Все началось с казалось бы обычного ночного кошмара. Да это и неудивительно. Лег я поздно. Режим сна сбил еще на новогодних праздниках. Потом еще долго не спал. В голову лезли тревожные мысли о работе: что меня там ждет, выгонят в начале года или нет, а если нет, то как дальше там оставаться? Руководство фирмы загоняет людей в тупик, все ходят изнасилованные, совершенно переставшие радоваться жизни и с одной параноидальной мыслью: как бы здесь выжить, сохранить неплохую зарплату, работать дальше, хоть и не нравится, ведь работы в городе нет, и в ближайшие годы не предвидится, а жизнь проходит...
А сон был такой. Внезапно я оказался посреди огромного помещения с очень высоким потолком, похожего на большой ангар, или цех заброшенного завода без оборудования. По обе стороны цеха в стены было встроено много подсобных помещений, типа кладовых инструмента, комнат для слесарей, офиса бухгалтерии и т. п. Стены помещения были казенного, зеленого цвета, в основном из бетонных панелей, но кое-где сквозь краску была видна кирпичная кладка. Были там и лестницы наподобие металлических трапов, как на теплоходах, ведущие на второй и третий этажи подсобных помещений. Они тоже были зеленые. По ним можно было подняться вверх, поколесить на одном из этажей и спуститься совсем в другом месте, причем не в одном, а в разных. Отчасти напоминало это многоэтажный лабиринт с множеством ходов и выходов, но без возможности покинуть здание «завода» в целом.
И стояло там множество людей, все в разных спецовках. Все смотрели в разные стороны, и как бы замерли в разных позах, на разном отдалении друг от друга. Кто-то рядом друг с другом, кто-то по одиночке. Люди были разбросаны по пространству хаотично, как будто занимались своими делами на «заводе» во время обычной смены, и вдруг все замерли. Среди этих людей был и я, спокойно стоял у стены с черенком от лопаты в руках. Есть в этом какой-то образ: лопата без «штыка», неготовый к работе, или неспособный, или не экипированный, или работать надо, а не дают (или начальство не дает), не обеспечили инструментом даже...
Внезапно один из стоящих в паре-тройке метров от меня людей повернулся в мою сторону. Его лицо было как у Всеволода Абдулова, или Валентина Смирницкого. Я их все время путаю, очень они похожи на мой вкус. И в этот самый момент все вокруг пришло в движение. «Смирницкий», в зеленой спецовке, быстро приближался ко мне с гримасой ненависти на лице. Он замахнулся, попытался ударить меня чем то, но я вовремя отреагировал и ударил его первым, как бейсбольной битой, черенком лопаты по лицу. Он упал весь в крови, и умер. Я был растерян и напуган. С чего вдруг ему на меня нападать? Не было же никакой причины. И что теперь делать? Это была самооборона, но попробуй докажи это ментам. Это же Россия, правды тут не ищи. В этот момент со всех сторон на меня, потом на труп, потом снова на меня стали смотреть люди. Они начали медленно приближаться ко мне даже из дальних углов ангара. И тут я обнаружил, что хотя спецовки были разных цветов, в основном темно-синего и зеленого, но лица людей были одинаковые! Почти все одинаковые! Почти все они были «Смирницкие»! Лица их выражали ту же ненависть и явное намерение поймать меня и отомстить мне! Кровь за кровь!
В этот момент я побежал, сам не знаю куда, в любое место где меня не настигли бы другие люди. Куда-нибудь от людей. А эти самые люди тут же начали убивать друг друга без всякой причины. Каждый убивал того кто ближе к нему и сразу искал следующую жертву. Кто-то уже гнался за своим ближайшим соседом, кто-то гнался и за мной. Все это напоминало зомби-апокалипсис из фильма «Обитель зла», где зомби бегали толпами и очень резво. Тоже интересный знаете ли образ: люди убивают «ближнего» и ищут следующего «ближнего», чем-то напоминает карьерный рост...
И вот я в ужасе бегу по трапам наверх, сначала на один этаж, потом на другой, по пустым коридорам, похожим на больничные с зелеными стенами, по кладовым с несколькими выходами, по другим помещениям с низкими потолками, а за мной несется толпа «Смирницких» в спецовках, и еще какие-то люди с другими, но тоже одинаковыми лицами. И лиц этих не так уж много. Четыре или пять видов. А людей тьма. Меня настигают, но я вырываюсь и бегу дальше и вроде бы начинаю отрываться. Но меня замечают из параллельных коридоров, из помещений расположенных рядом с тем местом где я оказался и снова начинают меня догонять. И это все те же четыре или пять типов лиц. И я бегу и бегу, сам не зная куда, но выхода из этого «завода» все нет. И других людей на пути тоже нет. Видимо это некий образ: нет выхода из этого кошмара, в который все мы, каждый по своему попали, разве что смерть...
В этот момент я из коридоров и помещений «завода» внезапно попадаю в движущийся поезд. И поезд этот товарный. В вагонах нет сидений для пассажиров, да и сами вагоны напоминают коридоры с окнами на улицу, только вот есть в них проходы из вагона в вагон, как в пассажирском поезде. Тоже с дверью из одного вагона, с закрытым пространством между вагонами, и дверью в следующий вагон. И я бегу из вагона в вагон, несусь в ужасе понимая, что за мной гонится толпа убийц, но количество вагонов не бесконечно. И я бегу и бегу, и смотрю с надеждой в окна: может поезд на огромной скорости оторвался от большей части моих преследователей и мне вот-вот удастся выскочить на перрон ближайшей станции и там меня спасут «другие» люди? Но в окнах по-прежнему только «Смирницкие» и прочие люди с одинаковыми лицами. Даже на скорости поезд не может оторваться от них. Они везде, и «других» людей нет...
И вот меня настигают и убивают. Странно, но я почти сразу воскресаю, правда не на том же месте смерти в вагоне, а на «заводе», и снова бегу от убийц. И эта сатанинская карусель повторяется. Может быть и не точь в точь, не по тому же маршруту, но с одним и тем же финалом. И меня снова убивают, и я снова воскресаю и снова в ужасе бегу. И этому не видно конца...
В какой-то момент, в одном из помещений завода я останавливаюсь, поворачиваюсь к преследующим меня и пытаюсь объяснить им, что пора остановить эту сатанинскую карусель. Что нет в ней смысла. Нет смысла убивать друг друга, чтобы остался только кто-то один и только тогда его жизнь не будет подвергаться опасности. Что мы все можем договориться и жить мирно. И преследующие прислушиваются ко мне, начинают говорить друг другу что это действительно так, договоримся и дело с концом. И ничего нам угрожать не будет. И все постепенно начинают расходиться в разные стороны. Казалось бы все! Но вдруг находится один человек, где-то в двадцати метрах от меня, совсем не похожий на «Смирницкого», с другим типом лица, одним из тех четырех-пяти, который, как он считает, осознает, что наша человеческая договоренность ничего не значит. Что если не он, то любой другой человек поймет тоже самое и начнет убивать всех вокруг чтобы выжить и получить себе столь желанную безопасность. И он набрасывается на ближайшего к нему человека, а следом за ним все видящие это делают тоже самое с «ближними». И сатанинская карусель снова закрутилась!
И так за разом раз. Снова и снова. И меня снова убивают, и я снова воскресаю, и снова бегу. И сам я не знаю почему я бегу от убийц. Почему я не нападаю на них, не убиваю их? Может быть я и не слабже, чем они? Что не дает мне нападать и убивать? Может быть я «другой» человек? Или человек другого мира? Может я из будущего? Может во мне другая кровь? Или есть какие-то иные причины не нападать и не убивать?
И вот я снова бегу, снова по «заводу», мимо каких-то помещений, мимо трапов, мимо каких-то желтых коммуникационных труб. И на одной из таких труб сидит худой мужичок. Спокойно так сидит, что-то делает по работе. И вид его очень странный. Все вокруг в спецовках, а этот сидит в шапке ушанке, белой майке и синих тюремных трусах. Чем-то напоминая джентельменов удачи из одноименного фильма. А лицо у этого мужичка Анатолия Папанова. Я пробегаю мимо него, преследующие нападают на «Папанова» и как бы на несколько секунд забывают про меня. Я останавливаюсь поворачиваюсь и вижу такую картину. Мужичок весь сжался, не сопротивляется, и голосом и с выражением лица «Папанова» из фильма «Холодное лето 53-го» говорит нападающим: «Не убивайте меня! Зачем вам это надо! Ведь ничего нельзя изменить! Смотрите, у меня ничего нет. Остались только шапка, майка и трусы. Я отдал все людям, которые у меня хоть что-то просили. Я не стремлюсь занять чье-то место. Я не стремлюсь к первенству в чем либо или к власти. Я ем что придется. Я слаб и безопасен для вас! Поймите, вы убиваете друг друга только потому, что сами выбрали такую систему устройства вашего общества. Вы сами выбрали такую систему устройства вашего государства. Вы согласились с тем что конкуренция, борьба за блага этого мира и власть допустимы. В итоге рано или поздно появится тот человек, который захочет занять ваше место, который захочет забрать у вас последнюю одежду, который встанет выше вас и не даст вам возможности догнать его. Иначе вы заберете у него все то, что он у вас отнял. А может быть заберете и больше. Вам не нужно конкурировать, вам нужно просто договориться. Всегда найдется очередной любитель власти, наживы, насилия, который будет пытаться запустить сатанинскую карусель заново, даже если вы договоритесь. Так было во все времена. И не важно при каком строе это было. Вам необходимо оставаться людьми и просто договориться, и не позволять таким людям повторять старые ошибки предыдущих поколений, обществ, государств. Иначе вы будете убивать друг друга бесконечно, пока в живых не останется один. А если будете объединяться в государства, как в древние времена, полагая что так можно защититься от соседей, то будут у вас войны между государствами. А внутри государств снова будут находится люди, которые захотят вашу одежду, или захотят возвыситься над вами и так бесконечно. Поэтому, если вы из большинства и неспособны убивать, всегда в вашей жизни будут только Путин, майка и трусы. И больше ничего. Остальное у вас отнимут»...
Тут я проснулся. Долго не мог отправиться от этого кошмара. И вдруг подумал: вот рождаемся мы, растем, набираемся опыта, потом уходим от родителей, переходим с работы на работу, все время убегаем от строгого отца, плохой жены, плохого начальника, перегрузок на работе, нелюбимой работы, бедности и так далее. Все время переходим из вагона в вагон, полагая, что в следующем вагоне наше спасение и там точно будет лучше. Но поезд же когда-то закончится. И кому из нас сколько вагонов суждено пройти за свою жизнь? Два, три, десять? И кто из нас знает в ту ли сторону мы идем по этому поезду жизни? Вперед или назад? Не окажемся ли мы в итоге в последнем вагоне, из которого дальше пути нет? И пустят ли нас другие люди в обратную сторону?