– Нужно посмотреть, что стало с нашими домами, – сказал Андре де Орта Старший на следующее утро.
Его жена Жуакина не хотела его отпускать, но он настоял на своем.
– Тереза, ты останешься с матерью. Андре, ты идешь со мной, – решительно сказал он детям.
Тереза послушно кивнула в знак согласия, говоря: «Будьте осторожны!»
Андре молча встал и последовал за отцом.
Всюду были разрушение, смерть и горе.
Отец и сын шли по погибшим улицам, заваленным обломками. Смотря по сторонам, они видели, как люди пытаются найти хотя бы какие-то уцелевшие вещи среди руин и пепелищ. Они слышали горестные слова горожан:
– Какое несчастье!
– Это наказание Господне!
– Мы прогневили Бога и поплатились за это! Наш город погряз в грехах, и поэтому был стерт с лица земли!
– Сбылись давние предсказания!
– Мы сами виноваты!
Сочувствуя чужой беде, Андре Старший, смотрел на связку ключей, которую его сын нес в руке, с содроганием думая о том, что предстоит ему увидеть на месте домов, где жила его семья. Недоброе предчувствие не обмануло де Орту Старшего. Оба его особняка превратились в груды камней, осколков и тлеющих головешек. То, что не разрушило землетрясение, погибло в огне.
Осматривая руины второго – меньшего – особняка, Андре Старший наклонился и поднял с земли распятие, прежде висевшее над изголовьем кровати его жены.
– Это все, что у нас осталось… – упавшим голосом сказал он, садясь на камень, который прежде был одной из ступеней парадного крыльца.
В отчаянии здоровой рукой он схватился за голову:
– Что же нам теперь делать?!
Его сын, стоявший рядом, ничего не мог ему ответить.
Наконец, де Орта Старший сказал:
– Нужно возвращаться на Рату.
Андре подал отцу руку и помог ему встать. Связка ключей, которую прежде Андре положил в карман камзола, выпала и со звоном ударилась о камень.
Андре наклонился, чтобы поднять ключи.
– Оставь их, они нам уже не нужны, – сказал ему отец.
Взгляд сына остановился на ключе от двери особняка де Менезеш. Когда-то Андре надел его на одно кольцо вместе с остальными своими ключами.
– Отец, я должен посмотреть, сохранился ли дом Паулу и Анны.
– Я пойду с тобой…
Вскоре они добрались до улицы Портас-ду-Сол. Особняк де Менезеш был совсем близко.
Держа в руке большой перстень, дева по-прежнему смотрела на прохожих с герба, которым был увенчан фасад дома. На первый взгляд особняк пострадал не так уж сильно. Оконные стекла были выбиты, но стены выстояли, и крыша не обвалилась. Должно быть, дом спасло то, что он был построен прямо на городской стене, некогда защищавшей Лиссабон от врагов.
Поднявшись по ступеням крыльца, де Орта младший хотел войти.
– Андре, не надо! Это опасно! – остановил его отец, опасаясь, что особняк только выглядит крепким.
Они уже уходили, когда вдруг Андре услышал негромкий лай, доносившийся из дома.
«Марко», – догадался он.
Ключ оказался не нужен. Входная дверь была не заперта. Когда де Орта вошли внутрь, они увидели, что все в доме было покрыто толстым слоем пыли, пол был усеян осколками битого стекла. Пожара особняк избежал. Стены и своды были целы. Парадная лестница не разрушилась. Подойдя к ней, Андре посмотрел на фигуру нарисованного на изразцах воина. Несколько верхних плиток откололись, отчего стражник лишился копья и остался безоружным. Теперь он не мог никого защитить, впрочем, защищать было не кого – дом опустел.
Поднявшись по лестнице, отец и сын прошли в столовую. Английские напольные часы остановились, их стрелки показывали ровно десять. Весь фарфор в буфете был разбит. Пять старинных картин – аллегорий человеческих чувств – лежали на полу в треснувших рамах. Две ножки клавесина, на котором так часто играла Анна, сломались, и он завалился на бок, точно тонущий корабль. Словно парус, над ним развевалась оборванная штора, которую трепал ветер.
Лай собачки становился все громче и громче.
Выйдя из столовой и пройдя по коридору в дальнюю часть дома, Андре Младший, наконец, открыл дверь в комнату Анны. Узнав Андре, Марко бросился к нему. Юноша взял песика на руки.
Как и в столовой, в комнате хозяйки дома царил хаос разрушения. На полу розовым и голубым поблескивали осколки люстры. Бархатный балдахин безжизненно распластался на кровати, точно выброшенная на берег медуза. С комодиков, стоявших по обе стороны от изголовья, попадали все безделушки, которыми Анна так дорожила. Упавшее зеркало покрылось паутиной трещин. Китайские вазы разбились вдребезги... Однако большая часть мебели подлежала ремонту. Сохранились даже некоторые хрупкие вещицы, например, музыкальная шкатулка и большой вазон с изображением золотых рыб на дне.
Прежде, чем покинуть особняк, де Орта прошли по комнатам и закрыли деревянные ставни на окнах, а затем затворили на ключ дверь.
К вечеру площадь Рату изменилась. Людей стало больше. Появились первые палатки, в больших котлах варилась похлебка и кипела вода. Врачи перевязывали раны больным. Священники сооружали деревянные алтари.
Общее горе сравняло всех. Горожане помогали друг другу, как могли.
– Наконец, вы пришли! – обрадовалась взволнованная Жуакина, видя сына и мужа.
– Мы за вас очень переживали! – обратилась Тереза к брату и отцу.
Обе женщины одновременно желали и боялись узнать, что произошло с домами их семьи. В ответ на вопросительные взгляды жены и дочери Андре де Орта Старший сказал, с трудом произнося слова:
– Стихия нас не пощадила, – он передал Жуакине распятие. – Мы потеряли все...
Обе женщины горько заплакали.
Через некоторое время Андре Младший, держа на руках Марко, дрожавшего не то от страха, не то от вечерней прохлады, подошел к экипажу Анны.
Услышав его шаги, девушка выглянула в окно и воскликнула:
– Отец?!
Как только она увидела перед собой лицо Андре, улыбка сошла с ее тонких бледных губ.
– Ах, Андре… Марко… Вы тоже здесь? Вы тоже умерли? – произнесла она слабым голосом.
– Госпожа, миленькая, что же вы такое говорите? – сказала Зизи, обращая на девушку встревоженный взгляд.
– Да, Анна. Вы правы. Мы все умерли, – ответил Андре.
Оказавшись на коленях хозяйки, Марко принялся лизать ее холодные пальцы. Другой рукой девушка гладила его по мягкой шерсти.
– Марко, Марко, – шептала она. – Где же папенька? Почему он не приходит?
Слыша ее, Зизи покачивала головой: «Бедная моя госпожа. Что же нам с вами делать?»
Вскоре Андре обратился к Зизи. Он рассказал ей о том, что особняк де Менезеш выдержал землетрясение. В отличие от домов де Орта, он не был до основания разрушен, хотя, конечно, нуждался в значительном ремонте. Зизи поблагодарила Андре за хорошее известие. Когда он ушел, она вновь посмотрела на Анну. Теплая шаль соскользнула, оголив ее худенькое плечико, теперь казавшееся еще более хрупким. Заботливо укрывая Анну, Зизи сказала:
– К ночи опять похолодает. Вам нельзя мерзнуть, госпожа…