Мама назвала ее Аделиной, но ей больше нравилось Адель. Это звучало аристократично. Утонченно и изысканно.
"Адель" - говорила девочка и вертелась перед зеркалом, смакуя свои имя, - Адель!"
Как не упрашивала она маму, та все равно упорно продолжала звать ее Аделиной. Мама говорила, что назвала дочку в честь итальянской певицы Аделины Патти. Адель знала ее историю наизусть:
"Родилась в Мадриде, в семье бродячих певцов. Мать родив последнего ребенка потеряла голос. Природа исправила это, передав волшебный голос дочке. Великая итальянская оперная певица, колоратурное сопрано. Она пела с малых лет, ее называли "маленькой колдуньей" Выросла Аделина настоящей красавицей, но стоило ей только запеть, как она становилась прекраснее всех на свете! Чайковский, услышав ее пение сказал: «В чарующей красоте её голоса и в соловьиной чистоте её трелей, в баснословной лёгкости её колоратуры есть что то нечеловеческое. Да, именно нечеловеческое…»
На этом мама обычно умолкала, устремляя задумчивый взгляд куда-то вдаль. Она долго-долго молчала, потом вставала и ставила пластинку. На ней был голос Аделины.
Адель слушала трели и не понимала, что в них такого, от чего мама улетает куда-то далеко-далеко.
- Аделине здесь 70 лет, а какой голос ! - неизменно восклицала она. В ее глазах было восхищение и благоговение.
Мать показывала ей репродукции портретов певицы и одну фотографию в старой, пожелтевшей газете. Мама хранила эти драгоценности в резной шкатулочке, там же, где и обручальное кольцо. А еще там была тетрадь с засушенным цветком камелии.
Марина часто рассказывала о нем, что этот красивый цветок
родом из Японии. Он как капризная барышня-недотрога с прекрасной внешностью и холодным сердцем. Его очень любила певица. Наверное, за то, что сама была капризной барышней с изысканной внешностью.
Иногда Аделина представлялась девочке в образе Снежной королевы. Именно в ее покои ветер занес Кая. В ушах Адели начинал звучать звонкий голос, от которого у нее бежали мурашки по коже. Девчушка представляла, как все вокруг превращается в лед. Вот откуда взялась та самая льдинка, которая попала мальчику в самое сердце.
"Наверное, у Кая и Герды были не розы, а камелии"- думала Адель, когда не могла заснуть. "В ее колоратуре есть что-то нечеловеческое! Да, именно нечеловеческое!" - в голове девочки звучали слова, произносимые зловещим басом. А дальше раздавались раскаты громкого смеха: "Ха-ха-ха!"
"Бедная Герда!"- всплёскивала руками маленькая Адель и бежала к маме, забираясь под теплое одеяло и прижимаясь к ней дрожащим тельцем. Сердечко дочки холодело от ужаса.
- Мама, а Герда сможет спасти Кая? - шептала она, добавляя про себя: "От этой злодейки Аделины!" Вслух не говорила, боясь обидеть маминого кумира. Ах, если б только мамочка могла любить ее так же, как эту Аделину! Но она, к сожалению, совсем не умела петь. К тому фамилия у нее была совсем не утонченная, как Патти, а самая что ни на есть заурядная - Васильева. По папе, которого Адель никогда не видела. И мало, что знала о нем. Мама не любила рассказывать. Сама же Марина была Милославская.
Дочка частенько спрашивала, почему у них разные фамилии. На это нижняя губа мамы начинала подрагивать, а глаза заволакивало пеленой. Адель тут же прекращала расспросы. Однажды она спросила это у соседки, с которой мама дружила.
- Твой папа должен был жениться на ней, но почему-то не пришел. Судя по тому, что твоя мама до сих пор хранит колечко, которое он принес ей за день до свадьбы, она все еще ждет его. - рассказала ей пожилая женщина.
Адель знала только то, что ее папу звали Анатолий Васильев.
- Аделина Анатольевна! - называла ее Марина, когда сердилась.
- Я Адель! - поправляла ее девчушка.
- Адель Анатольевна не звучит! Ты Аделина! В честь величайшей певицы! - с пафосом говорила мать.
Девочка закатывала глаза. Куда ей до нее с ее колоратурным сопрано!
- У твоей Аделины холодное сердце, не зря же она всегда носила на груди камелию! - хотелось иногда крикнуть девочке, но она молчала. Она знала, что из-за нее, из-за Адели, маме пришлось пожертвовать всем - своей карьерой, красотой, и даже честью!
Это тоже сказала ей соседка. Однажды, когда мама попросила ее посидеть с дочкой, женщина, укладывая малышку спать, произнесла:
- Твоя мать могла бы стать великой пианисткой, но из-за того, что родилась ты, ей пришлось пожертвовать всем!
Здесь Адель и узнала про карьеру, красоту и честь. Правда, как выяснилось позже, честь все-таки осталась при матери. Она вернулась очень быстро.
- Ты почему так рано? - спросила ее соседка.
- Не могу я, понимаешь? Не могу! - с болью в голосе сказала мама и рванула нитку жемчуга, украшавшую ее шею. Перламутровые горошинки со звоном упали на пол и раскатились по всей комнате.
- Вот дуреха! Единственную драгоценность! - всхлипнула женщина и принялась собирать их.
Мама упала на кровать и зарыдала. Наверное, ей было жалко бусы. Соседка завыла тоже. Адели ничего не оставалось, как тоже зареветь.
- Мамочка, не плачь! Я найду все до одной! - дочка шептала на ухо Марине, крепко обнимая ее за спину.
Успокоить ее в тот вечер смогла только Аделина со своим колоратурным сопрано.
И если обычно Адель думала о нем: " Пропади оно пропадом!" Сегодня эти слова не казались ей ругательными. Девочка была благодарна соловьиным трелям, льющимся из проигрывателя.
Продолжение http://www.proza.ru/2020/01/09/503