Галина Сергеевна дописала последнюю главу повести и только тогда взглянула на часы. Было без четверти три. Легла, но уснуть не могла из-за переутомления, пришлось встать и выпить снотворное. Только начала засыпать – звонок.
Из далёкого сибирского городка звонила Надя, сестра покойного мужа.
- Галочка, прости, что разбудила, проблема у нас. Игорь заболел, воспаление лёгких, а в больницу ложиться не хочет. Вчера звонила соседка его, квартиру вместе снимают. Я приехать сейчас не могу, главный не отпускает, говорит: « Не в пустыне он у тебя, в Москве, не дадут пропасть,» - она заплакала.
Галина Сергеевна поняла, что хочет Надежда: чтобы она съездила к парню и уговорила лечь в больницу.
- Конечно, съезжу, - без энтузиазма сказала она.
Отношения с племянником не сложились с самого начала. Легкомысленный он оказался и чересчур доверчивый. Потрепал ей нервы первое время, как приехал покорять Москву. Она вынуждена была отправить его на квартиру. Игорь обиделся, и какое-то время они не общались. Потом забылось.
- Тут ещё такое дело… Не знаю, как сказать. В общем, соседка эта – проституцией занимается. Может, уговоришь его сменить квартиру? Мало ли что…
- Сначала нужно его уговорить в больницу лечь, потом всё остальное.
- Да, Галочка, ты права. Прости, что беспокою.
- Я сейчас и поеду,- сказала Галина Сергеевна.
Поняла, что уже не уснет, и начала собираться.
В электричке ей уступили место, и она немного подремала. Потом метро, автобус, всего получилось три часа.
Открыла молодая деваха в шортиках и маечке.
- Ой, как хорошо, что вы приехали! Не знаю, что с ним делать – не слушается меня. Бульон сварила – не ест, в больницу вчера не лёг - расписку написал, а сегодня опять тридцать девять и кашлял всю ночь. Меня Жанной зовут, а вы, я знаю, тётя Галя.
Галина Сергеевна разделась, вымыла руки, прошла к нему в комнату.
Игорёк выглядел плохо, даже очень плохо. Глаза ввалились, нос заострился, бледность до желтизны. Потрогала лоб – горячий.
- Мама вас прислала?
- Да. Она сама пока не может приехать, а тебе нужно в больницу ложиться, капельницу ставить, антибиотики сильные колоть. А то помрёшь, пневмония – не шутка.
- Да понял я. Согласен, сам вижу, что мне всё хуже, таблетки не помогают.
Галина Сергеевна вызвала скорую, но там сказали, что приедут не раньше, чем через два часа – на кольце большая авария и машины ушли туда.
Она дала ему жаропонижающее и антибиотик сумамед, когда-то он хорошо помог ей при бронхите, с собой привезла. Игорь уснул. На лбу выступила испарина.
Галина Сергеевна вышла в кухню, захотелось выпить чаю.
Заглянула и Жанна.
- Хотите кофе? Я сейчас чайник поставлю. Игорь купил вашу книгу. Я прочла, понравилось. А напишите про меня? Будет интересно.
- Я не пишу чернуху. Да и что интересного может быть? Отчим изнасиловал, мать на его стороне, не поверила. Пришлось из дома сбежать. Так ведь?
Жанна захохотала.
- А вот и нет! Всё наоборот было. Рассказать?
- Давай в другой раз. Я устала очень.
- Может, приляжете, пока скорая не приехала? Я вам в хозяйской комнате постелю, у меня ключ есть.
- Нет, пожалуй. Ладно, рассказывай. Только коротко.
- Мне было четырнадцать лет, когда отец погиб. Поехали с приятелями на рыбалку, и ушли под лёд вместе с машиной. Честно скажу – я не очень переживала. Он выпить любил, а как выпьет, начинал меня воспитывать: почему двойки, почему тройки, в комнате бардак и так далее.
А мать очень горевала. Постарела сразу, краситься перестала. Я зову её в кино, она не хочет никуда, дома всё сидела. Так примерно год продолжалось.
И вдруг, вижу, причёску изменила, подкрашивается, даже походка другая стала. Поняла я, не дура, что мужика завела. Говорю:
- Я рада за тебя, а прятаться-то зачем? Приводи, я не против.
Прихожу я как-то из школы, а они сидят на кухне, чай пьют.
Я как увидела его, так и втюрилась на всю жизнь. Сердце застучало, во рту сухо, говорить не могу. Он смутился как-то.
- Валерий, - говорит.
Мать поправила: - Валерий Иванович.
Ушла я в свою комнату, думаю, что теперь будет?
А я ничего с собой поделать не могу! Стала я его соблазнять. То из ванны выйду, чуть полотенцем прикроюсь, то в трусах и в маечке хожу по квартире. Глазками стреляла – откуда что взялось! Мать у меня скромная была.
Он, конечно, всё понял. Говорит: - Ты прекрати, не доводи до греха. Тебе что, ровесников мало?
Он интересный был парень, такая харизма мужская у него – устоять невозможно!
Я так хотела его, вы не представляете!
Не выдержал он, сдался. И так мне хорошо было, что он рот закрывал, чтобы я не орала. Такие оргазмы испытывала!
- Как же так? Ведь ты была ребёнок совсем! Его могли в тюрьму посадить!
- Никто не знал. Примерно год это длилось. Я так счастлива была! Даже учиться стала лучше!
И вдруг, мать вернулась с работы вечером, а должна была только утром. Она сутками работала медсестрой в больнице.
Застукала нас, короче. Что было, передать невозможно! Как она орала, называла меня по-всякому, давай нас дубасить стулом! Он схватил куртку, убежал. Успокоить её было невозможно. Мне тоже хорошо досталось, убежала в тапочках по морозу, к бабушке.
Бабушка, мать отца, жила недалеко. Сказала я, что мать приревновала меня к мужу и выгнала. Конечно, правду я не могла сказать.
Бабушка утром пошла разбираться. Приходит чёрная вся. Говорит, что мать напилась таблеток каких-то и умерла, до больницы не довезли.
Похоронили мы её, поплакали. Следователь приходил ко мне, расспрашивал. Я ничего не сказала.
Жить стала у бабушки.
Валера не показывался, а я так скучала по нему!
- Неужели ты не чувствовала угрызение совести? Жалость, раскаяние?
- Жалость, да, была. Но вины за собой я не чувствовала. Кто её заставлял травиться? Развелась бы, и всё.
- Нет, я не могу больше это слушать! Безнравственность какая! Скорей бы скорая приехала!
- Дослушайте, немного осталось. Как-то иду я из школы, а он стоит у киоска, ждёт меня. Отвёл в сторону и говорит, чтобы я принесла его документы, одежду и денег хоть немного, уезжает он. Говорит, что следователь приходил к нему на работу, спрашивал, где он. Статья ему светит – доведение до самоубийства, и, если раскопают, ещё и совращение малолетних. Я всё вынесла в сумке, деньги у бабушки стащила, отдала ему. Он поцеловал меня и ушёл, больше я его не видела.
- Как же ты объяснила бабушке про деньги, что они пропали?
- А, это ерунда! Сказала, что хотела сапоги себе купить, а у меня вытащили.
Она поохала, да и успокоилась.
Окончила я девять классов и пошла в училище на повара, бабушка посоветовала, говорит, сыта хоть будешь, при нашей жизни.
Да только не понравилось мне. Принесли целый бак кур – разделывай!
Я порезалась сразу, нож бросила и ушла. Год болталась, иногда работала на рынке.
Потом встретила случайно мать подруги. Она и говорит:
- Вижу, ты никак себя не найдёшь. А моя Лариса в Москве работает в кафе, поезжай к ней, вместе дешевле снимать квартиру, и тебя пристроит.
Созвонились мы, и я приехала в Москву. Ларка девчонка добрая, она постарше меня на два года. Работала официанткой, а меня взяли посуду мыть. Терпеть я это не могла, но смирилась, что делать.
Смотрю, мужчина молодой, администратор, на меня глаз положил. Чем-то он Валеру напоминал, ну я пококетничала с ним, и стали мы встречаться. Он женатый был тогда, снял мне квартиру, платил неплохо. Конечно, с Валерой он сравнения не выдерживал, что говорить. А потом жена разнюхала, скандал ему закатила, он и перестал со мной встречаться. Другому папику «продал».
Но тот быстро за границу удрал, проворовался, наверно. Тогда я сняла эту комнату и стала «девочкой по вызову», - она засмеялась.
Закурила, поплыл приторно-сладковатый запах.
- Ты Игоря не пристрасти, смотри!
- Он пробовал – не понравилось.
Раздался звонок – приехала, наконец, скорая.
Пакет с вещами был уже собран, Игорь оделся и все тихонько пошли к машине.
Решили обе с ним ехать - Галине Сергеевне надо было отчитаться перед его матерью, а Жанна собиралась навещать каждый день и должна знать, где он будет лежать.
Сразу в палате поставили капельницу, вкололи антибиотик последнего поколения.
Галина Сергеевна сходила в буфет, накупила соков, фруктов, боржоми, отнесла ему, и с чувством исполненного долга, уехала домой.
Все трое перезванивались каждый день. Игорю стало получше, и собирался уже сбежать по своей глупости, но, к счастью, приехала мать.
Галина Сергеевна вздохнула свободно – можно, наконец, своими делами заняться, изданием новой книги.
Рассказ Жанны не давал покоя. Как же так? У девчонки нет ни малейшего представления о нравственности! Только свои инстинкты? Почему так получилось? И то, что она так откровенно говорит с первой встречной о своих поступках, что это? Бесстыдство - так это называется.
Надя, мать Игоря, очень хотела повидаться, и Галина Сергеевна поехала, хоть и не хотелось с Жанной встречаться.
- А у нас новости! Жанна замуж выходит, с квартиры съехала.
- Замуж? За кого же?
- За Валеру, за того самого. Она мне всё рассказала. Нашёлся он. Пришёл к бабушке, узнать, где она, а та его сначала прогнала. Потом видит в окно, какой он идёт, худющий, несчастный и крикнула обратно.
Оказывается, он решил покончить с собой от раскаяния и страха, что в тюрьму посадят.
Напился и с крыши сиганул. Поломался весь, сотрясение сильное было, но жив остался, в больнице год лежал, подлечили, а потом в психушку перевели. Там ещё полгода был. Помогал по слесарному делу, да по мелочи всякой. А потом его в монастырь взяли слесарем-сантехником, и жил там, при монастыре.
Бабушка дала ему телефон, позвонил он. Ну, Жанна и примчалась. Женятся они.
- А знает ли он, чем она занималась?
- Жанна говорит, что всё ему рассказала. Он понял. Выглядят счастливыми.
- Как они могут быть счастливы, если по их вине погибла мать? Нет, я этого никогда не пойму!
- Жанна говорит, что исповедоваться поедут в монастырь, просить отпущения грехов.
- За притворно скорбным видом, с опущенными глазками, скрывать своё счастье? Не верю в её искреннее раскаяние.
- Кто мы, Галочка, чтобы судить! Христос простил грешницу. Помнишь: « Кто из вас без греха, тот пусть первый кинет в неё камень».
- Конечно, помню. Но здесь совсем другой случай. Они переступили черту!
- Они уже наказаны. Он, по крайней мере, да и она, в общем, тоже…
- А может, ты и права. ТАМ разберутся. Поедем к Игорю? Как он?
- Слава Богу! Завтра выписывают. Спасибо тебе.