Мать под Рождество спать не ложилась.
Наводила большое ведро теста для тонких блинчиков и жарила их в печке сразу на
трёх сковородах. Так и стоит перед глазами картина: языки пламени и на их фоне
мама,успевающая сунуть пучок соломы в печь,для поддержания огня и ловко чапель-
ником подхватить сковороду.
А на столе растущая горка румяных, хрустящих по краям, блинчиков.
Самое вкусное блюдо нашего детства!
В пять утра отпирались все задвижки и засовы, раскладывали на столе мелочь по
достоинству монет-столбиками, расстилали у двери шубу(чтоб по приметам садились
наседки). Скоро пойдут Христа славцы. Те долго ждать себя не заставляли и коло-
тили сразу во все окна, таким образом будили весь дом.
Мы с печки с верху - вниз наблюдали всю эту процедуру. Славили все по разному:
кто пел красивые церковные псалмы, кто - читал молитвы.
Кто ничего подобного не выучил и не знал, а денюжку заработать не прочь - шёл
по лёгкому пути:" Маленький мальчик сел на стаканчик
А стаканчик на бочок, давай, тётя,пятачок".
Сначала их усаживали на шубу и давали каждому по блину,когда они сидели и ели,
мы им с печки корчили рожи, показывали языки, оттягивали уши.
Они отвечали нам тем же. Но это - когда хозяйка поверталась к ним спиной, чтоб
отсчитать монетки, а когда стояла лицом - все были смиренные иначе нельзя:"Грех
непростительный на том свете придётся лизать горячую сковороду"
После первых Христа славцев шла вторая волна уже матёрых тёть и дядь.
Тёти красиво пели, а дяди вообще ничего не знали, за них заступался отец, так
сказать, входил в их положение и проявлял солидарность.
Денег они не брали, им "наливали". Но это было для нас не интересно, и не наше
дело, а - взрослых.
А мы целый день сновали по деревне, узнавали кто больше на славил.
И тот лидер целый год, до следующего Рождества, был очень уважаемым среди
нас, не взявших эту планку.