Мне приснились змеи. Мыши. Дикие кошки с желтыми горящими глазами и выставленными когтями. Уцепившись за хвост дракона, я взмывал в черную бездну небес. Верхом на щетинистом вепре мчался через колючие заросли. Лихо закрученный кошмар напоминал американские горки.
Я очнулся в ледяном поту. За окном висел предутренний серый сумрак. С трясущимися поджилками, я прошел на кухню. Хлебнуть для успокоения молочного кофе. Пальцы тряслись не хуже, чем поджилки: я едва не расплескал чашку. Но, обмакнув в горячий напиток половинку суховатой баранки, я попробовал рассуждать логически и здраво.
Человек вполне может всю ночь мучиться дурными снами, если накануне испытал сильнейший стресс. Если беднягу обидели, унизили, оскорбили… Нет, с логикой у меня не срасталось. Ведь то, что произошло со мною вчера, было «потрясением» совсем иного рода.
Никто не плюнул мне на душу и не сказал плохого слова. И все-таки: как у меня тогда зашкаливал пульс!.. Скажем витиевато: я вдохнул душистый аромат, а плод с ветки не сорвал. Чудесная птица унеслась за горизонт – а я заметил лишь отблеск ее переливчато-яркого оперенья. Дымчатым миражем подразнила меня тень прекрасной мечты. Я руку не решился протянуть – а призрак растаял…
Казалось бы: после такого не кошмары должны были мне сниться. А совсем иные – горько-сладкие – сны.
***
Удивительно было уже то, что я таки собрался смотаться по какому-то делу в пригород. В свои двадцать я был не лучше, чем великовозрастный рак-отшельник. Мхом обрастал в унаследованной от бабушки квартире. Копирайтерского интернет-заработка хватало кое-как на оплату счетов за свет и воду. Да еще оставалось на чипсы, хлеб и молоко.
До электрички оставалось порядочно времени. И пока что я слонялся возле ЖД-станции. День был холодный. Жирно намекавший на близкую зиму. Изо рта моего вылетал пар. Под ногами шуршали фольга, картон, смятые пластиковые стаканчики и прочий мусор. Голуби и воробьи растаскивали отбросы. Сиротливо каркала ворона.
Народу кругом – никого. Продавцы неохотно показывали носы из магазинчиков, лавок и бутиков. Грязно-желтая – с красными буквами – вывеска бистро. Так и манящая юркнуть с мороза в теплый уют заведения общепита. Хотя бы и подпорченный присутствием тараканов. Меня вдруг кто-то окликнул. Я обернулся.
Передо мной стояла девушка. Точно ангел, материализовавшийся из неоткуда. Темноглазая. Изящная. Она улыбалась – похожими на два алых лепестка губами.
- Вы не знаете, - мелодичным голосом спросила девушка, - во сколько электричка до Н.?
Я успел изучить расписание вдоль и поперек и почему-то очень хорошо помнил время отправления электрички на Н.
- Через полчаса, - ответил я.
- Не скоро!.. Как жаль!.. – опустила голову красавица.
Видок у меня был – должно быть – самый что ни на есть глупый. Сердце гремело, как турецкий барабан; мне было жарко не по погоде. Эта девушка – с родинкой над правой бровью – покорила меня с первого мгновения. Если бы кудесница сейчас повелела: «Отвези меня в Н. на собственном горбу!» - клянусь, я бы исполнил приказание.
- А ведь ты мог бы угостить меня кофе, - с лукавыми искорками в глазах сказала девушка. От ее огорчения по поводу небыстрого прибытия электрички не осталось и следа.
Я не поверил своим ушам. Красавица сама подсказывала мне шаг, на который у меня – жалкого труса – не хватило бы решимости. Мы зашли в то самое бистро – под грязно-желтую вывеску.
Ресторанчик был без претензий. Наваленная на витрине выпечка. Хмурый усач в качестве кассира, подавальщика и уборщика разом. Со стен кое-где слезала краска. Кофе «три в одном» оказался так себе, а капустные пирожки – с гнильцой. Но нам с девушкой было по-царски комфортно на кожаном (местами дырявом) диванчике. За квадратным столиком, который не то что б часто вытирали. Красавица мило щебетала, а я млел от незаслуженного счастья.
Девушка говорила о себе, о своих подругах и хобби. О том, что держит дома черепаху в стеклянном террариуме, золотых рыбок и котенка. Назвала свой любимый цвет – сланцевый. Я был благодарным слушателем. Дважды или трижды спрашивал у девушки ее имя. Но она деликатно уходила от ответа.
Время промчалось незаметно. Красавица вдруг заторопилась на перрон. Мне оставалось только проводить ее. Зеленая змея электрички как раз подползла. Из окна вагона девушка одарила меня напоследок своей волшебной улыбкой.
Электричка умчалась. И только тогда я понял, насколько я конченый идиот. Упустить шанс, который на блюдечке поднесли добрые боги!..
Надо было забыть о своем никчемном дельце в К. Вместе с девушкой ехать в Н. Да хоть к Вельзевулу на куличики!.. Кровь из носу – добиться у красавицы и имени, и номера телефона… Но я оказался слишком ничтожным, чтобы воспользоваться подарком судьбы. Как всегда.
Я всего лишь тупой неудачник-копирайтер. Без пяти минут хикикомори. В перерывах между выполнением заказов таращиться на голых экранных девиц – вот самое крупное достижение на личном фронте, которое мне светит.
…К своему дому я подходил уже поздним вечером. Тускло горели одноглазые уличные фонари. Деревья тянули к черному небу корявые руки-ветви. Сыпались вперемежку снег и мертвые листья.
В пустых квартирных стенах меня так и взяла за горло тоска. Без аппетита я поужинал. Глянул пару эпизодов не шибко интеллектуального сериала. И завалился спать. Тогда-то мне и приснились те адские сны: кошки, драконы, жуки и прочее.
Потом, за кофе с баранками, я в конце концов подыскал своим кошмарам такое натянутое объяснение. Дело в боли разочарования. Я навсегда потерял вчерашнюю неведомую красавицу. И собственный мозг наказал меня за это потоком тяжких видений. Я не подозревал, с чем в действительности столкнулся.
***
Я думал о моей красавице дни напролет. И по ночам – пока не усну. Видел ее в ярких сладостных снах. А дальше… дальше я все чаще путал эти сны с явью.
Иногда я спросонья чувствовал на губах огненный поцелуй моей желанной. Или густая прядь ее волос щекотала мне лицо. В ушах у меня вдруг раздавался нежный девичий смех. Ощущения были чересчур реальными, чтоб называться просто снами. Я думал с тревогой: мне требуются таблетки от галлюцинаций.
Наваждение нарастало снежным комом. Настигало меня не только ночью в постели, но и средь бела дня. Я слышал тихий шепот моей красавицы. Кожей ловил прикосновения ее рук и губ. То видел ее четкий либо размытый силуэт.
Однажды я вышел за хлебом. И мне померещилось: по ту сторону дороги – она, моя милая, мой ангел. Я рванулся, не посмотрев на красный сигнал светофора… Визг тормозов. Тогда я чудом не попал под колеса авто. А девушку свою, конечно, не нашел.
Не единожды я видел ее в окно. Вот она: остановилась у фонарного столба. Или под кривым полуголым кленом. Или присела на скамейку. Я кое-как набрасывал пальто и летел на улицу. Чтобы в досаде наморщить лоб: красавицы и след простыл. Грозило кончиться тем, что при следующем таком случае я разобью оконное стекло и сигану вниз – в погоне за призраком.
«Ядовитый цветок» - так я прозвал свою роковую возлюбленную. Как шмеля, притягивал меня запах нектара. Но этот нектар оказывался губительным ядом, от которого сворачиваются мои прозрачные крылышки…
Каждые три-четыре ночи возвращались те кошмары с драконами и вепрями. И всякий раз – более гнетущие и тяжелые. Муравьи сновали по моему бедному телу; залезали в ноздри, рот и уши. Крысы выедали мне глаза и обгладывали пальцы. Я просыпался в слюнях и поту. От собственно плача или крика. Как-то я даже напрудил в кровать.
Я перестал нормально питаться. Ходил тощий, как вобла. С воспаленными глазами и свинцовой головой. Шатался и спотыкался на ровном месте. Казалось: жизнь вытекает из меня, как водица из пластиковой бутылки, в которой проковыряли отверстие. Надо было что-то предпринимать.
***
Снова и снова я думал: пора ложиться в психиатричку. Но интуиция возражала: я ищу решение не там. Нейролептики превратят меня в овощ, но не факт, что спасут из омута, в котором я теперь захлебываюсь.
Не знаю, отчего я – до мозга костей «интернетчик» – не нарыл никакой полезной информации в глобальной сети. Но поиск ответов привел меня в читальный зал районной библиотеки. Наугад я взял с полки толстенный фолиант «Энциклопедии для детей и взрослых». И так же наугад раскрыл. Чтобы упереться взглядом в фольклористскую статью:
«Юха. В сказках тюркских народов – демон женского пола; оборотень. Жертвами юха становятся юноши, из которых она постепенно высасывает жизненные соки. По некоторым легендам, юха изводит человека при помощи видений. Иногда – угрожающего, иногда – эротического характера…»
У меня волосы должны были бы встать дыбом. Но я испытал, скорее, облегчение. Какое всегда испытывает человек, когда для непонятного феномена подыскивается имя. Вот кто такая Ядовитый цветок!.. Она нечто вроде энергетического вампира. Юха. А еще – странным образом – на меня накатила жгучая волна ревности.
Ядовитый цветок – юха. Значит – охотится на молодых людей. Сколько их было у нее до меня?.. Дюжина?.. Полтораста?.. Или тысяча парней успела вкусить ее обманных жарких поцелуев?.. Лишиться рассудка от ее звонкого смеха?.. Шагнуть в окно в надежде обнять ее тоненькую талию?.. Я был ущемлен в своем монопольном праве страдать от Ядовитого цветка одному.
В смешенных чувствах покинул я библиотеку. Видений в тот день у меня не было.
***
Наваждение, как будто, вовсе отступило.
Ко мне возвращались аппетит и здоровый сон. Больше не терзали похожие на фантазии садиста кошмары. Ядовитый цветок перестала мне чудиться в каждой встречной девушке, ни в игре теней и света. Я не рисковал больше выброситься из окна. И потихоньку включился в свою копирайтерскую работу.
Но я продолжал думать о Ядовитом цветке. На удивление – не как о беспощадной юха, а как о милой красавице-девушке, с которой я однажды ел пирожки и пил кофе. Я скучал по ней. Скучал по ее объятиям и поцелуем – пусть те и были только зловещим мороком.
Я не мог удовлетвориться статьей из библиотечного фолианта. Мне нужно было, чтобы и Ядовитый цветок рассказала свою версию событий. Что если я все-таки тронутый?.. А бедная девушка и не догадывается, что стала объектом моего бреда?.. И тем более о том, что считаю ее за демона?..
Не знаю, как раньше не приходил мне в голову такой трюк – но я отправился на ту самую ЖД-станцию, у которой и встретил свою красавицу. Я не прогадал. Ядовитый цветок меня точно ждала.
Мусор под ногами разбавила слякоть. С вечернего серого неба падали медленные снежинки. Таяли у моей прекрасной юха на волосах. Ядовитый цветок смотрела на меня не так, как в нашу первую встречу. Не лукаво и задорно – а нежно и кротко. Улыбка на губах-лепестках была грустная.
Не сговариваясь, мы сплели пальцы и ступили под грязно-желтую вывеску бистро. Взяли по стаканчику невкусного кофе и сели на дырявый диванчик.
- Наверное, пришло время для правды?.. – спросила Ядовитый цветок. Она по-прежнему улыбалась, но в голосе ее звучали слезы.
Я молча кивнул. Ядовитый цветок стала рассказывать:
- Ты хорошо во всем разобрался. Я юха. Помнишь, я говорила тебе про черепаху, золотую рыбку и котенка?.. В этих животных я умею перевоплощаться. И нет: не было никакой тысячи юношей, которых я ввергла во мрак безумия. Ты мой первый… Я ведь молоденькая – твоя ровесница. И только начинала свой путь оборотня… Если честно: ты мне сразу понравился. Мне жалко было тебя терзать. А потом… Потом ты разгадал, что я такое. Но вместо того, чтобы испугаться, стал ревновать меня к той мнимой тысяче юношей… Тогда я… Тогда…
Ядовитый цветок не выдержала и расплакалась.
Я обнял ее за хрупкие плечи. И поцеловал в родинку над правой бровью. Я обнимал и целовал не оборотня-юха, а мою любимую девушку.