Е А Н Г Е Л И Я
(как феноменология жизни)
Иисуса Христа
____________________________________________
Долгие годы моей жизни проходили в безбожии. Я убеждён-
но и последовательно воспринимал эту позицию из той сре-
ды в которой жил, где из разных направлений и разными
способами получал информацию материалистического миро-
воззрения и неприятия религиозного мышления. Но произош-
ло то, что произошло, когда однажды я пришёл к Богу.
И вот тогда философский Абсолют, стал для меня живым
Христом. Моё сознание приняло Творца, как над объективную
реальность, которая не нуждается в доказательстве и разум
стал передавать сердцу веру в то, что Он Благ. Мне думается,
что выражение придти к Богу и выражение уверовать в Бога,
имеют принципиально разное наполнение.
Здесь можно привести слова Христа из Евангелия от Иоанна,
где апостол в Его уста вкладывает слова, обращённые к Фоме:
«Иисус говорит ему: ты поверил, потому, что увидел Меня;
блаженны не видевшие и уверовавшие». (20.29)
Из этих слов можно сделать вывод, который не противоре-
чит традиционному толкованию этого места, а именно в том,
что люди, чья вера осуществляется на доверительности ин-
формации самостоятельно полученной из евангелия, или по
рассказу других, выполняют именно то условие о котором
говорит Христос. То есть уверовали они и веруют, не видя,
не ведая, не разбираясь и не вникая в вероятность
возможного.
Фоме нужно было удостовериться опытно, увидеть и вложить
пальцы в раны Христа, то есть получить, явное и осмыслен-
ное доказательство Его воскресения. Это желание Фомы очень
схоже с позицией тех людей, которые приходят к вере без
слепой доверительности стараясь, как можно объективней вни-
кать в основы учения Христа и описание Его жизни, раскры-
тое в Евангелиях. Таких людей, к которым видимо отношусь
и я, принято считать автономно верующими, в отличие от
гетерономно верующих, чья позиция основана на ведомости
и паразитировании их сознания на чужом авторитете и его
выводах. Об этом глубоко и принципиально строго, говорит
наш русский философ Иван Александрович Ильин. Приведу
несколько цитат из его работы «Аксиомы религиозного опы-
та», где он пишет:
«Религиозно - веровать можно только «самому» и «заменить»
или «подменить» в этом индивидуальную человеческую лич-
ность не может никто. Живой и глубокий смысл религии
состоит в том, что человек сам свободно, добровольно, иск-
ренне и цельно обращается к Богу. Именно это нужно чело-
веку. И именно это и только это нужно Богу».
«Ибо если автономия веры составляет существенную черту
подлинного духовно-религиозного акта, то гетерономия дела-
ет религиозность человека состоянием недуховным: говорить
о «гетерономной» религиозности можно только с точки зре-
ния психологии и истории верований».
«Само собой разумеется, что деление на «религиозно-усвоен-
ное» и «религиозно - неусвоенное слагается у каждого по-
своему: оно вынашивается субъективно и остаётся чисто лич-
ным делением. Грань этого деления не постоянна; наоборот,
она подвижна и изменчива. У людей религиозно-живых и
активных – она всю жизнь отодвигается всё дальше и дальше:
они всё время расширяют и углубляют сферу своей автоно-
мии, они религиозно богатеют, их опыт растёт. Напротив, у
людей религиозно-мертвенных и пассивных эта граница мо-
жет быть очень тесной, раз навсегда установившейся: они не
вживаются сердцем и созерцанием в учение своей церкви и
не понимают, сколь это необходимо и драгоценно; мало то-
го они могут считать это «ненужным», «предосудительным»
«умствованием», и пренебрежительно - подозрительно посмат-
ривать на тех, кто именно так строит свой религиозный
опыт. Для них, что «написано», что «сказано», что «предпи-
сано», - то «свято»: тут ничего больше не нужно, только
«покоряться» и строго «исполнять». Такие люди могут сос-
тавлять большинство среди членов церкви; их слепое усердие
может принимать характер фанатический и ненавистный; оно
может приводить к церковному террору, к личным и массо-
вым преследованиям, что мы и видим в истории».
«Человек спасён не тогда, когда другой навязал ему «страхом
или страданием», (как пишет Блаженный Августин) «верное
представление о Боге», но тогда, когда он сам свободно,
искренне и цельно узрел, полюбил и принял Бога и
предался Его свету и совершенству».
____________________
На основании сказанного, можно вполне правомерно сделать
вывод в том, что обоснованно-сомнительное отношение к любым
религиозным вопросам, возникающим в сознании автономно
верующего человека, рождает в нём честное и искреннее
желание смело и критически искать на них самостоятельный
ответ, нисколько не делая его безбожником, еретиком или
врагом церкви. Уже потому, что это право заложено Богом
в нашу свободу. Здесь необходимо обратить внимание на то,
что самостоятельное раскрытие вопросов нельзя восприни-
мать некоей пошлой отсебятиной так, как такая работа
безусловно включает в себя опору на любые источники
религиозно-философской мысли и учение святых Отцов цер-
кви. Хотя не должна исключаться возможность проявления
собственного исследования и выводов.
Отсюда, отрицательное суждение кого-либо о праве человека
на самостоятельное дение;ви и понимание, не только отдель-
ных вопросов, но и всего учения Христа, не имеет ни-
какого основания и противоречит основной Его заповеди:
«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею
душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая
и наибольшая заповедь». (Мф. 22. 37-39)
Говоря о понимании всего учения Христа, я не имею ввиду
выстраивание своей системы Его учения. Это было бы эти-
чески дерзко, религиозно неправомерно, и глупо. Но прове-
дение любого вопроса, возникающего при чтении евангелий
и учения церкви, через своё мышление и сопоставление по-
зиции, точки зрения и вывода, с полученной информацией
из других источников, думаю, являет собой единственный
религиозно-правильный путь к истине. На любое возражение
против этого есть только один ответ. В подобной работе
ума, то есть разумения, о котором говориться в заповеди,
и работе души, есть и может быть только два авторитета,
это – Бог и логика. Все остальные авторитеты нужно сталки-
вать лбами и чем сильнее, тем лучше: больше будет отли-
пать исторической шелухи от истины, а ведь она есть и её
немало.
В этой статье я не задаюсь конкретно, вопросом сравнитель-
ного анализа евангелий так, как подобной практики было
достаточно много и узнать что-либо новое, вряд ли получит-
ся. Но поскольку эта тема наполнена большим объёмом ин-
формации, то вполне возможно сделать сравнительное иссле-
дование или упорядоченные выводы из того, что уже есть.
Поэтому пользуясь имеющимся материалом и оперируя к не-
му с соответствующей критикой, возникает возможность выс-
троить свое отношение по двум основным вопросам: первый
это историчность и Божественность Иисуса Христа, а второй
это святость и каноничность евангелий.
_______________________
Библейская критика, как Ветхого, так и Нового Завета, су-
ществует можно сказать с незапамятных времён. Развитие
такого мышления присутствовало не только в философии, но
и в исторической науке, притом оно было не чуждо и авто-
ритетным писателям церкви таким, как Блаженный Августин,
Тациан Ассириец, Маркеон. К примеру, у Блаженного Авгу-
стина, в его писаниях часто прослеживается мысль совпадающая
с евангельской фразой: «Верую, Господи! Помоги моему
неверию». Мк. (9. 24). Христианский писатель-апологет Тациан
Ассириец создал своё единое евангелие, где обошёл все про-
тиворечия и несоответствия, увиденные им в других текстах,
и которое несколько веков объединяло верой первые христи-
анские общины, при этом, не являясь каноническим. Христи-
анский богослов Маркеан, предлагал свою выправленную от
противоречий версию Евангелия от Луки. Немалым вольно-
думством, в своих позициях, обладал знаменитый христиан-
ский богослов и философ Ориген. Так, что если обобщить
весь процесс, то уверенно можно сказать, и что подтвержда-
ет сама история христианства, а именно, его внутреннее не-
согласие, в самом себе существующие до нашего времени.
При этом несогласия относятся к самому высокому уровню
религиозной доктрины, а именно к догматике. Собственно
поэтому церковь распалась и раздробилась, вплоть до сек-
тантства и всякого рода обновленцев.
На много сложнее привести примеры либеральной теологии
относящиеся к средневековью. Как видно по определённым
историческим причинам у либеральных богословов тех вре-
мён пыл поубавился, и если таковые были, то не создали
достаточно заметных трудов. Но вот с конца 18-го века и
весь 19-й по настоящее время, научно-историческая мысль в
этом направлении просто бурлит и фонтанирует. При этом
достаётся всем, и иудеям и христианам, а мусульман, инду-
сов и буддистов критикуют все кому не лень. Сейчас полу-
чить критическую религиозную информацию любого уровня,
объёма и направлений элементарно просто, нужно только
зайти в интернет. Так, что назвать десятка два маститых
авторов, где-нибудь 19-го века, или дня сегодняшнего, труда
не составит. И вот здесь, очень напрашивается мысль, кото-
рую высказал в своё время, «заклятый враг» христианской
Церкви, Франсуа Мари Аруэ, вошедший в историю мировой
культуры под именем Вольтера, которая звучит так: «Если
бы Бога не существовало, Его следовало бы выдумать».
________________________
Во всём этом штурме мозгов, главным, является ни позиция
«за» консервативную апологетику, или «за» библейскую кри-
тику, а само существование этого конфликта в разуме лю-
дей разных убеждений. При этом, справедливости ради, нуж-
но сказать, что со стороны критики больше домыслов, чем
фактов, а со стороны апологетов недоказуемых и не редко
глупых утверждений, защищённых бронёй Откровения. Ведь любую
глупость, ради выгоды церкви, легче всего спрятать за Бога
с позиции её сакрально - мистического понимания, как Невесты
Христовой. Например, догмат о вероучительной непогрешимости
папы принятый Католической Церковью в 1870 г. Трудно даже
представить, какие возможности открывает этот догмат, чтобы
топтать души верующих. Или пример нашего бунта староверов,
начавшийся после церковно-обрядовой реформы патриарха Никона.
Когда за период с (1678 по 1719) г.г. общее число жертв
раскола – казнённых, замученных, сгоревших, составило (2,2 мил.)
человек или более 12% населения страны на то время.
Такие данные приводит доктор экономических наук, профес-
сор Никита Кричевский в своей статье «Много ли грехов на
церкви» 2016 год. Но это далеко не всё, и по ходу развития
темы такая информация ещё будет показана.
Существование такого конфликта в сознании одного человека,
тем более верующего, не удержится, а если он проявит себя
и начнёт подавлять, то может привести к тяжелейшей
духовной драме. Дело в том, что безбожник или неверу-
ющий человек, придти к вере может, а вот уйти от веры на
тот же ноль, что был до неё не получиться; даже если про-
изойдёт какое-либо разубеждение, то он никогда не придет
к этому духовному нулю. Сюда можно прибавить, что самый
низко духовно падший человек, по меньшей мере, может не
отрицать Бога. Ведь как учат св. Отцы, сатана тоже Бога
не отрицает. Этот конфликт убеждений и есть поиск
истины. Именно он разделяет людей на подобострастных и
покорных «Иванов» и на тех, кого можно назвать «Фомой».
Однако к истине ближе будет мысль о том, что видеть
Бога и думать Бога, по сути, являет собой духовное уравне-
ние (видеть = думать), но в котором правая часть имеет
больший запас прочности так, как видеть, возможно, не думая,
а не видя, но думая – невозможно не знать.
В этом плане сакральность мышления людей то есть вера в
Бога есть чудо, в котором они существуют, а созданная на
основе их веры религия, есть феномен их истории. Поэтому
объяснить, почему люди веруют, можно лишь объяснив чудо,
за что не возьмется ни один философ. Но если чудо невоз-
можно объяснить то, как следствие, правда, рождённая этим
чудом не воспринимается как правда в другой религии просто
потому, что там своё чудо и своя, правда.
Собственно говоря, это растяжка всё того же конфликта в
борьбе за истину, которая от межконфессионального мас-
штаба дробится до индивидуально-личностного, где рвут на
себе тельняшки и посыпают голову пеплом. Хотя бывает с
пафосным и многозначительным видом тихо уходят в сторону,
когда своим «молчаливым красноречием» хотят выставить полную
не духовность оппонента. Поэтому религиозная критика, верующими
людьми воспринимается именно так.
Здесь всё скользит между такими понятиями, как упорство,
убеждённость и гордыня, которым можно дать, как положи-
тельный окрас, так и отрицательный. Например, представ-
лять себе нравственно - волевое упорство или грамотную
убеждённость, ну и конечно патриотическую гордость. Или
наоборот: глупое упорство, необоснованная убеждённость и
духовную гордыню. Но возникает вопрос, как разобраться
кто из оппонентов, как окрашен? И почему верующие люди
так спешат измерять друг друга в недостаточной духовнос-
ти, а на религиозного критика сразу налагают анафему и
клеймо безбожника или, по меньшей мере, отступника? Не
является ли такая позиция, со стороны верующих людей,
самой банальной духовной гордыней.
_____________________
Историчность и Божественность
Иисуса Христа
Всё, что здесь будет сказано, дальше этих слов, будет ска-
зано всего по одной и очень простой причине. Эта причи-
на состоит в том, что для меня не нужна, ни церковная
проповедь на основе догматической идеологии, ни библейская
критика исходящая от либеральной теологии, где одни защища-
ют, а другие казнят, Того Кто моё сознание повернул на
Себя, как на Бога. Не нужно ни то, ни другое потому, что
в этих противостоящих позициях я не вижу утверждения
того богомыслия которое есть у меня.
Я не хочу этим сказать, что испытал некое видение и на
этом утвердился в вере. Нет, я ни блажен и не кроток,
и не соответствую евангельскому условию о «кротких которые
Бога узрят Безусловно, само слово Бог, как и все люди
на земле, я услышал, когда-то и от кого-то. В определён-
ном смысле, любой человек после этого, сразу становится
богословом. Здесь нет ни малейшего преувеличения. Просто
потом, по жизни, одни больше думают о колбасе и штанах,
а другие помимо этого, задумываются и о вопросах духов-
ных. Хотя и первые, услышав это слово уже его не забыва-
ют.
Конечно религиозные знания, как и все остальные, мною
были получены не чудесным образом, но знания будут пус-
ты если не дадут плодов самостоятельного мышления. Поэ-
тому условия фильтрации полученных знаний через соб-
ственное мышление вполне естественно и необходимо. Как
говорят, плох тот ученик, который не превзошёл учителя.
Здесь я не претендую на превосходство, но и от самостоя-
тельности тоже, не откажусь. Вот примерно так можно
объяснить, почему мне не нужна ни проповедь, ни её кри-
тика. Однако раскрыть, тему без противоположной позиции
невозможно так, что в определённой степени делать это
необходимо. Но в данном случае учесть нужно то, что
противоположных сторон оказывается две так, как в пос-
тавленном вопросе христологии я не согласен ни с тради-
ционным богословием, как уже говорил, ни с его критикой.
И так, что дано в задаче:
Первое – это евангелия и всё христианское учение, основан-
ное на трудах св. Отцов Церкви, в котором Иисус Христос
утверждается, как Сын Божий. При этом Он утверждается
не только без доказательства, но и без какого-либо объяс-
нения. Считать же за объяснение чудо Благовестия, на кото-
рое можно было бы сделать опору не получается так, как
ни в одном из канонических евангелий не сказано о том,
что Дева Мария, о Её посещении Архангелом, сообщала
кому-либо из апостолов, а позже евангелистов. Последователь-
но проводя мысль, трудно представить, что выбранная Богом
Святая Дева могла рассказать посторонним мужчинам, пусть
даже ученикам Христа, о том, как она забеременела. По
меньшей мере, это не этично. Поэтому единственным способом
объясняющим информированность апостолов о непорочном зачатии
опять же является категоричное условие того, что узнали
они об этом, как и Елисавета, исполнившись Духом Святым.
При этом, как бывшие иудеи по вере, они должны были
отречься от того, что непорочное зачатие иудаизм не пропо-
ведует. И лишь по прошествии долгих лет, только Лука и
Матфей, также категорично и без какой-либо логики в
сущности этого вселенского события сообщили об этом в
своих евангелиях, а Марк и Иоанн о Благовестии, не упоми-
нают вовсе. Возникает не только вопрос, но и горький
упрёк почему они в своё писание не включили самый осново-
полагающий факт христианского учения?
В общем, что касается вопроса о непорочном зачатии, это
отдельная и большая тема, требующая, скорее всего не ис-
следования, а принятия общехристианского и более религи-
озно-филосовского понимания этого события.
В связи с тем, что именно по этой основе христианской
веры, существует довольно жёсткая критика, опровергнуть
которую какими -либо аргументами, толкования чуда невоз-
можно, поэтому и реакция защиты должна быть другой.
Здесь, скорее всего, нужно говорить не о том, как зачала
Дева Мария, а о том, что Логика Бога была свята, чиста
и непорочна в любом варианте посещения Матери Божией
Святым Духом. В этой проблематике необходимо помнить, что
порочным, зачатие стало у иудеев в Ветхом Завете, а не в
христианстве. Хотя они, всегда считали и считают, что бли-
зость мужа и жены являет собой священнодействие. Но, не
углубляясь в тему дальше, остановиться нужно на том, что
отрицать бесконечность в возможностях Святого Духа к
Благовещению бессмысленно и абсурдно, так же, как ограни-
чивать Абсолют.
Если изучение этого вопроса осуществлять способом расследо-
вания схожим со следственно - розыскным методом, хотя бы
и прикрытым поиском исторической правды – это будет являть-
ся отвратительным кощунством по отношению к Божией Матери
и оскорбит миллионы христиан.
Теперь второе:
В этом ключе можно сказать, что всё последующее учение
св. Отцов выстраивалось по тому же принципу. Было вот
так и всё, а вера доказательств не требует. Не требовала
их и неграмотность седой старины. Вот только трудно об-
яснить, почему же Сам Христос по такому пути не шёл и
всю свою земную жизнь, вплоть до смертной муки, поло-
жил на доказательство Своей Правды. Я не хочу принизить
или тем более отрицать гигантскую работу Св. Отцов в за-
щиту учения Христа и Боговоплощения. Но я говорю о том,
что методология, которой это делалось, стояла не на
принципах логических построений хотя бы как-то схожих
с теорией познаний (гносеологии), а на категоричных ут-
верждениях усиленных и защищённых понятием Откровения.
Но тогда не понятно, зачем на Вселенских Соборах по
вопросам догматики проводилось голосование? Разве духовным
умозрениям, созерцаниям или Откровению – требуется голосование
«за» или «против»?
Безусловно, консерватизм в такой позиции не может дать
положительного результата. Вот почему современный обра-
зованный человек не тянется к вере, органически не в со-
стоянии принять многие положения христианства, но даже
если, приходит в храм, то несогласия просто подавляет
внутри себя, дабы держать в равновесии своё психологи-
ческое состояние. Он, как бы, подсознательно упраздняет
веру в писание, оставляя веру и надежду на Бога. Причи-
на этого может быть разная, но у каждого своя. Вот
поэтому в храмах более всего людей малограмотных, в воз-
расте и пожилых, поэтому мало молодёжи и всегда женщин
больше чем мужчин.
Долее необходимо сказать, что Иисус Христос раскрыл
Себя, как Сын Божий тем свидетелям, которые были с
Ним и тому поколению, которое было тогда, но даже Ему
уверовали не все, поэтому и распяли, в своей злобе и
страхе перед истиной. Мы не знаем, почему исторический
Христос не оставил письменного свидетельства своей проповеди
и жизни, или как Бог, кому-то из учеников не дал каменных
скрижалей. Возможно, тогда не появилось бы такое множество
и разных по содержанию евангелий, а история христианства
и всего человечества сложилась бы иначе.
____________________
И так, проводя дальнейшие рассуждения необходимо сказать,
что для меня в поставленной задаче, главным, является
не вопрос о том, какого Мессию ждали иудеи, пророка или
Бога, не о том от кого последовала и как пришла
весть о Боговоплощении или, как она распространилась, но
о том, как можно выстроить логику Боговоплощения?
И более конкретно, почему я Иисуса Христа считаю Сыном
Божиим, и на чём моё сознание имеет опору не допускать
в этом сомнения, а также возможность аргументировано
опровергать любую критику.
Весь опыт веры и все религиозные знания, которые были
получены мною, говорят об одном, что если на поставленные
вопросы отвечать методом сравнительного исследования христи-
анского учения, то есть библейской критикой евангелий
и писания св. Отцов, тогда без всякого сомнения придёшь
к тому пустому результату, к которому приходят все исто-
рики религии и философы, когда с этим учением сталкивают
свои версии и выводы. Спрашивается, у них, что не хватает
аргументов или ума? Нет, просто результат пуст не потому,
что историки, археологи и лингвисты ничего не узнают
нового и отличимого от традиционно-классической позиции
церкви, а потому, что ничего не меняется в действии.
Разбираться с пристрастием в событиях произошедших две
тысячи лит назад и проповедоваемых тоже с пристрастием
со стороны церкви, безусловно, не получится. Отсюда, я
несколько меняю вектор своих рассуждений.
Здесь возникает определённый парадокс в том, что инфор-
мация об Иисусе Христе, как о Боге исходит из евангелий,
а вера во Христа, как в Бога зарождается и обосновывается
из логического абсолютизма не позволяющего осуществить
какого- либо другого бытия, в Его реальном восприятии.
Проще говоря, наш разум легче принимает таинственного Бога,
чем чудесную конкретику евангелия. Легче потому, что к
всеобъемлющей тайне Бога у простых людей
и вопроса быть не может, а для шибко грамотных вопрос
бесконечен. Зато к евангельским чудесам, положа руку на
сердце, мало у кого этих вопросов не возникает.
Этот абсолютизм ни связан с евангелием, он внутри чело-
веческого духа, которому для веры не нужен никакой пос-
редник и никакое писание. Если бы не написали ни одно-
го евангелия, то рождённая вера, ещё при жизни Христа,
не исчезла бы, передаваясь новым поколениям.
Боговоплощение Сына Божия, это вселенское и онтологическое
событие, это озарение человеческих душ Святым Духом,
а написание евангелия, это историческое событие растянутое
во времени и проведённое через индивидуальное восприятие
множества авторов, со всеми его неточностями и ошибками.
Религиозная логика не позволяет считать первичным еванге-
лие, а вторичным Христа. Отсюда все суждения об историч-
ности Иисуса просто не нужны. Не Евангелие создало Хрис-
та, но появилось оно потому, что вначале был Бог. Отсюда
берёт своё начало осознанный логический абсолютизм челове-
ческого духа, для которого Творец, как первопричина
сотворённого мира и человека, стал необходимым и един-
ственно возможным способом общения и единения с Собой,
через Боговоплощение Христа.
Только так я могу объяснить приятие человеческим созна-
нием Иисуса Христа, как Сына Божия. И тогда молитвен-
ные слова:
«Бога человеком невозможно видети на Него же не смеют
чини Ангельстие взирати».., утрачивают свой смысл и значе-
ние. И тогда становится возможным, Бога и видеть и думать
без того – что, как и кто о Нём пишет и проповедует.
Иисус Христос являет Собой воплощённое Слово и Мессию не
потому, что и как о нём повествует евангелие, но по-
тому, что Своей волей Бог утверждает в мире христи-
анство.
Господь наш Иисус Христос в Своей проповеди и Своей
жизнью, доказал людям силу нищеты духа, в борьбе за
истину в вере, и дал её в Отце, Сыне и Святом Духе.
В этом сознание людей и обрело христианскую веру. И тог-
да по воле Божией и по силе этой веры создали христиан-
скую религию, церковь и культуру. Проявляя силу своей
веры в мессианстве, они пошли ещё дальше и создали
христианскую цивилизацию.
______________________
В разработке вопроса учитывалась религиозная критика, от
таких авторов как:
Антон Владимирович Карташёв. (1916) год.
Обер - прокурор Святейшего Синода: богослов, историк рус-
ской церкви.
Бруно Бауэр (1809 – 1882) теолог, философ, историк.
Джеймс Джордж Фрезер (1854 – 1941) антрополог, историк
религии.
Маккинон Робертсон (1856 – 1933) учёный – историк первона-
чального христианства.
Альберт Швейцер (1875 -1965) теолог, философ, врач. Лауреат
Нобелевской премии.
Рудольф Карл Бультман (1884 -1976) теолог, исследователь
Нового Завета.
В заключение темы хотелось бы привести слова богослова
и историка русской церкви Антона Владимировича Карта-
шёва:
«Христиане новых веков вовсе не осуждены на роль музей-
ных хранителей эллинских форм догматики. Они, как и
древние, суть также живые носители существенного содер-
жания веры». «Реформа» - (Петроград – 1916) год.
И последнее, что необходимо отметить: критику религии не-
льзя понимать, как критику веры.
Святость или феноменология
В поставленном вопросе речь будет идти не о сомнениях
веры в Иисуса Христа, или христианское учение, но кон-
кретно о том, почему Евангелия при всём их первоначаль-
ном и основополагающем значении, в становлении христи-
анства, не могут иметь наполненность святостью. Строго
говоря, такое начало разбора вопроса, по меньшей мере, ре-
жет слух. Но для умиротворения взрывного протеста, необ-
ходимо сказать, что отрицание святости евангелий нисколь-
ко не влияет на святость проповеди осуществлённой Самим
Христом и Его святой жизни. Как это можно объяснить, и
является смыслом ответа на поставленный вопрос.
Чтобы (принимать) или отрицать присутствие святости, или
отношение каноничности к чему-либо, необходимо дать оп-
ределение этих понятий. Здесь любой ортодокс может воз-
разить в том, что святость евангелия не принимают, а в
неё веруют. Но ещё ранее, по этому поводу, я говорил о
том, что основой и сущностью отношения верующего чело-
века к Евангелию, является вера в Иисуса Христа, а не ве-
ра в писание. Если конечно смотреть на это, более глубоко
и религиозно-корректно. Ведь не случайно в «Символе веры»
говорится о вере во Христа, а не в евангелие так, что при-
менённый здесь термин (принимать), вполне оправдан.
И так, если дать понятию святости, онтологическое толкова-
ние, то оно будет звучать следующим образом:
Святость – одно из наиболее фундаментальных понятий всех
религий, в том числе и христианства.
Святое – являющееся Богом или Божественным, происходящее
от Него, отмеченное Его присутствием или действием Божест-
венной Благодати.
А вот, как в этом же ключе, объясняется понятие канони-
зации: (прямой перевод с греческого – узакониваю). То есть
превращение в незыблемое, обязательное правило, (узаконение).
Хотя нужно отметить, что эти незыблемые и обязательные
правила в истории христианства были обобщены и установлены
для всех, только в 10-том веке, а определение кано-
ничности Ветхозаветных книг, до сих пор не имеет никакой
методологии определения. Далее можно говорить более кон-
кретно. Не будет ошибки, если информацию евангелий раз-
делить на две составляющие. Первая: последовательность
событий в жизни Иисуса Христа. Вторая: что являет собой
доктринально - догматическую часть, безусловно, даёт повод
и возможность богословско - теологической дискуссии, кото-
рая за всю историю христианства накопила гигантский опыт
и трудами св. Отцов послужила глубокому развитию, и ми-
ровому распространению учения Христа. Однако первая часть,
в своём идеале, подлежать дискуссии не может и не должна
так, как если история жизни Иисуса отображена историчес-
ки последовательно, правильно и правдиво, то любая крити-
ка захлебнулась бы с первых своих слов, и не воспринима-
лась бы ни одним профессиональным историком. На поверку
же, это не так и дискуссия и критика существует, притом
её столько, что она имеет целые системы взглядов и теорий.
И что самое печальное для верующего человека, который
имеет желание направить туда свой взгляд, это имеющиеся
факты, неопровержимо показывающие несоответствие событий или
их отсутствие в реальной истории, но присутствующие в
евангельском тексте. По этому поводу примеров и рассуждений
привести можно много, но для ответа на стоящий передо
мною вопрос, важна не суть этих фактов, не их содержа-
ние, а само то, что они есть. Именно это их существование
не даёт положительного утверждения на Откровение и благо-
датность в трудах евангелистов. Иначе, за несоответствие
в основополагающих событиях и искажение исторических фактов,
ответственность нужно возложить на Того Кто это откровение
давал. Но не явит ли такое возложение, хулу на Духа
Святого.
Теперь идём дальше и можно продолжить тему святости.
С онтологическим определением явления святости, безусловно
связано его определение в таком разделе философии, как
феноменология религии, где основным понятием этого раздела
принимается феномен (святости), что равно (святое).
Однако существует принципиальное различие в сущностном
наполнении понимания святости, которое даётся этими двумя,
хотя идущими параллельно, разделами философии.
Онтологическое понимание святости констатирует его само-
достаточность и объективность присутствия в субъекте или
объекте так, как это явление Божественное, а в феномено-
логии религии, на основе существующей концепции происхо-
дит наделение субъекта или объекта этим качеством соз-
нательно. То есть к святости причисляют волевым образом,
волевым желанием или решением, субъективно в процессе
разработки темы связанной с этим понятием. Конечно это
не означает, что объект или субъект по решению или оп-
ределению становится действительно святым, но отношение
сознания на объект культивируется именно в таком вос-
приятии. Отсюда всё, что сказано по первой, событийно -
исторической части евангельской информации, полностью попа-
дает под эту субъективность. Если попытаться проанализиро-
вать на чём основывается эта субъективность, необходимо
задаться вопросом логики канонизации евангелий. А также, что
предстоит этой логике и что следует после неё.
Прежде всего
нужно обратить внимание на то, что вера в Иисуса Христа
и Его учение, а также во всё то, что на много позже
начало фиксироваться в многочисленных писаниях, было задол-
го до появления даже самого раннего евангелия. Как мож-
но это объяснить, чтобы не упустить самого первого мгно-
вения рождения христианской веры. Потому, что именно в
изначальном условии, в этом первом мгновении и содер-
жится, правда, объяснения. Логика здесь проста, святость
Бога, святость Его проповеди и святость Его жизни на
земле, рождает святое отношение к Нему, то есть веру.
И эта вера не реагировала на разноголосицу изустного пре-
дания и на разночтения появившихся писаний. Она прошла
горнило двух тысячелетнего испытания, создала христианский
мир, но она всё такая же, как и в те первые времена.
И всё это потому, что свято само учение Христа, Его жи-
вое слово, а не пересказ или запись. Чем больше пере-
сказов от разных людей, чем больше писаний от разных
людей, тем дальше от оригинала и правды. И как след-
ствие возрастает влияние волевой субъективности о которой
было сказано ранее. Если в этой связи, говорить об Открове-
нии, то тем более невозможно предполагать, что оно может
дробиться на множество разных вариантов и мнений. Если
Един Бог, значит едино и Откровение.
Здесь можно провести некую сравнительную аналогию между
святостью Божьего слова, то есть проповедью Христа, и
внутренней идеей языка народа, которая, безусловно, заложе-
на Творцом. При этом большинство этнических языков имеют
свою лингвистику, этимологию, грамматику и литературу.
Но всегда существует вопрос, насколько грамотно люди пи-
шут на своём родном языке и насколько правдивую созда-
ют литературу. Ведь очень нередки случаи, когда литера-
турное произведение далеко не соответствует идее языка и
культуре народа. Однако при этом сама идея языка остаётся
незыблемой потому, что она в своём значении несравнима
ни с какими литературными произведениями.
Именно она своим происхождением, как и происхождение само-
го народа связана с Богом, потому и свята. Это срав-
нение хорошо показывает, что учение Спасителя, как Божие
слово, остаётся свято и независимо ни от каких интерпрета-
ций. И ни в какой мере своим духом, волей или интеллек-
том, ни один из множества писателей евангелистов не
в состоянии был перенести эту святость на своё сочине-
ние.
Если же вопрос поставить, как говорят в математике от
противного, тогда, как Сам Христос, ответил бы на него?
Считал бы Он, это множество Евангелий о Себе, святыми?
Думается, что Господь со Своей позиции считал бы святым
Своё слово тогда, когда оно звучало, а не писание людей
потом. Но оставшись в памяти людей и донесённое по па-
мяти, оно становится феноменологией Его учения, где не
исключена вероятность ошибок и добавлений в интересах
церкви. Для убедительности можно привести слова из еван-
гелия от Марка:
«Наконец, явился самим одиннадцати, возлежавшим на ве-
чери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что видев-
шим Его воскресшего не поверили. И сказал им: идите по
всему миру и проповедуйте евангелие всей твари».
Здесь, Христос открыто говорит о том, что ученики ещё
даже не уверовали. Тогда, как можно считать, что неверую-
щие люди, проповедуя, будут говорить святыми словами.
Отсюда любые евангелия, это не Божие слово, а слово
человеческое о слове Божием. Насколько они приближены
к живому слову Христа, всегда будет оставаться вопросом.
____________________
Далее можно продолжить рассуждения по канонизации еван-
гелий и логике этого процесса. Проще, вопрос можно пост-
роить иначе, а зачем, собственно говоря, канонизировать, то
есть узаконивать описание жизни и учения Бога?
Разве Боговоплощение и всё, что было в истории жизни
Спасителя не свято само по себе и не является примером
для людей на уровне закона?
Если церковь считала, что евангелия (именно те которые
она канонизировала) являлись Священным Писанием Нового Завета,
тогда какой смысл был в том, чтобы их узаканивать на
соборах, да ещё не по Откровению, каким - либо сакральным
образом, а простым голосованием «за» и «против». Или собор
определял, что четвероевангелие стало Священным Писанием
только после канонизации? Не является ли такое действо
богохульством, когда люди дают себе право утверждать свя-
тость жизни и учения Бога? Разве эта святость и вера в
неё, хотя бы как-то, зависит от их позиции и решения?
Или что, - они в Небеса вводят понятия своей человечес-
кой юрисдикции, пусть даже и религиозного толка?
Христианство в своё учение от иудаизма взяло (Тору) пяти-
книжие Моисея и (Тонах) Ветхий Завет, которые уже не
одно тысячелетие являли собой Священное Писание. Однако
из иудеев никому в голову не приходило канонизировать
святость скрижалей или содержание книг по принципу, как
это делалось на христианских соборах. Но тут в 4-том веке
им помогли сами христиане и соборно приняли полный
список Ветхозаветных книг. Конечно, св. Отцами это было
сделано после соответствующей обработки для согласования
с Новым Заветом, но опять по тому, же принципу и с пода-
чи высокопоставленных иерархов.
Если признать, что во всей этой исторической возне есть
логика, то она может своей сущностью иметь только одно,
защиту учения Христа и интересов церкви. Но тогда в этой
сущности пропадает её Божественно - сакральный смысл, по-
тому, что в него умышлено, вмешивается человеческий разум.
Божия Истина не нуждается в режиссуре исходящей от челове-
ческой мысли, у Бога своя логика и Он без нашего
суфлёрства проложил бы путь в истории человечества, как
проложил его в наши сердца.
Есть ли у христиан Священное Писание?
После прочтения всего изложенного, такой вопрос вполне
может возникнуть. И я думаю вместе с ним, в мою сто-
рону, может быть обращён серьёзный упрёк или обвинение.
Но это будет необоснованно уже потому, что ни я решаю,
есть у христианства Священное Писание или его нет.
Я высказываю свою точку зрения и аргументировано её
защищаю. В итоге по этой теме, сказать конкретно, можно
следующее:
Во-первых, у нас есть Священное учение Иисуса Христа и
не суть важно, как оно проникает в наше сознание. Потому,
что главное состоит в том, насколько нетронутой и непо-
вреждённой заполняет нас Христова Истина, и насколько,
подчас, её перемешивают с церковно-идеологической проповедью,
зачастую похожей на пропаганду.
Во-вторых, христианство, как часть своего вероучения, вклю-
чает Священное Писание Ветхого Завета.
В-третьих, у христиан есть огромный опыт религиозной мысли
накопленный в трудах св. Отцов церкви. Которые нередко
создавались по Откровению и имеют своё сакральное значение.
В-четвёртых, можно уверенно сказать, что вся христианская
цивилизация с её философией, наукой, культурой и искус-
ством пронизана учением Христа. И если это не всегда
видно явно, то основа и корень её питающий, безусловно
уходит в Его учение.
Всё это вместе являет собой святость христианского веро-
учения. Поэтому вопрос, поставленный о святости писания
евангелий не перечёркивает Богодухновенность проповеди Христа.
В заключении можно сделать только один вывод:
Из всего, что мне известно, как исторически возникло и
осуществлялось писание евангелий, я не могу в своё соз-
нание вместить их святость. Но по этой, же причине счи-
таю их величайшим феноменом человеческой мысли открывшим
человечеству доступность Бога и обосновавшем
этику человеческого сознания на вере, надежде и любви.
Отсюда статус, который могут иметь любые евангелия, когда-
-либо написанные, и независимо от канонизации, это определя-
ется как: феноменология жизни и учения Иисуса Христа.
Безусловно, если бы Сам Иисус, на сколько это могло стать
возможным, описал бы Свою жизнь и проповедь, это была бы
совсем другая книга. И возможно история христианства была
бы другой.
______________________________