Часть первая.
Кривое зеркало эволюции
Планета голубая, в лучах ее ласкового солнца, встречает Новый год, по восточному календарю, год Металлической Белой Крысы (Мыши).
Непритязательный землянин не был бы сильно расстроен, когда узнал бы, что этот год «крысиный» начнется двадцать пятого января. И ведь до этой даты человек успеет повторно встретить Новый год в ночь на четырнадцатое января (коль довелось ему родиться и проживать в стране медведей).
А вот особы, приближенные к науке, смогут, конечно, Крысу Белую встречать и двадцать пятого января.
Недаром, считают у нас люди, ученый человек не принадлежит нашему времени, не от сего он мира, да и все тут.
Братство ученых Института времени, успело, по домам, в кругу семьи, друзей, проводить Старый год и встретить Новый.
Застолье новогоднее, с его шампанским, красной (черной) икрой, всепобеждающими время салатом Оливье и мандарином, поневоле добавило любому человеку лишний килограмм к его весу.
И, вот теперь, когда новогодние корпоративы на производстве, в офисах, и учреждениях, домашнее застолье ушли в прошлое, стремится человек (главным образом, прекрасная половина человечества) восстановить телесный статус-кво.
Итак, ученых братство Института времени, как повелось у них исстари, встречает Новый год и в третий раз, уже по восточному календарю, когда страна родная уже трудится.
Две дюжины служителей науки Института времени (кафедры временных перемен) под бой курантов новогодних в семнадцать часов (записанных Пашкой на магнитофон) «впускают Крысу в дом».
Изыски мясные и салатные прошедших для всех застолий, вино, шампанское, стихи под елочкой и песни под надоевшее уже всем караоке, хлопушки, конфетти, бенгальские огни давно уже пресытили «светил науки».
Как говорится, без шума и без пыли, «метет метла времени» в самих анналах временных: с двенадцатым взрывом-ударом часов колокола вступает Новый год в свои права.
Проходит час, с небольшим хвостиком, и компания честная молодых (и не очень) людей в халатах белых, их снимая, покидают «зал банкета».
И, как всегда, из года в год, кампанию по наведению порядка на столах банкета возглавляет Павел. Но это он для друзей своих – Пашка. Для всех остальных же он – Павел Артемьевич, заместитель заведующего кафедрой временных перемен.
Семьи у Павла Артемьевича не было. Проживал он одиноко, вот уже четвертый год, после развода со своей благоверной Валечкой, в довольно небольшом пригородном коттедже. Словом, спешить ему в свои домашние пенаты было не к чему.
Помочь ему в наведении порядка в помещении вызвалась влюбленная пара молодых ученых - аспирантов.
Поставив задачу на уборку Василию с Натальей и определив им фронт работ, уставший до полусмерти, начинающий уже седеть, профессор, еще раз решил посмотреть-полюбоваться на предмет окончания двухгодичных изысканий кафедры.
Немногим меньше пары лет пришлось сотрудникам всего Института, совместно с Институтом Генетики столицы, трудиться, не покладая рук своих и, не считаясь со своим личным временем, над внедрением «умной программы» - интеллекта в «накопители» машин.
«Машинка у создателей получилась классная!» - погладил Павел Артемьевич отливающий серебром прохладную поверхность пластика машины.
Посредине просторного зала экспериментальных оценок, на импровизированном пьедестале из четырех столов - школьных парт, возвышалось до самого потолка зала, странное сооружение.
Внешне оно чем-то напоминало и сказочный цветок, в своем нераскрывшемся еще бутоне, и большое страусиное яйцо, с усеченным основанием.
Но самым удивительным в творении людского разума было то, что бутон этот «цветка», как казалось, сам по себе просто висел в воздухе. Ни тросов тебе, ни никаких нитей не было здесь и в помине.
Сумел, наконец, человек разумный победить гравитацию.
И ведь столы-то под этим чудесным рук творения человека вовсе и не были столами. Вся изюминка, как говорится, изобретения землян заключалась именно в структуре и возможностях тех четырех «столов».
Не раскрывая до конца всю сложность основания машины времени, ее существа, нужно отметить, что для ее работы (всего лишь одного земного часа) потреблялась энергия термоядерного синтеза (но не деления), во многие миллионы мегаватт.
Пять Институтов Атома из четырех соседних государств десяток лет трудились над созданием того универсального реактора, разместившегося на тех четырех «столах».
Реактор термоядерного синтеза, на основе быстрых нейтронов, ученым удалось создать сравнительно давно. Не представлялась возможности обеспечить нужную степень защиты персонала от опасных жизни излучений. К тому же, до поры до времени, страдала, своим непредсказуемым поведением, и сама «гравитационная подушка» основания машины.
Могла она, без нужных на то разрешительных санкций, телепортировать «бутон» за сотни, тысячи километров от исходной точки. Успокаивало, пока, лишь одно: процесс телепортации машины, ее маршрут, пункт назначения предмета путешествия в пространстве записан был в накопителях памяти машины. И сам «бутон», к счастью для его создателя, его волей мог быть возвращен к исходной точке. Правда, энергии для этого требовалось в два раза больше, чем для его отправки.
Секретная миссия землян (для простого обывателя) в ходе прошедшей в свое время лунной экспансии человечества, сумела снабдить цивилизацию людей практически безграничным ресурсом потребляемой энергии машиной.
Четыре рейса космолетов землян на Луну, с посадкой в ее пыли реголита, сумели до отказа наполнить энергетические капсулы землян так нужным им гелием-3, способным на столетия обеспечить регулируемые энергозатраты человека.
В правом углу зеркальной стены зала расположился замысловатый пульт управления машиной. Офисное кресло, при нем, давно уже остыло от тепла сидящего в нем тела человека.
Оно, словно, раскрыв свои объятия, звало к себе завкафедры.
Павел Артемьевич, включив основное освещение ударом-хлопком своих сухих ладошек рук, устало опустился в кресло.
Под его довольно плотным телом кресло офисное, словно, обиженная кем-то мышка, слабо запищало.
Завкафедры взглянул на себя в зеркале. Ему, вдруг показалось, что какая-то тень метнулась с краешка стола-пульта и отразилась небольшим паучком за стеклом зеркала.
Устало почесав затылок, Артемьевич еще раз обвел взглядом просторы зала: «Ну, вот, все, вроде, чинно, благородно. Успеет братва наша порадовать Совет Ученый машинкой чудной. Вот, только негоже будет встречать светил науки дружественных нам стран в тени развесистых паутин!»
И с этой мыслью, кудесник времени, сняв с крючка вешалки для одежды мухобойку, слегка пришлепнув ею паучка на зеркале стены, видит с изумлением, что паучок-то тот не убиваем.
Да-да, господа! Предусмотрели вероятностный исход путешествия во времени человека-паучка (Аленки) на двести лет назад взбунтовавшиеся в геноме человека люди, в лицах влюбленной пары. Профессор программист, он же - генетик, Аленкин Виктор, в далеком будущем сумел изобрести нужную защиту своей подруге. Ситуация обстановки, угрожающая ее жизни, тот час же «включала» защитный механизм, отправивший "блондинку" моментально в «зазеркалье», в параллельный мир.
Итак, уже который раз наносит Павел Артемьевич шлепки мухобойкой по странному паучку на зеркале. А паучок-то жив, и все тут.
В испуге за свое здоровье, завкафедры, потирая свои виски, свет выключает в помещении, оставив в нем дежурное освещение, машинный зал покидает.
Решает он проверить итоги битвы за порядок в помещении банкета.
Все в их просторном конференц-зале прибрано, все на своих местах стоит. Посуда убрана в шкафы со столами в подсобке. Отсутствует даже стеклотара, оставшаяся от былых напитков Бахуса.
Артемьевич с облегчением вздыхает: «Ну, вот тебе, бабушка, и Новый Белой Крысы год!»
Примечание: Продолжение следует