О преимуществах армейской жизни.
Есть люди, которые» поносят» армейскую службу за то, что она якобы тяжёлая, грубая, оскорбляющая человеческое достоинство и называют её «солдафонщина». Должен вам сказать, что это (бред) ложь, жалкие слова маменькиных сынков и разгильдяев. Воинская служба дело лёгкое и даже приятное. Надо только выполнять устав и беспрекословно слушаться командиров. Тогда всё пойдёт как по маслу, и не заметишь, как служба пролетит, а потом и уходить не захочется.
В 1949 в феврале месяце призвали в армию и зачислили в ПВО зенитная артиллерия в/ч 22222. В районный центр Шебекино я прибыл во всём новом. В костюме, скроенном сестрой синего цвета и фуфайке. На ногах были новые байковые портянки и новые валенки без галош, и заячья шапка. День был зимний, морозный. Солнечный, и одежда моя прекрасно смотрелась, как будто подснежник. Сельские девушки на меня глазели так жалостно, как будто отправляли на тот свет.
Потом нас, новобранцев, постригли, пересчитали, построили по росту, и повели на вокзал. Погрузили в товарный вагон и повезли. Через узловые станции, Белгород, Курск, Тулу, Москву в Ленинград. Через пять дней выгрузили на Московском вокзале Окт. Жел. Дороги, опять пересчитали, опять построили и повели по Лиговке. И здесь тоже все глазели и дивились на мои валенки без галош. Температура в тот время в Ленинграде была плюс 5 градусов и представьте, что было в моих валенках.
Привели в казачьи казармы на обед вечером. Высушились, переночевали. Утром следующего дня приняли баню, получили обмундирование, согласно своего роста, посадили нас в автомашины и повезли по Ленинграду далеко-далеко.
В конце концов очутился в военном городке на Ржевке, в казарме на втором этаже, и на втором ярусе деревянных нар. Месяц прослушал курс молодого бойца, принял присягу и я старался! Приказы командира – вдребезги разобьюсь, но выполню. Вот так началась моя служба. Обут, одет, три раза в день накормлен, в кино сводят, спать уложат, и поднимут. Чего ж ещё надо? В деревне нечего было есть. После войны было разрушено сельское хозяйство. Не было сельхоз. механизации, лошадей мобилизовали в армию, крупный рогатый скот ещё не подрос, а тут ещё сказалась засуха 1947 года. Колхозники получили на трудодень по полкилограмма проса и больше ничего. В магазинах ничего не было. Так что после войны до 1949 года в селе нечем было питаться.
Армия любит толковых и старательных, и я старался. Приказы командира выполнял беспрекословно и в срок. Начальство меня заметило в моём усердии. За это меня и хвалили и в пример ставили, а командир дивизиона майор Егоров А.И. направил меня в полковую школу младших командиров. Бывало, на вечерней поверке старшина Ставицких выстроит полковую школу, скомандует: «Смирна! Курсант Богачёв выйти из строя!» Я два шага вперёд и хрясь каблуками. «Курсанту Богачёву за образцовое несение караульной службы объявляю благодарность!» – рявкнет Ставицкий. А я ещё громче: «Служу советскому народу, старшине и помкомвзводу, то есть, Союзу!»
Вот уже и забывать начал. За все годы службы ни разу не сидел на «губе»… Здесь я получил образование и почувствовал себя человеком. До службы-то был совершенно тёмным. Я, двадцатилетний парень, искренне верил, что Бог катает колесницу по небу и поэтому от колёс возникает искра и преобразуется в молнию. Вот отсюда и бывает дождик. А земля оттого суха, что нет в земле червей. В школе-то я учился всего четыре зимы или 12 месяцев за четыре года. Может быть, и учился бы в школе весь учебный год, но нужно было помогать сёстрам в содержании коровы, добывать корм и приносить из леса сухостой для отопления дома с ранней весны, с апреля и до глубокой осени по ноябрь включительно. В школе я всегда участвовал в художественной самодеятельности, к Новому году готовился читать стихи. А весной и осенью вместе со школой собирали колоски ржи, желуди, сажали яблони. Учительница, Мария Кузьминична, всегда интересовалась здоровьем и сопереживала, а учитель Белецкий всегда на уроке засыпал, а проснувшись, кто-нибудь щёлкал его пальцами по голове, спрашивал, как усвоили урок, покраснеет, схватит пальцами за уши, закричит звучным голосом: «Вон из школы, хулиган!»
Когда я отслужил срочную службу в Красной Армии в 1950 году, встал вопрос, куда идти: в село работать или остаться в Ленинграде. Был у меня друг Алексей Козырев, орудийный мастер, рядовой. Мы с ним стали думать. И тут вдруг объявился писарь батареи, тоже друг наш общий по имени Лёша. Он говорит, оставайтесь в Ленинграде. Остаться было очень тяжело. Откуда призывались туда же и увольнялись из армии. Писарь Лёша говорит, я обращался в управление милиции Ленинграда по поводу работы в органах внутренних войск Ленинграда. Мы тоже поехали в милицию, в Управление, где получили справки в часть о том, что будем обеспечены жилищем и работой, и что просят командировать нас на работу в милицию. Так мы получили разрешение уволиться из армии в город Ленинград. Спирин В, Кудрявцев Алексей и т.д. женились на девушках которые были завербованы на торфопредприятия города Ленинграда и прописаны в общежитиях. Получили документы, что на работу направлены. Мы с Лёшей подумали, а на что жить. У меня было 30 руб. у него 5. Пошли устраиваться на работу в строительный трест № 3 разнорабочими. У меня профессия коровам хвосты крутить, у него – кузнец. У меня паспорта нет, а справка «волчья».
Входим к начальнику отдела кадров. Он потребовал военные билеты. Лёша отдал военный билет, паспорт. Я положил свой военный билет. А фотография у меня крупная, на всю грудь, на гимнастёрке 4 ордена, знак «Отличный артиллерист». Начальник кадров теряется и вдруг говорит Лёше Козыреву: я вас не беру, а беру Богачёва Фёдора Васильевича. Стал оформлять документы на меня и говорит; будете батареи по этажам разносить. Потом пригляделся к документам, и до него дошло, что это знак «Отличник артиллерист», а не орден Ленина. Бросил бумаги. «Я вас не беру, а беру Козырева». Спрашиваю, почему не берёте, а он отвечает, у вас волчья справка, а у Козырева паспорт есть. Оформил Козырева, а я остался без работы.
Пошли с ним на вокзал, попили чайку, Лёшка говорит, пойдём к Московскому вокзалу, у меня есть девушка знакомая, с ней дружу, её брат работает главным инженером, может у него есть работа.
Пришли к ним. Семья интеллигентная, мать намалёванная вся, пригласили нас на чай. Поставила чай в подстаканниках на чашечках: горячий-прегорячий. Мы стали пить, подстаканники в руках не удержать. Мы стали чай лить в блюдца и из них пить. Её мать входит в комнату, где мы пьём чай и говорит, кто пьёт чай из блюдцев, тот деревенщина. Мы перестали пить чай, испортилось настроение. Разговор не состоялся и мы ушли.
С работой очень трудно было. Мы с Лёшкой бродили по Ленинграду две недели, а жили на вокзале. Прожили 350 рублей вдвоём.
Однажды я гулял в парке имени Бабушкина, сел на скамейку и задумался. Неожиданно на скамейку сел грузный человек аж доски под ним прогнулись. Я повернулся, смотрю, а это знакомый человек – генерал Козлов, тоже пришёл в парк грусть разогнать. Хрущёв заставил всех офицеров и генералов пройти курс молодого бойца, на турнике 5 раз подтянуться, сдавать зачёт по бегу 10 км., а где ему сдать, если уже 60 лет вот и пришлось уволиться. Он мне говорит, твоя беда это не беда её можно решить в течение недели. Он мне говорит: садись в городской транспорт и смотри милиционера, когда его увидишь, кричи: Ой, документы украли. Тебя в отделение отведут и выдадут новые. Я сел в трамвай у Витебского вокзала и поехал в сторону Невского, только трамвай повернул направо, там стоит регулировщик и тут на остановке село очень много шпаны, и они без церемоний полезли по сумкам пассажиров. Смотрю бабку: зажали, полезли в сумку. Я как заорал: документы украли. Милиционер подходит, в чём дело? Бабка показывает сумку порезанную. Он забирает нас с бабкой и ведёт в 10-е отделение милиции. Составил протокол и сказал зайти через 10 дней, уметь при себе 10 рублей денег. Я уплатил 10 рублей, получил паспорт, справку на военный билет. Пошёл в РВК, мне говорят, тебе присвоили очередное звание младшего лейтенанта. Получил новый военный билет и паспорт, поехал в Тосно, там жил друг Николай Поликанов, а он работал на Ижорском заводе, составителей поездов. Правда, характер у него был очень тяжёлый, за свой тяжёлый характер его перед демобилизацией отправили служить в Таллинн, он лишние полгода служил.
Однажды мы встретили нашего сослуживца. И он говорит: «Идите в Московское сортировочное депо №7. Там наших ребят набралось человек тридцать, работают кочегарами на поездах или помощниками ПК №6. Неделю обучают, общежитие, спецодежда парадная и рабочая, валенки, фуфайки, шинель рабочая, школа и курсы машинистов паровозов и электровозов. Обучают тут же в общежитии».
Я пришёл к коменданту Елене Сергеевне. Она меня повела в общежитие, показала комнату, где буду спать. Там уже жило три человека. А всего на 5 человек комната. Повела на склад выдала полагаемое мне обмундирование, ссуду в 300 руб. и говорит, а теперь бери своё новое обмундирование, китель суконный, брюки и нательное бельё и пошли со мной. Привела в санпункт, оттуда в баню-парилку, там же подстригли бесплатно. Дисциплина была как в армии, а мне не привыкать, понравилось. Рабочую одежду 2 раза в год выдавали. Фуфайки и валенки на год со сдачей старой. Платили на железной дороге очень хорошо. Машинист получал за выслугу лет, за договор, на сколько лет заключил, чем больше лет договор, тем больше выплаты. Я, пока работал на железной дороге, успел окончить курсы машиниста паровоза и курсы электромеханика, водить электрички. Курсы работали в две смены утром и вечером, так что пропусков занятий не было.
Получив удостоверение электромеханика для управления электропоездами в метро, я обратился в управление Октябрьской железной дороги на площади Островского с просьбой принять меня на работу водителем электрички. Меня направили в отдел кадров метрополитена. Тогда строилось метро Автово. Я пришёл очень поздно, было уже закрыто. Пришёл домой, а у нас была сестра Ира в гостях. Я рассказал, что устраиваюсь водить электрички, под землёй работать 6 часов, зарплата хорошая, что я уволился с ТЧ-4. Она говорит; я тебе справку пришлю для работы в Белгородской области в МТС. Я стал отказываться, зная, как в то время было трудно уволиться, а ещё труднее устроиться на работу. Уволился я из-за обиды, что не перевели меня работать в паровозную бригаду. Не разрешили мне работать помощником машиниста. Кадровик Березин так и сказал: мало каши ел, и не поставил меня. Она мне говорит, что работать под землёй смертельно опасно и приводит пример про Терентия Толстого, что жил в 3-м доме от нас в деревне. Он пришёл из армии после войны, в семье из 5 ребят, а в деревне после войны вдов было очень много, и вот одна молодая женщина с ребёнком его к себе приколдовала. Он стал к ней вечерами после работы ходить. А у нас на юге ночи очень тёмные и долгие. После войны очень много было зверей. Особенно волков, рычи, лоси и даже встречались иногда медведи. И вот с целью защиты он стал брать с собой винтовку-карабин. Оружия после войны было пруд-пруди. Я раньше писал, когда минёром был, и мы оружие собирали. Кое-что в полях осталось и травой заросло. А Терентий Толстой где-то нашёл и ходил с карабином, а в селе все видели и сообщили в милицию. Стукачей очень много было. Мы их не знали. К примеру, в деревне ночью Хлыстовы в 2.часа ночи гнали самогон, за это уголовное наказание. Стукач узнал, доложил в милицию. Идёт рано утром милиционер по нашей улице, а жена Терентия сидит на пенёчке и плачет. Он спрашивает, чего плачешь, что случилось? Да как же не плакать! Обратно он был у неё. Хотя бы вы его отучили ходить к ней. Милиционер думает; это ему плюс к раскрываемости и ещё благодарность получит от управления милиции. Он говорит ей, а ты мне поможешь? Помогу. Тогда слушай, винтовка у него есть, есть, ты сиди дома у окна и смотри когда он придёт от любовницы и куда положит винтовку. Смотрит она в окошко. Он идёт спокойно, заходит в подвал, прячет винтовку в сено, заходит в дом, а жена быстренько легла в постель и думает, вот так я тебя отучу ходить по бабам. Утром приходит милиционер, заходит к Хлыстовым, берёт дань за то, что гнали ночью самогон (1 литр) первача. Заходит к Толстому Терентию, приглашает соседей и его жену. Что, вчера ходил к любовнице? Жена говорит, ходил, вернулся в 3 часа с винтовкой. Терентий отвечает; никуда я не ходил и нет винтовки. Жена говорит, как не ходил, ходил, винтовку спрятал под крышу подвала. Милиционер говорит жене Терентия Толстого. Она несёт, радуется, вот она, в сене была зарыта. Милиционер говорит соседям, видели, видели, а теперь здесь распишитесь. Они расписались, и жена с радостью поставила свою подпись. Милиционер посадил его в телегу и повёз в Шебекино. Терентия осудили за незаконное хранение огнестрельного оружия на 5 лет и отправили в Донбасс на восстановление шахт после войны. Жена не думала, что она его посадит на 5 лет, она думала, что он отсидит 1-2 дня и его отпустят. Прошло 2 дня. Поехала она в Шебекино за Терентием, а его уже осудили на 5 лет и отправили в Донбасс. Прошёл год. Она ждала его, что вернётся, всё сидела на пенёчке и плакала. Не выдержало её сердце, сама поехала на свидание в Донбасс, потом дочь поехала Катерина и произошёл обвал шахты, их всех там накрыло землёй, рассказывала Ира.
Такие законы были при Берии. Милиция подчинялась лично Берии.
В паровозном депо ТЧ-7 я проработал 2 года 9 месяцев 8 дней, получил благодарность и премию 100 рублей. Я получил права управлять электровагонной секцией, машиниста, и помощника ПК-6 и научился управлять краном.
Получил от Иры из деревни справку о переводе меня в МТС на работу в Белгородской области. Я не поехал в Белгород, а устроился на должность проводника с прохождением 3-х месячных курсов иностранных языков. После курсов нас направили в командировку в Оредежский район Ленинградской области строить силосную яму для хранения кукурузных отходов для скота. На целый месяц. Кукуруза в тот год не выросла и её скосили для скота по указанию Хрущёва Н.С. Последний день отработали, вечером, пошли на станцию. Прибегает мальчик из совхоза и говорит; ваша кладка из кирпича развалилась, когда стали землёй обсыпать. А нам говорят, пока не сделаете, мы вам командировку не подпишем. Мы подумали и решили уехать, оставив старшего, чтобы подписать командировку. Вышли на работу. Нам говорят, давайте командировку. А она у нас не подписана. Когда подпишете, тогда приходите на работу. Так мы потеряли 3 дня, не работали.
Я тогда пошёл устраиваться на работу в управление СВП.
Нас в управлении СВ распределили по бригадам. Я попал в комсомольско-молодёжную к Суханову. Поехали в первый раз в Сочи.
Выдали новое обмундирование: китель, брюки, фуражку, валенки, шинель всё новое парадное. Подшил подворотничок к кителю, начистил пуговицы настоем чая, обул туфли, намазал их мелом, стою у мягкого купейного вагона № 8, принимаю пассажиров. Идёт от последнего вагона начальник поезда и меня предупреждает, идут ревизору с ними главный ревизор Октябрьской железной дороги «Собакина» и ещё 3 ревизора, подошли к вагону, сказали здравствуйте. Я в ответ, добрый вечер, поскольку это было вечером. Собакина осмотрела меня с ног до головы, оценила опрятный вид и сказала, придём к вам ночевать. Я закончил посадку пассажиров, освободил полностью купе на 4 человека, застелил белье внизу полностью две кровати вверху один комплект белья на 2 кровати. Мне про неё рассказывали, какая она строгая. Все при встрече с ней вздрагивали, а мне показалось, что она просто требовательная, и честно выполняла свои обязанности. Или потому что я привык к армейской дисциплине? Имел я возможность понаблюдать за её работой. Входит она в вагон, открывает дверь в плацкартный вагон и смотрит и задаёт вопросы проводнику. Сколько застелено вторичного белья и сколько везёте безбилетников. Отвечайте честно, если признаешься – она простит прочитает мораль и предупредит о будущем рейсе, а если соврать, такой акт напишет, что начальник поезда немедленно даст телеграмму в Упр. СВП с просьбой заменить проводника в рейсе.
После того как ревизоры переночевали в моём вагоне, ко мне стали проводники относиться осторожно, думали, что это мои родные или знакомые и начальник поезда говорил со мной на пониженных тонах.
Не доезжая одну остановку до Сочи, станция называется Лоо, там жил мой дядя, остановились. Станция стояла над рекой, домиков 7-8 в селе было. Посмотрели, пляжи – забиты бабами голыми. Поезда ходили регулярно и в срок без опозданий. Первое впечатление было не очень хорошее.
Приехали в Сочи, покупались, купили водки, выпили по стакану, сразу бросились в воду. Вода солёная, так и выталкивает наверх, не то что речная которая тянет на дно. Выпили ещё по стакану и в море. Вышли из моря и ни в одном глазу. Я говорю, обычно я выпиваю один стакан, а тут два выпил и не пьяный.
В первый раз приехали в Сухуми, и пошли на рынок что-нибудь купить съедобного, нам грузины на каждом шагу предлагают чачу. Мы конечно не знали и ребята предлагают мне как старшему бригадиру рюмочку. Она стоит 1 рубль. Я стал пить, и она мне дыхание перехватила, я закашлялся. Мне грузин даёт сырник свежий, сушку сушеную. Нет, думаю, я больше пить не буду. При посадке в вагоны грузины много курдюков заполненных чачей грузили. Взял домой бутылку чачи, Ивана Андреева в обед угостил, он пришёл в работы на обед, он выпил стакан и ему не встать со стула, такая крепкая.