Ты средь людей таишься где-то
С клеймом проклятья на челе –
Исчадье тьмы и ужас света,
Противник Богу на земле.
С холодным вздохом зимней стужи
Скользишь зловеще из теней
К душе живой. И жертва тут же
Мертвеет волею твоей.
И запах свежей крови алой
Вокруг тебя. И пред тобой
Живая влага каплей малой
Сочится пищей роковой.
Дыханье жизни бестелесной
Ты кровью мнишь обресть людской
В зерцале истины Небесной
Не отразится образ твой.
Когда ко склепу в ранний час
Крадёшься светом поражённый,
Живою мукой искажённый
Твой Небу слышен мёртвый глас;
Когда томит тебя твой сон,
Жильца могилы, жаждой скверной
Над бездной огненной и серной
Твой слышит ад истошный стон.
…О, если бы духовный голод
Всечасно разум твой томил,
То мрак земли – могильный холод –
Душе б твоей отвратен был!..
Мог стать дружины божьей войном
И сокрушать устои тьмы;
Душой безоблачной достойным
Небес пред Богом и людьми!
…Но канул ты в стране забвенья,
Отвергнув праведный закон.
Лишён отрады песнопенья:
Дыханьем радовать в моленье
Огонь свечей и взгляд икон.
…И нет тебя. …И безотрадный
В разлуке кружит ангел твой,
Хранитель преданный, святой.
Он ищет след твой взором жадным
В полёте горним над землёй.
Горька слезами серафима
Лазурь прозрачная морей –
Небесный храм Иерусалима
Скорбит по участи твоей.
…Как труп недвижный, коченея,
Стынь под могильною плитой.
Над саркофагом мавзолея,
Как страж у логова злодея,
Стоит Небесный часовой.