Та-дадада-дам, та-дадада-дам, та-дадада-дам, та-да-да-даааа!
Ииииэх! Хорошо пошла!
- Расступись, я лечу! Как мощны мои крылья! Орел, нет, валькирия!
Та-дада….
Ну и что, что мелкая, зато быстрая и маневренная! Эх, низко заложила… Ничего, пройдем на бреющем! Вон перед той пеще…
Рррраааав! Благодать… Тишина и покой… Ммм… Кот под дверью подкоп делает – хозяин выставил, чтоб курятнику своему моцион дневной устроить. Не райские, конечно, птахи, но все ж таки! Пущай разомнутся. Слышь, Васисуалий, кончай скрестись, линолеум советской закалки – еще всех нас переживет!
О, хозяин цуцика бесхвостого на прогулку выпустил! Забавный малой – маховые крыльев и хвоста еще не отрастил, а туда же, Икар доморощенный.
Увааааав, что ж так спать хо…. СПАСИТЯ!!!
- Джей, хороший мой, открой ротик…
Твою ж ехидну! А как все мирно начиналось.
Обиходив старших пернатых пройдох, умудрившихся стать многодетными родителями, решил выпустить полетать оставшегося птенца из первого выводка. Надежды научить говорить попугайчика истаяли еще на прошлой неделе, когда окончательно стало ясно, что пернатое недоразумение – девочка. Не говорит – пусть хоть потренируется в полетах, цуцик. Это ж уму непостижимо, как маховые перья долго растут! Ну да ничего, справимся.
Выставив притворявшегося святой невинностью кота в коридор, открыл клетку:
- Лети, валькирия!
Джей – потомок трех овчарок (бывает и такое!) – предавался меланхолии, разлегшись за столом-книжкой. Тихо, спокойно, шебуршит под дверью любопытный Василий. Мы с Джеем периодически наблюдаем за гордым трепыханием цуцика в воздухе. Впрочем, псу уже надоело – его давно тянет в сон, судя по периодическим позевываниям.
И тут…
Твою ж ехидну!
«Икар» закладывает «лихой» вираж. Джей зевает… Стоп-кадр! Была птица – нет птицы! Зато у пса глаза что блюдца, дыхание «в зобу» сперло и челюсть свело.
Инфаркт микарда, как говорится. Вот такой рубец!
Но это потом. А пока…
- Джей, хороший мой, открой ротик!
Картина маслом - «Геракл, раздирающий пасть…» Ну, вы поняли. Морально готовый (почти!) к возможному кровавому зрелищу, обеими руками раскрываю сведённые судорогой челюсти Джея.
Хм, и где трупы? Мокрый, но не сломленный – во всех отношениях – цуцик сидит на собачьем языке и чуть ошалело на меня смотрит. Иди сюда, «валькирия»! Джея как ветром сдуло. Ударив лапами дверь, он выбежал в коридор и чуть не снес по пути так и не рискнувшего зайти, воспользовавшись случаем, Василия. Кот крайне задумчиво посмотрел ему вслед.
С тех пор Джей молча, с достоинством, но по возможности быстро сам удалялся из комнаты, только услышав звук открывающейся дверцы птичьей клетки. Ну их, этих Икаров!