Михал Михалыч вышел из-за стола, повел плечами, прогнулся и подошел к окну.
Центр зимней Москвы делал вид, что он радуется новому году, но была в этом неприкрытая грусть и раздражение, непонятная напряженность.
– «…Сидит ворон на дубу… он играет во трубу… во серебряную…» – крутилась в голове знакомая с детства потешка. – «Я играю во трубу… труба липовая… концы нитяные…»
Михаил прошел к другому окну кабинета.
Та же Москва, которая старалась выглядеть радостной и веселой.
Новый год!..
– Что день грядущий мне готовит? …Его мой взор напрасно ловит, в глубокой мгле таится он. …Нет нужды – прав судьбы закон! – полупропел, полупродекларировал Михаил вслух. – Да, Онегин… Рановато ты начал о таких делах задумываться. Рановато! От скуки на что не пойдешь!
Мысли прервал зуммер консьержа: – Михаил Михайлович, к вам посетитель.
– Кто?
– Мне не знаком.
– Запишите в журнал и пропустите.
«Лекарство я твоё от скуки… Я для тебя незваный гость! – вспомнилась Пугачева и тут же: «Незваный гость хуже… эй вы, гости-господа, вы откуда и куда?..»
…Раздался звонок в дверь, на входе стоял мужчина.
– Мама перед смертью… позавчера, просила передать вам это, – поздоровавшись, он протянул Михаилу увесистый запечатанный пакет и небольшую фотографию.
Посмотрев фотографию, оглядев гостя Михаил, молча, посторонился, пропуская его в квартиру.
Пригласив посетителя к столу, сам сел напротив, рассматривая то фотографию, то гостя.
– С вами как-то можно связаться? – спросил он, положив ладонь на сверток.
Гость, молча, протянул, Михаилу визитку.
Изучив её, Михаил спросил: – Как к вам обращаться? В какое время вам удобнее будет ответить на звонок?
– Михаил Михайлович. Можно просто – Михаил, – спокойно ответил тот и добавил: – Чтоб не создавать путаницу. Звоните в любое удобное время для вас.
– Да… уж! Мы с вами полные тезки! – согласился хозяин и встал, давая понять, что встреча закончена. – Вот. На всякий случай, – протянул свою визитку.
Проводив гостя, он вернулся в кабинет, поставил фотографию напротив себя, бросил взгляд на сверток.
Взял ручку, бумагу, позвонил консьержу: – Продиктуйте мне, как зарегистрировался гость и адрес его прописки. Он был один?
– Его сопровождали два человека, которые ожидали его выхода от вас в помещении. Зарегистрировался он так…
Михаил все записал и прошел к бару. Достал коньяк, налил рюмку.
– Пусть земля тебе будет пухом! – тихо сказал он, глядя куда-то вдаль.
Сел за стол, наполнил рюмку еще.
– Такое ощущение, что и не жил! – тихо сказал фотографии. – Не дано нам знать, как бы было, если бы не было того, что уже было!.. Да… уж!
Не думал и боялся, что вот так все восприму.
Сколько раз в жизни думал об этом.
Сняла ты, груз с души моей!
Михаил просидел за столом, напротив фотографии, на которой были двое смеющихся молодых людей, до ночи. Изредка вставая, подходил к окну, вглядываясь в крыши Москвы, о чем-то думал.
– Столько лет ты хранила её!
…Через два дня, он позвонил своему гостю: – Михаил. Мы можем с вами увидеться у меня дома?
Он назвал дату и время.
– Да! Я буду! – услышал он лаконичное и положил трубку.
Позвонил дочери: – Маша! Мне не совсем удобно обзванивать вас всех. В этот четверг в два часа, мне бы хотелось вас всех, вместе с детьми и внуками увидеть у себя. Возьми на себя труд организовать всех. Для меня эта встреча очень важна.
– ТАСС уполномочен заявить? – дочь засмеялась. – Я-то точно со своими буду.
Приеду чуть раньше. На стол, что-нибудь придумаю. Да и детей покормить надо будет.
Будут какие-то изменения – сообщи.
Как себя чувствуешь, а то в Новый год, ты был какой-то грустный…
Меня тоже эта погода достала. Тревожно как-то…
Михаил промолчал и положил трубку.
В назначенный день Маша приехала с внуками рано.
Ребятишки, послонявшись по дому, собрались и убежали куда-то, пообещав вернуться к назначенному времени.
– Папа. Мне что-то тревожно. В чем причина «свистать всех наверх»? – спросила она, прижавшись к отцу, садясь на подлокотник кресла рядом.
– Потерпи немного. Стол не накрывай.
…Пока…
Там видно будет.
Не спеша подошли сын и младшая дочь с семьями. Дом наполнился детским шумом.
– Пап, ребятишек-то покормить бы надо!..
– Накрой им на кухне.
…К назначенному времени собрались все.
Ребятишки на кухне о чем-то шумели, взрослые, притихшие, оглядывая друг друга и о чем-то шепчась, ходили по гостиной, заглядывая к детям, выразительно поглядывая на огромные напольные часы, стоящие в углу.
Позвонил консьерж.
– К нам… гость. Садитесь за стол, – обратился Михаил к детям.
Все сели за стол и притихли.
В комнату он зашел с каким-то мужчиной.
– Это семьи моих детей. Младшие на кухне, – сказал он гостю. Помолчал и добавил, протянув руку в сторону гостя: – Это мой старший сын! … Ваш старший брат.
Все притихли. Гость молчал. Потом, наклонившись к Михаилу он что-то сказал тому и они вышли.
– Михаил Михайлович. Услышанное мной для меня полная неожиданность. Для того, чтоб мне принять решение, как воспринимать услышанное, мне необходимо кое-что знать наверняка.
Во сколько завтра вы готовы совместно со мной сдать генетический анализ, в любой по вашему выбору лаборатории, чтоб и я, и вы могли получить результат, позволяющий нам, опираясь на него и ряд других обстоятельств, принимать то или иное решение?
– Я решение уже принял. Лабораторию, пожалуйста, выберете сами. Завтра я готов в любое время. Пришлите за мной машину. За полчаса до её прибытия поставьте меня в известность, – так же сухо ответил гостю хозяин.
– Не сочтите за труд, от меня принести извинения гостям, за то, что я не смог с ними попрощаться лично, – гость наклонил голову и пошел к выходу.
Вернувшись в гостиную Михаил застал детей, моча смотревших на него.
– Папа… Ты понимаешь… для нас всех услышанное… несколько неожиданно, – Мария встала из-за стола. – Мы готовы тебя выслушать.
Она села.
Михаил сел за стол, положив ладони друг на друга. Помолчал.
– Когда я поступил в университет после школы, я познакомился с девушкой. Она была москвичка.
Перед новым годом мы узнали, что она беременна.
Меня нашли её родители и поставили нам условие – либо мы более не встречаемся более, либо ребенок… погибнет. С меня взяли слово ни при каких обстоятельствах не искать встреч с дочерью.
Маша… так звали девушку, и я приняли первое.
Она перевелась в другой Вуз и больше мы не виделись.
…Потом я женился на вашей маме. Родились вы.
…Через много лет я получил письмо, в нем была лишь фотография молодого человека без комментариев к ней.
Судя по всему, это была фотография с выпуска студентов из какого-то учебного заведения.
По видному на ней лозунгу – «Dominus Illuminatio Mea» – «Господь — просвещение моё» было ясно, что это выпуск Кембриджа.
Комментариев к фотографии не было. Она у меня с конвертом, подписанным от руки, на столе в кабинете.
Больше мне рассказать нечего.
…Недавно его мама умерла и, по её просьбе, он нашел меня.
Вот и все.
Мне не чего больше сказать.
…Я решил обо всем поставить в известность вас.
Поставил.
…Вот и все!
Дети молчали.
– Все правильно, папа! Делай, как должно – и будь – что будет! Так ли? – сын встал, подошел к отцу. Потом прошел в кабинет вернулся с фотографией, рассмотрел её и передал сестре.
– Какие вы все мужики… Господи, да за что же нам – бабам такое наказание?!..
…На моего Сашку похож… И на тебя, папа, в молодости…
…Ты сказал, что он передал тебе какой-то пакет. Что в нем?
– Я его не вскрывал. Решил… сначала вам все рассказать, – ответил Михаил.
– И все эти дни он у тебя лежит запечатанный? У тебя в кабинете? – удивилась дочь.
– Лежит! …Я не готов его открыть.
– Не лезь к отцу. Сам разберется. Накрывайте на стол, – сын подошел к сестре.
– Он решил провести генетическую экспертизу. Завтра, – сказал Михаил.
– А вот это он правильно решил! – Маша положила фотографию перед отцом. – Правильно! Не должно быть… В общем – правильно это!
Он пусть считает, как хочет, а я от брата отказываться не собираюсь!
И ему это важно, и нам всем.
Давайте накроем стол! И давайте об этом не будем говорить…
Конечно… лучше бы ты, папа, если бы…
Да, ладно! Брат – так брат!
…До чего, вы – все мужики, трусливые!
Судя по всему… он на шесть лет старше меня! Или на семь…
Ну, дела!
Пап, я сегодня останусь у тебя ночевать.
Маша видела, что в кабинете отца, после того, как разошлись гости, долго не гас свет.
…Утром раздался звонок.
Отец с кем-то поговорил и стал собираться.
Посидел, посмотрел на часы и пошел к выходу.
– Ты куда? – он остановился, увидев одевающуюся дочь.
– С тобой. …До машины, – она была серьезна.
У машины стоял вчерашний гость – ждал отца.
– Из рук в руки передаю! Каким взял – таким и туда же вернешь. Лучше если до квартиры проводишь. Знаю я вас – мужиков! – поздоровавшись, Маша подошла к машине. – Перед тем, как выезжать домой – позвоните мне. Я блинов, быстренько, напеку. Чтоб горяченькие…
…До квартиры проводишь! …Я там одна буду.
Она сурово посмотрела на гостя.
– Провожу! – пообещал тот, слегка улыбнувшись, садясь в машину.
Маша стояла, грустно смотрела вслед уезжающей машине, прижав сжатые ладони к подбородку, сглатывая набегающие к горлу комки.
– Все правильно, папа! – шепотом сказала она и пошла в дом.
«Слава Богу, что нам не дано знать…» – думала она, идя по огромному холлу многоэтажки, – «Но ведь могло просто не быть ни меня, ни моих детей, ни… Слава Богу, что все есть, как есть!»