(ОЛША, Семинар 5. Задание: прямая речь)
– Витя, ты давай закусывай, окосел уже! И вы, Тимур, не стесняйтесь – ешьте, пока горячо. Вас там, поди, голодом морят.
– Ну что вы, Наталья. Тушёнки с макаронами на год вперед. Пельмени бывают, сметана. Булочки пекут иногда. Даже у меня, вот, смотрите – щёки появились, хе-хе.
– Так ты чего изучаешь, в телескоп-то? Натусь, ну-ка, громкости дай. Там Зеленского выбирают. Держись теперь, Вовочка. Он тебе и крым, и рым покажет.
– Ну, специализируюсь я на переходных галактиках. Ещё не эллиптические, но уже и не классические спиральные. Их называют галактики с баром. Наша, кстати, к таковым относится. С центральной перемычкой в форме сиг...
– Как-как ты сказал, с баром?!
– С баром. По центру диска такое сигарообразное утол…
– Натах, ты слышала? Вот юмористы! Летишь ты, значит, по делам в галактический центр. На квартальный совдир, допустим. Летишь, и бац – вывеска на полнеба! И полная парковка звездолётов. Ты, конечно, заходишь поглядеть, а там – шум, гам. Гуманоиды со всех окраин орут, стучат, требуют долива пива. И эти, марсианочки смуглые, на шестах под музыку: туда-сюда, шир-пыр. Всеми тремя, как в том фильме со Шварцем, гыы! И кирдык совещанию, и плакала премия.
– Витя, ну как не стыдно. Гость у тебя, между прочим, учёный!
– А он со школы такой, УЧЁНЫЙ. Я у него с задней парты все контрольные – помнишь, Тима? А морзянку ту помнишь нашу, пальцами? Лидь Петровна, если жива, до сих пор поди голову ломает, как это я так: за партой дуб-дубом, а у доски – Эйнштейн! Эх, Натка. Учёный – это хорошо. Только вот те же учёные доказали недавно, что ум не особо-то и помогает по жизни. Есть такой – «Эмоциональный Интеллект»! – вот он важнее. Хватка. Нервы. Коммуникации! Потому и троечники директорами все стали, а отличники – в телескопы смотрят. Дай-ка его рюмку сюда. Да не боись, Тимоха, тут итак на половинку.
– Дурак ты, Витька. Учёные для мира стараются, открывают новое. Я вот с детства обожала на звёзды смотреть, как они падают. Желания загадывать любила. Некоторые, кстати, и впрямь сбылись! А иные уже и не помню.
– Ага, падают тебе звёзды. Они никуда не падают. Они не движутся вообще, это земля крутится! А падают – метеориты. Мусор всякий. Верно ж, Тима?
– Метеоры, ты имел в виду, Виктор? Останки комет. Мы их на панорамную камеру в ночь до сотни ловим.
– Ну дык я и говорю. Метеоры те что поменьше, а метеориты самые яркие.
– А я вот недавно читала по новостям, что сигнал неземной приняли, расшифровать только не могут пока. Это правда, Тимур Маратович?
– Глубоко сомневаюсь. Целая сеть антенн следит уже много лет – и ничего похожего на разумные сигналы. Хотя, это слишком малый срок в масштабах космического времени. А вообще, экзопланет земного типа уже с десяток нашли. Так что мы наверняка не одиноки во вселенной. Ох, ну манты у вас, товарищи! С тыквой, с луком, с пупырышками – всё как я люблю.
– Ешьте, ешьте! Это у нас одна татарочка замечательная поварит, я сейчас ещё согрею. Во вселенной, может, и не одиноки, а вот на земле... У меня полмагазина девочек не могут замуж выйти. Таню же знаешь, Витосик? Шубу греческую брали у неё для мамы твоей. Так та вообще для себя на днях родила. Не нужен ей никто, говорит.
– Ну и пусть рожают, коли на ногах крепко стоят. Сейчас же как – женщины наравне с мужиками? Машины, дома, яхты. У меня замша тоже в разводе, и ничего, тащит всё сама. Няни ведь есть на свете, кухарки, водители.
– Уж кого-кого, а эту свою стерву мог бы при мне не упоминать! Виктор Германович, я вниз за сливками и к чаю чего-нибудь. Манты выключи через три минуты, не забудь. Толика в ванную надо загнать, а если Яна заплачет, ты ей соску дай – она сама дальше уснет.
– А сколько там натикало… так ещё ж отпускают! «Финляндию» захвати, холодную, слышишь? СЛЫШЬ, НАТКА?! Да всё она слышала, гадина, только делает вид. Дверью, вишь, хлопает? Это замша моя ей поперёк горла. Э-эх, был эпизод, чего уж греха таить. Ну, ничего, у нас тут по одной как раз. Вот тебе красивую жену, кстати. Бабёнку надо тебе, Тим. Детишек говнистых. Они тебя быстро... с небес на землю. Знаешь, ты ко мне в понедельник заходи! Где-то к пяти. Ты же в математике, «фирштейн»? Фирштейн. Нам как раз головастые нужны. Рисковики, оценщики активов. Месяц-другой поучишься, там несложно. Это тебе не звёзды считать. А как до начупра дослужишься, глядишь - и замша своя нарисуется, гыы! Мы же в школе и не такое воротили, а, братец? Нет, ну эта твоя морзянка, ну я не могу, а!
– Вить, спасибо, да куда мне. У меня там в горах какая-никакая, а квартира служебная. Воздух свежий, да и… монография на носу. А вот, пока снова одни – племяшке помоги, пожалуйста, а? Хоть стажёром, можно без оклада поначалу. Говорю же, она у нас умница, она институт с красным…
– Ох, Тима-Тима. Большой дядька вроде, а один ветер в голове. О себе думать надо, о себе!! Время-то какое, а ты всё… "в масштабах вселенной". Держи вот, на, огурчик. Натали сама крутит. Студентку твою пристроим, коли способный кадр. Ну, не халтурь, давай – до дна!