Я сидел в дальнем углу зала выдачи багажа прямо на грязном кафельном полу. Рядом лежал старый айфон и большая черная кожаная сумка. Пошарив по карманам, достал помятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Облокотился на стену, посмотрел вверх и выпустил в потолок длинную струйку дыма.
Ближайшая ко мне лента не работала, и около меня было необычно пусто. Прямо за ней начиналась вавилонская толчея, которой позавидовал бы самый большой стамбульский рынок, который я покинул несколькими часами ранее. Обычное дело в разгар курортного сезона, когда почти одновременно прибывают несколько туристических чартеров.
Толпы загоревших, счастливых сородичей в предвкушении долгих рассказов домочадцам о небывалых заморских чудесах, толпятся у транспортёров, выискивая глазами свой громоздкий багаж. Их объёмистые и не очень супруги стоят чуть в стороне, придерживая за руку шустрых детишек. Им скучно, они норовят вырваться и вдоволь набегаться, пока родители озабочены вылавливанием своего багажа из бесконечной ползущей вереницы сумок, чемоданов, рюкзаков и нелепых свёртков. Мамаши пытаются удержать юную энергию в своих руках, периодически покрикивая своим благоверным, как будто от этого что-то может измениться. Большинство мужчин уже подшофе. Они лениво отмахиваются и продолжают всматриваться в мельтешение сумок. Периодически, кто-то выхватывает свой багаж и с чувством выполненного долга воссоединяется с семьёй. После этого все дружно быстрым шагом почти бегут к выходу, как будто вот-вот уйдёт последний автобус.
Я люблю возвращаться домой, в эту безумную толчею не совсем трезвых соотечественников. Это не важно. Важно, что я дома. Это чувство возникает еще при входе в самолёт, вместе с улыбками симпатичных стюардесс и знакомыми журналами в спинках кресел. Но это только прелюдия. Чувство родины в полную меру заполняет меня после прохода через пограничный пост. Я дома. Чтобы не случилось, меня встретят родные, вылечат врачи и защитят полицейские. Они, наверное, не самые лучшие в мире, но после вынужденного общения с их зарубежными коллегами, начинаешь как-то по-другому к ним относиться.
На этот раз судьба повернулась ко мне задницей. В самом прямом смысле этого слова. В аэропорту меня ждала машина, и мне вместо бутылочки шотландского виски пришлось купить манго. Манго был большой, красивый, в самолёте не кормили, и я решил, что это будет достойная замена. К тому же его на хорошем русском нахваливал продавец-узбек, непонятно что делавший на стамбульском рынке. Он дал хорошую скидку в двадцать процентов, и я согласился. Никогда не думал, что один сэкономленный доллар так дорого мне обойдётся.
Где-то в середине полёта мой желудок намекнул о трапезе, и я с чувством собственного достоинства достал тропический фрукт. Он вероятно послужил бы отличной закуской для виски, но пить было нельзя. Как оказалось это имело фатальные последствия. Мне сразу показался каким-то странным чересчур сладковатый вкус, но я убедил себя, что это и есть настоящий, взаправдашний манго, который и должен быть таким в отличие от своих недозрелых сородичей, доезжавших до наших прилавков.
Часа через полтора манго попросился на волю. Просьба его была твёрдой и настойчивой. К несчастью, мы уже начали снижаться и бортпроводницы закрыли туалеты. Поэтому, я сжал зубы и терпел. Я ругал себя последними словами. Мог ведь поехать в аэропорт на такси. Сейчас бы пил Чивас и был самым счастливым человеком на земле, точнее в воздухе. Ан нет! Видно, где-то моя карма основательно прохудилась, что мне пришлось испытывать такие муки. Мои глаза практически вылезли из орбит, когда пройдя уже паспортный контроль, я галопом несся в заветное учреждение, ежесекундно рискуя преждевременно расплескать своё тропическое содержимое.
Минут через десять-пятнадцать ураган стих, градус напряжения спал почти до нормы, а ко мне вернулась способность мыслить. Не знаю, почему, я решил задержаться ещё ненадолго, видимо опасаясь рецидива в самый неподходящий момент. От нечего делать, решил заглянуть в интернет. Когда срочно нужно отвлечь мозг, новости это то, что надо. Забастовки в Южной Африке, падение цен на гонконгской фондовой бирже, бесчинства беженцев в Германии были так далеки от меня, а дикторы так увлечены этими вселенскими проблемами, что лучшего лекарства для прочищения замутненного сознания было не придумать.
Однако, первая же новость увиденная по CNN ввергла меня в ступор. Я чуть не свалился с унитаза на грязный заплёванный пол, чудом удержав равновесие. Взволнованная диктор на фоне стамбульского аэропорта в прямом эфире сообщала, что найден сообщник террористов, пару часов назад взорвавших три самолёта, вылетевших из столицы Турции по разным направлениям. Два пропали с радаров диспетчерских служб, и их судьба была неизвестна, а один взлетел на воздух прямо на взлётной полосе. Это спасло жизни большинства пассажиров. Случись трагедия в воздухе, не выжил бы никто. Пока кадры на видео показывали горящие обломки, из-под которых вытаскивали выживших людей, комментатор неожиданно прервалась, прижала палец к уху и срывающимся голосом произнесла:
- Только что стало известно, что планировалось взорвать четыре самолёта. Либо по каким-то причинам устройство не сработало, либо сегодня нас ещё ждут трагические новости.
Я пулей выскочил из туалета и, на ходу застёгивая ширинку, побежал в зал. Мне было всё равно, что обо мне подумают окружающие. В глазах стояла пелена, я почти ничего не видел. Протолкнувшись через три секции выдачи багажа, на табло над четвертой я увидел номер своего рейса.
Неожиданно я почувствовал несильный удар в левую ногу. Обернувшись, я увидел маленькую девочку, которая секундой ранее на полном ходу врезалась в меня, а сейчас звонко смеясь, убегала от своей бабушки. Я вздрогнул, мысли прояснились и, работая локтями, не очень вежливо пробился к своему транспортеру. Недолго думая вскочил на бортик и побежал вдоль ленты. Какая-то тётка завопила:
- Смотрите-ка, вот ещё один нажрался, куда только полиция смотрит?!
Её я заметил метров через пять. Между большим розовым чемоданом с кучей наклеек и зелёным рюкзаком. Я не сразу понял, что зацепило меня, и только потом сообразил, на ней не было этикеток со штрих-кодом. Я схватил сумку и аккуратно слез на пол, наступив на чьи-то ноги. Прижав сумку к груди как младенца, боком пробрался через толпу, бормоча извинения. В конце зала увидел пустое место за неработающим транспортёром и рванул туда.
Я аккуратно положил сумку на пол и набрал экстренный номер на телефоне.
- Алло полиция! Я нашёл её. Четвёртую бомбу. Вы что телевизор не смотрите? Так включите, но сначала записывайте адрес. Аэропорт…
Через пару затяжек меня заметил толстый охранник. Он выглядывал из-за толпы и махал мне руками. Иногда он показывал указательным пальцем себе на рот. Я затянулся, и отвернулся к окну. Охранник, потеряв терпение, неторопливо направился ко мне, расталкивая людей. На ходу он достал резиновую дубинку и похлопал ею себе по левой ладошке. Когда до меня осталось метров семь, я заметил, как со стороны выхода в мою сторону бегут одетые во всё чёрное люди в касках и с автоматами. Первый еле поспевал за большой немецкой овчаркой. Я затянулся в последний раз, потушил сигарету о кафельный пол, медленно встал и поднял руки.
06.11.2018г.