Удивляет невозмутимая тишина Невы в вечернее время. Река будто подслушивает наши сердца, заглядывает глубоко в душу, да и заставляет нас о многом задуматься. Глядя меланхоличными глазами в глубь реки, порой забываешься. Суета, переживанья и прочие элементы нашей жизни становятся нечто мелким, приходимым и уходимым. Время будто останавливается ненадолго, как бы желая передохнуть.
Пока я любовалась рекой, ко мне незаметно подошёл господин в черной шинели и также опёрся о перила.
— Чудесны вечера в Петербурге! Сегодня особенно...— сказал он в задумчивости.
Услышав голос, я встрепенулась и бросила быстрый взгляд в сторону этого господина. Передо мной стоял Гоголь. Его каштановые волосы слегка развевались от лёгкого ветерка, длинный подбородок был спрятан в воротнички шинели так, что виднелся лишь один нос. В это мгновение я увидела именно тот образ, который представал в голове всегда, когда я слышала фамилию моего писателя.
Пока мы дышали свежего воздуха, я всё размышляла, с чего бы начать разговор. Гоголь часто выражался как-то резко и нехотя, как бы обступая ненужную ему тему. Может быть это зависело от присутствия нежелательных людей, потому что он пытался избегать общения с незнакомцами, да и всякое неприличное общество. Мы медленно зашагали по тротуару.
— Да, вечер нынче прекрасен. Я сегодня целый день гуляла по Петербургу, но всё никак оторваться от его пейзажей не могу,— сказала я после небольшого молчания.
— Так зачем и отрываться от него? Останьтесь здесь, если вам этот город так пригляделся.— порекомендовал писатель.
— Не забывайте только, что я из будущего...Поэтому моё время пребывания здесь неизвестно.
— Я помню, мисс... Вы очень, наверно, хотите вернуться в свой век? — спросил он, глядя куда-то в сторону.
— Не очень, не тянет меня туда. Хоть и цивилизация там на высшем уровне, по сравнению с здешней, но всё таки не вижу смысла быть там.
— А здесь? Разве смысл здесь оставаться?
— Я не знаю, многоуважаемый Гоголь, не знаю... Мне кажется, что здесь есть то, что больше ближе к душе моей.
— В таком случае, я надеюсь, что вы подольше у нас пробудете. А меня вот порой тянет на свою родину, в Малороссию. Эх, матушка и сестры мои остались, как живут и не знаю.
— А письма не пишите?
— Пишу. И они мне пишут. Да вот только бы повидать их...
Я на это ничего не ответила, лишь призадумалась. Но после вспомнила о Пушкине и решила спросить о нём.
— Вы не знаете где друг ваш, Пушкин?- с любопытством посмотрела на писателя.
— Ох...Занят как всегда. Ему сейчас ещё немало журналов придётся выпустить, все хотят от него критики на произведения других писателей. Деловой мой друг, полное отличие меня,если честно.— он слегка улыбнулся, от чего улыбнулась и я.
— Ну знаете ли, писателю тоже надо бы отдохнуть. Не всегда же сидеть среди бумаг... Тоже хочется ведь жить, хотя бы иногда, в своё удовольствие. — метко заметила я.
— Это вы правду сказали. Я вот очень люблю путешествовать, это развевает любые плохие мысли,— Гоголь при воспоминаниях ухмыльнулся.
Мы остановились. Рядом находилась липа. От неё веяло чем-то чайным, благовонным. Я сорвала веточку липы и вдохнула её ароматы.
— Липа, липа... Благовонное деревце. - словно пропел писатель, заметив моё наслаждение запахом.
Я дала писателю вдохнуть ароматы липы.
— Мой милый друг... Вы так и не скажете мне своё имя?
— Извините, но я, как уже говорила, лишняя здесь. Вы забудете моё имя, как сон. - вздохнула я.
— А если нет?
Я не ответила. Следующие три часа мы беседовали обо всём на свете, можно сказать. Гоголь, указывая на некоторые здания, рассказывал мне исторические события, связанные с ними. Я ему проповедовала о будущем России, а он о прошлом, как бывший учитель истории. Поговорили и о книгах, и о важных моментах в писательстве, из которых я узнала очень многого. Все эти разговоры открыли мне глаза, и Гоголь предстался передо мной
уже полным образом, в общем объеме, четко сложенным в характере и манерах. Словно при правильно расположенных пазлах, открылась великолепная картина душевного мира моего писателя. Порой мы смеялись или же просто молчали, поглощая каждую минуту проведённого времени. Всё это очень сблизило нас.
Мы сели на скамейку. На коленях писателя лежал небольшой коричневый, сделанный из натуральной кожи, чемоданчик. Я решила поинтересоваться о вещах, лежащих в нём.
— Что же такое лежит в чемоданчике писателя? - с загадочной улыбкой спросила вдруг.
— Как что? Вы сами знаете: перо, чернила и бумага. Вот и вся жизнь в маленьком чемоданчике. — он распахнул его так, что я могла видеть все принадлежности.
— Постойте, что-то тут звякнуло, — он потряс чемодан, чтобы снова услышать звук, — Ах, да это колечко. Я его приобрёл в Риме, — кольцо было позолоченное с изображением пера. — Я дарю его вам, мисс. Не отказывайтесь.
Я приняла такой подарок с большой благодарностью. Чтобы не потерять, я надела его на палец. Кольцо было великолепным.
— Спасибо вам большое! Это так неожиданно для меня получить подарок от своего кумира. — в знак благодарности я дотронулась слегка его руки.
Ему было приятно видеть такие эмоции от своей поклонницы.
— Скоро нам надо будет прощаться, мисс. Уже поздное время. Любой приятный вечер когда-нибудь должен закончиться.
Я глубоко вздохнула и ждала чего-то.
— Могу ли я вас о кое-чём попросить?
— Конечно же! — сразу же ответила я.
— Когда-нибудь придёт мне конец. Возможно, меня похоронят живым, а может быть и мёртвым, как подобает, — он взял мою руку, — Я знаю, что жить мне осталось недолго. К сожалению, я не увижу что станет в будущем с литературой. Так вот, прошу вас, передайте будущим поколениям всё богатство волшебного мира книг, идите на битву, если миру этому будет угрожать опасность. Если вы любите мои книги, то учитесь по ним. Перед вами будущее, для вас оно открыто. А я останусь с вами лишь в книгах, обращайтесь к ним, когда станет что-то нужно. Если станете писать книги, то пишите их без всякой лжи, пусть в них будет отражаться лишь правда, ваши искренние чувства.
— Я обещаю вам, - сказала я уверенно.
Лёгких ветерок сушил на щеках капельки радости этой встречи, и после приходило приятное умиротворение.
На смену радостям приходила минута расставания. Навечно? Надеюсь, что нет.