Пошутил. Яркий солнечный осенний день, какие бывают только в конце августа, начале сентября. Я иду к Сане, местному жителю нашего села, спросить накидной ключ на тринадцать, свой куда-то запропастился. Когда-то Саня работал в Королёве, как он говорит, на аэродинамической трубе, но в перестройку всё рухнуло. Саня, чтобы на него не повесили материальную ответственность за разбазариваемое имущество, срочно уволился, оставив сыну квартиру, поселился в полузаброшенном селе во Владимирской области. За лето построил себе хатку из брёвен, которые мог унести из леса на себе. Подрабатывал, чем придётся: колол дрова, кормил собак, когда дачники уезжали, собирал ягоды. Лет через десять, когда стал получать пенсию, домишко подправил, завёл кур, собаку, огород сажал сразу. Саня гнал самогонку, но только для себя, как лекарство, двести грамм в день, и для друзей. Иногда в гостях Саня напивался «в дым», это значит не менее литра, и жена на санках или на себе привозила его домой.
Вместе с Саней дома за столом сидел Серёга Грохотов, отставной военный, муж моей землячки. Они тоже прикупили домик под дачу в этой деревне. Серёга, как все авиатехнари, пьет всё, что горит.
Увидев меня, Серёга сказал: «Садись с нами, потом дела доделаешь». Решив пошутить, я сказал: «Я с алкашами не пью». Они уставились на меня мутными, как бы что-то соображающими, глазами и промолчали. Я взял ключ и, удерживая смех, вышел на улицу. Всё также светило солнце, на деревьях кое - где проглядывала желтизна, ветер обдувал всё ещё потное моё лицо. «Ещё до заката далеко, думал я, успею вымыть машину и скосить траву, да мало ли чего, можно переделать…»
Сейчас Сане восемьдесят, на пятнадцать лет старше меня, он ходит с лыжной палкой, жалуется, что болят руки, но продолжает колоть дрова, пьёт самогонку, разводя её мёдом или вареньем. Когда я захожу к нему, если и Серёга в гостях, предлагают мне выпить, я уже не говорю, что с алкашами не пью, скромно умалчиваю про свои болячки, ухожу, и глубоко раскаиваюсь за свою дурацкую шутку…