Так бывает в жизни, что даже вполне безобидное и добродушное создание может для кого-то оказаться неприятным или опасным объектом. Вот так и обычная чернильница-непроливайка однажды оказалась в роли западни для неосмотрительной, неосторожной или слишком любопытной мухи. Попасть в её нутро было легко, скатившись по пологой поверхности, похожей на воронку, а вот выбраться самостоятельно – очень сложно. Как говорится, вход бесплатный, а выход – как получится. Шанс выбраться есть только у тех, кто умеет летать, при том, не просто летать, а со снайперской меткостью: нужно же ухитриться попасть изнутри в узкое горлышко входа-выхода.
Муха, хоть и была летающим существом, снайперской меткостью полётов не отличалась и поэтому хаотично металась внутри чернильницы, натыкаясь на округлые стенки и громко жужжа.
Сама фарфоровая чернильница, чья поверхность была изрисована мелкой сеточкой трещин из-за старости, невозмутимо стояла на столе библиотеки монументальным памятником тому времени, когда в ходу были бумага, чернила и перьевые ручки. Помочь пленнице она не могла ничем. Разве что, добавить огоньку ситуации назидательным укором, типа: «Зачем, дура, влезла, куда не следует?». Но разве это поможет? Поэтому чернильница приняла ситуацию, как есть, и понапрасну не суетилась: достаточно того, что в ней давно высохли чернила, повезло хоть в этом дурёхе. Так что, пусть оценит и порадуется.
Отчаянное жужжание мухи, многократно усиленное эхом замкнутого пространства, не на шутку взволновало обитателей библиотеки. Однако не все из них обеспокоились тем, как помочь пленнице.
– О! Муха в ловушке! – обрадовался паук. – Пойдём, съедим зануду, – позвал он чёрную кошку, дремавшую на стуле. Но кошка, зевнув, сказала, что не ест мух, и паук, проворчав что-то нелестное про вегетарианцев, резво спустился по паучьей нити к отверстию в чернильнице.
– Ну что, красотка, попалась? – издевательски спросил он.
Встревоженная муха забилась в угол между стенкой и дном, подальше от отверстия.
– Ничего не попалась! – крикнула она в ответ. – Я тренируюсь. Это мой тренажёрный зал.
– Что-что ты там делаешь?
– Мышцы на крыльях накачиваю.
– А зачем тогда так громко жужжишь?
– Голосовые связки разрабатываю. Слышишь, какое здесь эхо? Петь – одно удовольствие.
– Я бы тоже не прочь голос накачать и лапки разработать.
– Нет, паук! Для паучьих лап тут нет тренажёров! – запротестовала муха.
– Ну, тогда я над этим отверстием сплету себе батут и буду на нём прыгать. И ты от меня никуда не денешься! – сообщил паук и принялся заплетать паутиной воронку чернильницы.
Перспектива остаться навсегда в плену или попасть в сети к пауку совершенно не понравилась мухе. А чернильнице, наоборот, очень даже нравилось происходящее. Она вдруг пробудилась от долгого сна, и ей почудилось, будто бы у неё внутри затрепыхалось разбитое когда-то сердце. Пусть бы жила в ней эта суетливая муха всегда! Тем более, что и выхода больше нет – он уже затянут плотной паучьей сетью.
Наступил вечер. Едва в библиотеке закрылась дверь за последним читателем, как на письменном столе собрался отряд добровольных спасателей, в который вошли фонарь, сифон и вентилятор. Стали они совещаться, как помочь пленнице.
– А зачем вам спасать эту муху бесполезную?– спросил их, зависший над чернильницей, вредный паук.
– И вовсе я не бесполезная! – послышалось из чернильницы. – Я – борец за чтение! Кто, если не я, громко жужжит и садится на нос заснувшим над книгами студентам? Я в этой библиотеке самая нужная и самая главная, спасайте меня скорее!
– Решать, кто полезен, а кто нет – не наша забота, – вымолвил вентилятор и принялся изо всех сил крутить пропеллером, сдувая воздушным вихрем паутину с чернильницы.
– Да, наше дело – протягивать руку помощи тем, кто в беде, – поддержал его фонарь. – Давай-ка, муха, хватайся за мою руку, я помогу тебе выбраться.
Однако сколько муха ни пыталась ухватиться за луч света, у неё это не получилось.
Тогда за дело взялся сифон, такой же старый, как сама чернильница.
– Эй, пленница, – просипел он, – а ты плавать-то умеешь?
– Не знаю, – прожужжала та в ответ. – Но готова попробовать!
И стали друзья думать, как не утопить муху при спасении.
– Возьмите меня в свой отряд, - подала голос спичка, завалявшаяся в коробочке со скрепками. – Я знаю, как вам помочь.
Она, мол, деревянная и в воде не тонет, и поэтому может стать для мухи спасательным плотиком.
Спасатели с радостью согласились, и спичка смело спрыгнула вниз. Сифон принялся с усилием качать свой рычажок, впрыскивая воду внутрь мушиной ловушки, муха же крепко вцепилась лапками в спичку, которую поднимало водой всё выше и выше к выходному отверстию из чернильницы.
Когда они, наконец, выбрались наружу, все вдруг увидели, что и муха, и спичка стали ярко синего цвета. Но муху это не огорчило, наоборот – она решила, что это очень даже стильно, и поспешила похвастаться ультрамариновыми крылышками перед своими подружками. С радостным гудением она вылетела в открытую форточку, ни с кем не попрощавшись и позабыв о библиотеке, о книгах, и о благодарности.
А чернильница, в которой вода из сифона размочила засохшие чернила, хоть и лишилась пленницы, вовсе не огорчилась. Она воскликнула:
– Спасибо, друзья! Благодаря вам, я больше не музейный экспонат, не мушиная ловушка и даже не тренажёрный зал, а готовая к работе Чернильница!
И стала она мечтать о том, как кто-то снова напишет кому-то настоящее живое письмо на настоящей белой бумаге настоящими синими чернилами! И о том, что люди вновь станут посылать друг другу рукописные письма, в которых их мысли и чувства будут отображаться орнаментами из слов, вышитых вручную трепетными чернильными нитями…