И опять тема очередной прочитанной мной статьи побуждает высказаться. Автор Мамлиган очень резко высказался о графоманстве в своей статье "Лицемеры..."
Много правильных вроде бы слов им сказано, но мне показалось, что стоит более, что ли, объёмно рассмотреть этот вопрос, с разных сторон и с разными взглядами на проблему.
Мамлиган пишет о графоманстве так: "Графоманство. Что это? Бред изложенный на бумаге и не облаченный в подобающий наряд? Или шизоидное отражение мании величия? А может, это просто заблудший в дебрях словоблудия разум? Или, как написано в википедии, сутяжная психопатия?...
Может быть. Но кто мы такие, чтобы осуждать человека в его стремлении? Кто мы такие, чтобы навешивать ярлыки, на то, что недоступно нашему пониманию? Кто мы такие, чтобы считать кого-то более ничтожными, чем мы сами? Кто мы, те самые читатели, писатели, критики?...
Мы, это и есть те самые графоманы. Кто-то, с портфелем из тысячи написанных страниц. Кто-то, с портфелем из тысячи прочитанных страниц. Кто-то, с единственным крестиком, за всю осознанную жизнь, но с сотнями рассказанных историй. Кто-то, с сотней коротких и злобных виршей, от сознания своего величия... Мы, все мы, - психопаты, завернутые в скорлупу творчества. Графоманы, нуждающиеся в ласке. Потребители, положительных эмоций. Очередники, ждущие своей очереди на трон. И сплошь лицемеры..."
Очень резкие, но при этом справедливые и объективные рассуждения.
Не хочу сейчас растекаться мыслью по древу: уже писал здесь статьи о многом из того, что Мамлиган сказал.
Сделаю лишь две заметки на тему о графоманстве.
Первое. Графоман человек или нет определяют читатели.
Но как читатель может увидеть талантливого писателя, если писателей сейчас, без преувеличения, миллионы!
Я писал в своей статье о том, как писателю найти своего читателя, что во времена Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого писателей было несколько сотен, а читателей, - несмотря на то, что 84% населения России тогда составляли безграмотные крестьяне, - многие сотни тысяч, в числе которых были не только дворяне, но и довольно многочисленные разночинцы.
Телевидения и кинотеатров тогда не было, и образованные граждане из высших слоёв общества много времени проводили с книгой.
Писателей было мало, а читателей - много. Поэтому талантливый писатель быстро обнаруживался читателями в общей немногочисленной тогда массе, как говорят, тружеников пера.
А теперь писателей миллионы, а читателей, во-первых, буквально чуть-чуть больше, чем писателей, а во-вторых, в связи с нынешней разрушительной и оболванивающей системой народного образования, читателей становится всё меньше и меньше, да и уровень их интеллекта, - а судьи кто? - стремительно падает, не побуждая их к чтению как таковому...
Поэтому, во-первых, найти талантливого писателя в гигантском море его пишущих собратьев, - пусть он даже напишет ещё одну "Войну и мир"! - просто невероятно трудно, а во-вторых, и искать-то сейчас уже его никто особенно не стремится, предпочитая тусовки или телевизионные боевики...
Это первое, что я хотел сказать по поводу графоманства.
А второе... Знаете, есть такая поговорка о полководцах: полководцы всегда готовятся к прошедшей войне... Понимаете?
Мало кто видит отдалённую перспективу. Что там будет впереди? О чём уже сейчас надо бы задуматься? А кто видит, тот пишет актуальные, волнующие людей произведения.
Но и в этом случае срабатывает закон, выраженный известной шуткой: если не согласен с пунктом вторым, читай пункт первый. А в первом пункте сказано, что если даже ты написал "Войну и мир", то, во-первых, издатель предпочтёт растиражировать популярный боевик, а во-вторых, твоя "Война и мир" попросту потонет в океане книг, опубликованных как в бумажном варианте, так и в электронном, в ЛитРес, и её просто никто не увидит. Да и желающих видеть, повторюсь, становится всё меньше и меньше... Круг замыкается...
Тем более что сейчас пишущих о том, что сегодня уже никого не волнует, очень много. Полководцы готовятся к прошедшей войне... А люди хотят смотреть вперёд: что там их ждёт?.. Тем более что сегодняшняя жизнь особенно располагает к повышенному интересу о хотя бы ближайших перспективах бытия...
Так что если писателя не читают, это не всегда следствие его бездарности: его, как каплю в океане, просто не видно...
Не зря сейчас особенно выросло значение рекламы, и не только в области торговли разными товарами и продуктами, но и в области литературы и кинематографа. Тебя просто не заметят, если хоть чуть-чуть себя не прорекламируешь.
Сложный это вопрос - графоманство. К тому же, вкусы у людей разные: одному нравятся хризантемы, пионы, розы, а другому - простые ромашки и колокольчики...
Поэтому надо быть, наверное, ну совсем уж тупым, чтоб не найти своего читателя. Вопрос только - сколько их будет, этих читателей.
Поэтому лучше писать о том, что наиболее волнует людей именно сейчас, а не было интересно им, допустим, сто лет назад. Почитайте мой стишок "Ушла эпоха заблуждений".
Ушла эпоха заблуждений...
Сказал мне как-то старый друг:
«Неплохо вроде бы ты пишешь,
Но где ж восторженный твой дух,
Знамением как будто свыше
Поэта лирой побуждал
Всегда сказать о жизни что-то,
Чего простой не замечал
Мирянин в будничных заботах?..
Где краски яркие! И слог
Где неожиданный, – как вспышка
На солнце! – грудь сдавить чтоб мог
Не хуже, старца чем одышка
Преследует, когда подъём,
Хоть малый, он одолевает!..
Ты пишешь нынче не о том,
Поэзия что воспевает
В её златые времена!..»
Ну что я другу мог ответить?..
Моя какая в том вина,
Силён что нынче всяк заметить
Порой такое, что поэт
Не каждый и понять-то может?..
Златой, конечно, ярок след
Поэзии! Но где же, Боже,
Остались чистых душ следы, –
В какую канули уж лету? –
Для коих не было беды
Стоять под дулом пистолета,
И честь открыто защищать
Свою и близких в риске равном
Дуэли честной!.. Убивать
Теперь втихую и бесславно
Давно уже из-за угла
Без церемоний чести стали!
И не обидчиков... Без зла...
Кого, – как пиццу! – заказали,
Того и упокоят в срок
Контракта, чтоб заказчик блюда
Ворчать о качестве не мог
Его, как мелочный зануда...
Мне трудно выразить восторг
Теперь и девичьею честью:
Я получил, возможен торг
Что с ней, давно уже известье...
Стихом не славить, но корить
Девицу стало впредь удобней! –
Прошу поэта мне простить
Вопрос к ней каверзный и злобный:
«О, гений чистой красоты!
В какое жуткое мгновенье
Лишь тела женского черты
Явились лучшим нам виденьем?..»
О да, любовь ещё жива,
Воспел в стихах какую гений,
О ней всё ж новая молва
Не внемлет старым заблужденьям:
Теперь любовью не живут,
Но занимаются уныло,
Теперь любовью могут блуд
Назвать, для душ живых постылый…
У времени любого есть
Свой лик, ничем неповторимый! –
И слово в нём имеет честь
Его картиной быть незримой...
Его носители когда
Уходят дружно на погосты,
Потомки их в свой век всегда
Идут не как благие гости,
Чужим что разумом живут,
Былым лениво восхищаясь,
Но как хозяева! Идут,
В ошибках новых не покаясь
Ничуть пред Богом и судьбой,
Чтоб всё, что сами натворили,
То слогом новым, меж собой
В согласьи, сами и крестили...
Попробуй слогом старым им
Под их неповторимым солнцем
Сказать о жизни, речь засим
То будет турка для японца...
Не потому ль теперь поэт
Уже не очень в свете моден,
Что раздражают нынче свет
Его возвышенные оды
О том, что кануло давно
Уже в седую древность века,
И видит в веке он ином
Живого ныне человека?..
Высоким слогом написать
Немудрено о жизни что-то.
Но как саму в нём жизнь узнать,
Не испытав душевной рвоты?..
Пришёл наш век! – И в нём пора
Иных забав, иных восторгов!
И слов иных теперь игра
В чести с рожденья и до морга,
И чем закончится она,
В том приговор потомков новых
Самим себе до слова дна
Уже означится иного…