( О фильме С.Урсуляка «Одесский пароход»)
В первый день Нового года телевидение преподнесло телезрителям подарок - показ премьеры кинофильма «Одесский пароход», по миниатюрам Михаила Жванецкого, которые уже несколько десятков лет несут в себе энергетику бурлеска и парадоксального мышления.
Сочинения Жванецкого представляют собой своего рода фокус. Вот Мих. Мих. достанет из своего портфеля листы со своими миниатюрами, начнёт их читать и все его слушатели поражаются иносказаниями и неожиданными остротами. Или выйдет на сцену Карцев, начнет повторяет одно и то же слово «Авас», или хвалиться тем, что вчера раки были по пять, а завтра по три, но маленькие, и зрительный зал будет покатывается от хохота.
А если ты сам возьмешь этот текст и попытаешь им повеселить своих близких, то скорее всего, никакого эффекта не достигнешь - у персонажей Жванецкого свой секрет юмора - высокое шутовство и предельная убежденность в своей правоте, умение вложить в минимум слов парадоксальный смысл. Именно этим и завоевывает Мих. Мих. своих поклонников
Потому интерес к этому фильму, снятому известным режиссером Сергеем Урсуляком, стремительно нарастал. Зритель помнил его сериал «Ликвидация», показывающий жизненные перипетии полных жизни и юмора одесситов, и ожидал фейерверк сатирических озарений.
Но начало фильма несколько озадачило - проходил один, другой эпизод, все было показано предметно и натурально: пароход белый-беленький, капитан в безукоризненном кителе, матросы в тельняшках, а Жванецкого нет, как нет! Фарсовые ситуации игрались всерьез, юмор оказался натужным, оставляя недоумение, почему капитан парохода, - герой великолепного актера Сергея Маковецкого кажется глупым и недалеким, а его партнеры усиленно комикуя, показывают нечто невнятное.
Режиссер добросовестно переносил на пленку эксцентричные ситуации сатирика в силе натуральной школы, как типическое в типическом. Вот пассажир Миша, (его играет Сергей Пускепалис) пытается позвонить сестре с сообщением о своем приезде по телефону с плохой связью. Он играет сцену по правде жизни, волнуется, напрягается, даже вытирает пот со лба. Но его беспомощность в борьбе с телефоном только вызывает жалость и изгоняет с экрана юмор.
Более гибка и разнообразна в этой сцене его партнерша Чулпан Хаматова, которая тоже борется с капризным телефоном, но у неё есть второй план - радость, от предстоящей встречи . Тут и возникает разночтение – у одного натуральность игры и скука, у второй - двуплановость и радостное ощущение преодоления помехи. Но в целом и этот эпизод пролетает мимо жанра и мимо автора - стили их игры не согласуются между собой.
В следующем эпизоде материализован сон Миши, о том, что самолет, в котором он летит, теряет управление, команда пилотов, испуганная и пьяная, просит у пассажиров то отвертку, то веревку, чтобы провести ремонт. А потом в страхе и испуге, вцепившись втроем в рули управления, каким-то образом сажает самолет.
Тяжёлое впечатление оставляет эпизод, где разъяренный непониманием своего сынишки отец (Владимир Машков) учит арифметике. «Вот две морковки... я сжираю одну, сколько у тебя останется?» И он действительно, на глазах запуганного мальчика пожирает в кадре этот немытый грязный корнеплод. Мальчик в ужасе, зритель в страхе, и тут уже не юмора или сатиры, как бы он мальца не забил. И вообще – А был ли мальчик»?
В чем же дело? Видимо, в агротехнике - эксцентрика и гротеск персонажей Жванецкого не прорастает в актерах, которые успешно играли в прошлых фильмах Урсуляка. Слишком разная у них природа. Жванецкий, как драматург, сформировался в театре Аркадия Райкина. Он мыслит концентрированными образами, словесным трюком, двусмысленностью, точной объемной фразой, характерностью, пре дельностью актерской задачи контрастом внутреннего и внешнего. А заняты в фильме театральные актеры: В.Машков, С.Пореченков. С.Крючкова, С.Гармаш, С.Маковецкий, Ч.Хаматова, Ф.Добронравов, М.Ефремов, которые нацелены на постепенное разворачивание образа: на протяжение всего спектакля, а в сериале и того дольше - в ходе нескольких серий.
Режиссер пригласил «своих» актеров, с которыми у него есть понимание, найден общий язык, но… на принципиально ином материале. И если актеров можно назвать «своими», то играть им надо иной для них литературный материал.
Это могли бы сделать «чужие» актеры. Представим, что в фильме можно было занять Р.Карцева и В.Ильченко, гайдаевскую тройку – Г.Вицина, Ю.Никулина, Е.Моргунова, Г.Хазанова, С.Крамарова, Б.Брондукова, Г.Буркова, или просеять орду юмористов и кэвээнщиков, чтобы сделать подходящий отбор.. Мы увидели бы тогда совсем другой фильм. Но смысла нет разбираться в совершенной ошибке или режиссерском эксперименте. Есть то, что сделано.
А вот Жванецкий, видимо, понял, что ему в этом кино места нет, что у фильма какой-то иной скучный и плоский автор. Тягучая атмосфера фильма, убитые ритмы и отсутствие юмора настолько очевидны и чужеродны автору, что Мих. Миху ничего другого не осталось, как втихую сойти с судна. И он, действительно уходит!
Режиссер, словно понимая, что этот неудобный персонаж тут только мешается, выстраивает неспешный кадр, в котором автор сценарного материала М.М.Жванецкий выходит из своей квартиры, тяжело спускается по лестнице, унося с собой свой знаменитый портфель, идет к выходу со двора, оборачивается, с сожалением и горечью озирает этот двор с чуждыми ему мрачными и скучными жителями, и… уходит и со двора, и из фильма.
= = =
Теперь, оставшись без автора, не лишне подумать, какой же цели добивался режиссер, создавая этот фильм.? В начале фильма он сделал заставку «Действие происходит в 70-х годах прошлого века, когда мы жили плохо… но хорошо.» Отдадим должно таланту автора за использование двусмысленности. Но та же мысль включена и в аннотацию к фильму: « События разворачиваются в 70-е – 80-е годы, это казалось самым беспечным и спокойным».
Эти экспозиционные тексты говорят о том, что режиссер находится в позиции внутренней полемики с прошлым страны, фиксируя внимание зрителя на сходстве элементов прошлого с настоящим. И делает он за счет обильного включения в ткань фильма цитат из советских фильмов.
И действительно, самолет, потерявший в фильме управление, отсылает к советскому фильму «Экипаж», – зримому образу прошедшей перестройки, которой философ Зиновьев дал образное и ёмкое название «Катастройка». Большую часть пространство фильма занимают хоры, исполняющий советские песни, певец напоминающий Ободзинского, или одного из Песняров.
Женский хор в бело-голубых одеждах своей строгой статикой и проникно-венным лирическим звучанием отсылает к кадрам странствующего по стране хора из «Мелодии для флейты с оркестром», которого отправили к гастроли по стране и забыли о нем..
Но если и дальше идти вслед за режиссером по цепочке его аналогий, то скоро придем к фильму, в котором наиболее остро выражено неприятие хорового пения, как приметы советской жизни - к «Собачьему сердцу» (Реж. Владимир Бортко) и его главному герою – профессору Преображенскому, популярному в творческой среде, как радикальный оппонент складывающемуся укладу жизни в первые годы новой власти.
Похоже, что режиссер находится под обаянием этого образа и предлагает зрителю посмотреть его глазами на жизнь советского общества более позднего периода, герои которого оживают в миниатюрах Жванецкого.
Переодевая хоры в костюмы цветов российского флага (красно-бело-голубой), режиссер словно пытается через героев Мих Миха выставить критическую оценку нашей современной жизни, которая, якобы, повторяет привычку 20-х годов петь хором патриотические песни, и по сути так и сталась в большевистском прошлом .
И для большей убедительности насыщает фильм тяжеловесными «черными» эпизодами с пьянствующим президиумом заводского собрания, похоронами без покойника, и заблудившимися пьяницами.
И если бы профессор Преображенский мог посмотреть этот фильм, он имел все основания сказать, что жизнь за сотню лет не поменялась: « Как пел этот пролетарьят в моё время под красным флагом, так поет и поныне, сменив лишь цвета на флагах. А Шариков, успел размножиться, - вон сколько их! И у них по-прежнему разруха в голове. Крепка порода! Такую никаким Марксом не воспитать».
Тут пора бы Шариковым торжествовать. Но любопытно, что они будут это делать в унисон ( или терцию – как получится) с Преображенским и его поклонниками, образуя ядро нового хорового состава.
Так, сняв с парохода творца парадоксов Михаила Жванецкого, режиссер заменил его брюзжащим Преображенским, более близким и понятным современной интеллигентской тусовке своей критическим глубокомыслием.
Но как бы ни был обаятелен Преображенский в исполнении Е.Евстигнеева, у него недостаточно потенциала для превращения его в либеральную икону. В его знаменитых высказываниях много случайного, нелогичного и просто пустякового. Попробуем убедиться в том на примере его известной сентенции:
«Если я вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха.»
Во – первых, петь профессору хором одному в своей у квартире никак не получится, - из одного человека хора не выстроишь. Для этого нужно минимум 12 голосов.
Во-вторых, такая логическая связь: будешь петь - получишь разруху в голове, не имеет места быть! . Одно не исключает другого. Игра на скрипке не помешала Эйнштейну делать открытия, а сочинение академической музыки - стать Бородину выдающимся химиком своего времени. Искусство и тем более, музыка гармонизирует мышление, а не разрушает его.
Наконец, Преображенский, говоря о ежевечерних операциях, противоречит сам себе. Ведь он возмущался тем, что раз в месяц отключают электричество. Но тогда зачем назначать операции на вечер? Почему не назначать их утром или в полдень, а вечер освободить для занятий искусством?
Но для людей амбиционных это было бы скучным занятием - на чём же тогда оттягиваться из-за чужих несовершенств и изрекать разные благоглупости о разрухе в чужих головах?
О том писал в одной из своих работ философ Никита Быстров, что «Собачье сердце», вышедшее на экраны в 1988 году, в разгар горбачевской перестройки, стало едва ли не культовым фильмом антисоветски настроенной интеллигенции.
«Советская интеллигенция почти в точности повторила судьбу Преображенских. Находясь в экстазе по поводу «Собачьего сердца», выступая против Шариковых, ратуя за Преображенских, она получила в результате систему и с Преображенскими, и с Шариковыми, то есть капитализм. Причем лишь немногие стали Преображенскими, зато Шариковых - пруд пруди.»
И вот прошло треть века, сменилась целая эпоха, пришли новые хозяева жизни - олигархи и демагоги, дельцы и расхитители, сменился расклад основных противостоящих сил в обществе, антисоветские настроения дозрели до официальной идеологии, появились новые типы героев, а лучше из творцов всё перетирают конфликты и типы прошлого времени и создают новые произведения. оглядываясь на сложившиеся группы и группки, свою тусовку.
И в этой суете где-то обронили классика сатиры Михаила Жванецкого!
Так, может, и в самом деле в Консерватории надо что-то подправить? И,конечно, посмотреть фильм «Одесский пароход»
2020 г.
= = = = =
Приглашаю в кинозал - https://youtu.be/y8JpYmoOFCI