. Этот подарок уже готов в Ишкашиме. Один знакомый охотник из кишлака Сархади Бургел добыл шестилетнего архара. Охотник в Ишкашиме отдал шкуру и голову архара директору школы Бозгира. Сегодня девять дней как Мирамбахш участвует в курсах для учителей в Шугнане. Эти курсы для них были открыты Фондом Ага Хана Афганистана. Мирамбахша часто приглашают на семинары, а этот последний, в Шугнане, был очень эффективен. Об этом вчера вечером в джамоатхане рассказал сосед Миразора Навдживан. По его словам, завтра семинар заканчивается. Когда Мирамбахш приедет из Шугнана, его мама с женой приготовят ему халву, лепешки с молоком и маслом и борсаки (ромбовидные пончики). С этой провизией он уедет в Ишкашим. Оттуда заберет шкуру, голову с рогами архара и отвезет директору школы Зардева. Своими руками вручит ему подарок и, дай Бог, таким образом надолго закроет ему рот.
Когда Миразор вошел в дом, его сноха уже успела убрать постель, Саидабегим зажгла огонь в очаге, а в большом чайнике кипел ширчай, словно говоря: - О, хозяева, я готов, только отнесите меня на дастархан! Младший сын Миразора, Мирага, у которого ещё были каникулы, сходил в хлев, бросил перед коровами и овцами немного сена, только, чтобы те не сдохли с голоду. Затем во дворе стал готовиться к бритью. Мирага в Шугнане учится на учителя. В этом году, дай Бог, закончит учебу. Миразор несколько раз поставил вопрос женитьбы сына перед всей семьей. Каждый раз, когда Мирага слышит о женитьбе, он краснеет и, склонив голову, думает о чём-то. Два месяца назад Миразор в кругу семьи вновь заговорил о женитьбе сына и задал ему вопрос. Мирага долго молчал. Мирамбахш, знавший тайну брата, многозначительно моргнув отцу, тихо спросил у брата:
- Эй, брат, ты чего в рот воды набрал? – Мы еще тебя не женили, а ты сидишь как жених с понурой головой. Отец вот уже пятый раз спрашивает у тебя. – Ты хочешь жениться или нет?
Мирага сразу не ответил. Долго подумав, мягко начал:
- Отец, брат! Если вы так хотите этого, я женюсь. Женитьба не такое дело, чтобы все быстро совершилось. Сами подумайте: разве мне еще не рано жениться? Вы же знаете, когда я закончу учебу, то останусь без работы. В школах Рушана нет места ни для меня, ни для моей жены.
- Сынок, а что, наша сноха тоже будет учительницей? – словно ничего не зная, спросил Миразор.
- Да, отец, она учительница.
- Эх, какое счастье для нас, обе наши снохи учительницы, - воскликнул Миразор, потирая руки от радости. Посмотрев на сына, он весело сказал:
- Сынок, не горюй понапрасну. У нас достаточно земли, сада и скота. Ты с женой поживите, поработайте в хозяйстве. В кишлаке работящий человек не останется без работы. По словам твоих учителей у тебя неплохие знания английского языка. А там посмотришь, и в Рушане откроется отраслевой офис нашего Имама (Ага Хан четвертый – имам исмаилитов-низаритов всего мира). Сотрудники офиса сразу же примут тебя на работу. Эрудированный, образованный человек быстро найдет себе работу.
- Отец, я намерен после окончания учебы еще год проучиться на курсах английского языка в Кабуле. Когда в совершенстве овладею английским, вернусь в родной край. Затем планирую найти работу в каком-нибудь иностранном офисе. Когда получу первую зарплату, тогда и женюсь.
- Нет, сынок, я не согласен. Осенью мы тебя поженим. Сноха останется с нами, а ты поедешь еще на год учиться в Кабул.
- Год находиться в разлуке с женой - легко на словах. По шариату это большой грех, держась обеими руками за свои покрасневшие щеки, прерывисто сказал Мирага.
- Тогда возьми свою жену и уезжай в Кабул, - с пониманием повысив голос на сына, сказал Миразор.
- Я там не смогу заработать деньги даже на аренду жилья. О другом даже и говорить нечего.
- Тогда, что нам делать?
- Потерпеть. Пока не найду работу и не заработаю денег, я не женюсь.
- Сынок, богатство и деньги не всегда делают человека счастливым. Подумай о своей молодости. Ты достиг того возраста, когда нужно жениться
- Я не настолько вырос, чтобы вы меня женили. Жениться в таком возрасте ещё рано.
- Как рано? Летом этого года тебе исполнится двадцать четыре. Когда мне было столько лет, у меня уже две дочери были, - выпалил Миразор.
- Тогда время было другое.
- Ты прав, в наше время парней женили в шестнадцать лет, девушек выдавали замуж в четырнадцать. Мирамбахша мы женили в двадцать два. Мы с твоей матерью не в состоянии смотреть за быками и коровами. Их уже шесть. Подумай и о наших трудностях. Весенняя бескормица тебе известна.
- Отец, я не хочу, чтобы вы с мамой утруждали себя. Если был немного непочтителен, простите меня, пожалуйста. Если я это не выскажу тебе, то кому еще? Согласен я, делайте так, как хотите. Для меня превыше всего получить ваше благословение, – улыбнулся Мирага и быстро вышел из дома.
- Во-о-о-т, это другой разговор. О, Саидабегим! В честь этой радостной новости зажги благовония у очага, - сделав серьёзное лицо, сказал Миразор.
- Молчание – знак согласия. Это изречение мудрых людей. Нашему сыну хочется жениться, а он мучает нас. Ведь говорят: «И хочется и колется». Что ты на это скажешь, муженок? – радостно и тихо прошептала Саидабегим мужу.
- Несомненно, жена, несомненно. Этих молодых нужно уговаривать, а не то не дождемся от них ни слова. В старости лет так и не узнаем, о чем они думают, - закончил свои умозаключения Миразор.
Через несколько дней Миразор со своими братьями отправился сватать сына. Тот выбрал девушку по имени Бахраварбану из шугнанского кишлака Андиз. Вместе они учатся в Педагогическом колледже. В прошлом году, как-то вечером в саду колледжа, когда Мирага и Бахраварбану признавались друг другу в любви, подобно Лейли и Меджнуну, один из сокурсников Мирага подслушал их разговор. Этот сплетник рассказал все тайны молодых Мирамбахшу, заодно показал любовное письмо Мирага старшему брату. Тот в свою очередь рассказал всю любовную историю отцу Миразору. С того дня Миразор, глядя на младшего сына, не мог не нарадоваться. «Какой богатырь, мой сын. Всякий раз, когда его мать говорит: «Мой Мирага, является славой Рушана» она права. Своим высоким ростом, красивым лицом и богатырским телосложением Мирага как две капли воды похож на своего деда Амиряздан. Руки и ноги у сына сильные. Вот почему каждый год, в дни празднования Навруза (весенний праздник у народов Ирана и Средней Азии) Мирага в состязаниях по борьбе, становится победителем и возвращается домой с подарками: коврами и красивыми материями для матери и сестер. Правда и то, что Мирага, подобно другим богатырям, сдержанный и немногословный парень. Мирамбахш очень проворный и вспыльчивый. А Мирага серьезный и медлительный. Но он очень честный и правдивый. Все, что думает, то и скажет прямо в лицо. Своей прямотой он однажды заставил отца задуматься. Около десяти лет тому назад Миразор и его сыновья поднялись в горы на покос югана. Ровно в полдень, покушав досыта, Мирага и Мирамбахш легли отдохнуть в шалаше. Сначала он хотел открыть им тайну своего рода, но увидев их усталый вид он решил повременить с этим. – Пусть хотя бы час поспят. Когда проснутся, я расскажу им все, - сказал про себя Миразор и лег рядом с ними.
Первым проснулся Мирага. Осторожно растормошил отца и Мирамбахша, он тихо сказал: - Отец, отец! – Мирамбахш, вставайте, солнце уже клонится к закату.
- Да ну, сынок! Как же долго мы спали. Наверно проспали час? – проснувшись ото сна, спросил у Мирамбахша Миразор.
- Почти два часа проспали, отец, - кулаками растирая глаза, ответил Мирамбахш.
- Сынок, разлей нам чай из термоса. Давайте поедим пихт (тутовая мука), выпьем крепкий чай и…
- Начнем косить траву, - перебил отца Мирага и сразу же осекся: - Прости отец, что я перебил тебя на полуслове.
- Больше не перебивай отца, сынок.
Выпив горячего чая, Миразор продолжил:
- Косить траву мы сможем и завтра. У нас много время. Я хотел кое-что рассказать вам. Вы, наверное, хорошо знаете, что среди нашего народа из Рушана до Шугнана бытует мнение, что наши предки могли влиять на погоду и менять ее. Я и мои братья тоже можем делать это. Причина была в том, что у нас большая часть земель для посева находились у берега Пянджа. Если год богат осадками, то наши земли остаются под водой, и чтобы уберечь пашню от паводок наш род, по словам людей, забивает барана и на специальном место начинают читать особую молитву. Затем закапывают жертвенную голову в песок на берегу реки. Наши молитвы будут услышаны Богом, и дождь перестанет идти. Известно, что в жаркие годы ледники начинают быстро таять. Тогда наш род сделает погоду пасмурной, чтобы река Пяндж не стала полноводной. Иными словами, это - мы переделываем жаркую погоду в прохладную и наоборот.
- Наш двоюродный брат Мирджан тоже говорил мне об этом, - сказал Мирамбахш, удивленно округлив глаза.
- Я никак не могу поверить в эти байки. Это природное явление и зависит от циркуляции холодных и горячих атмосферных потоков воздуха, а не от молитв и просьб людей. В сухом Иране тоже люди уезжают в пустыню и молятся, но дождя не бывает в результате молитв. Для того, чтобы пошел дождь, нужна большая влажность. В то же время теплые атмосферные потоки воздуха должны двигаться в сторону сухих местностей. Если же погода морозная, и, от морей холодные ветра движутся в сторону сухих мест - пойдет снег и град, - беззаботно глядя на отца, сказал Мирага
- Ты откуда это знаешь? – спросил у Мирага отец.
- Мы изучаем географию, отец. Природоведение и появление жизни на Земле мы прошли недавно, - с гордостью ответил Мирага.
- Сын, а ты изучал эти предметы? – повернувшись к Мирамбахшу, спросил Миразор
- Эти предметы мы изучили давно. Все, что рассказал брат — это правда, – заключил Мирамбахш.
- Да-а, молодцы вы и ваши учителя. Я не стану хвастаться, но религиозное образование у меня хорошее, а вот точных наук я не учил. В наше время не было школ. Мой отец не позволил мне учиться в Файзабаде. Я на сто процентов согласен с вами, поэтому я не суеверный.
Немного отдохнув, Миразор глубоко вздохнул. Пристально уставившись в сторону, он продолжил свой рассказ:
- У меня была другая цель. Я хочу рассказать вам историю о нашем прадеде Миршакар Читрали. Вы знаете, почему у него такое прозвище. Наш прадед Миршакар был родом из пакистанского города Читраля, но по воле судьбы приехал в Бадахшан и женился на нашей прабабушке Начафбегим. Наш дед был грамотным и образованным человеком. Лечил людей с помощью амулет и заговоренной водой. Был он народным целителем и лечил людей травами. Своему ремеслу он учил и своих детей. Поэтому знахарство в нашем роду передается от отца сыну. Я тоже много пользуюсь рукописями прадеда Миршакара. Как-то в разгаре лета наш прадед из пещеры Яхдан принес лед, затем на одном собрании громко, во весь голос стал читать какую-то молитву на арабском языке, и незаметно вытащив из длинного рукава рубахи лед, положил его под свою тюбетейку. Никто не заметил это. Через несколько минут он поднял свою тюбетейку и люди увидели, что под тюбетейкой Миршакара лежит лед. Наш прадед, солгав, сказал: - Я просил у Аллаха и Великий послал мне из своего сокровенного клада лёд. Люди, поверив его словам, бросились к его ногам. Некоторые целовали ему руки, другие протирали глаза подолом его рубахи. Короче говоря, все люди поверили ему. Никто из них не знал, что наш дед принес тот лёд из пещеры Яхдан.
Следующей весной наш прадед несколько дней молол пшеницу в мельнице. Был конец месяца Джавзо (Май), скороспелый сорт абрикос еще не поспел, но дни были солнечными. Его собака Алмас все время была со своим хозяином. По ночам наш прадед спал на мельнице, а Алмас ложился у порога. Как-то Алмас вбежал на мельницу. Сколько дедушка Миршакар не выгонял его во дворе, он снова возвращался назад и настойчиво просился внутрь. В ту ночь небо было ясным. Как говорят «небо было усеяно звездами». В полночь начался сильный дождь, громыхали гром и молния. Наш прадед на мельнице от страха чуть не помер. На утро дед Миршакар заключил, что Алмас из-за дождя так настойчиво протискивался внутрь мельницы. В дальнейшем, когда Алмас насильно просился внутрь дома или на мельницу, Миршакар знал, что вечером обязательно пойдет дождь или снег.
После того случая, когда «под тюбетейкой» нашего прадеда «появился лёд», для местных жителей Рушана Миршакар Читрали стал шейхом - чудотворцем и прорицателем. Со временем Миршакар, используя чутье Алмаса, стал еще и предсказывать погоду. Так как наш прадед был разумным и рассудительным человеком, его предсказания и прогнозы о погоде всегда сбывались. Его тесть, купец Боймахмад торговал везде - от Дарваза до Шугнана. На маленьких местных базарчиках хитрый Боймахмад постоянно расхваливал и рекламировал талант и мастерство своего зятя. Бедные люди даже из самых отдаленных кишлаков приезжали посмотреть на Миршакара Читрали. Со временем Миршакар стал самым уважаемым и богатым человеком в Рушане. Свою тайну он написал в завещании, с условием, что, когда его сыновьям будет пятнадцать-шестнадцать лет, он расскажет им о своих чудесах. Он настойчиво потребовал у сыновей, чтобы те не открывали тайны отца женщинам и чужим людям. Раз за разом он подчеркивал, чтобы те не открывали свои секреты женщинам: «Когда ты откроешь свою тайну одной женщине, знай, что о ней будет знать все человечество».
- Какими же скрытными были наши деды и отцы. Честь и хвала им, что могли так скрывать тайны, - с гордостью сказал Мирамбахш.
- Да-а-а, сыночек, они были и скрытными, и дальновидными. Мужчины в нашем роду в отличие от горсти чоснудских наркоманов, думающих только о сегодняшнем дне, думали о будущем своих внуков и внучек. В таких делах большую роль играли наш прадед и его потомки. Я тоже иногда думаю и удивляюсь, как они смогли до сих пор скрывать свои тайны от чужих? Одно это – героизм!
- Отец, от нашего прадеда Миршакара до сегодняшнего дня сколько поколений сменилось? – спросил у отца Мирага.
- До меня восемь поколений. А вы - девятое поколение.
- Неужели до сих пор никто не смог раскрыть уловки нашего рода? – бесцеремонно спросил отца Мирага.
- К счастью, до сегодняшнего дня ни один человек не раскрыл этот секрет. И тайна нашего прадеда остается тайной до наших дней. Ты первый человек, который задает подобный вопрос, но запомни, хотя дела нашего прадеда были полны хитростей, но они были в пользу нашего рода, - грубо ответил Миразор.
- Отец, а что нам теперь делать? – громко подал голос Мирамбахш.
- Ваш долг, сохранить секрет своего прадеда. Никогда, никому не рассказывайте эту историю. В первую очередь своим женам.
— Значит, наши мамы, и сестры не знают об этом? – удрученно спросил Мирага.
- Нет, они ничего не знают. Ваши тети и двоюродные сестры также не ведают об этом. Еще раз вам повторяю, эта история только для мужчин. Вы тоже поклянитесь, что никому не расскажете ее.
Сначала Мирамбахш, затем Мирага поклялись перед отцом, что не выдадут тайны мужчин, даже если их жизням будет угрожать опасность и не раскроют этого секрета женщинам.
— Вот и ладно. Я уверен в вас. Вы не будете совершать то, что пойдет во вред вашему роду и семье, - радостно сказал Миразор.
- Отец, я никогда и никому не расскажу, но наш прадед поступил не очень порядочно. Он обманывал народ своими уловками, - излил душу Мирага.
- Мирага, сынок, наш прадед был вынужден поступить так. Представьте себе то время и состояние нашего прадеда в Чоснуде. В тот период он был простым и бедным персоязычным переселенцем. Здесь у него, не было ни земли, ни сада. Народ в то время был неграмотным и наивным. Обмануть его было несложно. Только путем уловок наш прадед смог достичь своей цели.
- Наш прадед Миршакар обманул горцев, а теперь мы, девятое поколение вынуждены прикрывать его хитрости и обман, - ответил Мирага.
- Ты должен так поступить. Ради благосостояния своих детей ты должен так поступить.
- То есть, когда мои дети вырастут, я вынужден буду рассказать им об их прадеде, а они в свою очередь будут повторять как попугаи этот рассказ своим детям. То есть цель нашего рода – это лгать и обманывать людей?! – взволнованно глядя на отца и брата, воскликнул Мирага.
- Мирага, знай свое место. Все, что сказал отец, для нас закон, а законы отца и матери для детей - священны. Не послушаться отца, значит остаться без благословения, - вмешался в разговор отца и брата Мирамбахш.
- Ты прав. Я согласен хранить эту тайну. Пусть секрет рода уйдет со мной, но я не смогу потребовать от своих сыновей лгать и обманывать.
- Сынок, а что ты хочешь?
- Я хочу навсегда покинуть эту страну. Сколько себя помню, в Афганистане стреляют, насилуют, убивают, сеют опийный мак, а в больших городах распространено мужеложество. Народы других стран летают на Луну и Марс, а мы в этом бездорожном крае ходим за ослами и все наши разговоры только вокруг паранджи, чалмы и бороды. Наши женщины всегда заключены в паранджу, словно шелкопряд в коконе. Бороды наших мужчин доходят до пупка, а на голове чалма круглый год. Именно в нашей стране больше всего используют оружие. В одном из хадисов Корана сказано: «Все то, что является опьяняющим – недозволенное». Тогда у меня вопрос ко всем мусульманам Афганистана: - Разве опий не опьяняющий? Почему наши муллы агитируют против вина, а насчет опия, гашиша и конопли ни разу не заикнутся? Почему шейхи с трибун критикуют прелюбодеяние и разврат, а насчет мужеложства в больших городах не раскрывают даже рта? Если наша страна исламская, то почему мы не живем согласно хадисам Пророка и священной книге Корана? Если ислам — значит «смирение», почему у наших дехкан нет страха и стыда перед Богом? Почему они сеют опийный мак? В Афганистане живет более миллиона мулл, учителей, шейхов, суфиев, малангов (отшельники) и студентов медресе. Почему они не наставляют дехкан, что сеять опийный мак – смертный грех? Я спрашивал у старшего поколения насчет правления Мохаммад Наджибулла, которого называли коммунистическим правителем. Они были очень довольны им. По их словам, во время правления Наджиба и Бабрака Кармаля посев опия в стране был запрещён. Или другой живой пример. Семьдесят лет наши таджикские соседи жили в стране под коммунистическим знаменем. На той стороне, напротив нас кишлак Шидз. Река Пяндж между нами является границей. Каждый день мы наблюдаем своих братьев и сестер – единоверцев, говорящих с нами на одном языке. Их громкие разговоры иногда можно слышать и в Чоснуде. Советский Союз очень помог развиться нашим таджикским соседям. После распада Советского государства Таджикистан стал суверенным. Иностранные враги смогли разжечь вражду между народом, вследствие чего началась война, но она не продолжалась так долго, как в Афганистане. Война в Таджикистане была подобна ветру Шивы (тектоническое озеро в афганском Шугнане. Временами по озеро дует короткий ветерок). Так как народ был грамотным и образованным, у них быстро воцарились мир и спокойствие. Теперь горный Таджикистан снова стал цветником, его народ обеспечен электричеством, у них современные дома, их дороги асфальтированы, их школы утопают в цветах, везде спортивные площадки. Говорят, в каждой школе библиотека, где работает библиотекарь, получающий зарплату. А что у нас? У нас ни хорошей школы, ни клиники. До сих пор у нас нет двусторонней дороги. О других благах цивилизации я даже и не заикаюсь, - вздохнув тяжело, закончил разговор Мирага.
- Сынок, ты прав на все сто процентов. Я тоже мечтаю, чтобы ты поехал в такую развитую страну как Канада, и чтобы и мы с твоей мамой смогли посмотреть на современные города. Если ты поедешь в Канаду, твоим детям будет очень легко, но нельзя быть неблагодарным по отношению к своей родине. Вот, к примеру, спроси историю нашего соседа Ватаншо у его брата Давлатшо. Посмотрим, что он тебе расскажет? Услышав про жизнь Ватаншо на чужбине, моя душа навсегда охладела к жизни в чужих краях. Вам известно, что Ватаншо с семьей, посредством программы переселения, переехал из Пакистана в Германию. Говорят его детям там очень комфортно, а письма, которые пишет Ватаншо своим братьям и сестрам полны сожаления. Будто Ватаншо в своих письмах пишет, что он переехал туда только из-за своих детей, иначе бы он никогда бы в преклонном возрасте не поехал бы туда, потому что там он просто несчастен. Вот что он писал родным: «Каждый раз, когда я вспоминаю свой Чоснуд, рыдания сдавливают мое горло. Меня коробит здесь одно дело. Наши дети ходят в школу. В учебной программе есть предмет «Уроки семейной жизни». На этих уроках учитель, посредством наглядных пособий, откровенно рассказывает ученикам об интимных сторонах жизни мужчины и женщины. Несколько раз мы, родители, мусульмане, иудеи и христиане, воспитанные в религиозных семьях, посещали школу. От руководства школы требовали больше не преподавать этот предмет в начальных классах, но все было безрезультатным. Директор говорит, что все недостатки и погрешности программы не зависят от него, и, как говорят: «рыба гниёт с головы». «Мне и моим учителям этот предмет тоже не по душе. Но мы работаем по программе, предоставленной министерством образования. Если мы не будем преподавать этот предмет в нашей школе, нас выгонят с работы», - оправдывался учитель. Это одна сторона проблемы. С другой стороны, в этом развитом мире наш маленький народ подвергается многим опасностям. Вечером, положив голову на подушку, думаю обо всем. Я боюсь, что наши дети забудут свой язык, культуру, традиции предков». Рассказы супруги Ватаншо - Фаришты еще более душераздирающие и вызывают жалость. Она, бедная пишет, что я вот пишу вам письмо, а мои слезы текут так, что письмо мое намокло. Вы, пишет Фаришта, если не сможете прочитать мое письмо, знайте, что я не виновата. Я не могу писать вам и при этом не рыдать. Поэтому простите меня, если мои предложения в письме будут неразборчивыми и смыты слезами. Заканчиваю свое письмо этими строками:
Ветерок дует на листья пшеницы,
Проживаю я жизнь на чужбине.
Ваша, страдающая на чужбине, Фаришта.
Наверное, слова отца были очень действенны, так как сыновья, положив свои серпа в мешки, один за другим, с нахмуренными бровями, задумчивые спустились с ущелья Чоснуддары в кишлак.
В тот вечер Миразор никак не мог уснуть. Из-за бессонницы он был вынужден осторожно встать с постели. Дабы не разбудить жену, он постелил себе другую постель. Лег отдельно, но так и не смог заснуть. До утра не смог сомкнуть глаза, переворачиваясь с боку на бок. Слова Мирага звучали в его ушах, и оттого ему становился еще хуже. «Мирага во всем прав. Нельзя закрыть солнце подолом платья. Когда-нибудь народ узнает тайну наших читралских мулл. Если чужие разузнают о нашей тайне, то нашему роду в Рушане больше не будет ни места, ни авторитета. Придется нам покинуть родные края. Маленькие смогут пережить переселение. Трудно будет нам – старшим. Наподобие Ватаншо и Фаришты я и Саидабегим будем писать письма родным, доводя их до слез. Если Мирага заинтересовался жизнью людей с того берега, то и в этом он не виноват. Если бы мой сын подобно меня увидел бы Таджикистан, то, наверное, не перебрался бы больше сюда. Советский Союз очень помог нашим братьям с того берега. Им очень повезло, они очень продвинулись. Все стали образованными и освободились от всякого рода суеверий.
В эпоху правления Наджиба, во время одного партийного народного восстания, Миразор и еще четыре человека были ранены. Его однопартийцы тотчас же уехали на советскую базу. Русский командир связался с хорогскими пограничниками. Оттуда прилетел военный вертолет и перевез раненных в аэропорт Хорога. Миразора и его боевых соратников на машине перевезли в Хорогскую больницу. Доктора и медсестры лечили их превосходно. Благодаря стараниям медперсонала через две недели состояние их намного улучшилось. Миразор подумал, что от них, как от гостей, не потребовали денег за питание и лечение, но ему рассказали, что в Советском Союзе образование в школах и высших учебных заведениях, а также здравоохранение для народа - абсолютно бесплатны. Сколько не спрашивал у людей, ответы были одинаковые: - у нас за лечение в больницах не платят государству. Если доктор берет деньги с больных за лечение, то его сажают в тюрьму. Школа и образование для людей также бесплатны.
Однажды Гарибмамад, родственник по материнской линии, приехал из далекого Джавшангоза навестить Миразора в больнице. Много подарков для родственника привез Гарибмамад. Когда он начал вынимать из своей сумки подарки: маленькие лепешки, фатир (лепёшки с маслом и сыром), яхни (отварное холодное мясо), сметану, сливочное масло и жареную рыбу, товарищи Миразора удивились, увидев эту роскошь.
- Все это привез для вас. Мой дед Гарибшо жаждал встречи со своими родными с того берега. Я прекрасно помню его рассказы. Мой дед с близкими были вынужденными переселенцами. Его отец Джорубкаш, из-за нехватки земли переселился из Чоснуда в Джавшангоз. До конца своей жизни он работал на Абдурахимхана - афгана, для которого пас скот. Каторжный труд деда оценивался одним халатом и парой сапог в год. Большую часть жизни дед провел на высокогорных пастбищах. Зимой он жил в утепленном бараке. Когда нашему прадеду, Джорубкашу, исполнилось тридцать, его хозяин Абдурахимхан выдал за него замуж дочку своей служанки Садафбегим. От этого брака родилось много детей, но в живых остался один Гарибшо. От него родился мой отец - Давлатбек. Когда отцу было четыре года, на Памире установилась Советская власть. Имущество Абдурахимхана было конфисковано и стало народным - колхозным. Мой отец прожил больше ста лет, мне уже восемьдесят. Мало я видел в своей жизни недостатков и горя. В Советском Союзе живем на всем готовом. Только одна проблема у нас. Не знаем мы арабскую азбуку. Алфавитом для нас стала кириллица. Наш народ остался без азбуки предков, - с сожалением закончил рассказ Гарибмамад.
- Мы вот и читаем, и пишем на персидском, но так и не развились. Пусть и у нас алфавит стал бы кириллицей, только наша жизнь не была бы такой суровой, - сказал Миразор, не сумевший от обиды сдержать выступившие слезы на глазах.
В те дни из хорогского горисполкома афганских больных пригласили на прогулку по городу. Хорог оказался маленьким красивым городком. Из компартии Хорога дали им провожатого, который повез их на экскурсию в ботанический сад Хорога. Большая часть ученых там были из числа русских. Миразор и его спутники пошли посмотреть на цветник, где сотрудники были заняты проведением опытов. Среди них была высокая синеглазая девушка. Она была без платка, ее косы подобно двум серым змеям доходили до колен. Миразор увидев ее, остолбенел. Такую красивую девушку он видел впервые в своей жизни. Тихо, вполголоса обратился к своему спутнику Сулайманшаху из Човеда:
- Парень, посмотри на ту девушку в цветнике. Неужели человек может быть таким. Я думаю, она - пери.
Провожатый, приятный человек, свободно владеющий русским и английским, услышав слова Миразора, тихо сказал:
- Девушка, о которой вы говорите, сотрудница этого сада. Она русская. Светлана выросла в Хороге, хорошо знает наш язык. Не шутите с ней на нашем языке.
- Да, мы ничего не сказали о ней, но мы сражены ее красотой, - сказал Сулайманшах.
Афганские гости вернулись из ботанического сада в правительственную гостиницу, но у Миразора словно частичка души осталась в том саду. Образ русской девушки стоял у него перед глазами. Чуткий Сулайманшах понял состояние и душевные муки Миразора. Вечером, когда остались вдвоем, Сулейманшах посмотрев на друга, сказал с состраданием:
- Да, парень, думаю, твое сердце так и осталось в ботаническом саду. Как говорят твое тело тут, а душа витает около Светланы. Или я ошибаюсь?
- Нет, не ошибаешься. Уже семь лет я женат. Я и моя жена, словно Лейли и Меджнун, до сих пор ни разу ничем не обидели друг друга. Я только что узнал, что в Советском Союзе мужчинам полагается одна жена. В нашей стране много мужчин двоеженцы, а у богатых и того больше. Если бы Светлана была гражданкой Афганистана, я бы полез в долги, отдал бы большой калым и женился бы на ней.
- Не нужно быть самоуверенным и гордиться своей молодостью. Говорят, влюбленные - слепы.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Здесь, необходимо согласие Светланы и твоей жены Саидабегим. Не думаю, что они будут согласны с твоим решением?
- Саидабегим будет согласна, так как живем семь лет, но детей у нас нет. Насчет Светланы, ты прав. Может, я люблю ее, а она не ответит на мою любовь.
- Миразор, ты меня прости, пожалуйста! Ведь не зря меня прозвали Сулайманшах – дерзкий в речах. Я говорю человеку правду прямо в лицо. Ты думаешь, в вашей бездетности виновата только Саидабегим? А может, виновен ты?
- Какая у меня вина? – грозно спросил Миразор.
- В бездетности виновна не только женщина. Дело может быть и в мужчине. Это выяснит доктор. Здесь хорошая больница, поэтому завтра иди к советскому доктору, расскажи ему о своей бездетности. Если дело в тебе, он скажет и причину.
- Как же ты прав. У меня вообще голову снесло. Я считал, что в этом виновата Саидабегим, а теперь все понял. Я должен использовать этот удобный случай. Иншаллах, завтра все выяснится.
На другой день Миразор навсегда отказался от любви к Светлане. Освободив голову от посторонних мыслей, он стал думать о том, каким образом выяснить причину своей бездетности. Доктора приступили к его лечению. Миразор еще три недели находился у врачей на лечении. Каждый день, вставая с постели он молился Богу, чтобы быстрее вернуться домой и стать отцом многочисленных детей. Ему больше ничего не хотелось.
В двадцать три года у Миразора и Саидабегима родились девочки-двойняшки: Фатима и Зухра. Затем родились Мирамбахш и всезнайка - Мирага. Фатима и Зухра окончили педагогический колледж в Шугнане, вышли замуж. Фатима теперь живет в кишлаке Джомарчи боло, а Зухра волею судьбы попала в местность под названием Финджан в Дармарахте. Родились внуки от дочерей. У Миразора и Саидабегим красивые, умные дочери. Саидабегим словно знала, что ее девочкам суждено жить вдали от нее. Каждый раз, когда Саидабегим связывала джурабы (шерстяные носки с яркими узорами) она невольно пела рубаи (четверостишие):
О, ястреб, не лети над моей головой,
Поищи любовь, не убивай голубей.
Я, бедная голубка, не трогай мои крылья,
О, мои дочери, живущие вдали от матери.
Мирамбахш женился по любви на девушке из Рубата. Миразор и Саидабегим не хотели принудительно женить или выдавать замуж своих дочерей. Общался Миразор со своими сыновьями как с равными, взрослыми людьми. Никогда, нигде не говорил о них плохо. В их доме не было принято ругать детей, оскорблять или наказывать ремнем. Муж с женой привлекали своих детей к занятиям и работам по хозяйству. В этом деле между Миразором и его отцом Амирязданом была разница как между небом и землей. Когда Миразор вспоминал лицо отца, то оно всегда было серьёзным и немного недовольным. Миразор много историй слышал о богатырской силе отца и его похождениях от своего деда Амирмамада и своей мамы Шакархатун. Сколько себя он помнит, их семья была полна семейных ссор и неурядиц. Говорят, что мачеха злая и плохая, но, сколько не вспоминал Миразор, не мог вспомнить что-то плохое про свою мачеху, старшую жену отца, Паричехру. Она, бедная, страдала от своей бездетности. Миразор и его младший брат Мирдавлат чувствовали это. Паричехра всегда гладила их по головам, давала им втайне от других сладости. Они называли Паричехру мамой, но перед матерью молчали. Ее они боялись. Когда их мама сердилась, она жестоко их била. Напротив Гулханы, Паричехра ни разу даже не повышала голос на них. Как-то Миразор и Паричехра поднялись в летнее пастбище за скотом и по пути к ним присоединились взрослые женщины из Човеда. Одна из них, более молодая, посмотрела на Паричехру и спросила:
- Эй, Паричехра, ты так любишь детей своего мужа. Со стороны кажется, что они твои собственные.
- У меня с мужем не получались детки, а его дети мне дороги. Родные моего мужа – мои родные.
- А как сейчас здоровье их матери? Ей уже лучше?
- Все так же. Ее мигрень никак ни лечится. Амиряздан куда только ее не возил: посещали священные места, мазары, лечились у знахарей и заклинателей духов. Как говорят: «все наши попытки - тщетны».
- У нее эта болезнь была с детства. Почему же твой муж взял вторую жену?
- Из-за нашей бездетности. Мой свекор выдал ее за моего мужа, а не то Амиряздан был против.
- И что, муж заботится о вас одинаково?
- Больше он находится у нее. Вот сейчас Гулхана снова заболела. Ко мне он приходит тайком.
- Если так, то я не желаю такую жизнь никому.
- Просто у меня нет другого выхода. Стиснув зубы, терплю.
Амиряздан очень рано поседел, но его лицо и стать до старости оставались нетронутыми годами. Амиряздану не было легко. От любви и противоборства трех жён он порядком устал. Первую свою жену Амиряздан привез в Рушан из шугнанского кишлака Кирондж. Случайно он увидел Паричехру в дни празднования Навруза в Башоре, когда она с воодушевлением наблюдала за козлодранием – народным состязанием на конях. В красоте Паричехра нисколько не уступала пери. Амиряздан указывая на нее, спросил у одного из молодых шугнанцев.
- Кто та девушка в белом платке, среди тех четырех девушек?
- Она дочь мира Шугнана – Шахмира. Ее имя Паричехра.
- Она замужем?
- Нет, ее хотели посватать за двоюродного брата, но Паричехра не согласилась.
- Почему?
- Будто она сказала, что она не слепая, чтобы выходить замуж за своего брата. И ее двоюродный брат тоже не хочет этого.
Когда Амиряздан посмотрел в сторону девушки и ее подруг, она улыбнулась ему и тихо спросила у них:
- Сестрицы, кто этот Рустамоподобный (Рустам персонаж-богатырь в Шахнаме Фирдоуси) человек на площади?
- Весь мир его знает, неужели ты не знаешь его?
- Клянусь Кораном, я впервые вижу этого молодого человека.
- Ну, если не знаешь, я расскажу тебе историю этого человека. Богатыря зовут Амиряздан. До сих пор никто его не победил в борьбе. Как говорят: «его спина ни разу не прикасалась земли». От Рушана до Дарваза никогда еще не родился такой богатырь.
- Да, но этот твой богатырь из Рушана не сводит глаз с меня. Давай пойдем отсюда, не то сейчас осрамлюсь.
- А ты не смотри.
- Не могу не смотреть на его приятное лицо. Будто мы знакомы уже давно.
- Он тоже тайком смотрит на тебя.
- Пусть смотрит. От меня не убудет. Мне тоже нравится, что он смотрит на меня. Пусть богатырь из Рушана радует глаза.
Тот Навруз в Башоре, прошедший пышно и помпезно, сделал полным радости и жизнь Амиряздана. В тот день борцы из Дарваза, Рушана и Шугнана собрались на площади крепости Барпанджа. В конце победителем стал Амиряздан. Мир Шугнана, не ведая о том, что его дочь и Амиряздан влюбились друг в друга, в числе других борцов пригласил и его в свой дом на угощение в честь праздника. В конце приёма, улучив удобный момент, Амиряздан в уединенном месте с мольбой в голосе сказал Шахмиру:
- Шахмир сахиб (господин), прежде всего я, желаю этому дому, приютивший таких путников как мы, благоденствие. Затем, прости мою дерзость, смилуйся над таким бедняком, как я. Мир сахиб, я прошу у тебя руки твоей дочери и прошу тебя принять меня в число своих зятьев. Я надеюсь на бесконечную благосклонность мира.
- Я посчитаю за честь, если ты станешь моим зятем, Амиряздан. У меня две дочери. Старшую зовут Паричехра, младшую Гулчехра. Только я не понял, кого из них ты имеешь ввиду?
- Шахмир сахиб, я хочу жениться на Паричехре. У Гулчехры, я уверен, много других поклонников.
- Если моя дочь согласна, я и ее мать тоже не будем против, - с гордостью ответил Шахмир.
Жизнь Амиряздана и Паричехры была полна любви и сердечности. В мире нашлось бы мало людей так влюбленных друг в друга, как они. Через год у них родилась дочь. Дожила она до трёхмесячного возраста, и краснуха разлучила ее с отцом и матерью. Муж и жена после смерти дочери долго переживали утрату.
Шел девятый год их женитьбы, когда Амирмахмад насильно выдал дочь своего дяди за своего сына. Сколько ни отнекивались сын и сноха, он не послушался. В ответ он им сказал:
- Все мы потомки миров. Мой сын Амиряздан не нарушил законы миров Читрала. Он привел в дом мирзаде (дочь мира). Я и моя семья очень довольны Паричехрой, но нашему сыну нужен наследник. Если у мирзаде не рождается наследник мужского пола, он приводит в дом другую жену. Одним словом, для нас, миров, двоеженство и многоженство обычное дело. В нашем роду у многих мужчин одна жена, но мы приветствуем многоженство. Пусть Паричехра не обижается на это. Наш сын и сноха ещё молоды. У нас большая надежда на Бога. Однажды, в счастливый час, наши дети станут родителями. Пусть Амиряздан не ходит хмурым. Через несколько дней он женится на молодой, умной и скромной девушке. Ведь сказано: «имею двух жен, не знаю печали».
Гулхана была молодой девушкой, но от ума и спокойствия была далека. Как только она вошла в их дом, начала враждовать со старшей женой мужа. Амиряздан вначале объяснил им законы совместного проживания с мужем. Его жены спали в отдельных комнатах. В те ночи, когда Амиряздан оставался у Паричехры, Гулхана от ревности не могла заснуть. Под разными предлогами она устраивала скандалы мужу и Паричехре. Долго терпел склоки своих жен Амиряздан и однажды ночью пришел в дом родителей. Амирмахмад и Шакархатун жили в одном дворе со своим младшим сыном Амирджаном. Шакархатун и Амирмахмад внимательно выслушали своего сына и постелили ему у себя в доме на почетном месте.
- Мамочка, родная. Вот ты понимаешь меня сразу. Постелила мне тут, а то я боялся, что стану как Афенди (народный герой - юморист)– двоеженец. Недаром говорят у нас: «у двоеженца место для ночлега в яслях, в кормушке для скота». Отец женил меня на родственнице и теперь, вот, что со мной стало, - излил душу родителям Амиряздан.
Амирмахмад никак не ожидал, что однажды его племянница устроит сыну невыносимую жизнь. Шакархатун также была очень огорчена ссорами жен своего сына. Она ничего не сказала Амиряздану.
- Время все лечит. «В том числе и ревность женщины», —философски сказал Амирмахмад своему сыну, когда все пошли спать.
К сожалению, напрасная ревность стала причиной психического расстройства Гулханы. Она обвиняла Паричехру во всех своих болезнях. – Жена мужа околдовала меня, - изливала душу женщинам Гулхана.
- Хорошо, я околдовала ее в доме своего мужа, а кто же ее околдовал в доме родителей? Это неуравновешенность, вспыльчивость, эта мнительность и мигрени были у нее и в родительском доме, - говорила в ответ женщинам Паричехра.
Как-то зимой Амиряздан вместе со своими земляками поехал в Файзабад за солью. Из поездки привез женам подарки: красный платок Паричехре, а синий Гулхане. На другое утро она, увидев на голове Паричехры красный платок, стала жалить ее словами подобно змеи:
- Ого, сестрица, вот это называется быть любимицей мужа. Мы хоть и родили своему мужу двоих сыновей, но так и не сумели занять почетное место. Хороший подарок, наверное, никогда не достанется нам. Вот как хорошо быть бесплодной и неспособной к деторождению.
- Эй, сестра, подарки, которые привез нам муж, выручены не из-за рождения детей или бесплодности. Я, как тебе известно, не в трауре. Мне можно носить красный платок. Твой брат Саидбек покинул этот мир молодым. Со дня его смерти не прошло еще и четырех месяцев. Ты в трауре, а женщине в трауре не подобает носить на голове красный платок, - сказала Паричехра своей обидчице.
Однажды летом Паричехра пошла пасти скот высоко в горы. Миразору, тогда было, девять лет. Отец отправил его к мачехе, чтобы тот ей помогал по хозяйству. К тому же маленький пасынок мог пасти мелкий скот. Какие же это были прекрасные дни! Целый день Миразор пас ягнят и козлят. В полдень, вместе с другими детьми купался он в маленьком пруде. Вечерами Миразор и его друг Сардар спали в лачуге для чабанов. Как-то Амиряздан приехал на летовку. Паричехра в тот день расцвела словно цветок. Не скрывая радости, она женщинам говорила: - Эй, девушки, сегодня моя душа пришла ко мне в гости. Я и мой Амиряздан ночью на крыше нашей кибитки будем в молитвах. Заодно до самого утра будем считать звезды. А вдруг, наши молитвы будут услышаны, и, судьба подарит нам малыша.
Весной Паричехра забеременела. Амиряздан от счастья был на седьмом небе. Счастливые супруги с нетерпением считали дни, с упоением ждали рождения долгожданного ребенка. Через девять месяцев Паричехра и ее новорожденный ребенок покинули этот мир. Она ушла из этого мира полная надежд во время рода. После смерти своей жены Амиряздан стал совсем плох, чуть ни тронулся умом. Больше он даже не смотрел в сторону Гулханы. Они больше были в ссоре, спали отдельно. Амиряздан год был в трауре. Родители Паричехры умерли до ее кончины, так и не испив горькую чашу – смерти любимой дочери. Гулчехра также два года назад осталась вдовой с дочкой на руках. Ее муж – известный богатырь Мастибек Шевачи упал с коня во время козлодрания. Пролежал он в постели меньше недели, пока смерть не пощадила его.
В один из дней, в разгаре лета, Амиряздан забрав дорожную провизию, поехал в Шугнан. Остановился в доме своего тестя. Оттуда Амиряздан вернулся не один. С согласия Гулчехры и ее четырех братьев, халифа (священнослужитель у исмаилитов) Шугнана поженил Гулчехру и Амиряздана. Верхом на коне, они словно молодые счастливые новобрачные приехали в Рушан. Гулчехра красотой и умом ничем не уступала Паричехре. Миразор и Мирдавлат полюбили Гулчехру. Самое главное было то, что их отец, вновь обрел душу. Случалось даже так, что, несмотря на свой уже немолодой возраст, Амиряздан вновь стал участвовать в борцовских состязаниях. Через год у Амиряздана и Гулчехры родился сын. Назвали его Некпай. Его рождение было благословением. Мама Гулханы выздоровела. Больше от ее ревности и вспыльчивости не осталось и следа. Гулчехра и Гулхана так подружились, что были не разлей вода. Некпай стал любимцем Гулханы. По этому поводу она всегда любила повторять одно и то же:
- Как только родился Некпайджан мои мигрени и мнительность улетучились. Вспоминаю свое прошлое, и ком застревает в горле. Я безосновательно обижала свою сестру, Паричехру. Сейчас я и Гулчехра не враги. Мы друг другу заботливые сестры. Она не чает души в моих детях, а я - в ее сыне и дочках.
Амиряздан был очень рад и доволен своей жизнью и старался, чтобы Миразор получил хорошее религиозное образование, чтобы в будущем стать известным человеком в Рушане.
Миразор и Саидабегим баловали своего младшего сына намного больше. В детстве, когда Мирага «требовал звезду с неба» его родители доставали ее. Поэтому Мирага немного надменен и высокомерен, но не непочтителен. Мирага многое хочет. Иногда даже отец не понимает его. К примеру, беседу, которая состоялась вчера на покосе травы. Из-за этого «разговора по душам» сегодня ночью, до утра Миразор не мог заснуть.
История сватовства Мирага тоже была очень интересна. Сваты добрались из Рушана до Андеза вечером. Ночью остались в Андезе, а утром сказали о цели своего визита сватам. Они долго совещались и наконец пришли к согласию, что в месяце Сунбула (сентябрь) сыграют свадьбу. Мирага сначала немного стеснялся своей будущей женитьбы, но со временем, представляя, что он жених и едет в Шугнан за невестой, все его тело охватывало приятное чувство. Теперь он каждое утро, вставая ото сна, сначала благодарил Бога, а затем тихо произносит: - О Аллах, пусть скорее наступит месяц Сунбула, чтобы я соединился с Бахраварбану!
С давних времен в доме Миразора была традиция, доставшаяся им от предков. Первая - никто без причины не повышает голос, вторая - без указаний, каждый занимается своим делом. В горах есть поговорка: «рука руку моет». В этом доме это изречение, точное попадание в цель. Без указаний помогать друг другу, поддерживать друг друга в доме Миразора – это традиция. Нет, нет, это не традиция, это воспитание и сообразительность членов семьи. Говорят же: «Пусть Бог каждого одарит умом». Следуя этому можно сказать, что великий Бог был очень добр к семейству Миразора. Я думаю, Бог половину ума и сообразительности дал Миразору и его семье, а другую половину другим людям. Отец с сыном, невестка со свекровью всегда заботливы и добры друг к другу. Поэтому их дела и работа всегда благополучны и успешно завершаются.
Выпив чай с горячими лепешками, все члены семьи идут по своим делам. Чилла в преддверие начала занятий в школе, вынула свои книги и карандаши, и долго что-то писала в своей книжке. Саидабегим принесла из кладовки в корзинке шерсть и, сев перед очагом, начала прясти.
Мирага взял с полки, вделанной в стену «Шахнаме» Фирдоуси, изданной в Тегеране, сначала поцеловал ее, затем нашел нужную страницу и стал читать громко, вслух. Когда уставал, вставал и смотрел в окно. Долго смотрел на дождь и вновь начинал читать.
Миразор сидел на барнех (возвышение в памирском доме). Долго он сидел неподвижно, но мысли его стали парить по небу. Вчера сосед Шерали рассказал ему историю: - Будто в Шейхобе сель унесла много садов и полей. У большинства людей были разрушены дома и пристройки.
«- Никчемное место этот Шейхоб. Из Чоснуда до Шейхоба где-то три часа дороги. Часнуд находится в низине, где тепло, а Шейхоб на возвышенности, там, где намного холоднее. Пятнадцать домохозяйств, прятались от людей под острыми скалами. Шейхоб - самое труднодоступное ущелье, но люди там успокаивают себя тем, что они не скитальцы, что у них есть родной и любимый всеми край. Вот так живут и веками жили шейхобцы. Не живут, а выживают. Ко всему этому ущелье Шейхобдара - малоземельное место. Десять джериб (два гектара) садов и полей принадлежат самому богатому шейхобцу Таванмарду, а такие бедняки как шейхобец Пушкаш даже во сне не увидит большие поля и сады. Иметь крышу над головой — это вся их жизнь. Говорят, скотоводы – богатые люди. Из-за этой бесконечной и бессмысленной войны в Афганистане все люди скитаются по миру. Война и родовые междоусобицы обанкротили даже самых богатых торговцев Кабула и Герата. Что тут говорить о бедных шейхобцах. Из-за недостатка земли и пастбищ шейхобцы никак не могут устроить свою жизнь. Как говорят: «как не жили в достатке, так и не будут жить». Словно это изречение сказано именно для шейхобцев. Как будто кто-то был там, увидел их жизнь и изрек данные слова. Ну, сами подумайте, чоснудец каждую осень понемногу продает косточки абрикосов, масло сладкой и горькой абрикосовой косточки, тутовник, орехи и живет на эти деньги, а шейхобец еле сводит концы с концами. Для продажи у него ничего нет. Если поднимешься на Шейхобдару, то и с микроскопом ничего не найдешь. Справедливости ради нужно сказать, что Бог одарил их чистой водой и воздухом. Во всем остальном Бог повернулся к ним спиной. По своей наивности шейхобцы занимают первое место в мире. Виновником всех природных явлений, в том числе последних разрушений они считают Миразора. Будто Миразор совершил обряд ветрозащиты и поэтому дождь не перестает лить. Они посовещались и решили, что спустятся в Чоснуд, к Миразору и спросят с него за это деяние.
Миразор еще раз вспомнил слова Шерали и начал про себя «спорить» с шейхобцами: «Народ в Рушане беден, несведущ и наивен. Особенно эти шейхобцы. Они даже не понимают, что у меня нет способности вызвать или отвести стихию. Сколько ущерба нанесли эти дожди им, столько же досталось и мне. Или некоторые из них думают, что этот дождь льет, минуя мою крышу? Разве не погибли цветки моего абрикоса? Разве из-за этого дождя мой скот не остался закрытым и голодным в хлеву? Из-за уловок нашего прадеда Миршакара до сих пор народ смотрит на нас с опаской. За кого они нас принимают? Я и мои братья такие же смертные люди, у нас такие же трудности что и у них. К моим братьям приходят меньше. А мне народ не дает покоя. Я мулла, но я не маг и не колдун. Я даю людям амулеты, заговоренную воду. В момент ухода их из жизни, читаю молитвы над ним. На свадьбах и поминках благословляю их. Немного знаком со знахарством. Поэтому многие больные уходят от меня радостными и довольными. Но я никогда не совершал обряд ветрозащиты. Никто не сможет сделать это, словно молния пронеслись эти мысли в голове Миразора. Вспомнив что-то Миразор улыбнулся про себя. Чтобы Саидабегим не заметила улыбку, он быстро прикрыл рукой рот. Смешно ему стало от рассказа, который он услышал от отца: «Наверное, ему было лет пятнадцать, когда он вместе со своим отцом Амирязданом поехал на летовку на два дня пасти стадо. На другой день, вечером, их сосед Алишо должен был сменить их. В полдень, во время чаепития, Амиряздан долго думая, начал тихим голосом рассказывать Миразору историю: «Миразор, сынок, вот и ты вырос. Дай Бог в следующем году, если все будет спокойно и мирно, поженим тебя. Ты, наверное, не знаешь нашу семейную и родословную историю? Знаешь, почему нас называют читралскими муллами? –Не знаешь? Нехорошо, но ты должен знать тайны отцов. Когда станешь отцом, расскажешь эту историю своим сыновьям, а дочерям ни в коем случае не откроешь эту тайну. Твоя дочь расскажет все своему мужу, а твой зять всем людям. Поэтому это только между нами – отцом и сыном. Ни в коем случае не допусти, чтобы это знали посторонние. Ничего не скрывай от своих сыновей, но они должны поклясться тебе, что не расскажут своим женам и чужим. Ты согласен?!
Миразор утвердительно покачал головой, - согласен.
- Если так, то слушай продолжение истории, - глядя прямо Миразору в глаза, продолжил Амиряздан, - я услышал эту историю от своего отца Амирмахмада, тот от своего отца Амиркалана. Отцом нашего прадеда Амиркалана был Миримулк, а Миримулк был сыном Шахмира. Шахмир был сыном Маконшо (рожденный на родине). Его назвали Маконшоем потому, что тот родился здесь, в Чоснуде. Имя Маконшо стало его биографией. Ведь говорят же: «У имени есть символ». А отцом Маконшо был Миршакар. В стародавние времена Миршакар и его братья Мирбозхан и Саидмир приехали в Бадахшан из города Кашмира, что находится в Индии. Некоторые говорят, что они пришли проповедовать исмаилизм (течение в шиитском Исламе), другие считали, что они относились к числу читралских калашей (народность в северном Пакистане, которых относят к потомкам Александра Македонского), которые чудом спаслись в наших краях от преследований. Также ходили слухи, что Миршакар и его братья перебрались сюда из-за засухи и неурожая. В старых рукописях один из поэтов того времени, в своих стихах писал, что наш прадед Миршакар и его братья были персоязычными. Рушанский язык они выучили через несколько лет. В отличии от населения Чоснуда они были грамотными, образованными и смышлеными. По рассказам стариков – сказителей Миршакар и его братья были красивыми, стройными, здоровыми мужчинами. В то время жители Чоснуда были неграмотными. Из ста только один человек с трудом мог написать свое имя, за исключением пиров, которые были образованными людьми. Старик по имени Шосафед был пиром (руководитель тариката (братства) в исмаилизме) того времени. Миршакар смог быстро сблизиться с пиром. Братья были приняты в услужении пира. У пира был очень богатый и щедрый последователь. Звали его Боймахмад Тангшеви. Однажды по каким-то делам Миршакар поехал в Тангшев. Случайно дочь Боймахмада Наджафбиби увидела Миршакара и влюбилась в него. Боймахмад безмерно любил младшую дочь и согласился выдать ее за бездомного Миршакара. У нашего прадеда не было денег на калым, поэтому он три года работал в доме своего тестя, а затем перебрался в Чоснуд. В Чоснуде у торговца Боймахмада были земля и сад. Через несколько лет Боймахмад переписал купчую на землю и сад на своего зятя. В то время Миршакару было двадцать пять лет, а прапрабабушке - восемнадцать. Миршакар осел в Чоснуде, а его братья уехали в Ишкашим в поисках лучшей доли. Через несколько лет из Ишкашима пришла весть, что его братья женились, у них дети и они богаты. Сейчас наши родственники, наследники Мирбозхана, живут в кишлаке Багуш, а потомки Саидмира в кишлаке Зархан в афганском Ишкашиме. Наш прадед Миршакар был великаном. Большой канал в Чоснуде был построен им, поэтому называют его каналом Миршакара. В один из летних дней Миршакар и его шурин Рушанчи рано утром поднялись на холм Лалмен, на покос югана. Югана в том году произросло очень много, а долгие летние дни были невыносимо жаркими. К обеду их провизия закончилась, как и их черный чай. Лалмен очень жаркое место, ты сам знаешь. Там, в стороне, находится пещера, ее называют Яхдан. – по-моему, ты видел ту пещеру, да, сынок? – глядя на Миразора, спросил Амиряздан. Не дождавшись ответа сына, Амиряздан продолжил свой рассказ: - Было почти три часа, когда нашего прадеда и Рушанчи измучила жажда, им также сильно захотелось есть. Миршакар лег под кустом и уснул. Рушанчи, измученный жаждой, направился в пещеру Яхдан. От Лалмена до пещеры полчаса дороги. В жару, испытывая жажду и голод, Рушанчи еле добрался туда. Он вошел в темную и прохладную пещеру, наощупь дошел до источника и вычерпнул оттуда воду своей тюбетейкой. Сначала с удовольствием выпил сам, затем взял оттуда в тюбетейке воду для Миршакара, положил туда кусочек льда, спустился к своему зятю. До возвращения Рушанчи Миршакар проснулся ото сна. Увидев в тюбетейке Рушанчи воду, Миршакар обрадовался и одним залпом выпил ее. Утолив свою жажду, Миршакар стал сосать лёд. Рушанчи, посмотрев на своего зятя, громко засмеялся, затем на персидском сказал Миршакару:
- Уважаемый зять, если хочешь воду и лёд, можешь найти их в пещере Яхдан.
- Неужели в разгар лета там есть лёд?
- Если бы не было, откуда бы я принес его тебе?!
- Какая температура в пещере? Холодно или тепло?
- Так холодно, что невольно начинаешь дрожать.
- Как лёд накапливается в пещере?
- Пещера находится в низине ущелья. Каждый год с гор с огромной скоростью лавина спускается в ущелье. От ветра лавины пещера наполняется снегом. Так как она находится под огромными скалами, внутри нее очень холодно. В конце лета лёд начинает таять. Если год будет холодным, то лёд тает медленно и долго.
- Можешь отвести меня туда?
- А почему нет?
- Тогда, давай пойдем сейчас.
- Разве ты не устал?
- Ничего страшного, я должен увидеть все сам.
Рушанчи впереди, его зять сзади с трудом поднялись туда. Там они напились вдоволь воды, хорошо отдохнув, вечером спустились в кишлак. На другой день, наш прадед Миршакар, перед толпой людей прочел молитву на арабском языке, незаметно для всех вынув лёд из рукаве рубахи и положил его под свою тюбетейку. Людям наврал, что, он помолился Богу и тот послал ему кусок льда из своей сокровенной кладовой. Никто не знал об его уловке, кроме Рушанчи. С того самого времени наши предки стали проводить обряд ветрозащиты. Например, осенью, когда для молотьбы не было ветра, дехкане приходили к Миршакару. Наш прадед читал какую-то молитву и к вечеру поднимался ветер. Много уловок знал наш прадед. Наша задача сохранить тайны предков. Одним словом, смысл наших молитв в том, чтобы мы внушали людям, что результаты наших обрядов ветрозащиты, амулетов и заговоренной воды зависят только от их веры. Ведь говорят же: «вера исцеляет» …
Послышался звук открываемой двери и Мирага вошел в дом. Он был бледен. Миразор вглядевшись в лицо сына, спросил:
- Сынок, все в порядке?
- Да, отец, в порядке. Во дворе мужчины из Шейхоба пришли к тебе.
- И ты не пригласил их в дом?
- Пригласил, но они отказались войти в дом. Говорят, пусть мулла Миразор выйдет к ним во двор.
- Ну что. Пойду встречать их.
Посмотрев на Саидабегим и Мирага, Миразор тихо сказал:
- Я сейчас выйду к этим ходокам. Не выходите за мной. Поняли?!
Во дворе, мужчины и молодые парни с палками в руках, вместе с главой и казначеем своего кишлака стояли молча, выжидая выхода Миразора. Все стояли под деревьями тутовника и грецкого ореха и дрожали от холода. Одежда на всех была мокрая и все как один были бледны от холода. Миразор посмотрел на шейхобцев, и ему стало очень жалко их. «Этот дождь никак не утихомирится. Бедные люди, как они в этот ливень, через сель дошли из Шейхоба» - подумал Миразор. Немного повысив голос, Миразор поздоровался с ними. В ответ никто ему не вымолвил «валейкум бар салам». Миразор рассердился. Он в своей жизни ни разу не видел такого неуважения к себе, но не выдав свой гнев, мягко сказал:
- О братья, я рад вам, добро пожаловать в Чоснуд.
- Ты рад, а мы не рады, - в ответ выпалил глава шейхобцев Бандишо.
- Пусть всех нас Аллах одарит радостью и счастьем. Иншаллах, у вас все в порядке.
- Откуда у нас все в порядке? Если бы все было в порядке, разве бы мы спустились сюда?
- Иншаллах в Шейхобе нет человеческих жертв?
- До сих пор нет человеческих жертв, но от холода и нехватки кормов погибло много скота, - сказал казначей Имамназар.
- Ну, главное, чтобы наши дети были здоровы, - словно хотел своими словами немного успокоить их Миразор.
- Мулла Миразор твои речи похожи на байки моего отца. По-вашему, мы всегда должны быть здоровы телом, а то, что пострадали наше имущество, скот, сады и земли – все это не так важно. Я, дядя Миразор жив благодаря своей земле, саду, скоту, если я потеряю все это, то зачем мне жить на этой земле? Тогда в чем смысл такой жизни и такой судьбы? – философски, со вздохом заключил Имамназар.
- Не проклинай свою жизнь и судьбу, они принадлежат Богу, - перешел на персидский Миразор.
- У нас не осталась ни жизни и ни судьбы, - со слезами в голосе начал мужчина постарше – Рахматбек Найнаваз.
- Такое же положение и у нас. Мой скот тоже уже неделю в хлеву и моя крыша от дождя протекает словно решето. Мой дом в таком же состоянии, как и ваши дома.
- Ты прав, но у тебя как в Шейхобе поля не остались под селью. У тебя все на месте, а наше все смыто в Амударью, - в ответ сказал Сарфараз Дехкон.
- Я знаю о том, что творится у вас. Вашей беде и мы, жители Чоснуда соболезнуем.
- Если вы сочувствуете нам, тогда помогите народу, - с мольбой сказал Бандишо.
- Чем я смогу помочь вам?
- Соверши обряд ветрозащиты и все, - от имени всех попросил Бандишо.
- Хорошо, вы заходите в дом. Выпейте чаю, а я возьму в комнате свою книгу и начну обряд.
- Нет, мы не сможем сделать это. Мы пришли спросить с тебя. Если кто-то идет разбираться с кем-то, то не выпьет чай у хозяина дома, - ответил Сарфараз.
- Хорошо, если так, я согласен. Если не хотите пить чай у меня дома, то пройдите хотя бы на веранду. Там вы не намокните.
- Мы не можем принять и это приглашение. Нас послали сюда с палками.
- Я знаю. А что, если я не смогу совершить обряд, то вы побьете меня палками? Это так?
- То, что очевидно, не нуждается в разъяснении, - с угрозой в голосе выпалил старшина Шейхоба Джангибек.
- Ты не угрожай мне, о, Джангибек. Сейчас я решаю вашу судьбу, а вы мне ничего не сможете сделать. Сейчас я капитан корабля, а ни шейхобец и ни йорхец.
- Мы согласны, мулла Миразор, соверши обряд, и мы с миром вернемся обратно в свои дома, - Джангибек переменил свой тон с гнева на просьбу.
- Мне нужно много времени. Это нелегкое дело, совершить такой обряд. Сейчас одиннадцать часов дня, неизвестен время, когда я смогу разогнать дождевые тучи.
— Это твое дело и твое ремесло. Мы приехали с надеждой на тебя, - ответил за всех Бандишо.
Миразор вошел в дом. Взволнованно посмотрев на Саидабегим и Мирага, он печально произнес:
- Шейхобцы пришли ко мне поскандалить, не знаю, что им ответить.
- Мы с сыном подслушали ваш разговор, от начала до конца. Мирага открыл окно, и нам было все слышно. Будь спокоен. Недаром же поэт написал о подобном дне эти строки:
Если я буду сидеть обуянный горем, небу все равно,
Почему бы мне не радоваться, Аллах мне опора.
Во дворе весна и, как говорится весенняя погода переменчива, словно обезьяна. То солнце сменяется тучами, то дождь идёт не переставая. Пойди в комнату и своими знаниями победи природное явление, - подмигнув мужу, сказала Саидабегим и спокойно продолжила прясти пряжу.
Было почти три часа дня, когда на западе небо начало открываться, сначала размером в пуговицу, через сорок-пятьдесят минут облака стали расходиться от той пуговицы в разные стороны. Миразор, словно заключенный, ходил из угля в угол и все время смотрел в окно. Саидабегим с дастарханом в руках быстрыми шагами вошла в комнату. Глядя на своего мужа, радостно сообщила:
- Муженек, тучи в небе начинают расходиться. Думаю, через час небо просветлеет,
- Да буду я жертвой твоих слов. Я тоже, открыв книгу, стараюсь изо всех сил.
- Иншаллах, все будет хорошо. Твои знания и умения очень сильны. Недаром же вас называют кашмирскими муллами.
- Стараюсь вот. Сейчас завершу обряд.
- Бог в помощь!
- Амин!
Подавая чай мужу, Саидабегим продолжила свой рассказ: - Мирага вышел во двор. Сначала еще раз поздоровался с шейхобцами, затем пригласил их выпить чай, на что они ответили:
- Пусть твой чай станет нам ядом. Скажи своему отцу, пусть скорее завершит наше дело.
- Какие же вы бессовестные люди – шейхобцы. Мой отец, в комнате обливаясь потом, старается быстрее вызвать солнце, а вы считаете наш чай ядом для себя.
- Мирага, у меня хороший сын. Его слова всегда уместны и мудры.
- Я согласен с твоим мнением. Никто не сравнится с ним.
- Дождь совсем перестал идти? – неуверенным голосом сказал Миразор.
- Конечно. Давно. Сейчас, я под каким-нибудь предлогом заберусь на крышу. Если небо станет ясным, через светопроём (окно для освещения и вентиляции в памирском доме) на крыше брошу внутрь дома камешек. Дальше ты сам знаешь, что делать.
Миразар посмотрел на Саидабегим и тихо засмеялся. Затем радостно и бодро продолжил:
- Жена, это двустишие поэт, словно сочинил именно для тебя:
Хорошая, послушная, благочестивая жена,
Сделает из дервиша падишаха.
- Да, муженек, я рада твоим комплементам, но благосостояние этого дома зависит от твоих знаний и умений. Мы с тобой стараемся изо всех сил только ради своих детей.
- Несомненно, женушка, несомненно.
Ближе к пяти часам, из светопроёма в крыше внутрь упал камешек. Миразор вынул голову из окна и с высокомерием обратился к шейхобцам:
— Вот, братья, я смог сделать только это. Милостью Бога я стал сильным. Открыл небо и день сделал солнечным.
- Ты с помощью Али (первый имам шиитов) совершил обряд ветрозащиты. Если бы не наш натиск и не наши палки, - показав Миразару свою палку, гневно сказал борец Рузадор.
Миразор хотел ответить Рузадору, но в этот момент его взгляд упал на окно. Оттуда вынув голову, Мирага внимательно наблюдал за прощанием шейхобцев. Отец и сын, посмотрев друг на друга, отвели свои взгляды в сторону. Миразору вдруг стало стыдно за содеянное. Он наклонил голову как застенчивый жених. В это время ему показалось, будто он и Мирага с посторонними женщинами голыми находятся в постели, а весь народ в Рушане наблюдает за ними…